***
Зайдя домой, Ксени сбросила с ноющих ног туфли, как будто освобождаясь от кандалов. Она надеялась, что в столь позднее время супруг уже спит и на цыпочках прошла на кухню. На обеденном столе женщину ожидал букет из любимых цветов — розовых роз. Ее муж всегда дарил эти цветы на значительные события в жизни, как сегодня — вторая годовщина их свадьбы. Однако Ксени ошибочно предположила, что празднования не будет — Минсок позвонил вечером и сообщил, что задерживается на репетиции. Подойдя к холодильнику, она достала бутылку виски американского производства. Шотландский, в отличие от Тао, ее семья не могла себе позволить. Нарушив стройный ряд бокалов, заботливо выстроенного хозяином дома, она забрала один и плеснула в него напиток. Усмехнувшись собственным мыслям, что для красоты натюрморта не хватает кубиков льда, она выудила из морозилки форму. Ей никогда не нравился колотый лед. Художница любила строгую квадратную форму и то, как при движении, кубики ударяясь друг об друга в янтарной жидкости, издают приятный приглушенный стук. Закончив подготовку, Ксени устало опустилась на стул и сделала глоток. Напиток приятно согревал горло, но разница в качестве чувствовалась. С каких пор она начала соглашаться на замену? Что с ней произошло? Почему она перестала верить, что достойна большего? Минсок несомненно старается создать условия, чтобы ни она, ни ее дочь ни в чем не нуждались, но для того, чтобы позволить себе собственное жилье в Нью-Йорке, они вынуждены ограничивать себя в привычном. Художница никогда не была охотницей за роскошной жизнью, потому что знала ее цену, однако было приятно вновь насладиться любимым вкусом. Погрузившись в процесс раздумий, женщина не услышала, как на кухню вошли. — Почему так поздно вернулась? Ты вообще в курсе сколько раз я тебе звонил? — послышался мужской голос за ее спиной. Вздрогнув от неожиданности, Ксени поставила стакан на стол и обернулась. В проходе стоял Минсок в одном нижнем белье и внимательно смотрел на свою жену. Окинув оценивающим взглядом тело корейца, женщина отдала ему должное и находила его привлекательным: спортивное, с явно выраженным рельефом из натренированных мышц. В силу выбранной профессии он вынужден оттачивать не только певческие и хореографические данные, но и содержать фигуру в соответствующей форме, поэтому кореец сидит на диетах и занимается спортом. Работа над физическими данными приносила свои плоды — армия ценителей его таланта состояла преимущественно из представительниц прекрасного пола. Ксени не раз слышала непристойные фантазии от поклонниц мужа, присутствуя в зале в качестве зрителя на премьерах спектаклей. Однако если сравнивать фигуру Минсока и Тао — неосознанное желание обладать у художницы вызывал все-таки уроженец Поднебесной. Хотя если провести более глубокий анализ, то оба мужчины вызывали в ней чувства, только в основе своей имели разные корни. Даже время не изменило необъяснимую тягу к китайцу и, еще больше укрепившись в своем намерении обсудить с мужем разрыв семейных уз, Ксени набралась смелости и начала разговор. — Послушай… — успела она произнести, прежде чем ее прервали. — Ты задержалась на выставке? Возникли проблемы? — перебил муж, усаживаясь напротив и делая глоток из ее стакана. — На выставке все хорошо — купили несколько моих картин, — из вежливости ответила художница, хотя на самом деле хотела обсудить с мужем другую тему. — Минсок… Нам надо развестись, — быстро и на выдохе произнесла женщина, пока нужный настрой не покинул ее. Мужчина, сидевший напротив, продолжал молчать и неспешно пить алкоголь, намеренно выдерживая паузу. — Ты после работы в галерее отправилась к китайцу? — уточнил певец, делая очередной глоток, хотя было очевидно, что ответ ему известен. — Откуда ты знаешь? — спросила Ксени, чувствуя, как внутреннее напряглась. Неужели она настолько очевидна? Значит, он заметил изменение в ее поведении и молча выжидал. — Твое поведение за последнюю неделю резко изменилось и твой сон стал беспокойным. Сначала я предположил, что твоя нервозность связана с открытием выставки, однако прошла неделя, но спокойнее ты не становилась. Затем я вспомнил, что подобным образом ты себя вела два года назад, после того, как порвала отношения с китайским наследником. Если ты не отрицаешь мои слова — значит мои догадки верны. Он причина, по которой ты просишь у меня развод? — спросил муж, неотрывно глядя жене в глаза. Немного стушевавшись, однако понимая неизбежность данного разговора, Ксени продолжила: — Минсок, мы по сути не являемся семьей в традиционном понимании этого слова. Вспомни причину, по которой мы поженились. Мне не хотелось бы поднимать тему супружеского долга, но когда в последний раз ты прикасался ко мне? Даже будучи друзьями, мы занимались сексом чаще, чем во время семейной жизни. Я тебе не нужна! Ты меня даже не хочешь! — эмоционально воскликнула художница, на последней фразе поднявшись из-за стола и начав говорить на повышенных тонах. — Не кричи… — прошипел он, тоже встав на ноги, и зажал ее рот своей ладонью. — Не хватало, чтобы соседи были в курсе наших ссор. Ксени смотрела на своего мужа, как будто впервые увидела. Сколько она его знает — он никогда не позволял себе подобные выходки. Минсок всегда был вежлив с окружающими, ругая свою жену за несдержанность и излишнюю эмоциональность, поэтому в данный момент она была потрясена и могла лишь непонимающе моргать глазами. Ее муж приказным тоном велел ей замолчать? — Что значит ты мне не нужна? Я женился на тебе. Думаешь для меня это ничего не значит? Или ты полагаешь, что я сделал это для того, чтобы остаться в США? Ты настолько глупая, что не видишь очевидного? Я тебя люблю и не собираюсь никому тебя отдавать, — прорычал мужчина в ответ на обвинение. Данное признание было для женщины неожиданностью. Он любит ее? Она полагала, что у них партнерские отношения, удобные для них обоих, которые не заканчиваются только потому, что Минсок не нашел себе кого-то более подходящего. — И как можно тебя не хотеть? Зеркала в нашем дома помутнели? — прорычал он, поворачивая жену к себе спиной и наклоняя вперед так, чтобы она оказалась лежащей на столе. Прижавшись грудью и животом к ее спине, он начал покусывать ее плечо. Торопливыми движениями задрав платье до пояса, мужчина с треском разорвал черные кружевные трусики своей жене и, облизав пальцы, вогнал их во влажные складки. От этой манипуляции женское тело дернулось под его руками, а затем послышался мучительный стон. Мужчина тяжело дышал, возбудившись от получаемой реакции и продолжил довольно грубые ласки. По видимому, в процессе, ей это начало нравиться и спустя время Ксени перестала сопротивляться, а через пару минут слух Минсока начали ласкать просящие стоны. — Он тоже трогал тебя там? — зло прорычал кореец. — В качестве любовника он лучше меня? Я похудел, мои волосы отрасли и теперь они натурального черного цвета, но все равно не так хорош, как женоподобный китаец? Все мои старания напрасны и мою заботу ты принимаешь как должное, и в тоже время продолжаешь грезить о другом мужчине? Что он может тебе дать? Редкие эпизоды с сексом в гостиничных номерах? Хочешь жить в статусе тайной любовницы? Забыла, как его отец указал на место, которые ты сможешь занять? Я лучше собственными руками задушу тебя, но не позволю унижаться перед этим китайским высокомерным семейством. Поняла? — прикрикнул Минсок, после того, как прочитал отрезвляющую лекцию. — Да… — выдохнула Ксени, впервые ощутив в полной мере, что у ее мужа стальной характер. — Мне надоело молча ревновать и ждать, когда ты наиграешься с китайской игрушкой. После того, как художница услышала из уст корейцы отрезвляющую правду, которая опустила из сладких грез на землю, то ее первоначальные планы изменились. По большому счету Тао и правда не мог дать ей гарантий и возможность прожить спокойную жизнь. После момента слабости генеральный директор не бросит корпорацию и не заживет с любовницей долго и счастливо — слишком многое стояло на кану. Усмехнувшись наивности собственных мыслей и признавая разумность доводов Минсока, женщина с облегчением поняла, что не смотря на свои опасения, любима собственным мужем. Общая картина мира сложилась: иллюзии растаяли и на душе возникло ощущение облегчения. Она смахнула со стола стакан с недопитым виски на пол. Ударившись об поверхность, он издал глухой стук. Сосуд не разбился, хотя содержимое разлилось по плитке. — Минсок… Я хочу видеть твое лицо, — простонала художница, желая сменить свое неудобное положение. Мужчина на секунду замер, но освободив от тяжести своего тела, позволил жене лечь на спину. Продолжая нависать на вытянутых руках, он внимательно смотрел в ее затуманенные от желания глаза. В этот момент его злость начала по понемногу ослабевать. Воспользовавшись моментом, женщина взяла лицо мужа в свои ладони и ногами захватила в плен его мускулистые бедра. — Возьми меня, но только не причиняй боли, а я в свою очередь клянусь, что больше не подниму вопрос о разводе, — с улыбкой хитрой лисицы протянула художница. — И прекратишь с ним всяческое общение? — нахмурившись, уточнил мужчина. — Да, обещаю, — не задумываясь ответила Ксени, притягивая мужа к себе, чтобы вовлечь его в поцелуй. Их губы слились. Ночь обещала быть долгой и жаркой.***
Подругам удалось встретиться в воскресение, чтобы за обедом в их любимом кафе обсудить последние новости. Как только официант принес их заказ, Ксени подвинула тарелку поближе и принялась нарезать кусок мяса на мелкие кусочки. — Сегодня по традиции у твоего мужа уборка дома, а затем футбол с друзьями? — начала разговор подруга. Художница утвердительно кивнула. Ее муж на удивление постоянен и железной хваткой держится за свои привычки. В начале совместной жизни Ксени до белого каления доводил ритуал, по которому Минсок методично складывал полотенца, а затем по только ему известной системе раскладывал их на полки в шкафу. Понимая, что подобная педантичность чужда духу свободной художницы, супруги решили разделить обязанности по дому и не вмешиваться в способ ее реализации. — Да, а в это время у меня есть возможность заниматься своими делами, как например встреча с друзьями или поход по магазинам, — с улыбкой ответила собеседница. — Минсок больше не напоминает тебе о происшедшем с Тао? Он действительно тебя простил? — поинтересовалась юрист. — Надеюсь, что так и есть. По крайней мере, мы больше не поднимали эту тему. — А Тао больше не проявляет желания вновь встретиться с тобой? Я думала, что так просто он не оставит тебя в покое. — Он передавал для меня сообщения через работников галереи, но это продолжалось всего пару дней. К счастью, мой личный номер, после того как я его сменила, ему не известен. — Ты жалеешь о случившемся? — не унималась подруга, желая вытянуть из собоседницы всю информацию и понять текущее положение дел. — Ты про секс в его квартире? Я понимаю, что всегда питала к нему особую слабость. К сожалению, наша тяга друг к другу на физическом уровне имеет фатальный характер. Это сильнее голоса разума и в тот злополучный день я поддалась искушению, но спустя время взвесив все факты, сделала выбор в пользу мужа и спокойной семейной жизни. Минсок прав и его рассуждения логичны — с Тао нет будущего и кроме потрясающего секса ему больше нечего мне предложить… — опустив взгляд и кусая нижнюю губу, ответила Ксени. Выслушав рассуждения подруги и не найдя, что ответить на это пессимистичное умозаключение, Анастейша внимательно посмотрела на тарелку, а затем на подругу. — Мне помнится, что себе ты заказала рыбу… — озадачено произнесла юрист, с интересом наблюдая за манипуляциями художницы со своим мясом. — Правда? — растеряно уточнила Ксени, смотря на подругу испуганными глазами, почти с детской обидой. Получив в ответ подтверждающий кивок головы, рассеянная посетительница заведения, поменяла тарелки, но с отвращением смотрела на свой заказ. — У тебя все в порядке? — поинтересовалась Анастейша, видя замешательство подруги. — Не знаю. Мое настроение в последнее время нестабильно, наверно надо обратиться к врачу. Сонливость так же стала моим постоянным спутником. Как думаешь, может мне нужно пропить курс витаминов? Успев произнести симптомы, художница с еще большим отвращением посмотрела на рыбу и прикрыв рот ладонью, стремительно убежала в сторону уборной. Не на шутку испугавшись, юрист последовала за убежавшей. Ожидая, пока прекратятся характерные звуки опустошения желудка, она с волнением переминалась с ноги на ногу и уже думала о том, что отвезет Ксени в ближайшую больницу. Через несколько минут, когда из кабинки показалось смущенное лицо художницы, женщина протянула платок подруге. — Ты случайно ничего от меня не скрываешь? С каких пор тебя тошнит от одного запаха любимой рыбы? Минсок в курсе твоей проблемы со здоровьем? — Нет, он не знает. Мой муж вновь погрузился в процесс репетиций и приходит домой только ночевать, а подобной реакции раньше не происходило. Поверь, что я удивлена не меньше тебя. Помнится, что во время беременности с дочерью я ела лосось каждый день… Как только была произнесена последняя фраза, художницу осенило и она торопливым шагом вернулась обратно к столику. Отыскав в сумке ежедневник, она принялась его листать, а затем что-то подсчитав подняла на Анастейшу испуганные глаза. — Что случилось? — упавшим голосом спросила юрист, понимая, что подруга поняла причину своего странного поведения. — О боже… — послышался обреченный шепот. — У меня задержка почти две недели. — Можно поздравить твоего мужа со скорым пополнением в вашей семье? — с улыбкой уточнила женщина. — Я не знаю… — сорвавшимся голосом тихо произнесла Ксени и заметно побледнела. — Последний раз мы занимались сексом в тот день, когда я ездила к Тао, а тебе известно чем закончилась эта встреча… — упавшим голосом произнести Ксени и обречено закрыла лицо руками. — О боже… Я сочувствую всем в данной ситуации, но больше всего Минсоку, — совершенно искренне выдохнула юрист, принимая чужую ситуацию близко к сердцу. — Почему именно ему? — сквозь подступающие слезы уточнила несчастная посетительница кафе. — Потому что ему изменили и ребенок, которого он желает, может оказаться не от него…***
Минсок был озадачен текстом странного сообщения от жены, поэтому не стал задерживаться на репетиции. Несмотря на желание оказаться дома раньше обычного, он переступил порог дома уже поздним вечером. В прихожей его встретила тишина, темнота и аппетитный запах домашней еды. Ксени неплохо готовила, но в силу занятости не всегда баловала мужа кулинарными изысками, предпочитая готовить простые, но полезные блюда. Мужчина оставил верхнюю одежду в коридоре и прошел внутрь. В столь позднее время ребенок уже спал в своей комнате, но в их спальне горел свет, поэтому мужчина поспешил к ожидающей его жене. — Привет, — негромко произнес он, увидев, как сидя на постели она читала книгу. — Привет, — отозвалась Ксени, подняв на него взгляд. — На кухне тебя ждет ужин, а потом нам надо поговорить. — Можно начать с разговора? — спросил Минсок, присаживаясь на постель рядом с женой. — Думаю, сначала тебе следует поесть. Сытый мужчина — добрый муж, — с натянутой улыбкой ответила женщина, что явно выдавало ее нервозность. — Мне это не нравится… — произнес кореец сквозь зубы, с силой сжав чужую ладонь. — О чем пойдет речь? Говори прямо сейчас! — выпалил кореец, предчувствуя, что разговор будет не из легких. В ответ Ксени, держась из последних сил, чтобы не впасть в истерику, и молча протянула тест. Мужчина взглянул на электронное табло и перевел на жену вопросительный взгляд. — Это то, о чем я думаю? — с нотами недоверия уточнил он, на что получил утвердительный кивок головы от Ксени. Мужчина хотел было начать радоваться и обнять с восторгом жену, но ее опущенные глаза и склоненная в виноватом жесте голова дали понять, что в этой ситуации не все просто. — Что происходит, Ксени? Ты беременна? — задал он вопрос, не желая играть в ребусы. — Да, — смиренно ответила женщина. — Мы хотели этого и я рад, что наконец у нас получилось, но в чем проблема? Ксени молчала и по прежнему не поднимала голову. По каплям на постельном белье и по ее начавшимся всхлипам кореец догадался, в чем состояла проблема. — Этот ребенок от меня? — практически прорычал он и, схватив жену за плечи, встряхнул ее. Она подняла на него испуганный взгляд, сжалась и начала кусать губы. — Отвечай и говори правду! — прикрикнул Минсок, прожигающим взглядом смотря жене в глаза. — Возможно! — выкрикнула художница, пытаясь вырваться из железной хватки мужских рук. — Что это значит? Либо я отец ребенка, либо мы разведемся. Мне надоели твои похождения к любовнику. Зря я поверил словам, что ты больше не поддерживаешь с ним связь! — со злостью зашипел Минсок, пытаясь сжать ладонью горло жены. В этот момент женщина увернулась и, ударив мужа по лицу, отскочила от него. Пощечина немного отрезвила мужчину, а решительный и упрямый взгляд жены его ошарашил. — Прекрати считать меня потаскухой! Я не врала тебе и действительно не поддерживаю с Тао никакой связи. Просто в день предполагаемого зачатия, я была с вами обоими. Если бы ты кроме слов, хотя бы теоретически интересовался темой беременности, то бы знал, что данное состояние становится очевидным фактом лишь спустя время. Минсок слушал слова своей жены и его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны он был счастлив, думая, что ребенок от него, но так же понимал, что в равной степени отцом может оказаться Тао. Тот факт, что его любимая жена может вынашивать чужого ребенка приносила корейцу огромную душевную боль. Мужчина смотрел на Ксени и бессильно уронил руки вдоль тела. Ему предстояло решить дилемму: либо отказаться от любимой женщины в угоду гордости, либо наплевать на голос разума и сохранить семью, надеясь, что ребенок окажется от него. Бросив напоследок на жену взгляд, полный разочарования, Минсок развернулся и покинул квартиру. В данный момент ему жизненно необходимо было побыть в одиночестве и принять важное решение. Услышав как с шумом закрылась входная дверь, Ксени вздохнула и устало опустилась на кровать, а затем безразлично уставилась в потолок. Она прождала несколько часов и не смогла уснуть. Адреналин продолжал бурлить в крови, поднял давление и у нее разболелась голова. Выпив разрешенное врачом успокоительное, Ксени вновь вернулась в постель, но сон по прежнему не мог ее захватить в свой плен. Услышав, как посреди ночи в квартиру зашли и последовали внутрь нечеткой походкой, женщина поняла, что Минсок хоть и был в состоянии сильного алкогольного опьянения, но все же вернулся домой. Готовясь к неприятному продолжению разговора, она укуталась в халат и стала ждать, когда муж войдет в спальню. Однако вопреки ее ожиданиям дверь в комнату не открывалась, зато в гостиной послышались шорохи. Набравшись смелости и выйдя из спальни, Ксени увидела, как ее муж, лежит на расправленном гостевом диване в одежде. Закрыв лицо рукой он тяжело дышал, но повернул голову на того, кто посмел нарушить его уединение. Он бросил на жену мимолетный взгляд, полный пренебрежения. — Ты будешь спать здесь в таком виде? — уточнила Ксени, остановившись и не смея подходить ближе. — Да. Вернись в спальню и оставь меня одного. Сказав это, мужчина повернулся на бок, оказавшись к жене спиной и показывая, что не желает больше ничего с ней обсуждать. Поджав губы и сглотнув ком в горле, Ксени ушла в спальню и вышла из нее через минуту, чтобы положить на трюмо в гостиной комплект чистого постельного белья.