Избранный для разрушений, я — лишь бомба замедленного действия

      Три месяца назад       Штат: Вашингтон.       Город: Сиэтл.       Только пару недель назад закончилась холодная и суровая зима, которая для большинства жителей была неожиданным сюрпризом, ведь такой погоды не было в городке уже давно… но это не заставляет людей унывать, и всё, что сейчас сводит с ума ― это резкие перепады давления, когда температура то поднимается до плюса, то опускается до минуса. Но даже это никого не смущает. В процветающем городке, где все счастливы и где каждый третий улыбается прохожим, не может быть печали или грусти. Даже самая неприятная ситуация резко оборачивается приятным моментом…       …и так происходит каждый день в жизни молодого детектива Евы Эванс.       На голых деревьях уже появились почки, снег быстро растаял, а всё благодаря яркому солнышку, что даже сейчас светит над головами прохожих. Первые цветы распускаются в своём прекрасном цвете, и девушка проходит мимо очередной клумбы с первоцветами, что распускаются в самом начале марта. Ходить по парку, когда так тепло, когда всё дышит и начинает новую жизнь ― вот за что Ева любит март, вот за что она любит ходить на работу самым длинным путём ― через парк, когда может взять такси. Парк преображается, будто снова начинает жить, и даже эта сырость и слякоть не портит идеального настроения девушки. Она идёт на любимую работу, выспавшись и вкусно позавтракав, через любимый парк, разглядывая каждое цветущее растение и изредка останавливаясь, чтобы вдохнуть побольше свежего воздуха…       Жизнь просто идеальна.       Ева не успевает расстраиваться и ныть из-за «несправедливости», что всё-таки преследует её. Сложно жить в одиночку, снимать скучную и серую квартиру, в которую возвращается каждый день поздно вечером, ведь лучше она просидит весь день за работой в своём кабинете, чем рано придёт домой и всё, что будет делать ― это смотреть в одну и ту же точку. Сложно жить, когда знаешь, что остался один из всего рода, и единственные близкие люди ― это коллеги и друзья ещё из университета, и того хватает. Конечно, было бы куда лучше, если бы Ева не была так одинока… если бы у неё был ещё кто-нибудь из родни, с кем она сможет проводить время. Но девушка выросла. Она теперь не та маленькая девочка, что всё время плакала в подушку в своей комнате, когда жила в деревне с бабушкой и дедушкой.       Она взрослый человек, который готов сам вершить справедливость.       Ева останавливается и изумленно смотрит на маленьких птичек, что сидят на веточках деревьев и громко поют свои песенки. Сразу вспоминается деревушка и пение птиц рано утром, и только под эти песни ещё маленькая Ева была готова просыпаться каждый день... но, что печально, одна. Каждый день она просыпалась, смотрела то в окно, то на соседнюю постель, где должна спать её сестра, и унывала, ведь каждый день видела лишь смятое одеяло и потрёпанную подушку. На одно мгновение Ева приуныла, но вскоре глубоко вздохнула, снова вдыхая аромат только начавшейся весны, и опять на её лице расцвела чудесная улыбка. Настолько она была рада этому дню, что она снова проснулась и что продолжает ходить по этой земле, что не стала стоять на одном месте и даже вприпрыжку направилась далее на работу. И плевать, что на ней были невысокие каблуки — даже если упадёт, продолжит улыбаться. Даже если запачкает брюки или новые сапоги, всё равно будет улыбаться...       … и будет она улыбаться каждому, кто пройдёт мимо неё.       Проходит немного времени, и теперь Ева идёт по тротуару, осматриваясь по сторонам и махая рукой детям, что играют на детской площадке, громко смеются и машут ей в ответ. Эванс негромко смеялась, прикрывая другой рукой рот, в которой держала сумку, но продолжала идти, чуть не споткнувшись об камешек, что как будто специально валялся на дороге. Но и этому девушка радовалась. Она ещё громче засмеялась, на этот раз прикрывая двумя ладошками рот, ведя себя, как какой-нибудь ребёнок. Люди проходили мимо, и им Ева махала рукой и приветливо улыбалась, здороваясь и принимая в ответ ту же улыбку и то же приветствие. Это казалось очень интересным занятием, и именно благодаря этому у Евы всё повышалось и повышалось настроение. И непонятно, куда выше! Ева вся светится перед тем, как войти в небольшое, но двухэтажное здание, в место, где она работает. И встречают её всё те же милые коллеги, что бегают из одного кабинета в другой, обсуждая какую-то новую тему.       Ева работает в детективном агентстве с осени, но не прошло ещё и полгода, а она уже подружилась со всеми, кто работает тут уже давно. Как же устоять перед добрейшим характером Евы, что радуется каждому новому знакомству и улыбается даже незнакомым людям? Девушка громко кричит, здороваясь со всеми и пытаясь таким образом докричаться до каждого, чтобы все услышали её приятное приветствие. И в итоге почти все отвечают ей тем же, из-за чего улыбка Евы расцветает ещё ярче. Эванс медленно сняла с себя тонкое пальто без рукавов, а потом повесила на вешалку. Надевает на ноги бахилы, чтобы не запачкать всё агентство грязью, что каким-то образом оказалась на подошве сапог, хотя Ева старалась не наступать во всю эту слякоть. Вскоре девушка, потянувшись, снова берёт в руки свою сумку и направляется на второй этаж в свой кабинет.       В кабинете темно: свет не включен, а окна зашторены. Ева недовольна этим — она кладёт сумку на комод, что стоит у входа в кабинет, быстро нажимает на переключатель, и теперь вся комната освещена ярким светом… и Эванс видит полный беспорядок, что остался ещё с вчерашнего дня. Шокировано смотря на разбросанные вещи и кучку бумаги, Ева негромко присвистнула, понимая, что ей нужно успеть убраться до прихода начальника, что ну очень сильно не любит беспорядки в кабинетах. Вскоре девушка раздвинула шторки, давая солнечному свету проникать в комнату, и теперь кабинет стал лучше виден. И стал лучше виден весь беспорядок. Ева знала, что придётся это всё убирать, но всё равно навела чёрт знает что!       Медленно опускается на колени и быстро начинает хватать листы бумаги, комкая их в руках. Всё-таки, она не хотела приходить сюда и сразу же начинать с уборки. Глубокий вдох ― и Ева снова улыбается, ведь понимает, что не стоит расстраиваться из-за такой глупой проблемы, если это вообще можно назвать «проблемой». В конечном итоге вся бумага оказывается в руках девушки в форме огромного комка, и она решается на то, чтобы выбросить всё это в мусорное ведро. Но если сравнить размеры ведра и этой горы мусора ― можно лишь посмеяться, поэтому Ева всеми силами запихивать комок в мусорку. Не повезло уборщице, что потом будет вытаскивать эту гору из мусорного ведра. Ева лишь смахнула рукой пот со лба и опустила крышку вниз, закрывая мусорку и уже направляясь в другую сторону.       Она аккуратно повернула монитор назад, чтобы не оборвать каких-либо проводов, поправила своё рабочее место, чтобы оно хоть как-нибудь нормально со стороны выглядело, и снова выбросила все ненужные бумаги в ту самую мусорку. Вскоре, что было ожидаемо, в дверь постучали, и снаружи послышался какой-то хитрый голос молодого парня, но Ева сразу поняла, кто там стоит. Сначала она боялась, что это начальник, ведь кабинет до сих пор не убран, но лукавый голос её друга развеял страшные мысли.       Ева разрешает войти в кабинет, но всё равно продолжает убираться, вытирая собравшуюся пыль с комодов или библиотечных шкафов. В дверном проёме появился её давний друг ― Джонс Уотсон, который и помог девушке устроиться в это детективное агентство, в котором юноша работает уже как два года. Он налёг спиной на стену и скрестил руки на груди, широко улыбаясь, но держа веки прикрытыми. Он что-то бубнил себе под нос, но Эванс не слушала его, думая о чём-то своём и находясь где-то далеко от реального мира, но её улыбка сбивала с толку любителя пообщаться — Джонса. ― Хей! Даже не поприветствуешь меня…? ― он медленно подкрадывается к девушке и хватает её обеими руками, обнимая и прижимая к своей груди, отчего она смеётся. ― Я уже поздоровалась со всеми, Джонс. Я крикнула очень громко, между прочим, и меня услышали относительно все, ― Ева победно улыбнулась и взмахнула рукой, а потом выбралась из крепких объятий парня, направляя на него какой-то подозрительный, но с тем же насмешливый взгляд, ― тебе бы надо сходить к врачу, который лечит слух, а то, кажется, у тебя с этим проблемы. ― Нормальные люди называют его ЛОР-ом, детка, но, видимо, тебе не дано, ― он усмехается, театрально поднимая руки, будто его только что задержал какой-нибудь полицейский. ― Эй, с каких это пор я «детка»? ― недовольно произнесла Ева, чуть нахмурив брови, но вскоре она широко улыбнулась и усмехнулась. ― "Детками" будешь называть студенток, что приходят к нам со своими проблемами, а не меня.       Ева продолжала ходить по комнате и убираться, и она сама не успела заметить, как убрала почти всю комнату, продолжая беседу со своим давним другом Джоном. Эванс ненароком вспоминает, как когда-то училась на третьем курсе, а Джонс тем временем уже оканчивал университет, и даже тогда они дружили. И как только девушка окончила университет, он предложил работу у них в агентстве, и Ева была в невообразимом счастье, удача повернулась к ней лицом. Пока она вспоминает былые дни, когда только училась, парень быстро запрыгивает на мягкий чёрный диван, что стоит рядом с книжными шкафами, и хватает очередную книжку. ― Да ладно тебе, Эванс, не ревнуй так сильно. Ты же ведь знаешь, что в моём сердце для тебя всегда есть маленькое местечко… вот такое, ― с этими словами Джонс усмехнулся, показывая, сколько там есть «местечка» для Евы, после чего девушка лишь закатила глаза и хмыкнула, оборачиваясь к нему лицом и угрожая грязной салфеткой. ― Нарываешься, Джонс, честное слово, ― грязная салфетка полетела прямо на лицо юноши, после чего он громко вскрикнул, откидывая салфетку на пол, ― бог мой, ты прямо как ребёнок!       После этих слов Ева громко залилась смехом, прикрывая руками рот, и в тот же миг юноша громко засмеялся, наверное, понимая своё глупое поведение. Но Эванс смеялась не из-за глупости друга, а из-за счастья. Он заставляет её смеяться и улыбаться, даже с помощью своей глупости, а всё это агентство дарит девушке только положительные эмоции, какое бы дело ни было. Эта прекрасная атмосфера, когда все готовы друг другу помочь, когда все улыбаются и разговаривают на самые хорошие темы, когда радуют только одним своим видом ― за это Ева обожает это агентство и эту работу, и если было бы возможно, она бы и не уходила отсюда. Ей нравится вершить справедливость и общаться с клиентами, с теми, кому просто нужна помощь. Наверное, если бы не работа детективом, Ева бы стала психологом. Но она сделала выбор, и, кажется, никогда не передумает…       … ведь её жизнь проходит лучше, чем только может быть. ― Хей, Эванс… пока ты окончательно на меня не надулась, хочешь услышать новость? ― он коварно улыбается, закидывая ногу на ногу и откладывая книжку в сторону, странно уставившись на девушку, что подметала полы, уже успев взять метлу из соседней комнаты. ― Смотря, что за новость. Если ты опять нашёл себе девушку, с которой будешь встречаться всего лишь три недели, то я, пожалуй, откажусь, ― с этими словами Ева подняла взгляд на парня, что, кажется, обиделся, надувая щёки и отворачиваясь в сторону. Эванс негромко посмеялась от такой реакции, отставила совок и метлу в сторону, а потом подошла ближе к юноше. ― Ладно, не дуйся. Ты прям как маленький, ей-богу. ― Ну, тогда я не буду рассказывать новость. ― Джонс, я тебя знаю… ты так всегда говоришь, но потом всё равно рассказываешь то, что узнал. Тебе же нравится болтать, верно? ― Ева широко улыбнулась и, оказавшись рядом с другом, подсела к нему на диван, налегая на него всем телом. ― Ну, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! ― Ладно-ладно, только не наваливайся на меня, маленькая ещё, ― после этого он щёлкнул её по носу, и она хитро улыбнулась, отодвигаясь от парня, ― ну, если покороче, то начальник нам говорил, что принесёт новое дело… ― И это то, что ты хотел мне сказать? ― как-то расстроено спросила Ева, перебив Джонса. ― Я не договорил, детка, ― и, увидев злой взгляд последней, он усмехнулся, продолжая свой рассказ: ― это не такое простое и спокойное дело, как всё то, что было у нас раннее. Мне, если честно, надоело следить за неверными жёнами бизнесменов и слушать любовные драмы каких-то студентов, поэтому я буду только рад, если нам дадут что-то очень серьёзное! ― Насколько серьёзное? ― обеспокоенно спросила Ева, хмуря брови и удивляясь, как её друг так спокоен и даже не взволнован. ― Да не волнуйся ты. По-любому какая-нибудь кража, только на этот раз в несколько миллионов долларов. Другого нам просто доверить не могут: было бы убийство, передали бы сразу полиции, а как ты знаешь, наша полиция «очень хорошо» работает, ― сделав импровизированные кавычки в воздухе, произнёс Джонс, нахмурившись и подперев щёку, а также облокотился на мягкий подлокотник дивана. ― Ну… да… ты прав. Убийство раскрыть нам не дано, ― как-то облегчённо произнесла коллега, глубоко вздохнув, будто только что услышала то, после чего ей стало легче.       Она любит работу детективов ещё потому, что шанс получить дело, в котором кого-то убили, крайне мал, или его вовсе нет. Ева мечтает вершить справедливость и наказывать тех, кто по праву виноват, но очень сильно боится убийц. Этих безумцев, что решаются на отчаянные шаги, лишь бы получить что-нибудь своё. Они убивают таких же разумных существ, как и они, они убивают людей… и им всё равно, что умрёт живой человек. Они просто хотят получить своё, независимо от того, пострадает ли кто-то ещё или нет.       Ева всегда боялась убийц. Всегда боялась встретиться с кем-нибудь, кто может просто так убить человека. Она боится крови, боится увидеть труп перед собой и понять, что человек, лежащий перед ней, уже не дышит. Уже слишком много людей умерло, она просто не может нормально это воспринимать. И хотя все родственники погибли своей смертью, то из-за старости, то из-за каких-нибудь болезней, но каждый раз, когда Ева оказывается на кладбище, веет холодом… страшным и мёртвым холодом, от которого она всё время дрожит.       Еве страшно просто подойти к могиле, в которой закопан какой-нибудь человек. Она смотрит на эту могилу и думает о том, насколько мёртвому телу было тяжело, насколько сложно быть закопанным и лежать под землёй всё оставшееся время, пока тело не перестанет быть телом, пока кости не раскрошатся на маленькие кусочки. А если она увидит могилу, ещё не закопанную, пустую могилу, то вообще с ума сойдёт. Эта вечная бездна будто затягивает внутрь. Ева боится подходить к ней, но если бы стояла рядом, наверняка сделала бы шаг… и неясно, из-за чего такое странное чувство и бесконтрольные движения.       Это просто страх. Ева верит в то, что это страх и не более.       Вскоре из затянутых мыслей её выводит тот же самый Джонс, что как-то обеспокоенно глянул на подругу и потряс её за плечи, чтобы она пришла в себя. Ева ни с того ни с чего оттолкнула парня от себя и как-то странно дёрнулась, будто чего-то испугалась. Заметив это, Уотсон окинул девушку подозрительным взглядом, но что-либо говорить он не стал. Он знает, что у Евы это больная тема, но почему-то он продолжает разговор. ― Слушай… а ты видела сегодняшние новости? ― голос Джонса был куда тише, он приблизился лицом к лицу коллеги и говорил как-то таинственно, нагнетая обстановку. Ева даже испугалась. ― Их на каждом канале показывают… не успеваю переключить один, на другом уже то же самое показывают. Ты только посмотри.       Через пару мгновений Джонс хватает пульт, что валялся совсем рядом с ним, и быстро включает маленький телевизор, после ― «пробегаясь» по каналам. Через пару-тройку каналов он смог найти как раз тот, в котором говорилось про новости, что крутят весь день. Он даже на секунду подумал, что придётся ждать некоторое время, ведь каналов всего лишь десять штук, и нужный он нашёл чуть ли не самым последним. Ева внимательно уставилась на экран, неяркий свет от него слепил, но девушка оставалась нахмуренной и взволнованной. Она хотела подойти поближе, но не решилась. В новостях рассказывалось про случай, а вернее убийство, которое произошло неподалёку от сквера на Центральной улице. В главной роли ― молодая репортёрша, что взволновано стоит перед камерой и держит в руках микрофон, пока сзади неё происходит что-то странное. Ева уже успела разглядеть кучку полицейских и жёлтую ленту, с помощью которой выделили место преступления, много прохожих людей, а также много таких же репортёров. Все суетятся, бегают кругами, а некоторые даже кричат, рассматривая тот ужас, что был найден посреди улицы. Вскоре сама корреспондентка направляется к месту преступления, но её быстро останавливают полицейские, что кричат на всех репортеров и запрещают им даже близко подходить к ужасному месту. Но у этой настойчивой репортёрши получается всё-таки заснять то, что там случилось… и как только Ева увидела на экране, что там произошло, её потянуло рвать.       Камера прямо засняла труп молодого юноши, что валялся на голой земле каким-то небрежным образом: руки и ноги были расставлены в стороны, а голова как будто скручена. Ева больше испугалась не того, что парню, кажется, перед смертью переломали все кости, какие только возможны. На щеке была странная длинная рана, уже засохшая, из которой раньше, возможно, сочилась кровь, а весь живот распотрошён. Ева видела много ужасов в своей жизни, но того, что она видит сейчас на какой-то картинке, она не видела никогда. И как можно на такое нормально смотреть в реальности? Огромный, такой же небрежный разрез на всю грудную клетку и живот, а большинство органов вываливается наружу, будто их кто-то хотел достать руками. И от этих противных мыслей девушке стало ещё хуже. Она видит и печень, и почки, и даже кишечник… она всё это видела только на страницах в учебнике по биологии, но никак не в реальной жизни.       И никогда бы не хотела увидеть…       Бедный юноша умер самой мучительной смертью. Его кожа растерзана, будто её кто-то драл в клочья, пытался сорвать. Какому маньяку может такое в голову прийти? Кто вообще способен на такое жестокое, противное и ужасное убийство…? ― Мы смогли выяснить, что у молодого человека нет нескольких человеческих органов…       Ева слышит слабый голос репортёрши, ведь Джонс поставил звук на самый минимум, чтобы никто не смог услышать этого, но девушка, расслышав всё, приготовилась к тому, что её вырвет прямо на брюки юного друга. Она закрыла руками рот и думала про себя, надеялась, что её не вырвет. Она вспоминает хорошее начало этого дня, как она гуляла по парку и радовалась жизни, но даже это не помогает. Вскоре новости прекращаются со словами репортёрши, чтобы все вечером, живущие рядом с этим районом, сидели дома и были крайне осторожны…       Ведь кто знает, с кем это может произойти.       Джонс сразу отключил телевизор и положил пульт в сторону, глядя на обеспокоенную и напуганную девушку таким же настороженным взглядом. Он аккуратно дотронулся до плеча, но Ева не стала сидеть на месте и держать всю рвоту в себе — она оттолкнула юношу от себя и помчалась в уборную, которая, слава Богу, была на втором этаже и рядом с её кабинетом. Через пару мгновений она открыла дверь в женскую уборную и быстро подбежала к раковине, не в силах добегать до туалета. Одно мгновение — и её уже тошнит. Весь вкусный завтрак вышел наружу, гадкая и противная смесь течёт изо рта, и девушка начинает рваться только от этого ужасного запаха… звуки, что издаются при этом, заставляют блеваться только сильнее. Она никак не может остановиться, и каждый раз, когда в её голове встревает образ мёртвого юноши ― она начинает блевать. И проблема в том, что она никак не может стереть это из головы.       Но вскоре образ потихоньку утекает из её мыслей, она начинает приходить в себя и глубоко и сдержанно дышать, пытаясь не вызвать ещё один подход тошноты. Ева дышит ещё громче, крепко держась за раковину и еле стоя на ногах. Она настолько ослабла, что теперь не может нормально стоять, без дрожи и странного волнения, что появилось в её душе. Слава Богу, хотя бы перестало тошнить…       И за этой картиной наблюдал Джонс, что сначала стоял, облокотившись на стену, а сейчас уже стоит рядом с подругой и аккуратно кладёт свою ладонь ей на плечо, пытаясь таким образом привести в чувство и успокоить. Эванс искоса смотрит на юношу, что глупо улыбается и машет рукой, понимая своё положение и осознавая, что она на него злится, и её снова прёт блевать. ― Уотсон, ты скотина ещё та… ― коротко произносит Ева, опуская голову ниже в умывальник, продолжая глубоко дышать. ― Я здесь не виноват! Могла бы сказать, что от такого тебя сразу несёт рвать! ― пытаясь оправдаться, произносит Джонс, начиная медленно гладить девушку по спине, из-за чего по её телу пробежали мурашки. ― Я вообще хотел это показать, чтобы потом свести к тому, что тебя надо проводить до дома! Я всего лишь хотел пококетничать! ― Джонс, честное слово, бесишь… я тебе пококетничаю в следующий раз так, что сам останешься без органов! ― выкрикнула озлобленно Ева, открывая кран и пуская холодную воду, после ― поднося ладошки и умывая лицо. ― Ладно-ладно, я понял. С тобой такое не прокатывает, ― Джонс закатил глаза, а потом ласково улыбнулся, хватая коллегу за плечи и поворачивая в свою сторону, ― но давай я всё-таки провожу тебя до квартиры. Я же просто волнуюсь за тебя, ведь та улица и тот сквер находятся неподалёку от парка, через который ты любишь ходить. Над кем я буду смеяться, если с тобой что-нибудь случится?       Джонс негромко усмехнулся, смотря на злое, но с тем же радостное лицо девушки, а вскоре она вовсе коварно улыбнулась, скрещивая руки на груди. Ей стало куда легче… теперь желудок пуст, а сама она умыта после такого неприятного случая. Конечно, Ева обижена на юношу за такое, ведь он мог просто попросить, но долго злиться Эванс не умеет. Она привыкла искать плюсы везде, даже где одни минусы, поэтому согласится на такое предложение. ― Знаешь, ты ведь мог просто спросить меня, ведь мне страшно ходить поздно вечером одной, а в компании с тобой веселее, ― Ева глубоко вздохнула, ― так что ладно. Проводишь меня вечером, так уж и быть. Может, на чай ко мне ещё зайдёшь? ― Конечно, детка, ― он был настолько счастлив, что схватил Еву за плечо и обнял, соприкасаясь своей щекой со щекой Эванс. Та лишь закатила глаза, а он смотрел на последнюю из-под ресниц каким-то хитрым взглядом. ― Если ты мне в чае не откажешь, тогда и в остальном тоже, да?       Джонс ― настоящий фаворит у девушек, и это неудивительно, что он подкатывает к каждой встречной, даже к такой невлюбчивой Еве Эванс. Девушка лишь закатила глаза и отстранила юношу от себя, но вскоре на неё снизашло озарение, и поэтому она сразу переключила тему, что прямо так вовремя: ― Слушай… а ты знаешь, что это женская уборная?       Джонс вылупил глаза и странно оглядел небольшую комнатку, пока Ева окидывала его злостным взглядом. Вскоре и на него снизашло озарение: ― Ой…

***

      Весь оставшийся день прошёл более-менее нормально. Несколько часов назад сотрудница того самого агентства, где работает наша главная героиня, вернулась с новой информацией и данными о деле, которое поручили Еве несколько дней назад. Всё так же, как и обычно ― опять какой-нибудь неверный муж изменяет своей жене, а жена тем временем пытается это доказать. Эванс сама признаётся, что каждое дело, что поручают ей, идентично другому, настолько, что девушку иногда это пугает. Но спорить с начальником или просить повышения спустя всего лишь полгода работы она не собирается ― не хватало ещё потерять любимую работу, когда Ева уже успела подружиться со всеми сотрудниками и полюбить само агентство. Поэтому приходится сидеть в своём кабинете и просматривать контактную информацию подозреваемых, список которых она получила от той самой пришедшей сотрудницы. И пока Ева скучает, подперев рукой щёку и глубоко вздыхая, проглядывая очередной номер, её друг Джонс сидит неподалёку на диване и пьёт минеральную воду.       Он медленно переключает кнопки на пульте, просматривая новости по маленькому квадратному телевизору и одновременно что-то жуя. Сегодня по телевизору весь день крутят ту новость, которую он недавно показывал Еве, от которой девушку даже стошнило. И вот снова: он переключает очередной канал, и там реклама, а потом сразу те самые новости. И так на всех каналах! Кажется, Джонса скоро самого вырвет, если каждый раз крупным кадром будут показывать распотрошённое тело молодого человека…       Время всё приближается к вечеру, солнце уже успело зайти за горизонт и погрузить день в небольшой сумрак. Отблески солнца чуточку освещают, но небо густеет, тёмные и чёрные тучи сгущаются, и, кажется, скоро пойдёт дождь. Только этого не хватало! Когда темнеет небо, темнеет и всё вокруг, и Ева, отправляясь домой около десяти часов вечера, будет идти по самому мраку, да ещё, возможно, под дождём. От этих мыслей она глубоко вздохнула, продолжая из-под ресниц сонными глазами смотреть на маленький экран компьютера, наверное, потихоньку опускаясь в сон.       Кажется, она заснула. Щеку до сих пор придерживает рука, а глаза прикрыты, но из-за компьютера складывается такое ощущение, что она до сих пор сидит и бдительно работает, даже не думая о сне. Но Джонса особо не волновало, будет ли девушка что-то делать на работе или бездельничать ― он занимался своими делами, никак не касающимися его основной работы, то есть сам бездельничал. А пока он что-то писал на бумагах и хитро улыбался, Ева тихо спала.       Она обычно не засыпает на работе, но из-за странной погоды, давления, что скачет из-за резкой смены температуры, и этой скучной проверки контактных номеров девушка просто не выдержала и удобно разлеглась на своём рабочем месте, опуская голову на стол и закрывая лицо руками. Она даже позабыла, что сейчас сидит на работе, рядом с ней Джонс, а скоро должен ещё прийти начальник, чтобы доложить какую-то очень важную новость и поведать о новом серьёзном деле. Ева думала о своём: о чем-то ином, о чём нормальные бы взрослые люди не думали. Она всё же осталась тем ребёнком, что любил поплакаться в свою подушку из-за несправедливой жизни, просто со временем Эванс поняла, что не всем стоить доверять свои тайны. И пускай она улыбается всем и радуется удачам и счастью других, в случае чего, Ева может просто повернуть назад и уйти. Перестать махать всем рукой, улыбаться каждому встречному и даже детям, здороваться с коллегами и просто друзьями… хоть она и понимала, что это будет сложно, а для неё вовсе невозможно, но решится на такое, если так повелит ей эта жесткая и сложная жизнь.       Ева никогда не видела снов. Либо это чёрный экран, и каждый раз, просыпаясь, она помнит только чёрный мрак, либо это какой-то жестокий сон, кошмар, который, собственно, бывает у девушки лишь пару раз в год. И объяснить эту закономерность она не может — это и есть нечто иное и странное, чем она всё-таки выделяется из общей толпы.       Она стоит напротив разобранной кровати своей сестры, видит смятое одеяло, а подушка вообще разодрана в клочья, будто её рвал какими-то когтями монстр или зверь. Ева медленно тянется руками к подушке и аккуратно берёт её в руки. Она дрожит, сама не зная, отчего. Всё, что она видит ― это разорванную подушку, от которой сыплются перья и рвутся куски ткани. Вскоре Ева чувствует странное тепло на обратной стороне подушки, а когда боязливо поворачивает, видит перед собой огромные красные пятна, небрежные, будто кто-то очень торопился… но обо что можно было так испачкаться? Кажется, Ева невинна, или же глупа, раз до сих пор не сумела догадаться.       Ноги подкосило, Ева с громким криком отбрасывает подушку в сторону, настолько далеко, чтобы вообще не видеть её. Обнимает себя за плечи и сильно дрожит, чувствуется, как по всему телу пробегает табун мурашек, как сердцебиение учащается, а маленькие капельки пота медленно стекают по виску. Эванс сглатывает, оборачиваясь в разные стороны, вспоминая былые дни, когда ещё жила в деревне, и единственное, что тяготило её — это сестра, которую она ни разу не видела... с которой засыпала, но каждое утро видела только разобранную постель, смятую и не застеленную, на которой находила оторванные головы кукол и плюшевых игрушек… любимых игрушек Евы. Девушка ни разу не видела своей сестры и даже не может представить, как она выглядит, но, даже несмотря на это, Ева понимала, что жила, спала и дышала одним воздухом с каким-то маленьким безумцем.       Вскоре Ева поднимает взгляд в сторону, смотря на небольшое зеркало, что было прикрыто длинной тряпкой и скрыто от неё. Она помнит, как это же зеркало стояло у бабушки и дедушки, также накрытое всяким тряпьём, чтобы нельзя было увидеть себя в отражении. И девушка никогда не понимала, зачем оно. Почему оно стоит у них в комнате, если им никто не пользуется? Дедушка любил шутить про это зеркало, говорить, что в нём можно увидеть свой самый страшный кошмар, а бабушка лишь хмурилась и отводила взгляд, переводя тему, потому что для неё это не была шутка. Еве всегда было интересно взглянуть в это зеркало, но с тем же она боялась, а бабушка не разрешала даже близко подходить. Эванс послушно сидела каждый день в своей комнате, и единственный каждодневный маршрут ― это школа и дом. Когда были летние каникулы, она сидела дома в своей комнате и играла сама с собой, пока другие деревенские дети игрались на улице. И Еве так хотелось выйти на улицу и поиграть с ними, но всё, что она могла делать ― это наблюдать за ними из окна.       С годами, Ева переставала верить в болтовню опекунов, потому что сама начинала считать их за сумасшедших. Иногда она могла подслушать и услышать, как её бабушку и дедушку, а с тем же всю семью называют поехавшими, «с каким-то сдвигом». Маленькая девочка знала, что об этом говорят куда чаще, чем она может представить. Соседи смеялись, а дети боялись подходить... и всему виной не только странное поведение бабушки и дедушки, но и этой неизвестной сестрицы, сестрицы Евы, которая ни разу не попадалась ей на глаза. И это больше всего пугало Эванс.       Соседи говорили, как видели похожую девочку ночью, иногда днём, где-то в чистом поле, как она общается только с собой и ни с кем не разговаривает. И эти слова заставляли Еву верить в то, что она реальна, что она существует, и всё сильнее хотелось встретиться с ней. Но прошло много лет, Ева так и не встретилась с ней, даже на похоронах бабушки и дедушки, она пропала тогда же, когда и сама Ева.       И с того самого момента она пообещала себе найти её, познакомиться и хотя бы один раз поговорить… ведь это единственный близкий человек, что остался у неё.       Эти воспоминания, эти мысли никогда не оставят Еву в покое. Она медленно протягивает руку в сторону тряпки, что висит на зеркале, и быстро срывает, открывая для себя вид. Перед ней потрескавшееся, поломанное и почти разваленное зеркало, в пыли и в паутине, и в отражении она видит себя. Видит своё лицо, свой безэмоциональный взгляд. Кажется, ничего необычного… но она не узнаёт себя.       Та же самая одежда, глаза, черты лица, всё-всё её, но что-то здесь всё равно не так. Она не видит в своём отражении себя, ту самую Еву, к которой так привыкла… которой она является.       Почему она ― больше не она…?       Пока Ева удивлённо смотрела и рассматривала себя, на пару мгновений сзади себя в отражении она увидела какую-то девушку. Её одежда вся разорвана, с рук стекают длинными струями кровь, а длинная чёлка спадает на глаза и лицо, закрывая весь облик. Она медленно перебирала ногами и спускалась вниз, на первый этаж, где находилась и кухня, и спальня дедушки с бабушкой. Ева загляделась, затаила дыхание и застыла, не в силах даже двинуться или что-нибудь сказать. Она пыталась понять, кто это сзади неё, но так и не смогла додуматься. Вскоре Эванс потянулась рукой к стеклу, а как только дотронулась, всё зеркало рассыпалось на части…       … и то, что она увидела последним в отражении ― была совсем не она. И на этот раз точно.       Громко вскрикнув, Ева попятилась назад, но сразу же поскользнулась и упала на деревянный пол, что был весь в трещинах и паутине. Недолго пролежав на холодном полу, она ещё громче закричала, обращаясь к той девушке, что уже наверняка спустилась вниз и куда-то исчезла. Но вместо того, что лежать и унывать, Ева вскочила и помчала вниз на первый этаж, спотыкаясь и поскальзываясь. Как только она ступила на первый же порожек, образовалась дыра, в которую упала нога. Ева снова громко закричала, но из-за паники нога проваливалась всё ниже и ниже, и в итоге провалилась ещё одна нога. И таким образом, девушка не спустилась спокойно по порожкам, а упала с самого верха вниз, на такой же деревянный и потрескавшийся холодный пол.       Ноги сильно заболели… кажется, она что-то себе сломала, но до последнего надеялась, что это не так. Как только Ева, негромко проскулив, повернулась в другую сторону, хватаясь за больную ногу, увидела перед собой ту самую девушку, какую видела в отражении ещё наверху, у зеркала. Эванс сама не понимала, почему тяжело дышала, сердцебиение учащалось, а тело дрожало так, будто перед ней стоит её самый страшный кошмар. Эта девушка стояла к ней спиной, смотря куда-то вдаль, опустив голову вниз и также тяжело дыша… ноги дрожали, как и руки, и это Эванс видела прекрасно. Неожиданный страх сменился на удивление. Ева внимательно следила за бездействием незнакомка. ― Кто… ты?       Ева задала вопрос в гробовой тишине, желая поскорее узнать ответ, но эта незнакомка лишь молчала, не собираясь отвечать. Очень глупо было что-либо говорить, и Ева это сама понимает. Но всё равно продолжает спрашивать, хмурясь и сильнее сжимая ногу, пытаясь перебить нестерпимую боль: ― Пожалуйста, кто ты? Скажи, умоляю! Мне нужна помощь! Я ранена, прошу, помоги мне… кем бы ты… ни была…       Ева тут же замолкла, когда эта девушка, кажется, услышав её, медленно повернулась к ней лицом, но длинная чёлка всё равно закрывала весь обзор. Эванс насторожилась… ей казалось, что сейчас произойдёт что-то серьёзное, чего предположить она не может.       Но всё, что с ней произошло в итоге ― это то, что она проснулась. Эта незнакомка с громким криком побежала на неё, и не успела Ева что-либо предпринять, как проснулась.       Её будто током ударило. Она задрожала и дёрнулась, зацепившись ногой за провода, а ещё глубоко задышала, схватившись за место, где билось сердце. Джонс, что сначала сидел поодаль от неё, сейчас был прямо напротив, также взбудораженный неожиданным пробуждением девушки. Он несколько раз моргнул, а сама Ева тем временем удивлённо смотрела на него. Голова резко заболела, из-за чего она убрала руку от груди и схватилась за голову, негромко простонав от режущей боли. Такое чувство, будто её несколько раз ударили по голове… вскоре Ева решила обратить внимание на своего друга, что почему-то сидит напротив неё и ждёт чего-то. И единственное, что волновало девушку ― это почему он сидит рядом, когда сидел только несколько минут назад на диване? ― А ты… чего тут сидишь? ― как только она договорила, снова негромко простонала, хватаясь второй рукой за голову. ― Да так, я понял, что ты уснула, поэтому решил подсесть поближе и понаблюдать за твоей милой мордашкой, ― он усмехнулся, прикрывая ресницы и подперев рукой щёку, ― тебе что, кошмар приснился? ― Это неважно… намного важнее то, что ты наблюдал за моим спящим телом на протяжении долгого времени, ― злой взгляд пал на смеющегося Джонса, что прикрывал рукой рот, дабы не засмеяться над её выражением лица на весь кабинет, ― а, да… сколько времени прошло? ― Да немного, всего лишь сорок минут. ― Сорок минут?! ― Ева вскрикнула, снова дёрнувшись и, кажется, оглушив своим громким криком друга. ― Ох, я же должна доделать свою работу! А я так устала! ― Ой, да не волнуйся, ― с этими словами Джонс встал со стула и обошёл рабочее место девушки, вставая рядом с ней и чуть наклоняясь, чтобы быть лицом ближе к лицу Евы. Та даже покраснела и отвела взгляд в сторону, чуть подвинувшись в сторону на кресле с колёсиками. ― Я доделаю эту скучную работёнку за тебя, пока начальник не придёт — я свободен, поэтому можешь рассчитывать на меня. ― Ой, мне как-то неудобно накладывать на тебя всю свою работу… ― Да ничего страшного! ― с этими словами он щёлкнул коллегу по носу, после чего она негромко посмеялась. ― Я сделаю всё-всё и даже не устану, если ты отблагодаришь меня за чашкой того чая, которым угощала всё агентство совсем недавно. Договорились? ― Ох, Боже мой… тебе так сильно хочется провести со мной время? С каким-то параноиком, которому снятся кошмары? ― Ева негромко посмеялась, прикрывая рукой рот, после чего Джонс ей даже подмигнул. ― Ладно-ладно, проводишь, а потом зайдёшь ко мне и переночуешь. Потому что я не отпущу тебя на улицу, где какой-то маньяк терроризирует невинных жителей!       Джонс негромко посмеялся, а потом даже растрепал волосы на голове подруги, из-за чего она окинула его мимолетным злым взглядом. Ева уже собиралась вставать со своего рабочего места и уступать его другу, как тут же послышался громкий стук от высоких каблуков рядом с дверью. В ту же секунду, когда Джонс и Ева обратили на посторонний шум внимание, дверь открыли, и в комнату залетела молоденькая низенькая девчушка, с каким-то напуганным взглядом. Она держала в руках огромную пачку бумаг, а как только увидела Уотсона ― нахмурилась, кажется, именно его она и хотела увидеть. ― Уотсон! Наше агентство не такое уж и большое, а я тебя ищу уже долгое время! Неужели ты всё время здесь сидел? ― разгневанно спросила сотрудница, сжимая руку в кулак и говоря высоким, красивым, но с тем же грубым голосом. ― Миранда, что ты прицепилась? И чего такая встревоженная? ― с опаской, нахмурившись, спросил юноша, а Ева тем временем удивлённо смотрела на свою коллегу и внимательно наблюдала за происходящим между ними двоими. ― Мистер Круз вернулся! И у него очень важное дело, в котором ты тоже участвуешь! Поднимайся быстрее, у нас каждая минута на счету! ― с этими словами девушка схватила парня за локоть и быстро пошагала на выход, ведя его за собой.       Ева не успела ничего сказать, как они вышли из кабинета, оставив её одну. Но недолго Ева сидела одна в полном одиночестве. Она громко прокричала, окрикивая своих коллег и прося их подождать. Но как только она поднялась со своего рабочего места и уже хотела побежать за ними, провода, за которые она ещё раньше зацепилась, натянулись, поэтому Ева упала прямо лицом в пол. И ладно, если бы она просто упала и потом быстро встала, но компьютер, что был присоединён к проводам, упал вместе с ней. Эванс негромко прорычала, но решила оставить всё так, как есть, и лишь поднявшись на ноги — погнала за сотрудниками.       Через пару мгновений она их догнала, и те не успели ещё спустить на первый этаж, где у главного выхода стоит начальник. Миранда что-то трепетно объясняла Джонсу, продолжая держать его за локоть, а как только рядом появилась Ева, изогнула бровь. ― А что случилось, Миранда…? Нам какое-то новое дело поручили? ― встревожено, но с тем же с любопытвом произнесла Ева. ― Я же тебе говорил, что у нас появится новое дело. Чем ты меня слушаешь? ― перебив девушку, что хотела ответить на вопрос, ответил Джонс. ― Да, но… но в чём оно заключается? ― снова спросила Ева, на этот раз обращаясь с вопросом к нахмуренной Миранде. ― В этом деле участвуют только я, Джонс и мистер Круз… остальные должны заниматься своей работой, ― проговорила коллега, спускаясь по порожкам на первый этаж, и даже несмотря на то, что она была в высоких каблуках, шла быстрее всех, ― прости меня, Ева, ничего личного. Можешь об остальном спросить у мистера Круза, я особых подробностей сама не знаю.       Ева даже пискнуть не успела, как Миранда увеличила шаг и, держа юношу за локоть, отошла от Эванс на приличное расстояние. Ева приуныла, понурив голову, расстроено уставившись на свои ноги и пол. Она даже не удивлена этому, ведь она тут всего лишь пять месяцев, даже полгода не прошло, ей точно не будут поручать такие важные дела. Но Эванс должна разобраться, что это за такое серьёзное дело, в котором участвует её друг и коллега.       Как только Ева подошла к выходу, где стояли все сотрудники, сразу увидела в толпе мужчину среднего возраста, своего начальника, что трепетно объяснял Джонсу и Миранде дело, порученное ему. Другие же сотрудники, как поняла Ева, просто стояли рядом и слушали, поражаясь тому, что они слышали, а некоторые даже злились, почему они не участвуют в этом деле. И только Эванс не понимала, что здесь происходит. Желая узнать, она сглотнула и, подойдя ближе к своим коллегам, заикающимся голосом спросила: ― А… что здесь происходит?       Голос дрожал, будто Ева вмешивалась во что-то, что её вовсе не должно касаться, во что-то, чего она боится. Все сразу перевели на неё взгляд, а она, вместо того, чтобы что-нибудь делать, лишь сглотнула и отвела взгляд, поправляя воротник своей рубашки. Мистер Круз ― её начальник ― смотрел на неё каким-то нахмуренным взглядом, будто его только что перебили… и это было так. Но вместо того, чтобы продолжать что-либо говорить, он лишь заткнулся, ведь знал, что сейчас начнётся громкое обсуждение. Какая-то молоденькая девушка, что стояла в толпе и что также являлась сотрудницей агентства, вышла навстречу к Эванс и, скрестив руки на груди, заговорила: ― Ева, а ты видела новости про серийного маньяка, который появился у нас в городе…? Ну, про того, кого сегодня весь день крутят по телевизору, а в газетах про него чуть ли не каждый заголовок? ― Ма… маньяка? ― Ева сглотнула, волнуясь ещё сильнее, переводя взгляд то на серьёзного Джонса, что недавно показывал новости об убийстве, то на сотрудницу. ― Ка… какого маньяка? ― Ну как же? Его ещё считают каннибалом… ни разу что ли не слышала? — произнесла девушка, похлопав в ладошки. Ей, кажется, нравится полученная новость о новом деле, а вот Еве совсем нет. ― Ну, вот… в пару словах — нам поручили дело, связанное с ним!       После этого послышались другие приглушённые голоса, а через пару минут они эхом отражались по всей комнате, и, казалось, их ничто не сможет заставить замолчать. Каждый реагировал по-разному, но именно Ева боялась больше всех. Она вспоминала те страшные картины, что были показаны по телевизору. Страшно представить, на что способен человек, сотворивший всё это, и Эванс боялась представлять. Она сглотнула ещё раз и прижала руку к груди, пытаясь отдышаться, как будто ей не хватало воздуха. Но вскоре к ней подошёл Джонс, встревоженный странным поведением подруги. Он быстро подошёл к Еве и схватил её за плечи, пытаясь таким образом успокоить, и вскоре Ева пришла в себя.       Наверное, обсуждение так и продолжилось, если бы начальник, натерпевшийся этими криками, громко-громко не закричал, перебивая чисто всех. На пару мгновений сотрудники замолчали, удивлёнными взглядами уставились на мужчину, что разозлённый стоял в дверях, а после сам Круз перевёл взгляд на Джонса. Кажется, он ждал его. ― Я просто хочу сказать, что вы очень хорошие сотрудники, и я рад, что работаю с вами… ― он снова заговорил, вся злость мигом исчезла, осталась только некая гордость. ― Эти преступления, творимые невообразимым для меня человеком, происходят уже как три недели, но полиция тщательно это скрывала. Но вчера все их тайны были раскрыты теми новостями, которые, наверное, каждый из вас видел. Поэтому полиция попросила нас о сотрудничестве. Мы должны делать малое: наблюдать за происходящим ночами и иногда искать информацию о подозреваемых, но даже это мы должны делать с умом. Поэтому я выбрал лишь пару человек, ведь нам многого не надо. ― Но, мистер Круз…! ― из толпы выкрикнул молодой парень, но его тут же перебил мужчина: ― Никаких «но»! Я не меняю своих решений, ― с этими словами Круз направил взгляд на Джонса. ― А сейчас нам надо идти. По данным, что я получил, было найдено ещё одно тело с похожими признаками смерти… да и похожим способом убийства. Джонс, Миранда, пойдёмте. ― Мистер Круз, но я не могу пойти сейчас и просидеть всю ночь в машине, наблюдая за происходящим в каком-нибудь парке или сквере… у меня серьёзные дела! ― как ребёнок произнёс Джонс, продолжая держать свои руки на плечах у девушки, пока та окидывала его удивлённым взглядом. ― Прошлое убийство было неподалёку от дома Евы, и я хотел проводить её, ведь ей очень страшно. ― Так! Никаких мне интрижек на работе, Джонс! Раз такое дело, то пусть сегодня все уйдут пораньше с работы… хотя бы тогда, когда ещё не совсем темно, ― процедил мужчина, ударив себя по лбу рукой, ― да и потом, это твоя работа. Эванс не ребёнок, которого надо доводить до дома за ручку. ― Да, Джонс, мистер Круз прав. Раз нас всех отпустят пораньше, то я и сама смогу до дома дойти, ― ответила спокойно Ева, убирая чужие руки со своих плеч, а после легонько улыбнулась, покрываясь несильным румянцем, ведь понимала, что говорит о чём-то личном на глазах всего агентства, ― мы потом можем вместе посидеть за чашкой твоего любимого чая. К примеру, в наш общий выходной. А сейчас тебе надо работать. Ты же ведь участвуешь в таком важном деле! Как можно от такого отказаться…?       Ева негромко посмеялась, легонько ударив юношу в плечо, чтобы ободрить того, и это у неё получилось. Джонс широко улыбался и радовался, кажется, наслаждаясь этим разговором и компанией Евы, даже не подозревая о том, что рядом с ними всё агентство… и как только он вспоминал, что ему сейчас придётся бросить коллегу и отправиться на очень опасное и страшное дело, становилось как-то тошно и противно. Ему самому не хочется отправляться в это опасное место, где убили невинного человека, но придётся из-за работы. А сейчас бы он мог идти домой к Еве, вместе с ней попить своего любимого чая… и кто знает, что дальше могло произойти?       Круз ещё раз окликнул юношу, надевая на себя пальто, пока Миранда также одевалась и направлялась на улицу. Как только девушка открыла дверь и вышла наружу, мужчина ещё раз напомнил Джонсу, что тому пора идти. И Уотсон одним резким движением прильнул к Еве и быстренько чмокнул её в лоб, после чего она сильно-сильно покраснела и засмущалась, закрывая руками лицо. Друг схватил с вешалки свои вещи и выбежал на улицу. Кто же мог знать, что такому бабнику может понравиться невинная и работающая девочка?       Как только они вышли, остальные сотрудники не только занялись своей работой, но и стали передразнивать Еву, из-за чего та краснела только сильнее и стеснялась. Таким образом, она просидела в агентстве ещё несколько часов, и на этот раз могла уйти домой не в десять, а только в начале восьмого, что очень сильно радовало. Но пока ей надо разобраться с оставшейся работой, передразниванием коллег и сломанным компьютером.       Почему-то почти все коллеги говорят о несправедливости жизни, что Круз выбрал заниматься этим делом только Джонса и Миранду, когда для расследования преступления нужно куда больше людей. Ева не понимает, что все так норовят желанием заниматься страшным и опасным делом, участвовать в расследовании преступлений какого-то серийного маньяка, который творит с людьми невообразимые вещи. Разве им не страшно оказаться рядом с местом, где убили человека? Где находился этот убийца, и где он может оказаться вновь…? Если бы Еве сказали, что она занимается этим делом тоже, её бы инфаркт хватил, и заниматься расследованием времени не было.       Она глубоко вздыхает и переживает за Джонса. Ей даже представлять не хочется, что может случиться, если кто-нибудь встретиться один на один с этим маньяком. А пока подходит время, все уже собираются по домам, продолжая подшучивать над Эванс и рассуждать о новом серьёзном деле. Ева тоже начинает собираться, выходит на улицу и видит тусклый рисунок луны, небольшое скопление звёзд и некоторых прохожих, что идут мимо неё по своим делам. Она не одинока, рядом есть люди и ей нечего бояться. Поэтому она, даже не вспоминая о маньяке, и, наверное, даже ни о чём не думая, направляется к себе домой и в итоге доходит до него безо всяких происшествий.       Ева чувствует странное «нечто», что происходит внутри неё… она знает, что-то должно произойти, но не показывает этого. Где-то глубоко внутри её второе «я» говорит ей, что это дело неспроста поручили именно этому агентству, когда таких много во всём штате. И то, что она оказалась не втянута в череду этих неприятностей, этих проблем, что ожидают участников этого дела, и этих бессонных ночей, лишь временно.       Не она это понимает, а лишь её второе «я», её альтер-эго. А пока можно выспаться, нормально поработать и в принципе пожить нормальной жизнью... но с самого начала было ясно, что, состоится их встреча или нет ― лишь вопрос времени. Долгого или короткого ― никто не знает, но это рано или поздно случится, в самый неожиданный момент, как бывает во всех книжках с хорошим концом…       … только у этой истории нет хороших концовок.