— ... ну так будьте искренни — вы восхищались мною за мою дерзость? — За живость натуры. Джейн Остин, “Гордость и предубеждение”
Июль За окном едва светало, когда Ричард устроился на широком подоконнике с ноутбуком на коленях. Голубоватое свечение монитора было единственным источником света в помещении. Пока система загружалась, он разглядывал открывавшийся с его места участок улицы. В сторону центра проехал дребезжащий мусоровоз, навстречу нетвердой походкой брел запоздалый гуляка. Что произошло с ним этой ночью? Может, он с кем-то расстался? Познакомился? Или ему сообщили, что он является незаконнорожденным сыном короля крохотной, но очень гордой европейской державы? Вариантов масса. Ричард скривился. Он все чаще одергивал себя за профессиональной деформацией: сюжеты рассказов виделись ему буквально везде. Он мог “поплыть” от случайно услышанной фразы с сильным балканским акцентом, обрывка выступления темнокожего политика с разноцветными глазами или вида двух проституток, прикуривавших от сигареты стоящего рядом копа. Ричард любил искрящееся ощущение возникающей истории, но сюжеты, приходившие ему в голову в последнее время, были пошлыми и неинтересными – вот как сейчас. На экране появилось изображение “Носторомо” – космическая тема не отпускала. Следуя придуманному им самим распорядку, он заглянул в соцсети: Бородач_69_супер спрашивал, есть ли у него девушка, стойкий_оловянный_хуй просил выбрать между двумя стульями – омегаверсом и ханахаки. Ричард с раздражением выдохнул и покачал головой. Было самое время прекратить прокрастинировать и заняться делом, но он медлил. Неделя выдалась преотвратная: новый концепт ролика об окнах показался пресным даже самим заказчикам, любимый бассейн закрыли на ремонт, а в присланном Коннором приглашении на свадьбу тремя чертами была подчеркнута приписка “+1”. В довершении всего, после встречи с Гэвином у него развилась настоящая паранойя: стало казаться, что разгневанные и не очень читатели могут настичь его в любой момент. Ричард подозревал всех и вся: убиравшего их этаж Джерри, аутичного баристу Саймона и даже приветливую Кэру. Вчера она бросила на него какой-то особенно пристальный взгляд, и Ричард с ужасом подумал, что вот-вот раздастся вопрос: “Ну как там твои фанфики? Пишутся?” – однако заботливая секретарша просто сказала, что он выглядит бледнее обычного и посоветовала побольше отдыхать. Несмотря на то, что Ричард был высокого мнения о своем творчестве, к каминг-ауту он готов не был и предпочитал пользоваться ником rk900 и псевдонимом “Найнс”. Отведя взгляд от монитора, он снова посмотрел на улицу. В пекарне напротив пожилой мужчина поднимал лязгающий роллет. Пару раз роллет заклинивало, и человеку приходилось с силой трясти металлическую пластину. Ричард снимал просторный и светлый лофт в центральной части города. В свое время он решил не заморачиваться с ремонтом и оставил все как есть – с бетоном, висящей проводкой и технической разметкой на стенах. Получилось стильно и символично, вполне в духе контрастов современного Детройта, где рядом с провалами пустырей сверкал хай-тек GM Renaissance, а в вечерних барах сидели бок о бок белые воротнички и рабочие, хипстеры и реднеки. Если смотреть правде в глаза, то реальных людей он не любил и предпочитал сохранять дистанцию, иногда развлекая себя игрой на нервах тех, кто попадал в его поле зрения, или тех, в чье поле зрения попали его рассказы. Читатели представлялись Ричарду существами далекими и не совсем реальными. В его мире они существовали в виде забавных, временами стремных аватарок, поэтому встреча с Гэвином вызвала у него какое-то сюрреалистическое изумление. В памяти остался недобрый прищур, саркастичный смех и порывистые движения. Было бы интересно посмотреть, как такой человек реагирует на всевозможные раздражители. То, как детектив отдернул руку, когда до него дотронулись, не давало покоя и необъяснимым образом уязвляло. Что если бы Ричард потянулся не к его руке, а к шраму на носу? Никогда раньше ему не хотелось трогать малознакомых людей, но теперь прямо-таки снедало навязчивое желание узнать, какой этот шрам на ощупь – почувствует ли палец небольшой выступ? Будет ли кожа на этой зажившей полоске более нежной? В то же время, у Ричарда было впечатление, что встретиться с Гэвином еще раз будет все равно что засунуть руку в пасть льва. Или голову. Или что-то другое. Словом, опасно. Ричард вспомнил, как перед уходом из бара подошел к Элайдже, кладя на стойку крупную купюру. Поймав вопросительный взгляд, пояснил: – Компенсация ущерба. Часто у вас такое происходит? – спросил он. – Детка, это Детройт, а у нас не последний на районе паб. Постоянно, – ответил бармен, нисколько не опечаленный этим фактом. – Опасная у тебя работа, – хмыкнул Ричард. – Отчего же? – весело поинтересовался Элайджа, убирая банкноту в карман. – Никакого риска для меня тут нет. Я же не участвую в драках, а просто наблюдаю. И прежде чем ты назовешь меня вуайеристом, я скажу тебе так: да, мой друг, ты чертовски прав. Ричард закатил глаза: бармен был в своем репертуаре. – И все-таки с твоей стороны было разумнее вмешаться, как только Гэвин начал шуметь. Элайджа почесал рукав футболки, на которой были изображены какие-то иероглифы, нагло улыбнулся и кивнул: – Мог, конечно. Но уж больно захотелось посмотреть на вашу химию. – Вуайерист. – Вот видишь, так и знал, что ты это скажешь! Ричард не разделял беззаботного отношения Камски к случаю в баре. Конечно, виной всему был Гэвин с его взрывным темпераментом, но и сам он чувствовал некую долю ответственности за произошедшее. Он знал, что может довести до белого каления кого угодно. Просто раньше ему всегда везло, а на этом забавном копе, который – кто бы мог подумать – читал его фанфики, терпение фортуны иссякло. Или, может быть, дело все же было в том, что на этот раз Ричард давил сильнее, чем обычно? Может, он перегнул палку? Очевидно, что у Гэвина могли быть серьезные неприятности. Офицер Миллер, оказавшийся коллегой Рида, как бы извиняясь, сказал: “Вообще, Гэвин хороший человек, просто принципиальный. Если ему что-то влезет в голову, будет отстаивать это до последнего. Иногда у него бывают из-за этого проблемы”. Ричард жалел, что не попрощался с Гэвином и не узнал, как с ним связаться. Когда он смотрел на сморенного пьяным сном детектива, мелькнула мысль спросить его номер у Миллера, но он этого не сделал. Наверное, можно было попытаться навести справки в Департаменте, но что-то удерживало от этого шага. Может, получится вычислить Гэвина через сайт? Он ведь ясно дал понять, что является активным читателем... Охваченный внезапным волнением, Ричард открыл свою предпоследнюю работу. Ту самую. После нее он опубликовал один миди, который раньше был у него в черновиках, но что-то подсказывало, что нужно просмотреть отзывы к произведению, которое так огорчило Гэвина. Концовка ему, видите ли, не понравилась. Да что он понимает? Финал должен был вызвать у читателей эмоции, и Ричард считал, что он с этой задачей справился. Даже лучше, чем думал. Оглядев фронт работ, Ричард вздохнул. Комментариев было целое море. Точнее, тысяча триста сорок один. Когда-то он методично отвечал на них, но потом перестал, так как существовал предел даже его способности перефразировать словосочетание “спасибо за отзыв”. За то время, что он сюда не заглядывал, обстановка накалилась. Мнения аудитории разделились. Кто-то со слезами благодарил Найнса, говоря о своем разбитом сердце, кто-то открыто его оскорблял. “Ваше мнение очень важно для меня”, – подумал Ричард, усмехаясь. Он решил начать поиски со старых комментариев к работе. За этим занятием он не заметил, как пролетел целый час, но под конец Ричарду показалось, что он догадался, какой ник придумал себе Гэвин.***
Неделя прошла намного лучше, чем Гэвин мог ожидать. Буквально на следующий день после разговора с Фаулером, он сходил на собеседование в мастерскую. Ну как собеседование – его сразу попросили выявить, почему не заводится новенький джип. Когда он справился, задали контрольный вопрос (“Филадельфия Иглз” или “Лос-Анджелес Рэмс” – правильным ответом было, разумеется, “Нью-Ингленд Пэтриотс”) и радостно приняли в команду. Теперь Гэвин ходил на работу пешком и всякий раз наслаждался прогулкой. По дороге в голове сами собой рождались дурацкие истории, например, о том, как в автомастерскую заглядывает неуловимый рецидивист, а он, Рид, лихо его обезвреживает и с гордостью приводит в участок. Почему-то преступник в его воображении был подозрительно похож на Ричарда Найнса. Гэвин частенько прокручивал в уме аргументы автора в защиту своего сюжета и каждый раз находил их неубедительными. “Развитие сюжета, блядь... Сложная ситуация... нахуй. Эй, Лютер, подай-ка мне ключ на 3/4”, – время от времени возмущенно бормотал новоиспеченный автослесарь, чем немало забавлял коллег. Буйное воображение сослужило Гэвину дурную службу: Найнс начал являться к нему во снах. Как правило, дело так или иначе происходило в полицейском участке и выглядело как старый-добрый допрос с пристрастием. Каждый вечер, закрывая глаза, Рид незаметно оказывался в зеркальном боксе один на один со злокозненным писакой и начинал расставлять точки над Ё. Вот Ричард сидит, сцепив пальцы в замок. Его голова опущена, лица не разглядеть. Рид наблюдает за ним, примостившись на краешке стола и похлопывая себя по колену папкой с размашистой синей надписью “Дело rk900”. Идеальная пара: преступник и плохой коп. Кому-то сегодня несдобровать. – Итак, пришло время поговорить о твоем поведении, – Гэвин соскакивает на пол, с силой шлепает папку на стол и начинает ходить по комнате. – Ты был очень плохим автором, ты же знаешь об этом? Найнс молчит, не поднимая головы. Так дело не пойдет. Мгновение – и Гэвин нависает над ним, упираясь рукой в столешницу. – Двадцать восьмая глава, Ричард, двадцать восьмая глава! – орет он. Зеркало Гезелла за спиной Найнса испуганно дребезжит. Дверь приоткрывается, и слышится голос Фаулера: – Гэвин, потише! У нас тут совещание по кинкам, мешаете. – Отъебитесь, капитан, – не моргнув глазом реагирует Гэвин. – Есть отъебаться! – голова Фаулера в комическом ужасе исчезает за дверью, и вот они вновь наедине с Найнсом. На всякий случай Гэвин подпирает дверь стулом. Развернувшись к Ричарду, он сталкивается со спокойным взглядом. Впрочем, скоро он таким быть перестанет. – Ты очень разочаровал меня, Ричи. Что мы будем с этим делать? – голос Гэвина теперь звучит елейно, он с удовольствием растягивает слова. Он видел порно, которое начиналось так же. Сам Рид никогда ни в чем подобном не участвовал. Он был в этой допросной миллион раз, но никогда и ни с кем не вел себя так… непрофессионально. Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз, верно? Он много потерял в этой жизни, пора наверстать упущенное. Найнс молчит, продолжая смотреть на него без каких-либо эмоций. Как робот. – Давай, думай. Сейчас самое время проявить себя… тебя. Твою креативность. Твою сообразительность. Твои впечатляющие навыки, – выговаривает Гэвин, делая шаг. И еще. И еще. Он лисой крадется вокруг своей замершей добычи. И выдыхает в ричардово ухо: – Пффф, ладно, я сам скажу тебе, что будет. Слушай внимательно. Найнсу придется на коленях замаливать свои прегрешения. Он должен будет хорошенько постараться, чтобы справиться с заданием и получить высший балл, ведь Гэвин будет крайне требователен и максимально предвзят. Рид продолжает: – Сейчас ты возьмешь и перепишешь эту чертову концовку. Сотрешь всю главу и начнешь ее заново. Ты, сука, сделаешь так, чтобы мой член затвердел после самой первой строчки. Чтобы я забыл обо всем на свете. Чтобы я кончал снова и снова. Потому что иначе, Ричи, тебе будет очень, очень плохо – я об этом позабочусь… На последней фразе они уже стоят у стенки. Гэвин вжимает Найнса спиной в зеркальную поверхность, крепко держа его за горло. Под пальцами должна ощущаться подстегнутая адреналином пульсация сонной артерии, но... ничего нет. Гэвин вдруг обнаруживает, что смотрит в серые глаза, теряясь в их металлическом цвете. Хуже всего то, что Найнс улыбается той самой улыбкой, от которой делается неимоверно жарко. Так жарко, что по всему телу бегут мурашки – такое вообще возможно? Кажется, он раздевает Гэвина взглядом. Гэвин скашивает глаза вниз и видит свою голую грудь. Осознание, что на нем теперь совсем нет одежды, приходит следом, появившись из неоткуда. Его прошибает холодный пот: а что если взгляд Найнса проникнет ему под кожу и она тоже... пропадет? Гэвин не может пошевелиться. Он зажмуривается, ожидая исполнения этого кошмара, но вместо этого чувствует, как по позвоночнику движется чужая рука, вызывая волну возбуждения и новую порцию мурашек. – У меня другое мнение насчет сложившейся ситуации, Гэвин… – звучит как будто у него внутри. Со всех сторон давит звучащее в этом голосе обещание. Гэвин дергается, пытаясь обрести контроль над своим телом, но оно не слушается. Он не может понять, где его ноги, где руки, у него словно и вовсе нет никакого тела, а все же томление и жажда разрядки заполняют его без остатка. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта странная пытка, если бы откуда-то сбоку не грянул сигнал тревоги, разбивая сон на кусочки... Гэвин потянулся за будильником, выпутываясь из одеяла, в которое он завернулся во сне, словно в саван. Опять проклятый Найнс. Гэвин не мог понять, как к нему относиться. С одной стороны, автор вызывал у него приступы раздражения, стоило только вспомнить его фанфик и их встречу в баре. С другой стороны, были эти сны, после которых он просыпался, тяжело дыша от возбуждения. Что со всем этим делать, было непонятно. Не искать же снова встречи с Найнсом, в самом-то деле. Рид знал, что ему необходимо переключиться на что-нибудь другое – и он пытается это сделать, действительно пытается. Гэвин ходит на работу, занимается делами и ищет точку отсчета. В знак всяческого обновления Гэвин выкидывает из дома кучу хлама и даже звонит матери. У Гэвина есть общий чат с Крисом и Тиной, и Тина зовет их в гости через выходные. Гэвин травит байки новым знакомым из автомастерской, потому, что хочет понравиться, и потому, что это хорошо у него получается. Гэвин пытается что-то сделать со своим недотрахом. Он регистрируется в дейтинговом приложении и даже общается с несколькими людьми, но как-то вяло, без огонька. А потом Ричард вдруг пишет ему сам.***
Рид увидел сообщение утром в выходной день, во время внепланового посещения обители дешевых гейских фанфиков – да-да, он до сих пор их читал. rk900: Гэвин? Я угадал? Сначала Гэвин подумал, что еще не до конца проснулся. Но нет, сообщение действительно было и совершенно точно от Найнса – Гэвин щелкнул на его аватарку, чтобы убедиться в этом. Что могло понадобиться от него самопровозглашенному Бальзаку? Любопытство не позволяло ни проигнорировать Ричарда, ни послать его лесом. С чего Найнс решил, что это его аккаунт, как вычислил? Под этим ником могла ведь скрываться и какая-нибудь малолетняя любительница слэша. Гэвин задумчиво покусал указательный палец и напечатал: gv1000: мамочки, я вся горю… сам Ричард Найнс написал мне!!1 привет, красавчик, познакомимся? Он оставил компьютер включенным, сходил в душ, не торопясь почистил зубы. Когда он вернулся, сообщение было отмечено как прочитанное, но ответа не было. Гэвин все-таки решил внести ясность. gv1000: чего надо, Диккенс-хуикенс? На этот раз Ричард ответил сразу, будто только этого и ждал. rk900: Я и забыл, какой ты юморист. Все еще работаешь в полиции или таки подался в стендап? gv1000: а ты все еще пишешь фанфики или нашел своим рукам применение получше? rk900: *закадровый смех* rk900: Да, я все еще пишу фанфики. Думаю, тебе это известно. gv1000: ну круто для тебя чо… gv1000: что следующим пунктом программы по подрыву пуканов? смерть персонажа была, а градус-то надо повышать. gv1000: изнасилование кабачком? gv1000: полное описание по заполнению налоговой декларации? rk900: Плохо, Гэвин. Я уверен, ты можешь лучше. Гэвин хмыкнул и азартно застучал по клавишам. gv1000: как тебе такая идейка, Ричи - обыкновенный детройтский школьник спасает мир от внезапного нашествия инопланетян. и все вроде заебись, победа, то-се, но тут он ощущает симптомы беременности – опишешь их как можно более физиологично – и понимает, что не стоило быть таким ксенофилом и садиться на ту большую склизскую тварь голой задницей rk900: Уже теплее, детектив. Чувствуется полицейская школа написания отчетов! gv1000: хотя нет, что это я… ты же в последнее время перешел на платонические отношения… как насчет истории близнецов, где одного по ошибке отправили в космос и для него прошло совсем немного времени, а второй состарился и умер, так и не узнав рецепт его легендарных панини? rk900: Браво! Как насчет соавторства? gv1000: ты сам это предложил. думал, я не соглашусь, да? а вот хрен тебе. пиздуй строчить, а я потом проверю, что там у тебя получилось rk900: Слушаюсь и повинуюсь ) rk900: Не могу не отметить некоторое сходство наших ников. По-моему, это довольно мило :) gv1000: нахуй иди rk900: Щедрое предложение, но я, пожалуй, откажусь. rk900: У меня другая мысль. Как насчет того, чтобы обсудить все это при личной встрече? Гэвин с удивлением смотрел на экран. Найнс что, мазохист? Хочет, чтобы Гэвин все-таки прописал ему пиздюлей? И что, хотелось бы знать, он имеет в виду под “все это”? Или – эта мысль заставила Гэвина нехорошо прищуриться – Ричарду стало скучно, и он решил снова попытаться довести его до ручки? Нет уж, дудки, Гэвин в одну реку дважды не войдет. Ну… только если самую малость. Так, ножки помочить. Раздался звук нового сообщения. rk900: С баром как-то не задалось, поэтому предлагаю выпить кофе. gv1000: сыкотно? давай в баре, Ричи gv1000: как нормальные мужики rk900: Что ж… Думаю, Элайджа будет рад. gv1000: с него станется, ага gv1000: когда? rk900: Сегодня? 21? gv1000: Ок Никогда такого не было и вот опять. Зачем все-таки Найнс захотел встретиться? Уж точно не затем, чтобы выслушать экспертное мнение Гэвина о своих произведениях. Гэвин знал себя и успел получить некоторое представление о Ричарде, чтобы понимать, что вероятность того, что тот его выбесит, была высокой. Он затруднился бы назвать точный процент, но подозревал, что он будет намного больше пятидесяти. Если бы горение жопы от общения с rk900 создавало реальную тягу, Гэвин бы уже обгонял Пионер-1. Налив себе кофе, Рид погуглил про управление гневом. “Используйте юмор для снятия напряжения, больше релаксируйте, – советовала проскроленная им статья, – своевременно обращайтесь за помощью”. – Ну спасибо, уже бегу, – фыркнул он. Ричард, до сих пор ты так сильно меня бесил, но может сегодня ты поможешь мне снять напряжение, ммм? Обхохочешься. Вот как, скажите пожалуйста, он сможет нормально говорить с человеком, если он не понимает, чего ему больше хочется – сделать ему хук или буккакэ? Подсознание Гэвина отчаянно стремилось совершить над Ричардом какое-нибудь изощренное непотребство. Половой акт возмездия. Проблема заключалась в том, что насильником Гэвин становиться не хотел. В голову тут же пришла воистину идиотская мысль, достойная своего автора: что если соблазнить Найнса, оттрахать его до звезд в глазах, получить, так сказать, моральное и физическое удовлетворение и распрощаться – на этот раз навсегда? Что-то в этом определенно было. Так или иначе, Гэвин предпочел думать, что во всех его влажных фантазиях виноваты чересчур разыгравшееся воображение и затянувшийся целибат. На деле они с Найнсом просто перетрут за жизнь и разойдутся, как в море корабли. Наверное, ему тоже стоит написать пару фанфиков, чтобы попустило. Странное дело: вроде ни Ричард, ни Манфред его не кусали, но, смотри же ты, каким-то непостижимым образом заразили своей пидорасней.***
Гэвин накинул кожанку, захлопнул дверь и вприпрыжку преодолел несколько лестничных пролетов, продолжая думать о предстоящей встрече и о том, что ему во что бы то ни стало нужно не поддаться на провокации Найнса. Жалко, что в нужный момент никогда не получается вспомнить о данных самому себе зароках. Наверное, ему не помешала бы татуировка где-нибудь над большим пальцем. Что-то вроде “Гэвин, епт!”, “Очнись!”, “Держи себя в руках, дебила кусок”. Или лучше что-нибудь, что будет понятно только ему, рандомное слово, скажем, “картоха”: вот соберется он сделать какую-нибудь глупость, посмотрит на тату и придет в себя. Удобно. Этим вечером в городе было что-то неуловимо южное. Теплый воздух пах цветами, ветер приятно шевелил волосы. В тех местах, где фонари плохо освещали улицу, ночь казалась бархатной. Погода, чтобы гулять по набережной с любовью всей своей жизни – точнее, поправил себя Гэвин, чтобы поехать за город и отыметь кого-нибудь на капоте, слушая цикад и поглядывая на звезды. Не его вариант, к сожалению. На этот раз в баре было полно людей. Над столиками сизым смогом висел сигаретный дым, тут и там слышался звон бокалов, из кухни пахло жареным мясом и чесноком. Первым делом Гэвин подошел к барной стойке. Элайджа, увидев его, не удивился и неопределенно махнул рукой в дальний угол. – Твой друг уже здесь. Ждет тебя! – Издеваешься, какой он мне друг? – не мог промолчать Гэвин. – Это уж вы сами разбирайтесь, какой, – хмыкнул бармен, вручая ему запотевший стакан с Гиннессом. Ричард сидел, облокотившись рукой на спинку стула, и что-то набирал в телефоне. Он снова оделся по-деловому: темная рубашка с закатанными рукавами, на запястье поблескивают часы. Можно было подумать, что Гэвин пришел проконсультироваться со своим адвокатом или брокером, только вот у него не было ни того, ни другого. Адвоката нет, брокером не обзавелся, а вот пидор – тут как тут. Увидев Гэвина, Найнс улыбнулся и протянул руку. Весь такой успешный, победитель по жизни. Как будто только что удачно завершил какой-то проект и решил отметить свой триумф. Непонятно только, при чем тут Гэвин. Руку он все же пожал, сел и, скрестив руки на груди, вопросительно поднял брови. – И зачем мы здесь? Гэвин заметил, что Ричард опять пьет виски. История повторяется. Гиннес и виски – у этого сочетания большой потенциал: от такой смеси все будет либо очень хорошо, либо просто кошмарно. Ричард заговорил неожиданно нормально: – Я рад, что ты пришел. Честно говоря, мне не понравилось, как закончилась наша предыдущая встреча. Наш разговор и то, что было потом. Кажется, что-то пошло не так, как любит говаривать один мой знакомый русский. Хоть я и не представляю, что мог бы сделать, чтобы предотвратить тот эксцесс, у меня все равно остался неприятный осадок. Поэтому я решил, что будет неплохо встретиться еще раз, – Найнс не отрывал взгляда от лица Рида. – Кроме того, признаюсь, у меня есть свой корыстный интерес. Гэвин расслабился. Такие разговоры он знал. – Хочешь, чтобы я помог тебе замять какой-нибудь косяк? Небось превысил скорость? Оскорбил чувства верующего? Или стой… – возникшая догадка поразила его до глубины души, – неужели заявлению Манфреда дали ход? Найнс нахмурился. Вроде совсем небольшое движение, но его лицо от этого изменилось довольно сильно, став угрюмым и жестким. – Заявление? О чем ты? – Да фигня так-то. Ты читал про Шерлока Холмса и носовые платки? – спросил Рид, невольно улыбаясь: спустя столько дней воспоминание о встрече с Лео по-прежнему безотказно поднимало ему настроение. – Не читал, но осуждаю. На самом деле, я наслышан об авторе этого… произведения. Это и есть Манфред? – Ага, и он накатал на тебя заяву, – Рид глотнул пива и откинулся на стуле. – В полицию, прикинь? Натурально пришел и сказал, мол, Ричард Найнс украл мою книгу, бла-бла-бла, сейчас же посадите этого чмошника. По идее, это было достаточно давно, так что, наверное, кто-то пропустил его заявление через шредер. А жаль, примечательный был документ, надо было сфоткать. Ричард издал короткий смешок. – Да уж, тяжелый случай… Вот из-за таких людей написание фанфиков пока не получается демаргинализировать. Приходится работать под псевдонимом. Гэвин поперхнулся. – Под псевдонимом? Разве ты не Ричард Найнс? – Ричард, но не Найнс. Было не очень понятно, шутит он или нет. Из Ричарда – Гэвин был в любом случае намерен считать его Ричардом – мог бы получиться неплохой игрок в покер. Вообще в общении с Найнсом пригодились бы подсказки доктора Лайтмана. Чтобы тот ставил происходящее на паузу, а потом отматывал назад, показывая Гэвину различные микровыражения и объясняя, когда Ричард пиздит, а когда говорит правду. – Почему ты вообще решил этим заняться? Писаниной, я имею в виду. – Ради собственного удовольствия, зачем же еще? Как-то само вышло. Сначала стал что-то читать, потом понял, что могу написать намного лучше. – Полагаю, спрашивать тебя о том, почему твое самомнение так раздулось, смысла нет, – Гэвин констатировал очевидное. – Вообще ты, получается, основываешься на своем жизненном опыте? – В некоторой степени, да. Но я пишу не только о том, что видел воочию. Ты же знаешь – космооперы, фэнтези, исторические романы – мне хочется попробовать себя во всех этих жанрах. И вот тут уже приходится поднимать материал, знакомиться с матчастью и использовать собственное воображение. Больше всего мне нравится мой контроль как автора: именно я решаю, что произойдет, что увидит читатель. – А как насчет… рейтинговых моментов? Откуда ты берешь материал для НЦ? Из личной жизни? Уголок губ Ричарда дернулся. Риду это движение показалось немного нервным. Интересно. – Отчасти… И это не такая большая часть, как ты можешь подумать. Ты же понимаешь, что такое художественное преувеличение, Гэвин? – Дай подумать… Это когда ты пишешь, что член был огромным как Пизанская башня? – Если утрировать, то да. Все эти “фейерверки” и “бабочки” – я, разумеется, стараюсь не прибегать к таким штампам – в общем, те ощущения и эмоции, которые они обозначают… на самом деле, они вовсе не такие яркие, как описывают в фанфиках. Поэтому-то все их и читают. – Может, ты просто мало и плохо трахался? – предположил Рид. – Уж поверь, достаточно. Я не склонен делать необоснованные выводы. Что касается описаний физического взаимодействия, литература очень сильно все приукрашивает. В реальной жизни секс куда как более прозаичен. Во-первых, технические аспекты бывают весьма неприятными. Проще говоря, если просто взять и вставить, поплевав на член – ничего путного не выйдет, если это, конечно, не изнасилование. Во-вторых, у твоего партнера может пахнуть изо рта или что-то в этом роде. Какое-то его действие может вызвать твое раздражение. Да и сам процесс может быть настолько механическим, что по ходу пьесы ты со скуки начнешь составлять список покупок или считать комаров на потолке. Но я думаю, ты и сам все это прекрасно знаешь. Гэвин удивленно поднял брови. Он был уверен, что Ричард поебывает кого-то нового если не каждый день, то через день, обязательно в разных позах и антураже, а потом описывает произошедшее в своих фанфиках. Но хуй там плавал! Найнс, скорее теоретик, чем практик. Как студент, который прошел неудачную стажировку, а потом сел писать магистерскую, высасывая практическую часть работы из пальца. – Ммм, – протянул он, – могу согласиться, что всякое бывает, но, по-моему, ты излишне сгущаешь краски. Хорошая качественная ебля – не такая уж редкость в этом мире. Может, у тебя просто… ну... пониженное либидо? Ричард смерил его убийственным взглядом. – Я не сказал, что у меня не встает, Гэвин. Я сказал, что у меня не встает на обычных людей. Чувствуешь разницу? Повисло молчание. Пока Гэвин пытался придумать хорошую шутку об откровениях Найнса, тот заговорил сам, сменив тему: – Помнишь, я упомянул про свой интерес? Если честно, я хотел задать тебе пару вопросов о работе в полиции. Хочу сделать одну историю более достоверной. Такого захода Гэвин не ожидал. – Надеюсь, ты не имеешь в виду какие-то конкретные дела... – Боишься сболтнуть лишнего? – насмешливо прищурился Ричард и глотнул виски. – Нет, собираюсь использовать этот материал в своих собственных рассказах, – произнес Гэвин с вызовом. – Ты?! – в ответе Найнса можно было различить пятьдесят оттенков скептицизма. Он затрясся от хохота. Ричард смеялся и смеялся, несильно ударяя кулаком по столу. Смех был приятным, но Гэвин был уверен, что не оценит найнсовский юмор. Когда Ричард наконец успокоился, ему пришлось смахнуть образовавшиеся в уголках глаз слезинки. – Не обижайся, но не думаю, что из тебя может получиться хороший автор. – Это еще почему? – Как бы выразиться… Ты слишком поверхностный и импульсивный. У тебя не хватит воображения, чтобы что-то написать, поэтому советую тебе понять это здесь и сейчас и не тратить свое время. В самом деле, Гэвин, ты полицейский, ты умеешь ловить преступников, и это круто, лови, а писать рассказы доверь профессионалам. Гэвин явственно чувствовал, как у него внутри начинает что-то происходить. Это были не пресловутые бабочки, о которых говорил Найнс – или как там его. Если подбирать ассоциацию, то Гэвин остановился бы на закручивающейся воронке. Как грозовой циклон в старых прогнозах погоды по телику. Он вспомнил свои сны и медленно выпустил воздух из легких. Рид подождал, пока Найнс опрокинет в себя остатки виски. – Скажи, Ричард, – сказал он вкрадчиво, – а о БДСМ ты когда-нибудь задумывался? – Не то чтобы… хотя читателям такое нравится. А что? У Гэвина не было особого опыта флирта с мужиками, если только не считать за таковой чтение гейских фанфиков, но он всегда был склонен к импровизации. Стараясь сдерживаться, он пересел на диванчик, который находился сбоку от их столика, и придвинулся к Ричарду – как будто хотел сообщить ему какой-то секрет. Найнс чуть развернулся в его сторону, и Гэвин положил руку на его запястье. Дежавю. Только вот роли поменялись, и Найнс не отталкивает его, а просто смотрит удивленно и очень внимательно. Опустив взгляд на его руку, Гэвин произнес: – Я спрашиваю потому, что вся история нашего знакомства, та самая логика развития сюжета, о которой ты задвигал в прошлый раз, требует от нас именно таких отношений, – Гэвин провел ладонью вверх по прохладной коже, чувствуя, как напрягаются мышцы. Другую руку он запустил в карман своей кожанки. Ричард сидел как истукан, широко раскрыв глаза. Гэвин несколько секунд наблюдал за тем, как он пытается осмыслить сказанное, и его взгляд постепенно проясняется. Прежде чем Ричард успел окончательно опомниться, Гэвин взял его за руку и быстро завел ее назад. Вторая рука тут же защелкнула на запястье ошеломленного автора металлический браслет и пристегнула второе звено наручника к спинке стула. Обращаться с наручниками Гэвин умел и любил. Он приблизил свое лицо к лицу Найнса и негромко сказал: – Ты меня достал, Ричи. Серьезно. Ты и твои фанфики. Но лично ты в большей степени. То ты пару минут нормальный, то снова самоуверенный гондон. Предлагаю тебе посидеть тут и подумать о своем поведении. Сказав это, Гэвин встал и направился к бару. Облокотившись на стойку, он с натянутой улыбкой попросил Элайджу: – Мне срочно нужен какой-нибудь заебатый шот. Чем заебатее, тем лучше. Бармен вгляделся в его лицо. – У вас там все нормально? – Просто супер, – ответил Гэвин, продолжая неестественно улыбаться. Он выпил горько-острую жидкость одним махом. Соблазн оглянуться и посмотреть на Найнса был просто нечеловеческим, но Гэвин держался, закрывая глаза и представляя себе, как тот сейчас выглядит. Наверняка зло буравит взглядом его спину. Гэвину даже казалось, что он чувствует на себе этот тяжелый взгляд. Воображения у него не хватит, скажите пожалуйста. Знал бы Ричард, что воображение Гэвина для него приготовило. Хотя, что уж тут, скоро узнает.