Crown Princess

— Беги, Люси, беги! Оглушительно громко в метре вдребезги разбивается толстая ваза. Отскакивают щепки от дверного проема, куда малышка успевает юркнуть, унося ноги из самого эпицентра гангстерской потасовки. Совершенно случайно они оказались не на безопасном расстоянии слежки, как хотели, а на настоящем полигоне. Совершенно нелепо и непредвиденно в него попала Люси, прямо под линию огня. И невообразимым чудом никого из них с парнями еще не ранили. Квинн бежала изо всех сил, как от цунами, даже не оборачиваясь. Ее, конечно, захватил азарт, когда на пути ее встали лестницы и закоулки центрального пролета здания, но 12 этажей даже активную малышку выбили из сил. Джастин тоже рвался за ней следом, чтобы прикрыть или защитить от тех, кто мог поджидать за любым углом этого большого частного японского ресторана. Джим и Фрост отстреливались от роя преследователей, состоящего из здоровенных гангстеров в плащах и очках с пулеметами размером с Люси. Девочка была бесстрашна и даже не кричала, не плакала и не боялась, слышала предупреждение о каждом новом изменении курса, о каждом повороте, что выкрикивал Рыцарь за ее спиной. Сама бы она не выбежала на огромную крышу без его помощи. Оказалась здесь совсем одна словно на тарелке. Штормовой ветер угрожающе и недовольно прогонял ее отсюда, мамина помада уже смазалась с белого лифчика, но смотрелась красиво. Глаза взволнованно и жалобно бегали по крыше от угла к углу, куда бы ей спрятаться и нет ли кого еще здесь? С противоположной стороны доносился какой-то шум, за ним она не слышала уже ничего, даже свои мысли. Джастин, где же ты? Малышке хотелось упасть на землю и прижаться как можно ниже, словно она загнанный олененок на лугу и за ней летит стая коршунов. Эти типы озверели, увидев парней. Когда что-то пошло не так. И тогда пришлось вмешаться им. А Квинн не умела быть в стороне, когда так грубо обходились с верными людьми отца, которые рисковали ради нее жизнью. Она не стала Люси Квинн чтобы ее защищали — она стала ею, чтобы защищать. И чтобы о ней узнал ее отец. Джокер был сегодня здесь. Скрывался под видом одного из посетителей на баре под плащом и шляпой, следил за сделкой. Но не успел разнять их, ему нужно было бежать. Он получил то, за чем пришел, и теперь мог потеснить этих тварюг со своего трона. О девочке он и не знал, не увидел ее за столиками, когда началась потасовка. Его просто увели. Ждала машина. Сердце Люси просто металось и бешено билось в хрупкой худой груди под белой кофтой. Она знала, что папа здесь, где-то рядом, в любой момент может выскочить из-за угла. Как она хотела, чтобы он ее сейчас забрал! Только он, больше никто. Она готова сбежать за ним куда угодно. — Люси! — на крышу выбежали парни, Джим еще отбивался от двоих, слышны были глухие выстрелы, свист пуль и их рикошет от железных стояков на крыше. Судя по тому, что Джастин убрал пистолет и бежал к ней, она поняла, что ребята справились и теперь должны как можно быстрее убираться отсюда, иначе их пристрелят, словно дичь. — На ту сторону, быстро! — махнул ей громко и надрывно блондин. И сорвавшись со всех ног, маленькая арлекина перекатами по крыше, прыжками и кувырками переметнулась на другую сторону навеса и увидела прямо на краю вертолет. Шуму было столько, что она обернулась для верности, успели ли за ней ребята. На пиджаке Фроста была кровь, как и на руках, это все очень напугало ребенка. Хоть бы он не был ранен. На этажах уже громыхали гранаты, кто-то предупредил о взрыве газа, устроенного Джокером. — Джон! — вдруг приглушенно против ветра заорал где-то рядом мужской голос. Из вертолета высунулся парень с бородой, сильно сощурился и махнул им рукой. — ребенок, давай бегом сюда! — он звал ее. Ее! Незнакомый мужчина, но, кажется, это Бак. Тот тип, что был в подворотне. Джим схватился за его руку, добежав первым. Следом и Джастин. — Люси, сюда! Девочка почти добежала до вот-вот взлетающего вертолета, но на бегу обернулась на оставшегося позади Фроста. Тот тоже отвлекся на то, чтобы она уцелела и услышала их призыв живо прыгать в кабину. Но это стало его роковой ошибкой. Уродец, которому он заламывал руку, выхватила нож и ударил лезвием по касательной. Костюм мужчины с иголочки окрасился в бордовый, Джонни скривился и согнулся, но дал тому в морду, отбившись. Вдруг у стоящей на крыше рядом с Люси будки волной выбило стекла. Взрыв прогремел неожиданно и, казалось, на весь город. Птицы взлетели с соседних крыш, заорали сирены. Девочка вскрикнула, закрыла лицо локтем и упала на землю. Куртка спасла ее от осколков. В те первые секунды, когда взрывная волна отошла и остался только шок и глухое словно дробь барабана биение сердце, Люси медленно разогнула руки, опираясь на исцарапанные ладошки, и услышала этот звук. Этот далекий-далекий смех, похожий по началу на громкий скрип огромной двери. Эхом он победно разнесся от крыш и прокатился по всей улице. Этот смех леденил душу и переворачивал все внутри маленькой наследницы Безумного Престола. — Папа! — взвизгнула точно отчаянный котенок, грубо отнятый от матери, Люси, на глаза брызнули слезы словно от попавшего стекла. Все окончания закололи эти осколки, внутри сжалась каждая клеточка. Она готова, готова была сброситься с крыши, только бы увидеть его! краешком глаза! прокричать с хрипом в груди «Вот же, я здесь, ты нашел меня, Папа!» Вертолет оторвался от навеса, времени не было. Фрост одной рукой успел схватиться за кабину и с рыком волка подтянуться внутрь. С порывом и детской, такой сильной болью в сердце девочка кинулась к краю крыши, словно у нее забирают самое дорогое. — Люси, хватайся! — но строгий мужской бас мгновенно вернули ей слух, зрение, реальное видение мира и храбрость. Ручки девочки прямо в прыжке сначала схватились за выброшенную веревку, а затем и ноги качнулись по инерции. Она парила, словно свободная птица над всем городом. Летела так легко, как будто бы и правда была принцессой цирка. В этот момент у нее внутри случилось новое перерождение. Она открыла в себе настоящую мощь и силу воли своей матери, все свои чувства и зов крови к своему отцу. Сегодня Люси Квинн и Джокер вместе сбежали с места преступления, с места, где искупляли грехи те, кто всегда унывает, вместо того, чтобы навечно отдаться радости и веселью. Смеху, раскаты которого будто бы призраком из прошлого разносились вновь на улицах города. И вольным, таким громким и радостным криком его дочери, которая знала, что это далеко не последний раз. Но самый первый, их семейный уход. Она никогда еще не чувствовала себя более близко к Джокеру, чем сейчас. Они оба ликовали и взывали к своей победе. И эту оду в ночи девочки, висящей на веревке вертолета, и Клоуна-Принца, рассекающего воздух на красной ламборджини, сегодня слышали все…