***
Просторный, огромный гараж был охвачен хаосом. Туда-сюда носились новички, раскидывая сумки с вещами и проверяя оборудование. Команда Щ.И.Т.а, отданная в распоряжение для этой поездки и состоявшая из четырех специалистов, разбрелась по разным углам, и Ник бегал от одного человека к другому, о чем-то их расспрашивая. Водитель автобуса в наглую смотрел сериал, закинув ноги на приборную панель, у него, в отличие от остальных, все уже было готово. Аккомпанировала всему этому безумию Мария Хилл, на хрупкие плечи которой была возложена задача отправить группу на задание и встретить в назначенный срок обратно. Выглядело все так, словно группа школьников выезжала на первую в своей жизни экскурсию, и они не имели ни малейшего представления ни о правилах поведения в дороге, ни даже в обществе людей. А меня пробивало мелкой дрожью от одной только мысли о том, сколько времени придется провести в этом замкнутом пространстве и с этими людьми. Фрэнк на звонки не отвечал. Хилл ситуацию комментировать отказалась. Ник визжал от восторга последние дня полтора. Сэм искренне удивился этой новости и пообещал присоединиться, но как наблюдатель, не беря на себя ответственности ни за одного новичка. А Барнс… — Ты мне за все ответишь! — зло прошипела я, бросая свою дорожную сумку прямо ему под ноги. Нести он ее не собирался и только манерно перешагнул, грациозно вытягивая вперед носочек армейского ботинка 44-го размера. — Не беси раньше времени. Слова Уилсона о том, чтобы Баки где-нибудь уже потерялся, становились моим заветным желанием.Нью-Йорк, база Щ.И.Т.а ч.2
13 октября 2019 г. в 16:32
Я перестала узнавать штаб, место, практически ставшее мне вторым домом. То есть внешне тут ничего не изменилось, но вот распорядки стали совсем другими. Впрочем, все это было сугубо личным и даже немного надуманным. Незаметно для себя самой я втянулась в роль наставника, коим не могла себя даже представить еще полгода тому назад. Фрэнк со спокойной душой отказался от всяческого взаимодействия с группой новичков, передав это нам, и свалил в командировку куда-то в Австралию. И как только он покинул стены Щ.И.Т.а к нам тут же приставили проверяющего, ибо трое наставников на одну группу — это перебор. Сперва эту самодеятельность хотели прикрыть, сократив количество кураторов до одного, но позже решили, что возможно таким образом получится подготовить действительно стоящих агентов. С этого момента спокойная жизнь полетела к чертям.
Нам представили новую программу и критерии оценки, поставили задачу как можно быстрее приобщить новичков к практике, подогнали оборудование в личное пользование и даже целый двухэтажный автобус с водителем (спасибо Нику). И сразу же огромное НЕ спасибо, потому что его длинный язык однажды подгонит нас всех под монастырь. Про их отношения с Баки упомянуть стоит, но одним словом — спелись. Причем по всем фронтам, да так, что мы с Крисом уже и не помнили, когда Ник в последний раз зависал с нами в лаборатории. Все свое свободное от занятий время он проводил в окружении тренажёров, матов и, разумеется, господина Барнса. Медленно, но, верно, они превращали вполне ординарную группу учащихся в отряд самоубийц. И даже те, кто был максимально далек от слов «спорт» или «физические нагрузки» теперь с радостью бежали на очередное занятие.
Когда мое негодование достигло апогея, я, плюнув на все, отправилась в учебное управление, чтобы выпросить там пару дополнительных лекций в расписании, вытеснив тем самым тренировку Барнса. Мне нужно было закрыть отчет до момента отбытия группы на практику, и я не видела ничего страшного в том, что они пропустят пару кроссов и сотню отжиманий. Но думалось мне так до встречи с Баки. Он не сказал ни слова, но в его взгляде я отчетливо прочитала «снова лезешь в мою работу», а дальше началось почти недельное избегание всяческих контактов с ним. И без того не особо теплые отношения сходили на нет, и когда мне показалось, что в обратную сторону этот маятник уже не качнется, он двинулся в совершенно непредсказуемом направлении, и Баки начал меня люто ненавидеть. По крайней мере трактовала я это именно так. Теперь избегание встреч с ним было не только залогом сохранения хорошего настроения на день, но и сохранением здоровья тоже.
Отдаленно я могла предположить, на что способен Барнс в гневе, но наивно полагала, что меня это никогда не коснется. Я доверяла ему ровно настолько, насколько могла, как Нику или Крису, хотя отношения с последними двумя тут и рядом не стояли. В отсутствие Уилсона, Баки нашел козла отпущения во мне, и если у Сэма хватало терпения на его «приколы», то со мной каждый раз получался новый конфликт. После очередного разговора на повышенных тонах я с каким-то странно-приятным чувством отметила, что эти настроения и эмоции Барнса принадлежали мне одной. Со стороны покажется, что повезло больше тем, в ком он не видел занозу в заднице, но количество бесед один на один росло в арифметической прогрессии, что заставляло меня думать иначе. Причиной моего вечного недовольства был все тот же злополучный день в Румынии, который я ну никак не могла простить им, как не могла и высказать все, что накопилось, а вот почему Баки ходил мрачнее тучи — для меня оставалось загадкой.
Стоило ли надеяться, что он забудет про отмененные занятия? Нет. Приходилось просто оттягивать неизбежное, пока наконец я не забылась в своих размышлениях и не пропустила момент, когда нужно было ретироваться с «территории культуристов». От простых занятий спортом новички уже перешли к оружию, и теперь зал наполнялся не звуками падения тел на маты, а оглушительными очередями. Ник, к слову сказать, разбирался в этом не настолько хорошо, чтобы тренировать группу в одиночку, но заметила я это поздно.
На перила, по обе стороны от меня, опустились руки, замкнув пространство. Затем я внезапно ощутила наглое вторжение в личное пространство и мокрую от пота грудь Барнса, прижавшуюся к моей спине. «У кого-то сегодня игривое настроение?» — промелькнула идея пошутить над ситуацией, но стоило мне обернуться и увидеть его лицо, как желание шутить тут же исчезло. Настроение не было игривым, настроение отсутствовало вовсе. Нервно сглотнув, я отвернулась обратно, сделав коротенький шажок вперед, отстраняясь.
— Если они не успеют закончить подготовку до учений, — тихо произнес Баки над самым ухом, а его ладони угрожающе сжались на поручнях, — то я заставлю тебя выполнить программу вместе с ними «от» и «до». Поняла?
Пришло время отвечать за свою вольность, но терпеть его приказной тон я не собиралась. Подобные угрозы мне поступали и не раз, но мог ли Барнс действительно «заставить»? Вряд ли, он не был моим начальником, как не был и напарником, по факту мы просто работали в одном здании. Но это нисколько не мешало нам собачиться при любом удобном случае.
— Это не конец света. Нагоните все после практики или же прямо там, — пожала плечами я, делая еще один шаг вперед. Расстояние до края закончилось. Барнс нервно выдохнул, «догоняя» в одно движение, и теперь благодаря своему росту упирался мне подбородком в макушку. Мои слова о том, что у любого человека есть свои предпочтения, он воспринял как вызов, другого объяснения такому поведения я не находила.
— Нужно было спросить. — С прежним холодом в голосе продолжил он.
— Нет, Баки, я не обязана была решать эти вопросы лично с тобой, а обратилась к людям, разбирающимся в этом. Мы больше не на задании, прекрати испытывать меня своим маниакальным желанием держать все под контролем.
За спиной раздалось недовольное сопение. Не знаю точно, в какой момент мы успели стать не бывшими напарниками, а замужней парой после тридцати лет совместной жизни, которая вот-вот подаст на развод, если все это не закончится гораздо раньше и криминалом, но картинка складывалась именно такая.
— Идем, — вдруг сказал Барнс, и взяв меня за руку выше локтя, потянул прочь со смотровой площадки. Сопротивляться было бесполезно, поскольку Баки был сильнее, а на первом этаже занимались до крайности любопытные новички. Он подвел меня к информационной панели, и было не трудно догадаться, о чем дальше пойдет разговор. На доске мелькала общая сетка расписания с указанием групп и их кураторов. Две ячейки были окрашены в серый цвет, что приравнивалось к дням отдыха, но в нашем случае это были «пропавшие» тренировки.
— Мог бы и отметить, а занятие провести потом, — буркнула я себе под нос, но надеяться, что Баки не услышит, не приходилось.
— Не надо умничать.
— Да чего ты так на меня взъелся? — не выдержала я, и наконец освободилась от его захвата. — Эта работа вообще не была твоим призванием с самого начала.
Минимум физического контакта, потому что на меня это плохо влияет. Каждый раз оказываясь рядом с ним, возникает непреодолимое желание спрятаться за этой стеной надежности и стабильности (в перерывах между выяснениями отношений). На фоне происходящего вокруг дурдома, Барнс смотрелся выигрышно, потому что сохранял непоколебимое спокойствие и не поддавался на провокации со стороны руководства, которое нам с Ником нервы помотало знатно.
— Как я могу быть проще, если ты умудряешься вмешиваться во все дела, за которые я берусь? — да, кое-что его все-таки могло вывести из себя. А именно чьи-либо попытки влезать в работу Барнса. И кто виноват в том, что все вокруг просто боятся сказать ему правду, глядя в глаза? Я вот не боюсь, за что награждена теперь званием «врага народа».
— Да потому что это и мои дела тоже! Черт, Барнс, когда я возвращалась сюда, я думала, что этот кошмар закончится, но вот ты разобрался со старым заданием и теперь продолжаешь мотать мне нервы здесь. Когда вы уже уедете?
По мере произношения мною этих слов, глаза мужчины округлялись все больше и больше. Но он быстро «смахнул» с лица выражение растерянности и теперь смотрел на меня в упор, пытаясь прожечь дыру. И он уже было открыл рот, чтобы ответить, как вдруг эмоция исчезла, и на смену злости пришло искреннее удивление.
— А ты разве не сопровождаешь группу? — спросил он будничным тоном, словно ничего и не было.
Опешив от этой резкой смены настроения, я не сразу поняла суть вопроса. Через пару дней вся группа новичков во главе с Ником и Баки должны были уехать к океану на двухнедельную подготовку в полевых условиях. И я бесконечно радовалась, что эти психи хоть на какое-то время окажутся подальше от меня.
— Разумеется, нет. Вы их тренировали, вам и нянчиться теперь.
Барнс был озадачен. На переносице залегла глубокая складка. Я решила сделать вид, что крайне заинтересована информационной доской, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Но пауза неприлично затянулась и пришлось прервать молчание.
— Ты думал, что я тоже поеду? — как бы невзначай бросила я, по-прежнему смотря на мелькающие цифры на экране.
Баки несколько раз моргнул, возвращаясь в реальность, и снова посмотрел на меня. От его недовольства не осталось и следа.
— Да. — Коротко ответил он.
— Что ж…это было ошибочное предположение. Мне там делать нечего, да не особо и хотелось, если честно.
— Почему?
Я глубоко вздохнула. Спокойствие и привалившее из ниоткуда откровение Баки напрочь выбивали из колеи. Глядя на него такого, невозможно было грамотно формировать мысли в предложения, если заранее к разговору не готовиться.
— Барнс, это не моя война, и каждый должен заниматься своим делом и на своем месте. Если я еду туда, значит автоматически становлюсь надзирателем для вас всех, которого очень скоро начнут ненавидеть, потому что я требую соблюдать порядок. А ты, ярый приверженец дисциплины, начнешь выдумывать очередные проблемы, решить которые можно исключительно «твоими методами», и мы снова будем ругаться. Позаботьтесь о себе сами.
— Разве у тебя есть другие задания? Кроме кураторства группы?
— В данный момент — нет, но у меня, представь себе, есть личная жизнь и планы на нее.
— И что дальше?
Я поперхнулась.
— Ты не мой начальник, Барнс, прекращай, а? Так, мы поговорили, все выяснили, я осознала, извиняться, конечно, не буду, потому что ты тоже «хорош», вывод: мы — молодцы, и теперь каждый пойдет туда, куда шел.
Мужчина проводил меня долгим изучающим взглядом до самой лестницы, и чем дальше я отходила, тем тревожнее становилось. У выхода я обернулась, встретившись глазами с хитрым и расчетливым прищуром. Можно было голову дать на отсечение, что этот зазнавшийся дед что-то придумал.