Я Хочу, Чтобы Ты Был Моим Мужем

Этап четвёртый включал в себя тот период зимнего времени, когда Юэ Циньюань отбыл ко двору, и кучка демонов совершила набег на уязвимое в тот момент имение. Между высшими сословиями демонов и людей шла нешуточная конкуренция. Демоны были сильнее от природы, но заклинатели могли осваивать и разрабатывать действенные против них методы борьбы. Несмотря на то, что война между ними уже много лет как была окончена, два сообщества всё ещё были друг к другу настроены враждебно и держались обособленно. Все достижения дворян и с одной, и с другой стороны очень часто сравнивали одно с другим, а любые заявления против кого-либо совершались не словом, а сразу делом. И часто последствия этих «дел» приходилось поспешно сглаживать, чтобы избежать очередного кровавого столкновения. Один из излюбленных сюжетных поворотов в новелле относился к демоническому обычаю похищения невест. Способность защищать и содержать супругов была для демонов признаком силы. Соответственно, тот, кто не мог сделать этого должным образом, считался слабым. Несмотря на то, что обычно невесту похищали непосредственно в день свадьбы, соперничающие демоны могли и в любое время после попытаться завладеть чужими супругами, и заявляли об этом во всеуслышание. Если демон смог удержать чью-то пару у себя в течение одного года и одного дня, то предыдущий брак похищенного считался недействительным и расторгался. По логике демонов выходило, что раз уж человека не спасли за столь долгое время, то никаких прав на него больше не имели. Так ведь? Большинство похитителей в таких случаях на своих жертвах женились, но это не было обязательным условием, так что иногда обходились и без этого. Как ни странно, императорские законы последнее тоже поддерживали. Не потому, что людям такие обычаи нравились или казались обоснованными. Скорее, из необходимости — знатные демоны, которые недолюбливали людей, всё же не исключали и их из своей традиции. Порой, демоны находили людей привлекательными. А порой и люди — демонов. Так что, чтобы из каждого такого «культурного обмена» не раздували большой конфликт, пришлось пойти на некоторые уступки. Демоны могли похитить чью-то пару и среди людей, но в таком случае человек получал и больше времени на то, чтобы вызволить партнёра, а ещё демонов всячески вовлекали в сделки, предлагая выкуп. Поскольку сделанные человеческими руками вещи демонам очень нравились, они часто на эти сделки соглашались, и порой у знати имелись специально отложенные накопления на случай того, что их супруг будет украден. Естественно, по этой причине на поместье и напали. Будучи могучим воином, Лю Цингэ вызывал живейший интерес у невероятного количества демонов, а особенно — у Ша Хуалин, которой нравились мужчины красивые и сильные. И мало того, что он сам был невероятно привлекательной целью, это ещё и была возможность выступить против Юэ Циньюаня, который был, пожалуй, сильнейшим из заклинателей. Забрать Лю Цингэ значило не только навлечь позор на его голову, но и заставить его расстаться с частью своей сокровищницы, чтобы заполучить супруга обратно. Это событие было одной из причин, почему Шен Цинцю решил внести коррективы и в Этап Третий. В оригинальной истории, Лю Цингэ восстанавливался очень долго, и был ещё слаб, когда демоны совершили нападение. То есть, похищение удалось, и это вылилось в целую арку о том, как его вызволяли из лап Ша Хуалин. И вдобавок, в ходе всего этого всплыло ещё несколько скелетов из шкафа Шен Цинцю. В общем, Шен Цинцю решил, что предпочёл бы подобные события не переживать. Значит, нужно было убедиться, что Лю Цингэ был в достаточно хорошей форме, чтобы успешно противостоять демонам во время нападения, и самому быть наготове. Это всё, что он мог сделать, чтобы попытаться избежать грядущего, чтобы не шляться по миру демонов бог весть сколько и не растрачивать попусту свои богатства только ради пары хёрт/комфортовых сцен и бонусного порно в новелле. Так что, когда пришла зима, Шен Цинцю стал проводить гораздо больше времени с Лю Цингэ. Ему даже инициировать ничего не пришлось — Лю Цингэ сам его отыскал, как только Му Цинфан сказал, что он уже достаточно поправился, чтобы продолжить жить обычной жизнью. Правда, все его действия окончились тем, что он только посмотрел на Шен Цинцю долгим и угрюмым взглядом, а затем ушёл прочь. Решив, что этого мало, Шен Цинцю расценил это как повод самому искать с ним встреч. У него, к тому же, имелся отличный предлог — Лю Цингэ всё ещё не разобрался, что он должен делать, будучи управляющим имения. Откровенно говоря, Шен Цинцю тоже ничерта не знал, но он хотя бы немного в это вник. К тому же, поскольку Ло Бинхэ всё время находился подле него, то он знал превосходно, какой работой какие слуги занимаются. Вот так вот, «помогая» Лю Цингэ с его работой, Шен Цинцю удалось подтянуть и свои знания в этой сфере, так что, никто ничего не заподозрил. Так и вышло, что он начал захаживать к Лю Цингэ ещё и затем, чтобы попрактиковаться. Такой вот обмен знаниями, обычное дело. У Лю Цингэ были свои ученики в услужении, с которыми он занимался, и он несколько раз хмуро напоминал Шен Цинцю об этом, но никогда ему не отказывал. Разница между ними была колоссальная. Да, Шен Цинцю умел обращаться с мечом, но Лю Цингэ был в этом абсолютным профессионалом. Хорошо было то, что ему прежде не приходилось сражаться с оригинальным Шен Цинцю, так что и здесь обошлось без подозрений. Удивительно, но тема репутации Шен Цинцю всплыла только один раз. — Ты совсем не то, чего я ожидал. — признал Лю Цингэ однажды вечером, когда Шен Цинцю помогал ему разобрать кое-какие бумаги. — И чего же ты ожидал? — спросил Шен Цинцю, хотя и знал ответ. Лю Цингэ отмахнулся. — Это не важно, — вдруг сказал он. Так и началось его близкое знакомство с протагонистом. Болтуном Лю Цингэ было не назвать, это уж точно. Но, вообще, он был неплохой компанией. По просьбе Шен Цинцю он даже помог с тренировками Ло Бинхэ, хотя последний и настаивал на том, что предпочитает заниматься только под руководством своего учителя. Всё шло хорошо, учитывая то, что Шен Цинцю всё ещё не знал, чего ожидать от предстоящего нападения. Ему было очень интересно прочесть эту часть, но автор почти ничего толком не описал, поспешив сосредоточиться на подробностях заключения Лю Цингэ. В первый раз, когда Юэ Циньюань отбыл зимой на несколько дней ко двору, Шен Цинцю сразу насторожился. Он проводил ещё больше времени с Лю Цингэ, держал Ло Бинхэ в поле зрения, и ему постоянно казалось, что в любой момент что-то может произойти. Напали днём или ночью? Он не помнил. Сколько демонов Ша Хуалин взяла с собой? Об этом не говорилось. Кто-то из слуг погиб? Тоже не было упомянуто. Шен Цинцю много отдал, чтобы добиться их расположения, и если кто-нибудь из них вдруг умрёт, то, значит, всё было напрасно. А ещё он… совершенно не хотел, чтобы кто-нибудь умер. Это было бы ужасно. Но первая поездка окончилась раньше, чем ожидалось, и Юэ Циньюань вернулся, рассказав, что что-то там при дворе произошло. Он снова попытался прикоснуться к Шен Цинцю, — у него это уже входило в привычку, — но, когда его поползновения молча отвергли, то он провёл несколько ночей с Лю Цингэ. Во второй раз, когда он уехал, всё прошло почти так же. В третий раз Лю Цингэ показал, что заметил разницу. — Тебе всегда так беспокойно, когда Господин уезжает? — спросил он, когда снова застал Шен Цинцю «просто так» читающим книги у себя в покоях. Ворчал-то он по этому поводу много, а вот выгонять — не выгонял. Шен Цинцю задумался, что бы ответить. В итоге, он решил, что выгоднее сказать всё честно, раз уж даже Ло Бинхэ, кажется, было интересно, что он скажет. — Конечно же нет, — сказал он, медленно закрывая книгу. — Скажи мне, Лю Цингэ осведомлён о демоническом обычае похищать невесту? Лю Цингэ моргнул. — Я же не невеста. — Это просто название, обычай относится не только к женщинам и привязан не только ко дню свадьбы, — объяснил Шен Цинцю. Он изложил суть, пока оба его заинтересованных слушателя не признали, что ни один из них о подобном прежде не слыхал. — Так ты думаешь, что какой-нибудь демон попытается прийти и выкрасть меня? — подытожил Лю Цингэ. Надо сказать, он был весьма заинтригован. Наверное, размышлял о том, какой интересной будет предстоящая схватка. Помешанный. — Пока Господина нет, самое время для них попробовать, если они собираются, — сказал он. К тому же, наш муж заимел много врагов в мире демонов, так что желающих, пожалуй, предостаточно. Подумав немного, Лю Цингэ усмехнулся. — Тебе не нужно волноваться, что меня кто-то украдёт. Я прекрасно могу с этим справиться, — сказал он.   — Может быть. Но подобное нападение создаёт и кучу других проблем, — указал Шен Цинцю. Ло Бинхэ уставился на него широко распахнутыми глазами. — Учителя похищали демоны? — спросил он. Шен Цинцю собирался было сказать, что нет… но вдруг понял, что, на самом-то деле, и не знает. Если подумать, Юэ Циньюань, скорее всего, и десять лет назад уже нажил себе врагов, но обеспечить безопасность на том же уровне, как сейчас, не мог. Может быть, что-нибудь такое и случалось. Только вот он не мог это ни подтвердить, ни опровергнуть. — Вроде того… — наконец, сказал он. Лю Цингэ пристально посмотрел на него, прищурившись. — Демоны ведь попытаются забрать и тебя, если у них будет возможность? — Может быть, — согласился Шен Цинцю, слушая вполуха. Он пытался припомнить, что он прочёл про отношения с Юэ Циньюанем. Об этом было написано немного, да и как-то поразбросано то там, то здесь, и от этого ещё сложнее было что-то сказать наверняка. Вообще, он не думал, что такое может произойти. Всё же, он знал сюжет, и знал, что Ша Хуалин нацелена исключительно на Лю Цингэ. Шен Цинцю целью не являлся, так что вряд ли находился в зоне риска. Так он думал. Несколько дней спустя после вопроса Лю Цингэ, Шен Цинцю проснулся ночью оттого, что ему было невероятно тревожно. Минутой позже, он услышал, как Ло Бинхэ поспешно метнулся к его кровати. — Учитель, что-то не так, — сказал он, — На дворе слишком тихо. Поднявшись, Шен Цинцю живо натянул одежду, которую начал держать возле кровати на этот случай, и пристегнул Сю Я к поясу. — Оставайся здесь, — сказал он Ло Бинхэ. Его слова были встречены только упрямым взглядом. — Ученик не послушается и останется рядом с Учителем. К сожалению, у Шен Цинцю не было времени на споры, — важнее всего сейчас было добраться до Лю Цингэ как можно скорее. — Учитель настаивает, чтобы ты следовал указаниям, — попытался он ещё раз. — Ученик не может, — возразил Бинхэ. И когда это его кроткий маленький ученик успел стать таким своевольным? Может, он его слишком избаловал, раз уж он вообще больше не боялся гнева Шен Цинцю. Ладно, по крайней мере, теперь он сможет за себя постоять. И, к его чести, у него уже был в руках меч, когда он пришёл разбудить Шен Цинцю. Ясно, что Бинхэ отнёсся серьёзно к его предупреждениям о возможном нападении. Ло Бинхэ от него ни на шаг не отходил, пока они шли к покоям Лю Цингэ по подозрительно тихому двору, стараясь постоянно оглядываться и не шуметь. Они почти успели, когда вдруг всё естество Шен Цинцю содрогнулось, как напуганный кролик. Он успел оттащить Ло Бинхэ как раз вовремя, чтобы в него не врезалась полуголая девушка, вылетевшая вдруг из тени красной вспышкой в чёрной ночи. Ша Хуалин. У неё был облик нежного, беззащитного цветка, но когда она поняла, что её обнаружили, то сразу отбросила всё это притворство, как будто по щелчку пальцев. Шен Цинцю призвал Сю Я, Ло Бинхэ обнажил свой меч. Их окружили в мгновение ока. Шен Цинцю насчитал дюжину противников, кроме их предводительницы. Тихое имение обернулось полем битвы, и лунный свет озарил его, осветив и грозные, нетерпеливые лица захватчиков. На первый взгляд, демоны не сильно отличались от людей, но если присмотреться получше, то можно было сразу заметить некоторые странности в их облике. Некоторые были просто слишком огромными для обычных людей, не совсем гигантскими, но куда больше, чем человек. У других были иные отличительные особенности — демонические метки, украшения, рога, хвосты, горящие глаза… Ша Хуалин посреди всех них была больше похожа на человека, но и в ней считывалось что-то иное, чужеродное, демоническое. Они были в меньшинстве, но пока ещё не проиграли. Шен Цинцю заметил, что среди демонов Лю Цингэ не было, а значит, они до него пока ещё не добрались. — Ага, — сказала Ша Хуалин, — Ты, должно быть, второй муж Юэ Циньюаня. Говорят, тебя недавно понизили. Шен Цинцю еле подавил вздох после этой насмешки. Только не говорите, что демонам больше заняться нечем, кроме как сплетничать о подобной ерунде! — Что тебе нужно? — спросил он. Чем дольше они будут разговаривать, тем позже начнётся бой. Да и разговоры с демонами часто могут быть результативными и приводить к компромиссу, если у тех есть на то настрой. В конце концов, всё это мероприятие затеяно только ради того, чтобы повыделываться. Ша Хуалин рассмеялась, и некоторые её приспешники вместе с ней. — Разве это не очевидно? — спросила она. Шен Цинцю поджал губы. — Слуг отпустили на ночь, но, если вы пришли на чай, то я уверен, вам непременно будет оказан достойный приём. — Как мило, — ответила Ша Хуалин, сделала колесо (интересно, зачем?) и подпрыгнула ближе, встав перед ним. — Вот что я тебе скажу, Второй Муж. Если ты нам покажешь, где вы прячете новенького, то я с моими друзьями просто заберём его и отправимся восвояси. Не тронем ни тебя, ни твоё чудесное имение. Можешь даже спасибо сказать за устранение конкурента. Ну, оригинальный Шен Цинцю ещё как сказал бы. — У меня другое предложение, — сказал Шен Цинцю. — Вы немедленно уходите, и мой меч никого из вас не проткнёт. Ша Хуалин вздохнула. — Зачем ты усложняешь самому себе задачу? — поинтересовалась она. — А почему я должен облегчить её тебе? — возразил он. Поглядев на него немного, Ша Хуалин насмешливо фыркнула и пренебрежительно отмахнулась. — Что ж, ладно. — сказала она. — Думаю, я просто заберу и тебя тоже. Репутация твоего Господина рухнет ниже некуда. — Будь рядом, — Шен Цинцю оглянулся на Ло Бинхэ. Мальчик кивнул, и это было всё, что они успели обсудить перед тем, как Ша Хуалин махнула рукой, и все её люди обрушились на них. Единственным плюсом в их положении было то, что демоны не хотели развязывать войну, и потому, похищая свои цели, старались никого не убивать. И, поскольку это на их имение напали, Шен Цинцю и Ло Бинхэ было совсем не обязательно той же вежливостью отвечать. Шен Цинцю изо всех сил старался держать себя в руках, когда послал Сю Я отразить атаку самого яростного демона, и выполнил несколько приёмов, которые недавно изучил. Его поразило то, насколько хорошо у него это выходило. Да и вообще, ситуация была настолько для него стрессовая, что в каком-то роде ему было даже проще, чем обычно, отбросить лишние мысли и просто делать, что должно. Он положился на свои инстинкты, но был достаточно умён, чтобы не прекращать анализировать всё происходящее, пока отбивался от демонов и делал всё возможное, чтобы остаться в строю. Ло Бинхэ выдохся быстрее. Мальчик всё ещё учился, и несмотря на весь свой потенциал, ещё не отточил все свои навыки. К тому же, он был напуган, и его атаки сейчас были не такими быстрыми и точными, как обычно, хотя он всё ещё держался на ногах и оставался рядом с Шен Цинцю. Первый демон, который потерял всё своё терпение и отбросил этот их «мягкий» подход, был одним из самых здоровенных. Шен Цинцю был занят тем, что очень быстро отбивал удары однорукого демона, когда огромная тварь разъярилась на Ло Бинхэ и двинулась на него, очевидно, собираясь без церемоний размазать его по земле. Единственное, что Шен Цинцю успел подумать, это нет, и, бросив всё, вмешался. Лезвие Сю Я выглядело как крохотный осколок против огромного молота его противника, но меч был более сильным оружием. Его руки дрогнули, но ему хватило силы отбросить ошеломлённого демона назад. — Учитель, осторожно! Он едва заметил, в чём дело, когда его ударили снова, и в этот раз почти успешно — несколько шипов с брони демона вонзились в его руку. Травма была незначительной, и Шен Цинцю легко отразил второй выпад, перерубив противнику запястья. Горячая кровь хлынула на стылую землю, от которой начал подниматься пар. Как раз в этот момент показался Лю Цингэ. Вовремя, подумал Шен Цинцю. Он повернулся было поприветствовать союзника и посмотреть, как протагонист демонстрирует свои потрясающие боевые навыки, но его внезапно накрыла волна тошноты и в глазах помутнело. Дыхание спёрло в горле, а духовная энергия вдруг как будто выключилась. Со стоном боли он пошатнулся на месте. Ло Бинхэ испуганно вскрикнул, отбиваясь от очередного нападающего. — Учитель! Что случилось?! Рана на его руке… Шен Цинцю скептически её осмотрел. Яд? Звуки боя вокруг, кажется, утихли, когда на землю хлынуло ещё больше крови, и Лю Цингэ вклинился в толпу демонов с неудержимой силой молнии. А Ша Хуалин смеялась. — Разве не видишь? — спросила она, — Мои друзья обожают яды. В частности, тот, от которого Второй Муж спас своего ученика, носит на себе «Неизлечимый». Как жаль — мы пришли только забрать, но не убить. Увы, тебе не жить больше. Ло Бинхэ взъярился. Ша Хуалин рассмеялась снова, когда Лю Цингэ сбил её с ног. — Противоядие! — прорычал он, направляя на неё свой клинок. Она усмехнулась. — Ты серьёзно думаешь, что у яда с названием «Неизлечимый», есть противоядие? Не будь глупцом, — сказала она. — Кто вообще придёт похищать кого-то, обрядившись в ядовитые шипы? — настаивал Лю Цингэ. — Мы хорошо заплатим. Дай нам противоядие. Ша Хуалин вздохнула. — Что ж, теперь я бы хотела, чтобы оно было. — сказала она. Шен Цинцю увидел, как она пожимает плечами. Его сердце рухнуло в тот момент — даже он мог сказать по её поведению, что она не врёт. Да и причины на то не было. Спустя миг, всё вокруг поплыло. Ло Бинхэ поймал его раньше, чем он свалился навзничь. Серьёзно? Он умрёт от отравления? Прямо сейчас? Вот так вот бесславно? Да он же ещё даже своего предшественника не успел пережить! Какой отстой… — Учитель! — крикнул Ло Бинхэ, — Не сдавайтесь! Держитесь… Шен Цинцю взглянул на его перепуганное лицо, и осознал, что он ни о чём содеянном не жалеет. По крайней мере, у этого ребёнка всё будет хорошо. Это же здорово, правда? Ло Бинхэ — самый настоящий белый лотос, и у него отличные перспективы, пускай и довольно скромные для него. Шен Цинцю смог протянуть руку и в последний раз погладить его по голове, пока Лю Цингэ всё ещё продолжал угрожать Ша Хуалин. — Ты молодец, — сказал он. Что-то вроде этого должен говорить умирающий учитель. Ло Бинхэ разрыдался. Последнее, что он увидел перед тем, как отключиться — сильный взрыв, выбивший двери имения. О, Юэ Циньюань. Чудно. Что ж, очень мило с его стороны, что он объявился. Кажется, его что-то задержало, он даже что-то припомнил — он попал в засаду, или что-то вроде того… Вид у него несчастный… Кругом беспорядок… Шен Цинцю подумал, что он здорово проебался. А потом он подумал, что это слишком грустная мысль, чтобы с ней умирать. Когда он очнулся, у него в голове крутился вопрос — а разве хоть кто-то умер с не грустной мыслью? Может и нет, если это было в глубокой старости и в окружении любимых людей, которые оплакали бы твою смерть, и потом продолжили жить полной и счастливой жизнью. Но сколь многие уходят именно так? Так он размышлял, и мысли скакали с одной на другую, пока он вдруг не понял, что он больше не на улице. И он в сознании. И может мыслить. Может, он и не умер? Шен Цинцю осторожно открыл глаза и моргнул. Мда. Может, и не умер, но он чувствовал, что смерть определённо была близка. У него вены болели. Он даже не знал, что вены могут болеть. Как будто кто-то поджёг его нервную систему, и пожар только-только успокаивался. Он скоренько осмотрел себя, и понял, что состояние у него было не такое уж плохое. И почему в этих дурацких историях всё происходит именно так? В мучительной агонии, люди умирают от ужаснейших вещей, но всё ещё выглядят при этом так прекрасно, что хоть картину с них пиши. Но вряд ли он должен жаловаться, всё-таки, он не хотел выглядеть как груда фарша, на самом деле. Когда он ещё немного пришёл в себя, он огляделся вокруг. Из окон лился внутрь серый зимний свет. Возле его кровати был стул. На нём сидел Юэ Циньюань, и сейчас он, кажется, дремал. Оригинальный Шен Цинцю был бы счастлив, как никто. Теперешний не возражал, но он хотел знать, где были Лю Цингэ и Ло Бинхэ. Ну, с Лю Цингэ всё было хорошо, наверное, раз Юэ Циньюань сидел здесь, а не возле постели протагониста. Ну, или не гнался за его похитителями, чтобы вернуть его. Но Ло Бинхэ был всего лишь слугой, да и друзей у него толком не было. Решившись получить ответы, Шен Цинцю протянул руку и легонько потряс Юэ Циньюаня, чтобы разбудить. Он пришёл в себя не сразу. Отлично. Его взгляд сфокусировался на Шен Цинцю. Спустя миг, Шен Цинцю оказался в объятиях. — А-Дзю! — воскликнул Юэ Циньюань. — Ты пришёл в себя, какое счастье! Неловко. Снова. Он нерешительно похлопал мужчину по спине. — Что случилось? — спросил он. Юэ Циньюань нежно погладил его. Отстранившись, он обхватил лицо Шен Цинцю ладонями. Это уже был слишком тесный контакт, и всё стало ещё более неловко, когда Юэ Циньюань склонился и поцеловал его. Спасибо, что в лоб, а не в губы, но Шен Цинцю вдруг ощутил, что во-первых он абсолютно проснулся, а во-вторых, он на 100% недоволен. Бывали вещи и похуже, чем терпеть такие фамильярные прикосновения от красивого мужчины, который к тому же, технически, был ему мужем, но всё равно это было довольно странно. — Я думал, что потерял тебя, — сказал Юэ Циньюань. Мда, это… та ещё ситуация. Наверное, отличная была бы ситуация для другого Шен Цинцю, так что это было даже немного трагично, учитывая все обстоятельства. Однако, он ещё ничего не узнал. Мысли в голове безостановочно метались из-за воющих сирен дискомфорта в его голове, так что он с трудом вспомнил, что случилось прошлой ночью. Ну, это он предполагал, что прошлой. — Меня отравили? — предположил он. Наконец, Юэ Циньюань уселся обратно. Он всё ещё держал Шен Цинцю за руку. К счастью, за ту, что была без перевязи. — Да, — сказал он. — Демоны полагали, что яд смертелен, но Лю Цингэ поспешил и привёл Му Цинфана быстрее, чем кто-либо. Увы, Неизлечимый действительно неизлечим. Как бы то ни было, теперь с тобой всё будет в порядке. Если регулярно очищать твои меридианы, то состояние останется стабильным. Но яд… Будет время от времени блокировать твою духовную энергию. Шен Цинцю потребовалось время, чтобы осознать значение этих слов. Если его духовная энергия будет вот так непредсказуемо отказывать, как забивающаяся сливная труба, то будут проблемы. Если такое произойдет во время битвы, или какого-то важного события, то дело может кончиться и тем, что он погибнет. Учитывая жанр новеллы, в которой он находился, шанс кончить именно так он имел до ужаса немаленький. А теперь к вопросу лечения. — Мне нужно очищать меридианы? — спросил он. Юэ Циньюань кивнул. — Заклинатель с достаточно высоким уровнем энергии янь может это делать ежемесячно, согласно тому, что сказал Му Цинфан. Повезло, что Лю Цингэ спокойно с таким справится, но если встанет такой вопрос — я смогу тоже, несмотря на то, что у меня не так развиты подобные способности. Твой ученик тоже вызвался помочь, но учитывая то, что он всё ещё тренируется… Помочь он не сможет, но его стоит похвалить. — сказал он и слабо улыбнулся. По его поведению стало ясно, что не всё обстоит так гладко, как он говорит. На самом деле, как только Шен Цинцю потерял сознание, всё перевернулось с ног на голову. Лю Цингэ чуть не убил демонессу из знатного рода, ученик Цинцю в отчаянии хватался за него, а Юэ Циньюань едва смог вникнуть в происходящее, когда его вдруг пронзил холодный страх, что его муж умер. Затем Лю Цингэ первым помчался за целителем. Его летящий меч пронзал воздух столь быстро, что это казалось невероятным. Юэ Циньюань всегда надеялся, что его мужья в итоге если не поладят, то хотя бы смогут вежливо уживаться друг с другом. Может, даже со временем признают друг в друге родственников. Но он никогда и не представлял, что они сблизятся настолько, что даже будут рисковать жизнью и здоровьем, чтобы помочь друг другу в трудной ситуации. Конечно же, это было очень хорошо, что его мужья поладили. Но… не было ли это немного странно? Он отбросил неподобающие мысли прочь. Столько всего произошло, он уже совсем ничего не понимал. Ему стало казаться, что его решение заключить второй брак, в итоге не стоило тех преимуществ, которые он получил. Юэ Циньюань полагал, что этот поступок положит конец некоторым неприятным мнениям о нём при дворе, и, к тому же, он хотел заполучить Лю Цингэ. Но сплетни, кажется, только раздулись заново — начали судачить о том, какой ревнивый ублюдок на самом деле Шен Цинцю, и что Юэ Циньюань-то ни разу не такой «святой», каким хотел казаться. Люди, с которыми он хотел наладить связи, продолжали насмехаться над его «только двумя» супругами, поскольку любой из этих людей имел их гораздо больше. И, когда всё радостное волнение и чувство новизны после свадьбы немного схлынули, он начал замечать, что, несмотря на все его несомненные достоинства, Лю Цингэ был немного… ну… Неподходящим, наверное, на роль Первого Мужа. Может, это было несправедливо. Юэ Циньюань привык думать, что эта роль годится кому-то, у кого столь же расчетливый ум, как у Шен Цинцю, но ведь можно было и по-другому совсем управляться. Лю Цингэ был прямолинеен, благороден и честен. Только то, что придворные его могут живьем сожрать, и что он в жизни не имел дел с расчётными книгами, не значило, что он не дорастёт до своей должности. Это ведь было только начало. И, удивительно — Шен Цинцю начал ему помогать. Эти мысли и кое-что другое взращивали крупный конфликт в душе Юэ Циньюаня. С тех пор, как он затронул тему второго брака в разговоре с Шен Цинцю, тот стал невыносим. Он протестовал, обвинял, дулся, игнорировал, манипулировал и строил какие-то планы, устраивал сцены, всё что угодно, лишь бы это предотвратить. Это было очевидно. Именно это выбило Юэ Циньюаня из колеи, пока он сидел возле постели своего мужа и не знал, откроет ли тот когда-нибудь глаза снова. Он отослал всех остальных прочь, и на мгновение мир для него снова сжался только до них двоих. Это неизбежно напомнило ему те времена, когда они действительно были только вдвоём против всего мира. Ещё до того, как Юэ Циньюань узнал о своём происхождении, до того, как Шен Дзю пошёл за ним в беспощадный мир политики и каким-то образом умудрился выжить, хотя его руки становились день за днём все более и более грязными. Да это не особо-то и отличалось от жизни на улице. Шен Цинцю мог быть коварным и неуловимым, как нож в темноте. Но ничто не делает из людей глупцов быстрее, чем две вещи — любовь и страх. Все действия Шен Цинцю заставили Юэ Циньюаня задуматься о том, что же он нашёл в этом человеке с самого начала. Как-то так вышло, с какого-то момента, он перестал смотреть на их совместное прошлое, но начал смотреть на всё через призму взглядов остальных придворных. Они говорили, что Шен Цинцю — плохая партия, что ему недостаёт тех черт, которые так ценились. Ни семейных связей, ни своих денег, ни нормального образования, и, когда они только поженились, он не умел ничего из того, что восхвалялось в партнёрах, считающихся перспективными. Он не разбирался ни в музыке, ни в рисовании, он даже кротким нравом не отличался. Он был своевольным, холодным, независимым и беспощадным. Было время, когда Юэ Циньюань смеялся над осуждающими голосами других. Когда все те черты Шен Цинцю, которые не сковывали его, помогали ему снова и снова утвердить своё положение при дворе. Но однажды они достигли той точки, где уже не нужно было устраивать ни убийств, ни революций, и было уже особо нечего достигать. У них было богатство и влияние, Юэ Циньюань удовлетворился своим званием и положением. Какая польза от лестницы, если взбираться уже некуда? В какой-то момент, Юэ Циньюань начал прислушиваться к голосам, нашёптывающим ему, что он заслуживает чего-то большего. Чего-нибудь ещё. Кого-нибудь ещё. И Шен Цинцю, его нож во тьме, стал камнем на его шее. Чем больше он настаивал, тем сильнее злился Юэ Циньюань. Но, если задуматься… Что ещё А-Дзю оставалось делать? Его невыносимое поведение, его вопиющее сопротивление, да какой человек вообще будет действовать таким образом? Если только он не… запаниковал? Будет даже легче, думал Юэ Циньюань, если Шен Цинцю продолжит выкидывать свои фокусы. Он ждал, что он выдумает что-нибудь против Лю Цингэ, и чтобы заставить его покориться через не хочу, придётся его воспитывать, бранить, иногда и наказывать, отсылая в заключение. Он был абсолютно готов относиться к своему мужу с тем же властным превосходством, с каким другие придворные относились к своим супругам. Совершенно готов он был и к тому, что Шен Цинцю будет бунтовать и сопротивляться, и ему придется смириться с положением дел опричь души, придется сдаться, потому что он любит Юэ Циньюаня. Потому что так было. Только вот ничего этого не произошло. Юэ Циньюань женился на Лю Цингэ, и, кажется, за одну-единственную ночь Шен Цинцю изменился. Это, наверное, было хорошо. Всё шло гораздо более мирно, чем ожидалось, после того случая с чаем не было ни одной выходки, ни одного коварного плана, с которым Юэ Циньюаню нужно было разбираться, и даже очевидное нападение вдруг обернулось спасением и помощью. И всё же… Всё это вызывало у него чувство беспокойства. Беспокойства, которое он не мог ни определить, ни отринуть. Шен Цинцю всё ещё не пускал его в свою постель, может, в этом дело? Обычно, его муж охотно занимался с ним сексом, любым из возможных способов. Юэ Циньюань был совершенно уверен, что его муж попытается увлечь его от Лю Цингэ, соблазняя при любой возможности, чтобы только затащить в свою постель и удержать его там. К своему стыду, он этого даже ждал. Немного. Будет ли Шен Цинцю агрессивно-настойчивым, или изобразит скромность, попытается разбудить в нём страсть, или ностальгию, или даже жалость — он не знал, но он совершенно не ждал… пренебрежения. Его муж ничего такого не делал. Никак не соблазнял. Казалось, он с трудом мог выносить прикосновения Юэ Циньюаня. Может, у него была такая стратегия. Может, поэтому всё это казалось таким неприветливым. Но даже если и так… Он всё размышлял об этой концепции любви, страха и глупости. И он ничего не смог поделать, но подумал, но ужаснулся, что ответ был очевиден. Шен Цинцю его больше не любит. Как будто в тот момент, когда он женился на Лю Цингэ, он просто заглянул в своё сердце, дёрнул за какую-то ручку, и всё. Когда он смотрел на Юэ Циньюаня, в его взгляде не было тепла. Не было жара ярости. Не было льда обиды, с другой стороны. Ни горечи. Ни боли. Как будто его сердце разбилось, но только та часть, которая любила Юэ Циньюаня. А затем, он пожал плечами, вымел осколки и продолжил жить дальше. Эта мысль была ужасающей. Ужасающей абсолютно. Не только из-за того, что Юэ Циньюань и представить не мог, как заслужить обратно то, что он потерял. Видеть своего мужа, лежащего на земле, бледного, истекающего кровью на холодную землю, смертельно неподвижного — это встряхнуло его настолько, словно призрак его самого, только на десять лет моложе, начал орать ему в ухо. Что ты делаешь?! Это же наш А-Дзю! Кто этот человек, который разбил нашему А-Дзю сердце только затем, чтобы немного потешиться? Это не может быть Юэ Ци, который обещал заботиться о нём, который поклялся, что больше никогда его не бросит! Он хотел сказать Шен Цинцю, что он каким-то образом одумался. Но вот, даже сидя возле постели своего мужа, он, казалось, всё ещё пытался отыскать того человека, у которого должен был просить прощения. Того Шен Цинцю, который смотрел на него с раздражением, с насмешкой, с превосходством или нетерпением, но всегда, всегда с любовью. Человек в кровати хмыкнул, осознавая ситуацию. Его взгляд был вежливым, понимающий и нейтральным. Со своей стороны, он был обеспокоен вопросом судьбы своего ученика. — Что ж, всё лучше, чем смерть, — сказал он, оценивая своё нынешнее состояние. — Кстати, о моём ученике, с Бинхэ всё в порядке? Юэ Циньюань неохотно отпустил его руку. — С твоим слугой всё хорошо. Мне пришлось его отослать, чтобы он немного отдохнул. Он тебе невероятно предан, — сказал он. — А Первый Муж? — Он не ранен. Шен Цинцю удовлетворился ответами. Очевидно, что Лю Цингэ всё же не похитили, а то у него уже появились опасения, что события сюжета новеллы неизбежны. Успокоившись по этому поводу, он вернул своё внимание себе и своим насущным проблемам. По крайней мере, ему было не больно. Он устал, ему было немного дискомфортно от новых ощущений, но ничего страшного. — Я создал Господину проблем, удерживая его возле своей постели, — сказал он, наконец. — Никаких проблем, — заверил его Юэ Циньюань, — Присматривать за своим мужем — ни в коем случае не проблема. Шен Цинцю покачал головой. Каким-то образом, кажется, он всё продолжал перетягивать на себя внимание, так или иначе. Наверняка, для развития отношений главных героев это было не очень-то хорошо. — У Господина теперь есть ещё один супруг, конечно же, он переживает и хочет проверить, как он, — предположил он. Протянув руку, он похлопал ладонь Юэ Циньюаня, как бы говоря: «ну, ничего, всё в порядке — ты можешь уже идти и заниматься тем, чем на самом деле хочешь». То чувство вины вернулось, как ему показалось, и оно было совершенно ни к чему. Даже если искренняя забота в глазах Юэ Циньюаня не казалась ему на самом деле неприятной. Юэ Циньюань со скорбным выражением лица отвёл взгляд.  — Я же сказал, он в порядке, — ответил он. — Мой муж возле меня, перед моими глазами, и он был на пороге смерти. Конечно же, он — тот, о ком я беспокоюсь больше всего. Ох, чёрт возьми, эта вина была до ужаса въедливой. — Но я оправился, и я жив, — уверил Шен Цинцю, снова его похлопав. — Не стоит волноваться. Господин должен пойти отдохнуть и позаботиться о своих потребностях. Второй Муж всё ещё будет здесь в обозримом будущем. Несколько мгновений Юэ Циньюань молча смотрел на него. И как только ему показалось, что он сейчас, наконец, уйдет, его лицо слегка дрогнуло. Он двинулся, но вместо того, чтобы встать, он соскользнул вниз, на пол возле постели. Потянувшись за рукой Шен Цинцю, он взял её в свои и прижал тыльную сторону его ладони ко лбу. Выражение мольбы. Шен Цинцю поразился. — А-Дзю когда-нибудь простит меня? — спросил Юэ Циньюань едва слышно. С чего вдруг началось всё это странное поведение?! Простить что? Я-яд? Это всё демоны! Вторжение? В этом, конечно, тоже нельзя обвинить Юэ Циньюаня, разве только, если очень придраться. Свадьбу с Лю Цингэ? Это что, была ситуация типа «лучше попросить прощения, чем спросить разрешения»? Это было его решение, он же к этому так долго шёл! Или это было что-то другое, что-то, связанное с этим неотвратимым и странным чувством вины? Десять лет — долгий срок, и именно столько лет его предшественник и его странный муж прожили в браке. Возможно, в прошлом они оба много чего понаделали. Шен Цинцю не знал, что ответить. В итоге, он отвечать не стал. Глаза Юэ Циньюаня были закрыты, пока он прижимал ладонь к своему лицу. — А-Дзю, — сказал он, всё ещё едва слышно, — А-Дзю никогда не прощает меня. Но на этот раз всё по-другому… Шен Цинцю осторожно вытянул свою руку обратно. Юэ Циньюань позволил ему выскользнуть из своих пальцев, хотя и было очевидно, что он надеялся на что-то другое. — Ты вымотался, — решил Шен Цинцю, — Всё покажется не таким уж страшным после еды и отдыха. Ступай и позаботься о себе. Наконец, он ему намекнул. Юэ Циньюань кивнул и прошелестел вежливое извинение. Шен Цинцю чувствовал себя слегка виноватым, провожая мужчину взглядом. Совсем чуть-чуть, но всё же… У него вырвался вздох сожаления, когда он остался один. Но долго его одиночество не продлилось. — Учитель! Губы Шен Цинцю дрогнули. Всё же, с его прилипчивым учеником гораздо легче справляться, чем со всей сложностью эмоций его так называемого мужа.