Хорошо сказать трудней, чем хорошо сочинить. Джейн Остин, “Мэнсфилд-парк”
Июнь Открыл — и пропал… Гэвин погряз в чтении фанфиков по самые уши. Произведения Найнса отличались от всратых текстов бракодела Манфреда как Эверест от Эмпайр-стейт-билдинг. За последние несколько недель Гэвин сделал для себя два важных вывода. Первый: ни в коем случае нельзя открывать новую главу, если до выхода из дома остается двадцать минут. Второй: Ричард Найнс охуенен. Популярный автор особенно не шифровался. Его можно было легко загуглить по имени и фамилии, найти ссылку на инстаграм и узнать, что он работает в рекламном бизнесе. На инстаграм Гэвин подписываться не стал, но время от времени заходил поглазеть на фотки. В основном Ричард публиковал красивые виды и подмеченные им забавности, снабжая посты остроумными комментариями, но было и несколько изображений его самого. А говорили, что фанфики пишут школьницы. Выкусите, маловерные! С каждым днем Гэвин все глубже погружался в новую субкультуру. Его поразило, что существует целый мир, о котором известно не так уж и многим. Вот так живешь себе и не ведаешь, а потом — хоп! — занавес отдернули, и ты узнаешь о жанрах и предупреждениях, местячковых шутейках, холиварах и неписаных правилах фандомного этикета. И, конечно, о том, что не во всех мирах мультивселенной Тора и Локи связывают исключительно братские отношения. Сам Рид воспринимал свое новое увлечение не иначе как временное, но чтение и обсуждение любительской литературы занимало у него все больше свободного времени. Ему ужасно нравились детективные сюжеты и приключения, и на задворках сознания шевелилось желание адаптировать кое-что из своего полицейского опыта в остросюжетный макси. Он несколько раз открывал текстовый редактор, но пока не решился ничего записать. Так получилось, что читал он в основном слэш. Именно в этой направленности творили Найнс и другие хорошие авторы. Сама идея однополой любви Гэвина не смущала. Если написано классно, то какая разница, что речь идет об отношениях двух мужиков? В юности у него, как и у многих, был эпизод с парнем, но он никогда не лепил на себя какие-либо ярлыки. Сейчас же, читая слэш почти каждый день, он стал ловить себя на мысли, что что-то в его мировосприятии изменилось. Нет, он не начал обращать внимание на мужские задницы, но некоторые шарики в его голове все же зашли за ролики. Например, как-то раз, в темноте кинозала, Гэвин поймал себя на мысли, что два героя нового блокбастера неплохо смотрелись бы вместе. Люди вроде Найнса сказали бы, что он их “зашипперил” — причем сделал это без чьих-либо подсказок. Потом Рид заглянул в категорию “геи” на порнхабе, и кое-что ему даже понравилось. Должно быть, слэш-контент все-таки разбередил что-то в его душе и теле. Во всем этом информационном потоке работы Найнса, творившего под ником rk900, были для Гэвина вишенкой на торте. Он читал все, что писал Ричард: дома, с ноутбука, и с телефона — в дороге и когда ждал своей очереди на кассе в супермаркете. Или — новый уровень долбоебизма — в душе, примостив включенный мобильник на полочку для мыла. Гэвин подозревал, что если его вдруг попутает бес и он откроет фанфик Найнса прямо на работе, то не сможет оторваться от текста, даже если по его душу придет сам Фаулер. Последний ориджинал Найнса зацепил Гэвина сильнее всего. Герои прошли долгий и тернистый путь от ненависти до чего-то лучшего и большего, эмоции били через край, и приближение кульминации ощущалось спинным мозгом. В комментах никто не сомневался, что эпический слоуберн вот-вот взорвется заветной НЦой, поэтому все заранее сгорали от возбуждения. Еще бы: Ричард по праву считался королем сцен с высоким рейтингом. Познав эротику в его исполнении, можно было раз и навсегда забыть о других авторах. Вот почему не было абсолютно ничего удивительного в том, что через час после возвращения домой Гэвин удобно расположился на кровати, засунув под спину подушку. Из одежды на нем была только растянутая футболка — надевать штаны он предусмотрительно не стал. Так и хотелось встряхнуть планшет, чтобы интернет работал быстрее. Наконец, вожделенная страница загрузилась. Автор: rk900 Фэндом: Ориджинал Пэйринг и персонажи: м/м Рейтинг: NC-17 Жанры: Фантастика, Романтика Размер: Макси, 157 страниц, 28 частей Статус: закончен Ну что ж, погнали!Глава 28. Туман над бездной
Прислонившись к стене, Квен наблюдал, как с базы выносят ящики с оборудованием. Несколько человек спешно упаковывали оставшиеся приборы. Глава исследовательской лаборатории, профессор Гибб Олбери, озабоченно сверялся с планшетом. Его изборожденное морщинами лицо выражало сожаление. Квен решил немного поболтать со стариком. — Хоть что-нибудь вам тут удалось сделать? — спросил он в своей обычной нагловатой манере, подходя ближе. Профессор устало посмотрел на него и ответил с явным неудовольствием: — Хоть что-нибудь удалось, молодой человек. Правда, объяснять сейчас ядерную физику я, с вашего позволения, не буду. В принципе, Квен и так мог догадаться, почему экспедиция центра стратегических исследований уже несколько месяцев торчала на 2γ Цефеи или попросту на “Ледыхе”. Планета была единственным относительно крупным телом системы γ Цефеи, на поверхности которого не имелось озер расплавленного вольфрама, а с неба не лился дождь из жидкого стекла. Туманность, возникшая из-за гибели ее менее удачливых собратьев, дала Ледыхе пару лишних миллионов лет жизни в лакомом для любого ученого положении. Не нужно было иметь степень Галактического университета по физике, чтобы понять, что именно здесь можно постигать тайны яростного светила, не покрываясь хрустящей корочкой от всепроникающего жесткого излучения. — Знаете, профессор, мне вспомнился один анекдот, — усмехнулся Квен. — Астрохимика, бортинженера и физика-ядерщика посадили в отдельные каюты. Перед каждым поставили по закрытому на цифровой замок ящику и стали смотреть, как они попытаются его открыть. Слышали такой? Олбери покачал головой и как-то вымученно улыбнулся. Наверное, внутренне сетовал на то, что приходится выслушивать шуточки недалеких вояк. — Так вот! Химик синтезировал кислоту и прожег замок. Инженер рассчитал слабые точки сундука, постучал по ним, так что тот деформировался и открылся. Физик сидел-сидел у ящика, день сидел, два сидел. На третий все решили, что такими темпами он помрет с голоду, зашли к нему, достали цифровой ключ и открыли ящик. “Огогогого, блядь!” — заорал физик. Профессор сухо засмеялся и провел рукой по седым волосам, топорщившимся на его голове жестким ежиком. — А вы забавный, офицер…? — Рипли. Квентин Рипли. — Да, офицер Рипли, может, наша работа не выглядит впечатляюще, но мы сюда приехали не развлекать морпехов. В конечном итоге, собранные данные позволят создать технологии, благодаря которым у нас появится шанс победить в этой войне. Смех смехом, но надеюсь, юноша, что вы и ваш капитан понимаете всю важность происходящего, — насупленные брови ученого очень легко позволяли ему принимать суровый вид. Квентин кивнул. — Если б не понимали, то не потащились бы за вами сюда, когда нам на пятки наступают корабли Доминиона. Извините, профессор, если чем обидел. Можете не сомневаться — доставим вас и вашу технологию на Марс-2 в целости и сохранности, все сделаем в лучшем виде. Олбери был хорошим дядькой. Он неплохо держался в непривычной стрессовой обстановке и не терял чувства юмора. Взгляд ученого смягчился, Квен почувствовал, что между ними установилась если не симпатия, то хотя бы понимание. На запястье у Квена запульсировал комлинк. — Прошу прощения, — сказал он профессору и отошел. Зажал кнопку, принимая вызов. Сердце пропустило удар, когда он увидел знакомое до мельчайших деталей лицо, собранное из светящихся точек. — Скоро закончим, капитан! — бодро отрапортовал Квен. Командир явно не разделял позитивного настроя Квентина. Его голос звучал обманчиво бесстрастно, но старший помощник Рипли давно научился различать в нем оттенки эмоций. Было заметно, что тот чем-то обеспокоен. — Нужно не скоро, нужно прямо сейчас. Если совсем точно, нужно, чтобы вы были здесь час назад, но — вот незадача — темпоральные перемещения пока не изобрели, — ответил Рэй. То есть, конечно, капитан Рэймонд Аддамс. — Что случилось? — спросил он с тревогой. — Ничего хорошего. У нас множественные сигнатуры выхода из гиперпространства — доминионцы уже в этом секторе, и их много. Пара линкоров, носитель, крейсера и куча мелочи — фрегаты и поддержка. Нужно отходить как можно быстрее. Что не успели собрать — уничтожьте, потом эвакуируйтесь. Срочно! — Рэй отключился. У него всегда была отвратительная манера обрывать разговоры, не прощаясь, даже когда время не поджимало. Бывало, что Квен глупо зависал на середине фразы, внезапно понимая, что его уже никто не слушает. Он всегда бесился от этого, но сейчас действительно было не до разговоров. Рипли быстро объяснил ситуацию профессору и гаркнул солдатам, чтобы те пошевеливались. Вместе с энсином они притащили из корабля взрывчатку и установили ее под стационарным реактором. Хорошо, что все-таки прихватили с собой заряды — как чувствовал, что, уходя, придется хлопнуть дверью. Когда транспортник отсоединился от стыковочного модуля и отошел на достаточное расстояние, они активировали детонатор. На серой поверхностью планетоида расцвел плюмаж из пара и воды, увенчанный облаком из миллиона крохотных льдинок. Квен с тяжелым сердцем смотрел на то, как облако поднялось над призрачной атмосферой и засверкало в лучах далекого светила. План эвакуации шел по пизде.***
В космосе не бывает такого состояния как “покой”: все небесные тела постоянно пребывают в движении. Даже с выключенными двигателями их корабли медленно, но верно двигались по орбите 2γ Цефеи. Квен направил шлюпку к шлюзу Quantic Dream — носителя вместимостью в полсотни истребителей-перехватчиков. Ему нужно было увидеть капитана. Корабль походил на растревоженный улей: пилоты занимали боевые посты у своих машин, механики в срочном порядке перепроверяли готовность систем к действию. Квен про себя поблагодарил великого Кракена за новый ИИ разведмодуля. Прошлый определял вероятную дислокацию противника, только когда последний уже начинал стучать хуем по переборкам. Сейчас штабные оперативно выцепляли данные о перемещениях противника и давали всему ордеру драгоценное время на принятие решений. Квен служил во флоте не первый год и прекрасно знал, что в космосе не выжить без постоянной бдительности. Обстановка может измениться в любой момент, причем очень быстро. Как в шутке про роды на Ио — акушер чуть зазевался, а ребенок уже гражданин Юпитера. Наконец, Квен дошел до командного отсека. Дверь плавно отъехала в сторону, пропустила его и снова закрылась, отсекая шум коридора. На капитанском мостике было непривычно тихо. Мониторы были включены, но за ними — никого. В обзорном куполе белела часть планетарной сферы. В некоторых местах темнели бесформенные пятна, словно кто-то расплескал кофе. Из-за обратной стороны Ледыхи виднелся краешек облака взрыва. Квен никак не мог привыкнуть к тому, как выглядят планеты с орбиты. Расстояние сглаживает неровности рельефа, и перед глазами предстает идеальный по форме шар. В другое время и при других обстоятельствах кто-то назвал бы этот вид романтичным. Капитан стоял под куполом, облокотившись на терминал командного модуля. Когда Квен подошел, он не стал поворачиваться, продолжая невидяще глядеть перед собой. Какое-то время они молчали. Квен не выдержал первым: — Все не может быть настолько плохо. Прорвемся! Где наша не пропадала? Рэй наконец посмотрел на него, и внутри у Квена все сжалось. Никогда еще он не видел своего капитана таким усталым и… надломленным. — Все когда-то бывает в первый раз, Квентин, — бесцветно ответил командир. Когда кому-то рядом с ним было не по себе, Квен всегда на автомате пытался сказать что-то ободряющее, не важно, верил он сам в то, что говорит, или нет. — Капитан, вы ли это? Не в ваших правилах хандрить. Сами знаете, мы что-нибудь придумаем. Всегда придумывали! — Да, ты прав. Знаю, что ты прав. Просто иногда кажется, что чаша терпения вот-вот переполнится, понимаешь? Только подумать: отправить носитель всего лишь с двумя легкими крейсерами позапрошлой серии в горячую точку! Это как если бы несколько веков назад на Земле авианосец ушел в Персидский залив в обществе рыбачьих тартан. Полная нелепица! — капитан сжал кулаки так сильно, что у него побелели костяшки. — В последнее время у нас никогда не хватает ресурсов, штат недоукомплектован, топлива — йорг наплакал. Так что опять придется искать нестандартные способы заткнуть течь и продолжить плавание. Рэй редко изливал душу, и Квентин ценил такие моменты на вес золота. Ему нравилось, что именно с ним Рэймонд Аддамс может позволить себе перестать притворяться железным. Дело ясное, вся эта история крепко задела капитана за живое. — Так или иначе, — продолжил Рэй, возвращаясь к своей обычной уверенной манере, — план уже есть. Используем перехватчики, чтобы задержать доминионцев у 2γ Цефеи. Пусть думают, что мы защищаем планету, что там что-то осталось. Наших сил должно хватить на то, чтобы заставить их стянуть туда основные силы. Тем временем, транспортник с гражданскими в сопровождении носителя нырнет в туманность, где его будет сложнее отследить, пролетит сквозь нее по кольцу, выйдет с другой стороны и совершит гиперпрыжок. Крейсера подберут уцелевших в сражении и попробуют затеряться в пылевом поясе. — Отличная идея, кэп! — Квен расплылся в улыбке. Он ни на секунду не сомневался в том, что Рэй что-нибудь да придумает, — Полечу на своем Прыгуне. — Не полетишь. — Что? — Не полетишь, Квен. Ты вообще не будешь участвовать в этой битве. По позвоночнику прошла волна холода. Квен как будто оказался на Плутоне без скафандра. — Что значит “не полечу”? Ты сбрендил? — все приличия мгновенно вылетели у него из головы. Рэй сжал губы. От былой откровенности и уязвимости не осталось и следа. — Обращайтесь ко мне по уставу, старпом, — слова капитана больно резанули Квена. — Члены исследовательской миссии и результаты их работы — абсолютный приоритет. Мы не можем отпустить их без прикрытия: доминионцы обязательно пошлют кого-то на перехват. По крайне мере, я на их месте сделал бы именно так. Ты поведешь Quantic Dream через туманность. Конечно, прикрывать гражданских носителем — страшный сон стратегов из Академии, но это лучшее, что мы можем сделать. Квен упрямо сжал челюсти. — Но почему я?! Пусть этим займется Финк или… я не знаю… да хоть Марлоу! Я лучше сработаю в сражении. У меня больше опыта. Ты будешь командовать битвой, и мы могли бы… — Не могли бы. Конвоирование профессора Олбери и его команды — это важная миссия. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя, Рипли. Ты справишься. И… это приказ, старпом, — добавил Рэй более жестко. — Обсуждать его я вам не позволю. Разговор болезненно скакал между “ты” и “вы”. Квен смотрел на красивое лицо Рэя, залитое отсветами индикаторов, и знал, что все кончено. Спорить с капитаном — это как пытаться срать в невесомости: ни тяги, ни вектора, и отмываться неделю. Квен подавил желание настоять на своем и молча обнял капитана.***
Главное свойство космоса — необратимость. Что бы ни случилось, ничего нельзя откатить назад. Если ты неправильно рассчитал топливо и его не хватило, ты труп. Если ты набрал скорость, а надо резко сменить направление, ты в жопе. Любое отклонение от плана грозит катастрофой. В условиях военных действий отклонения от плана неизбежны. Чуете, куда все ведет? Квен в ручном режиме управлял огромной махиной Quantic Dream. Сбоку шел транспортник, на борту которого профессор Олбери, наверное, сидел, скрестив пальцы. Издалека туманность — это фантастический взрыв цвета. Картинка, которую можно спроецировать на виртобои и с упоением рассматривать перед сном. Вблизи все более прозаично. Когда только входишь в туманность, то поначалу не видишь никакой разницы по сравнению с тем, что было до этого. Не существует четкой границы, разделяющей туманность и остальной космос. Просто звезды вокруг становятся тусклее, слой газа и пыли постепенно густеет, и ты движешься в этом тумане, ориентируясь лишь на показания навигационных приборов. Квен оглядел капитанский мостик — владения Рэя. Можно представить, как он чеканит шаг, отдавая приказы помощникам и корректируя скорость и траекторию. Теперь Рэй где-то там, у “Ледыхи”, задает жару эскадре Доминиона, решившей, что ее ждет легкая добыча. Как бы ни так! Капитан и его ребята заставят противника умыться кровью. А Квен с каждый секундой удаляется от места действия и ничем не может им помочь. “Важная миссия”, — сказал Рэй, и Квен постарался сосредоточиться на этой мысли. Разумеется, капитан был прав, когда говорил, что враг, скорее всего, будет патрулировать край туманности в месте их предполагаемого появления. Расстояние это немаленькое, ничего не скажешь, но риск все равно серьезный, а профессор Олбери везет важную информацию. И сам он важен — уж, конечно, важнее Квена. Квен вспомнил, как все было примерно час назад. Как только они вошли в туманность, он стал напряженно думать о точке выхода. Неприятное предчувствие, зародившееся у него на Ледыхе, продолжало действовать на нервы. Такое ощущение бывало у него не раз: вроде и знаешь, что вляпался в какую-то пакость, но по инерции продолжаешь двигаться по плану. “Сука, что же здесь не так?” – Квен в сотый раз прокручивал в голове детали плана Рэя. – “Ударная группа доминиона, Ледыха, маневр перехватчиков, спокойный отход через туманность, эвакуация”. Ничего нового, план был опасен для перехватчиков, но давал хороший шанс гражданским. “Ледыха, перехватчики, ударная группа, два линкора, фрегаты, поддержка… Блядь!” – у Квена похолодело все внутри. Рэй знал, что линкоры, носитель и их эскорт, скорее всего, поосторожничают лезть напролом, будут разбираться с москитным флотом у Ледыхи, а фрегатам не хватит автономности пилить к вероятным точкам выхода. Чего Рэй не учел, так это кораблей поддержки, которых не в меру ретивый командующий Доминиона мог дать в усиление фрегатам. В такой связке доминионцы запросто втопят до самого Канопуса, буде у них такое желание, и уж совершенно точно успеют рассыпаться по всей системе быстрее, чем пара республиканских кораблей достигнет точки выхода. Плотность пылевого кольца была невысока, но ее бы хватило, чтобы ощутимо замедлить и без того небыстрые на субсвете носитель и транспорт. “А что если поступить иначе?” – вспыхнула в голове шальная идея. Что если сделать не так, как все ждут? Мысли забегали как муравьи. В центре туманности находится пульсар, вокруг которого вращается небольшой спутник. Если подойти достаточно близко, можно использовать гравитацию этого спутника, многократно увеличить скорость и выйти с другой стороны туманности, куда Доминион не успел бы добраться ни при каких обстоятельствах. Гравитация, гравитация… Существовала ли гравитация между ним и Рэем?.. Есть одно большое “но”: пульсар – это колоссальный источник радиации. Лучевая болезнь убьет их раньше, чем они сумеют закончить этот эпический маневр. “Мать твою, а идея-то красивая!” – в сердцах подумал Квен. Единственное, что могло бы помочь, это хорошие щиты, но чего нет, того нет. Он прошел из стороны в сторону, копируя типичное поведение Рэя. Вот так тот и придумывает свои гениальные планы: четыре шага, разворот, еще четыре шага. Внизу были видны затылки сидящих за приборами мичмана и андроида K12, с которым Квентин любил обмениваться шутками и играть в галактический покер. Они были единственными, кроме Квена, кто остался на Quantic Dream. В эту минуту Квен чувствовал себя капитаном. Он был лихим героем космических пространств, он вел личную войну с Доминионом, он принимал решения и это, черт подери, начинало ему нравиться. Под его началом большой корабль, опекающий пристроившееся рядом гражданское суденышко. Квен остановился как вкопанный. Большой корабль, просто огромный корабль… который при желании можно использовать как щит от радиации. Он зажмурился, потирая виски. По идее, это должно сработать. Быстро, пока сам не успел передумать, Квен спустился с мостика и подошел к человеку и андроиду. – Так, друзья мои, у нас смена плана. K12, рассчитай оптимальную траекторию прохода по центру туманности, чтобы мы могли использовать спутник пульсара для “гравитационной пращи”. – Квен, ты что творишь? Перегрелся? – с изумлением воззрился на него мичман. – Тихо, Майк. Я тут главный, и я принял решение. Очень хорошее решение, кстати. Сейчас K12 закончит расчеты, вы сядете в шлюпки и перейдете на транспортник. “Мечту” поведу я один. Пойдем в связке к пульсару и разгонимся. Оглянуться не успеете, как окажетесь за туманностью. А там гиперпространство, скачок, все дела, и вот вы уже на Марсе-2 целуете и обнимаете родных. План что надо, а? Ученых привезли, все сделали, все счастливы. Конец истории. – Но, пульсар… радиация… Квен, ты же погибнешь! – Потери неизбежны. У нас тут, если ты еще не понял, война. – Я понимаю смысл плана, но... Может, оставить на управлении K12? – Чего?? Я это придумал, я это и выполню. Не собираюсь жертвовать никем, ни человеком, ни андроидом. – Но Рэймонд… – Рэймонд отдал командование Quantic Dream мне. И он очень убедительно объяснил, что я отвечаю за безопасность профессора и всех остальных. Именно это я и собираюсь сделать. K12, все готово? – Да, старший помощник Рипли. – Отлично. Выполняйте! Квен шумно выдохнул. Что он делает, мамочка, что он делает...***
В какой-то момент он потерял счет времени. Под креслом валялась обойма пустых ампул: пришлось пойти на радикальные меры, чтобы не отключиться во время всей эпопеи с подходом к пульсару и последующим гравитационным финтом. Тело отяжелело, руки и ноги потряхивало, а в голове была какая-то давящая пустота. Глаза почти ничего не видели из-за световых вспышек, которые безжалостно терроризировали сетчатку. – Эй, Рэй... ты ведь будешь страдать всю оставшуюся жизнь, если я сейчас скажу что-нибудь типа «Я люблю тебя»? – коммутатор молчал, и Квен уже не был уверен, чем вызвана эта тишина – задумчивостью Рэя или тем, что он только что остался в одиночестве. – В общем, ты там сам выбери, как тебе больше нравится. Сказал я тебе или не сказал. Только чтобы тебе было нормально, да? – продолжал он, неуверенный, что его еще слышат, чувствуя как плывет сознание и волнами накатывает соблазнительная усталость. «Интересно, – отрешенно подумал Квен, – это и должно быть не больно, умирать от излучения? Или мне больно, но я этого уже не осознаю?..» – И все-таки, – он собрал последние силы, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла, – и все-таки я люблю тебя. Слышишь? – отчаянно вслушался в ответную тишину, – Я так сильно тебя люблю... Потом тишина стала абсолютной.***
В зале собраний командного центра экспедиционного флота Второй республики было шумно. Только что закончилось обсуждение блокады Цереры, вызвавшее ожесточенные споры. – Тишина, тишина, пожалуйста. У нас остался еще один вопрос, – зычно обратился к собравшимся адмирал Керанг. Разговоры разом затихли: раздражать этого человека не хотелось никому. – Как мы все помним, боевая группа капитана Рэймонда Аддамса была послана для эвакуации и сопровождения исследовательской миссии профессора Олбери, код миссии О5614-B. Капитан, мы ждем вашего доклада. Высокий молодой человек взял слово. На куполе для удобства зрителей, находящихся в зале и подключившихся дистанционно, появилась проекция его изображения. – Адмирал, наша миссия была прервана вмешательством противника. Флот Доминиона в составе двух линкоров, восьми крейсеров и тридцати фрегатов появился в секторе 2γ Цефеи. Основные силы группы под моим руководством сдерживали натиск противника. Потери составили 60%. Гражданские лица были немедленно эвакуированы. Их прикрывал носитель Quantic Dream под командованием старшего помощника Квентина Рипли. Кораблям удалось успешно пройти сквозь туманность и совершить гиперпрыжок. Голос говорящего звучал монотонно и без всякого выражения. – Благодарю, капитан. Что это был за маневр мимо пульсара? Вы дали своему помощнику такую команду? – Никак нет, сэр, данные действия являются целиком и полностью личной инициативой офицера Рипли. Его идея заключалось в том, чтобы повысить вероятность успеха операции, выведя корабли из туманности в более удаленной от неприятеля точке. Оправданность подобного поступка не подтверждена. Quantic Dream получил повреждения, но смог войти в гиперпрыжок, когда после выхода из зоны радиационного поражения на него вернулась команда. В настоящее время корабль находится в ремонтном доке. – Офицер Рипли? – Квентин Рипли мертв, сэр. Повисло молчание. Каждый день война с Доминионом уносила новые жизни. Члены военного совета давно воспитали в себе отстраненное отношение к происходящему. – Адмирал, капитан, – подал голос секретарь совета, – мне сообщили, что в ходе ремонта Quantic Dream было обнаружено неотправленное аудиосообщение. Хотите прослушать? Адмирал прокашлялся. – Будьте добры, Митчелл. Запись сохранилась плохо: ее то и дело прерывали хрипы и шипение. Однако то, что говорил умирающий человек, разобрать было можно. “...и все-таки я люблю тебя. Слышишь? Я так сильно тебя люблю…” Присутствующие в зале стали удивленно переглядываться. Глубина чувства в голосе Рипли поразила каждого. На мгновение все будто наяву увидели скорчившуюся фигуру офицера, его измученное лицо, зажмуренные глаза и губы, произносящие последнее признание. Даже грозный адмирал Керанг выглядел потерянно. Он посмотрел на капитана, но получил в ответ спокойный взгляд. Похоже, Рэй Аддамс был единственным, кого запись оставила равнодушным. – Все свободны, – устало произнес адмирал. Когда Гэвин подобрался к последним страницам, у него появилось тревожное предчувствие. По мере того, как он читал, выражение и форма его лица менялись — оно мрачнело и вытягивалось. Что уж там, что горячего секса не предвидится, он догадался практически сразу, но такое… Дойдя до последнего слова, Рид несколько минут тупо пялился на предательскую точку, за которой больше ничего не было. Его скрутило от какого-то неопознанного чувства, состоявшего из непонимания пополам с обидой. Внутри все подрагивало. Как будто он сам был на этом чертовом космолете и принял самое идиотское решение, которое только можно было придумать. “Просто пиздец”, – подумал Гэвин, глядя на невставший член. Рид поднялся с кровати, натянул домашние треники и сходил на кухню за стаканом воды. Он никак не мог прийти в себя. Состояние было таким, словно кто-то угостил его пыльным мешком по голове. Что-то в этой истории не сходилось. Гэвин вернулся в спальню, взял планшет и проскроллил страницу наверх, еще раз заглянув в шапку фанфика. Предупреждение “Смерть основного персонажа” отсутствовало. Да что там, ничего не было и про смерть второстепенного персонажа, если Ричард вдруг посчитал Квена таковым. Если бы Гэвин был персонажем манги, его бы нарисовали с удивленной рожей и знаками вопроса над головой. Разумеется, у Найнса были не только обожатели, но и хейтеры – большую часть времени они несли откровенную херь и цеплялись к ерунде. Раньше Гэвин всегда был готов нагибать таких людей в комментариях. Не то чтобы rk900 сам не мог за себя постоять, но Гэвину нравилось наносить на себя воображаемую индейскую раскраску и вступать на тропу войны и срачей. Теперь же он впервые за все время был готов переметнуться на противоположную сторону баррикад.