***
Нас разбудили в полночь, каждый агент получил короткое сообщение, состоящее из нескольких слов, и в голове включился таймер. Не успеть в отведенное время означало нарваться на дополнительные неприятности, поэтому вся группа через три минуты чертыхаясь стояла посреди вертолетной площадки на крыше базы. Матушка природа решила, что сегодня идеальное время для «легких» ночных заморозков. Центральная система, которая объединяла кодовые двери и лифты в единую сеть, отказалась принимать наши пропуска, пришлось задействовать запасную лестницу, и как-то начинать свыкаться с сбитым дыханием и металлическим привкусом во рту. Бойд ждал нас на месте. Он хмуро осмотрел каждого, и в особенности Стива, который не успел натянуть форму и стоял в строю в одних спальных штанах и растянутой майке. Начальник весьма сдержанно объяснил нам причину сбора, высказался в адрес каждого, припомнив все косяки, даже успел посетовать на скверную погоду (а то сами мы не заметили!). Кульминацией нашего группового свидания в свете луны стал приказ Бойда рассказать ему наизусть ту часть Кодекса, в которой говорилось о характере отношений между агентами разного уровня и руководителями, старше их по званию. Первым жребий выпал Чарли, и тот, скрипя зубами, по пунктам разложил все пять страниц нормативного документа. Бойд выплюнул в нашу сторону скупое «свободны», а через двадцать минут после того, как мы вернулись по спальням, история повторилась. И опять. А на третий раз наш техник Стивен прибежал уже в форме. На четвертый мы догадались, что под ней можно спрятать дополнительный слой белья и не дрожать на ветру. На пятый во взгляде уже пропал намек на сонливости, а забитые мышцы на ногах от бега по лестницам доставляли уже чуть меньше дискомфорта. Мы встретили невероятной красоты рассвет, прониклись новым, доселе неиспытанным по силе чувством ненависти к начальнику. Радовало лишь то, что эта сволочь не спала наравне с остальными. По окончании воспитательных работ нам действительно разрешили «разойтись», по тону Бойда мы поняли, что все закончилось и дергать он нас больше не собирается. Ни у кого уже не было желания вернуться в теплую постель, гораздо больше прельщала мысль удавиться на проводах, тянущихся через бетонную крышу. Я спустилась на первый этаж вместо того, чтобы пойти к себе. Тенью пробрела мимо технического отдела, который в полном составе, наверное, всю ночь откровенно потешался, наблюдая за нашими поползновениями через камеры видеонаблюдения. Скользнув взглядом по кофейному аппарату в холле, почувствовала приступ тошноты и отвращения к любой жидкости или пище, и побрела на выход из здания. За стеклянными дверьми уже шумел проснувшийся город, как, собственно, и наш серый муравейник, напичканный высокотехнологичными устройствами и сонными агентами оживал. Поскольку штаб находился в самом центре города, то маскировать его пришлось под типичный бизнес-центр, сдающий помещения в аренду мелким предпринимателям. С улицы прямо за панорамными окнами можно было рассмотреть широкую стойку регистрации посетителей, пару журнальных столиков и бежевых диванчиков для ожидания. Только в роли администратора тут выступал агент шестого уровня, который мог не просто развернуть на выход случайно забредших сюда зевак, но и, если потребуется, остановить вооруженное вторжение. На его рабочем столе стояло два монитора, на одном красовалась заставка с видом снежных вершин гор, а второй был выключен. Точнее изображение на нем мог видеть только агент. На одном из диванов сидела молодая женщина, а стоящий рядом с ней мужчина быстрыми движениями перелистывал в руках пачку бумаг, доставая оттуда нужные ему листы и протягивая их своей собеседнице. В дальнем углу, облокотившись плечом о стену, стоял еще один человек. Уже было шагнув за порог, я остановилась как вкопанная. У меня нет привычки всматриваться в лицо каждого человека, которого я встречаю, проходя мимо, но тут даже секундного контакта хватило, чтобы нервное окончание, отвечающее в нашем мозгу за узнавание, дернуло как за ниточку. Вернувшись на полметра назад, я повернула голову в его сторону, возникло желание протереть глаза, потому что верить им я отказывалась. «Какого х…» — едва не сорвалось с губ. В моем подсознании проснулась какая-то маленькая истеричка, которая сейчас желала бегать кругами как умалишенная и кричать от негодования. Я смотрела на Баки как на призрака, вернувшегося с войны, словно не видела, как минимум года два, да и вообще уже не надеялась. Вместо «привет» получилось выдавить из себя что-то смутно напоминающее писк раненого животного. Барнс убрал телефон, который до этой минуты занимал все его внимание, и проследив за тем, куда была направлена моя рука в вопрошающем жесте, провел ладонью по коротко подстриженным волосам. Впору было упасть на колени и, обратив лицо к небу, прокричать: «за что, господи, за что?!». — У вас тут все строго, — сказал Баки, игнорируя мое состояние коматоза в первой стадии, — дальше дверей можно прорваться только с оружием, а может и того будет мало. Я звонил. На автомате похлопав себя по карманам, я вспомнила, что благополучно оставила телефон в комнате еще до начала ночной экзекуции с Бойдом. — Понял. Все в порядке? — Нет, — получилось уж слишком напористо, я снова махнула на него рукой, и губы Барнса растянулись в усмешке, — то есть, не в порядке, но по другой причине. Я имею в виду, есть там пара заморочек и…давай по порядку, я плохо сейчас соображаю. Как ты тут оказался? На нас покосился агент-лжеадминистратор. — Пойдем. На базе в Атлантик-Сити, в отличие от Нью-Йорка или тем более Вашингтона, не было огромных территорий, находящихся в распоряжении агентов. Здесь ты выходил из дверей секретной организации и оказывался на простой оживленной улице, полной не подозревающих ни о чем людей. Через дорогу находился сквер, под ним на глубине восьми метров скрывался информационный центр и лаборатория, но по виду это был самый обыкновенный парк для семейного отдыха. Добравшись до первой же свободной скамейки, я завалилась на нее, блаженно растянув ноги на пожухлой траве. Баки сел рядом. — Тяжелая ночь? — Лучше не спрашивай. Просто в какой-то момент моя работа превратилась в армейскую службу со всеми вытекающими оттуда последствиями. Ты не ответил на вопрос, зачем приехал? Барнс многозначительно хмыкнул, смотря на меня из-под опущенных ресниц. — У меня теперь полно свободного времени, чтобы во всем разобраться. — Интересно, — задумчиво протянула я, подставляя лицо осеннему ветру, — и с чего начал? — С вещей, как ни странно. Пришлось забрать кое-что от Стива, пока эти чертовы фанатики не растащили все на музейные экспонаты. В Щ.И.Т.е решили, что будет уместным создать уголок памяти в каждом городе. — Этого стоило ожидать, им гораздо легче согласиться с правительством, нежели вступать в конфликт. — Не важно, — выдохнул мужчина, навалившись бионической рукой на спинку скамьи и развернулся ко мне в пол-оборота, но поза стала более расслабленной. Я позволила себе на мгновение приоткрыть глаза, с внутренним удовлетворением отмечая, что выглядел Барнс неплохо. Не в смысле его привлекательности, а скорее состояния здоровья. Я терпеливо подожду, пока он сам коснется этой темы. — Ты не отвечаешь на вопрос. Послышался тихий смешок. — Откуда взялся этот приказной тон? — он наклонился ближе, и меня снова обдало тонким ароматом сладких пряностей, что не выходили из головы еще несколько дней, после возвращения из Нью-Йорка. — Говорю же, у нас тут как в армии, и это не пройдет бесследно. — До командующего начальника тебе еще далеко. — Я и не стремлюсь, хотя характер это закаляет здорово. И я могу командовать. — Ну разумеется, — по голосу было понятно, что он улыбается, и я решила не отвечать на этот саркастический комментарий, — добавлю новый трофей в копилку твоей самоуверенности. Держи. Я лениво приоткрыла один глаз, справа от меня в воздухе болтался черный предмет. Едва контуры приняли четкие очертания, как я подскочила на месте, схватив предложенный сувенир. — Ты же не серьезно? — спросила я, но умиротворенное выражение лица Барнса говорило об обратном. — Да брось, совсем не стоило лишний раз напоминать, насколько я двинутая. Кто бы мог подумать, что ты тогда воспринял мои слова буквально? — Иначе бы она полетела в мусорку вместе с остальным хламом. — Хламом? — трудно было оторваться от созерцания этого маленького аксессуара, выполненного из какого-то сверхпрочного матового пластика. Барнс перестал носить эту маску на задания с первого же дня, как я ее увидела. Было в ней что-то невероятно брутальное, так и веяло опасностью, и я не уставала болтать об этом без умолку, чем сильно напрягала бывшего наемника, и он без зазрения совести отбросил этот элемент своей формы, и с тех пор я ее больше не видела. — Это глупо. — Могу забрать обратно. — Эй! — дернув маску в сторону, я отложила ее на другую сторону скамьи, поближе к себе, но подальше от прежнего владельца. Он не посмеет отнять мою прелесть. — Я куплю для нее стеклянный бокс и установлю его посреди комнаты. От чего еще ты успел избавиться? — От многого, даже слишком. Я пересмотрел приоритеты. — Мм, сколько пафоса. Рада знать, что тебе лучше. — Ожидала безутешности и безграничной хандры? Я пожала плечами. — Возможно. Кстати, раз уж начал, то посвяти меня и в другие аспекты своего состояния? — Все в порядке, — на автомате ответил Баки, словно сдал рапорт. — Еще одна попытка. — Снова этот тон? — он пытался отвлечь меня от проблемы обезоруживающей улыбкой на своей наглой физиономии, только в данной ситуации толку от нее было мало. — Если тебе это доставляет такое удовольствие, то я могу всегда с тобой так разговаривать, только попроси. Так какое заключение дал доктор Фергюсон? Тихо выдохнув, Барнс закрыл ладонью лицо, и этот жест мне совсем не понравился. Окончательно прогнав от себя усталость, я выпрямила спину и оказавшись на одном уровне с Баки, заглянула ему в глаза. С такого расстояния становилось понятно, что первое впечатление оказалось ошибочным, и выглядел он не совсем нормально. — Лучше рассказывай, не вынуждай меня возвращаться на базу и приставать к медчасти с расспросами. По правде говоря, никакой информации из медицинского блока другого штаба Щ.И.Т.а, к которому я больше не имела никакого отношения, получить бы не вышло. В моем мобильном не было номеров всех работников организации, да и в дружеских отношениях мы с ними не состояли, чтобы оставлять комментарии в социальных сетях или переписываться по электронной почте. При желании я могла только связаться с Фрэнком и выпросить у него, но, черт, сколько бы это вызвало проблем. Так что единственный доступный источник информации сейчас сидел рядом и к моей большой радости был готов сотрудничать. И по мере его повествования, воздуха мне становилось катастрофически мало, а внутренняя истеричка вопила уже не из-за испорченной прически Барнса. — Твою мать, блять, Баки, как ты можешь оставаться таким спокойным? Он демонстративно закатил глаза. — Не смей так реагировать. Тебе не пятнадцать лет, чтобы махнуть рукой на собственное здоровье, потому что вся жизнь еще впереди. — Не хорони меня так рано, — горько усмехнулся мужчина. Слово «хоронить» вышибает из меня остатки самообладания, и остаётся только открывать и закрывать рот в безуспешной попытке возмутиться цензурными выражениями. Хотелось бы мыслить трезво, понять, какую стратегию поведения выбрать, чтобы не усугубить и не выйти за рамки, но моя рациональность помахала ручкой, ускакав в прекрасное далёко. — Ты хоть понимаешь, что это значит? — кинув гневный взгляд на Баки, получаю в ответ только безразличную отстраненность. Отстраненность от вопроса собственной жизни, черт его побери! — Баки, ну почему вы, мужчины, такие? Самоуверенные, упрямые, убежденные в том, что проявление слабины — это удел женщин? Я отчасти рада, что услышала «диагноз» от Барнса, а не доктора, потому что те бы в выражениях не скупились и в красках расписали все скорые последствия. Если быть краткой, то вместе с формулой сыворотки суперсолдата организм Баки покинула и львиная доля иммунитета, превратив его не просто в человека, а очень и очень уязвимого человека, для которого даже сквозняк становился потенциальной угрозой для жизни. А вот как с этим бороться — ответа никто не дал. Я усиленно пыталась угомонить панический вихрь мыслей в голове, но взявшаяся из ниоткуда энергия била ключом, или же это были нервы, в любом случае сидеть на месте я больше не могла. — В идеале тебя надо запереть в стерильном помещении на пару недель и подавать лекарства через маленькое окошечко в дверях, пока мы не выясним, что ситуацию можно исправить. А потом… — Мег, — горячая ладонь коснулась бедра, вынуждая подойти ближе, Барнс все еще сидел, из-за чего ему приходилось смотреть на меня снизу вверх, — я не собираюсь остаток дней провести, глотая таблетки и лежа в постели под тремя одеялами. Я положила руку ему на плечо, успокаивающе массируя крепкие мышцы, хотя скорее это должно было успокоить меня, нежели его. Под кожаной курткой у Баки была черная футболка. Черные вещи шли ему настолько же хорошо, насколько мне нравилось дышать. Если бы я не знала Барнса, то вполне поверила бы, что он приехал сюда без определенной цели, или чтобы просто увидеться, или отдать чертову маску. Но я его знала, а значит все это — фикция, и сам Баки не настолько глуп, чтобы думать, что я отстану от него после того, как услышу правду. И если это не просьба о помощи или хотя бы намек, то я не знаю, что и думать. — Придется. — Что? — Придется, — повторила я, — глотать таблетки и лежать под одеялами, и это только начало длинного списка. Я слабо представляла, что для меня готовил завтрашний день, чего уж говорить об ответственности за благополучие Барнса, которую я собиралась добровольно на себя взвалить. Мужчина выжидательно замолчал, насупив брови и что-то пристально изучая в выражении моего лица. — Ты покраснела, — наконец он вынес вердикт. «Конечно, мать твою, я покраснела! Продолжай и дальше шарить своими руками по моим бедрам, пока у меня ноги не подкосятся от переизбытка чувств!». — Сегодня ночью был мороз. Это естественная реакция организма на холод. Он обвел меня скептическим взглядом и чуть приподнял уголки губ, как бы говоря «можешь и дальше рассказывать мне сказки, дорогая».Атлантик-Сити
2 февраля 2020 г. в 15:31
А спонсор этой главы — цитаты из советских кинофильмов. Цитаты из советских кинофильмов: ты зачем усы сбрил, дурик?
За работой время несется на каких-то запредельных скоростях, и, не успев толком распробовать выходные, ты уже кидаешь свое тело на кровать вечером четверга. Но в этот раз мне не посчастливилось даже добраться до комнаты, а если быть еще точнее, то просто выйти из зала для совещаний. Сегодня совещание плавно перетекло в очередной скандал, в котором кричать имел право только один человек — наш начальник и по совместительству демон — Бойд. Он готов был рвать на себе волосы в порыве гнева, а потом рвать их на тех, кто довел его до такого состояния, благо, виновник был далеко.
— Моральные уроды! — шипел мужчина, хватаясь за спинку кресла, — еще немного, и нам будут устанавливать нормы как для элитных подразделений спецназа. Золотая команда Фьюри вообще работать собирается? Или на Трискелионе все агенты разом вымерли? В общем так. Если мне не удастся все разрулить, то собираемся и двигаем в столицу. Вы — на задание, а я намылить шею Дэвису. Изучайте дело.
— Трое из нас не могут работать до полного выздоровления.
Все, кроме Бойда, оценили попытку нашего командира — Чарли, защитить команду. Эшли сочувственно опустила глаза, а у меня неприятно сдавило в груди от ощущения того, что сейчас будет. Глаза нашего начальника недобро сверкнули, морщинка на лбу разгладилась и все его лицо приняло одухотворенный для скандала вид.
— Ко. Мне. В. Кабинет. ЖИВО!
Мартин даже подпрыгнул от неожиданности. Посланник сатаны, именуемый нашим начальником, пулей вылетел из зала, за ним, не теряя воинственного настроя вышел и Чарли. Повисла долгожданная спокойная тишина, которую нарушило короткое «блять».
— Там что, — подала голос Эшли, — и правда все агенты вымерли, раз они начинают вызывать подразделения из штабов на периферии?
— Просто кто-то не хочет руки пачкать. Как бы хорошо конгресс не просил за своего сенатора, Щ.И.Т. такие отношения не красят. Если засветимся и провалим операцию, то виноват будет Бойд, а если все пройдет гладко — то Фьюри отправят благодарственное письмо на гербовой бумаге.
— Не самая радужная перспектива, — кивнула девушка.
Настроение упало хуже некуда и в следующие десять минут мы с содроганием сердца ожидали продолжения шоу.
Когда вернулся Чарли, вместе с ним в помещение зашло понимание того, что мы конкретно попали. Лицо у мужчины приобрело серый оттенок, а взгляд больше не отражал уверенности.
— Ребят, извиняйте…- на выдохе произнес он. Вся группа переглянулась между собой, но узнавать подробности никто не спешил.
— Нам хотя бы по комнатам вернуться можно?
Командир коротко кивнул мне, сжав губы в тонкую полоску. За все время, проведенное здесь, я еще не видела его таким, хотя случались всякие перепалки с начальством. Мужчина окинул взглядом всех присутствующих, повторно извиняясь, потом как-то неопределенно мотнул головой и сказал:
— Переоденьтесь в форму.
Было не совсем понятно, зачем нам форма после шести вечера, когда по графику не было никаких тренировок, но спорить мы не стали. Вернувшись к себе, я, как и советовал Чарли, достала комплект темно-синей униформы и разложила ее на кровати. И можно было бы отложить это до непосредственной необходимости переодеваться, но перевязка на моей руке к любой процедуре одевания добавляла минут десять, а то и больше. Поэтому остаток вечера пришлось провести в полном обмундировании, а потом и начало ночи, потому что шестое чувство подсказывало мне, что самое интересное еще впереди.