Falsum

Ким ладонью убирает песок, уславший толстым слоем новую лавочку, поставленную в беседке у перегородки совсем недавно точно как и две другие лавочки. Юнги всё также счастливо улыбаясь усаживается рядом с другом и опирается о его руку, приобнимая за плечо. — Он тако-о-ой… — тянет Мин. — Такой? — Слов не хватает, чтобы описать его. Красивый? Нет-нет, — он машет головой ударяясь о руку друга. — потрясающий, — восхищённо вздыхает, прикладывая ладонь к груди. — Чего сердце так стучит? Сейчас грудную клетку разорвёт на части, кажется. — Может он твой истинный? — предполагает Ким, слегка похлопывая по ноге Юнги. — Думаешь? — он отстраняется, с надеждой заглядывая омеге в глаза. — Наверное, я не уверен, — пожимает плечами Джин, показывая, что точного ответа не даст. — Почему не уверен? Рен же был твоим истинным! Ой, прости, — Юн, поникнув, опускает взгляд в пол. — Я уже не уверен в этом. Мне папа рассказывал про фальшивую истинность. Редкая штука, но бывает. Мне кажется, что он не был мне предназначенным, — неловко признаётся Ким, вспоминая, как лежал с альфой на поляне и ничего не чувствовал? Точно, не было такого состояния, как у Юнги, не было никакой окрылённости, не было учащённого сердцебиения, не было ничего. Но, почему-то, он не обращал ни толики внимания, ведь начало было такое же фиерическое, как и у Юнги с альфой с запахом булочки. Но это чувство закончилось так же быстро, как и началось, а Киму не до этого было, он и не заметил пропавшее наваждение, будучи жутко радостным от того, что у него наконец-то появился альфа, да ещё и истинный! Коротко мотнув головой, как бы отгоняя мысли, он снова посмотрел на Мина. Он сидел, нахмурив брови и покусывая бледные губы, как будто задумавшись о чём-то. — Ты чего? — А вдруг у нас Хосоком всё не по-настоящему? — Тебе его запах нравится? — Конечно! — А мне запах Рена не нравился, до сих пор терпеть не могу запах кокоса. Ким с ужасом ловит себя на мысли, что ему нравится кофе. Ему нравится этот терпкий аромат, что вдыхать хочется двадцать четыре часа в сутки, наполнять лёгкие до отказа пока откачивать не придётся. Он грустно усмехается, понимая, что с вероятностью в процентов этак пятьдесят Чонгук действительно его альфа. Поэтому он тогда был словно зачарованный — водил пальцем по скулам омеги, медленно переходя на подбородок; всматривался в глаза, но в тоже время ловил каждый вздох, что срывался с пухлых губ, взглядом. Нет! Быть такого не может! Просто богатей нашёл новую игрушку и увлёкся. «Да, со всеми бывает,» — натянуто улыбаясь, где-то у себя в душе признаёт он. А сам впервые признаёт, что разочарован. Ужасно разочарован. И обида с огромнейшей скоростью распространяется по телу, заставляя Сокджина проглотить горький комок этой самой обиды, вставший поперек горла. — Что-то случилось? — спросил Юнги, следя за выражениями на лице друга, которые менялись каждую секунду да и выражали лишь одну горечь и невероятную обиду. А ещё касаться альфу хочется. Хотя бы невзначай, как бы случайно, мягко, пробегаясь пальцами по смуглой, слегка грубоватой коже. — Нет, — качает головой, отвечая на вопрос Мина. — Всё в порядке, просто я выяснил для себя кое-что. — И что же? — снова спрашивает, вставая с лавочки и тихо ругаясь, пытаясь убрать многочисленные скобки с новых штанов, которые он надел на свидание с Хосоком. — Как всегда: всё через жопу делают. — Да так, это неважно.

***

— Гордость — деньги бедняка, да, Сокджинни? — ядовито шепчет Чон, по привычке царапая кожаный руль. Он, вжимая педаль газа в пол, медленно осматривается по сторонам и ухмыляется, заприметив нужное ему здание. — Добрый день, Мистер, — он опускает взгляд на грудь сидящего на кресле омеги. — Мин. Мужчина вздрагивает. Да уж, видок у Чона минимум небрежный — чёрное пальто, которое он использовал вместо подушки, разложившись на заднем сидении автомобиля, было жутко помято и где-то в районе бедра виднелось огромное мокрое пятно от слюней; шнурки дорогих туфель были развязаны и Чонгук удивился, как он не разбил себе нос, наступив в очередной раз на них. — Прошу прощения за мой внешний вид, — он разводит руками, глупо улыбаясь. Альфа даже думать не хочет, что творится у него на голове, а уж тем более с лицом. — Я зачем пришёл то. Можно ли оплатить счета без извещательной бумаги? — Да. — О! Замечательно. Улица четвёртая, дом тринадцать. И укажите, что оплатил Ким Сокджин. — Джин, — мужчина задумчиво вглядывается в стоящего напротив. — Вы его знаете? — Знаю. — Откуда? — Чонгук уложил руки на стол и, оперевшись о локти, приблизился к омеге. — Не думаю, что вам это следует знать. — А я думаю как раз наоборот. Вы знаете кто я? — Нет. — Чон, — он медленно, растягивая гласные, словно пробуя их на вкус, говорит. — Чонгук. Это имя вам что-нибудь говорит? — И что же вы нашли в сыне простого разнорабочего, Господин Чон? — омега выпрямился, как по струнке, улыбнулся обольстительно (так казалось только ему самому) и захлопал глазками. — Не думаю, что вам следует это знать, — парирует Чон, заметив как быстро поменялось отношение долоровца стоило только узнать о финансовом положении молодого альфы. — Вы указали, кто уплатил? — он переводит взгляд на бумагу, гласящую о погашении долга. — Он лучший друг моего сына, — Шинхён пропустил слова альфы мимо ушей, говоря о своём. — Юнги омега. Прекрасный мальчик. А Чон откровенно смеётся, переодически кашляя. Неужели этот омега уже продумал свадьбу Чонгука с каким-то Юнги до мелочей? Неужели он и в правду думает, что Гуку есть дело его сына, когда у него (почти) есть Сокджин, который затмевает собой любого омегу рядом (в радиусе километра) с Чонгуком. — Вы сватаете своего сына мне? — Нет, но было бы неплохо… — Было бы неплохо, если бы вы выполняли свою работу, как следует или вы можете вмиг лишиться своего рабочего места. Думаю, мы друг друга поняли, — схватив ручку, Чон с непонятной злостью и раздражением чиркает на бумаге подпись, достаёт бумажник из заднего кармана своих брюк и небрежно бросает нужную сумму (даже больше чем следовало) на стол. — А это, — он указательным пальцем притягивает оплаченный счёт. — Я завезу сам. И да, — стоя у открытых дверей, говорит альфа. — Вам следует думать, прежде чем говорить подобные вещи таким людям как я.

***

— Чон Чимин! Как приятно и в то же время неожиданно видеть тебя здесь! Чон вздрагивает, осматривает вип-зону клуба, название которого Чимин никак не может запомнить. На диване сидит парень, точь-в-точь как в прошлый раз — широко расставив ноги и закинув голову на спинку красного дивана. У его ног расположился омега (то, что на нём надето даже одеждой язык не поворачивается назвать), заприметив потенциального соперника, он слишком быстро и резко опускается на колени перед Кимом и тычется носом наугад, опираясь руками о крепкие бёдра альфы. — Ну-ну, Чани. Ты ревнуешь? — он смеётся, поднимая парня с колен. — И правильно делаешь. Иди отсюда, — Тэ машет рукой в сторону выхода со второго этажа, где, собственно, и располагались места для элиты. Громко цокнув, омега, виляя бёдрами, проходит мимо Чона и толкает плечом, на удивление, сильно. — Такой хиленький на вид, а сил как у кабана, — бурчит, потирая плечо сквозь полупрозрачную рубашку бордового цвета. — Ким Тэхён, — Чимин немедленно переводит взгляд на сидящего и почему-то довольного альфу. — Ты запомнил моё имя, мило. Проходи, — он кивает на место рядом с собой и тянется за очередным стаканом выпивки. — Чего встал? Туда даже можешь не смотреть, — намекает на выход. — Сегодня ты либо у меня на коленях, либо на диване рядом. Другого не дано. Кстати, что ты здесь делаешь? Меня небось искал, — расплывается в довольной улыбке, медленно подходя к Чимину. — Нет, я обычно здесь отдыхаю, а сегодня мне сказали, что место занято и что выгнать такого как ты посетителя они не могут. Чимин медленно и, как казалось, незаметно продвигается ближе к выходу, внимательно наблюдая за расслабленными действиями альфы. Красиво. Он двигается медленно, грациозно, подобно хищнику. Взгляд невольно цепляется за крепкие бёдра, о которые опирался тот омега; перебегает на пояс — Чон покрывается краской, заприметив возбуждение Тэхёна. — О, так ты пришёл, чтобы прогнать меня? — По правде да, но сейчас мне надо уходить, — гулко сглатывает образовавшийся комок и пригинается, увидев руку альфы, — наверняка альфа хотел коснуться волос Чона и если бы парень провёл своей ладонью по волосам Чима, то он бы точно поддался под ласки, просил бы большего. — Не-а, — всё также улыбаясь, он хватает Чимина за руку и тянет в сторону диванов. — Раз ты не хотел садиться рядом, то посидишь у меня на коленях. — Н-нет, — снова вспыхивает омега и пытается подняться на ноги, но из-за руки, крепко обвившей его талию, выходит из рук вон плохо. Парень вздрагивает, почувствовав чужую руку у себя на бедре, а потом громко вскрикивает — альфа сжал его бедро и медленно провёл языком по молочной коже, слегка прикусывая пульсирующую жилку на шее. С пухлых губ предательски срывается тихий стон и Тэхён, расценив это как просьбу продолжать, поднимает руку с бедра и ныряет под почти прозрачную рубашку, легко проводя кончиками пальцев по горячей коже. — Потрогай меня здесь, — Ким хватает ладонь Чимина и укладывает на выпирающую ширинку своих джинс. Сердце омеги громко стучит. Чересчур громко. Быстрый стук отдаётся эхом в голове и слова, которые произнёс парень, он понимает с трудом — сначала улавливает лишь слово, а потом дополняет логическую цепочку благодаря Тэхёну. Он слабо сжимает твёрдую плоть сквозь штаны и наблюдает за реакцией альфы — его губы приоткрылись, а вслед звучит громкий стон; он со страстью вгрызается в губы Чона, прижимает ближе к себе, держась за шею, сначала не спеша подаётся бёдрами вперёд, толкаясь в ладошку Чимина, постепенно набирает скорость и остервенело вбивается в его руку. Парень опускает взгляд на свою красную от трения ладонь, почуствовав что-то мокрое и, удивительно, приятно тёплое. В голове творится ужасный беспорядок и Тэхён слегка качает головой, пытаясь связать воедино все свои мысли (отнюдь неприличные). Дикое желание разложить омегу на столе отдаётся по всему телу приятной дрожью и Тэ, покрепче сжимая ягодицы Чимина, собирается встать, как Чон вскакивает на ноги и, бросив взгляд на альфу, заправляет рубашку в брюки и хватает со стула дизайнерский пиджак, на ходу накидывая его себе на плечи. Ким вбирает побольше воздуха, смешанного большей частью с запахом персика, если он не ошибается, и довольно усмехается — малыш стащил его пиджак, теперь у него есть повод наведаться к нему в гости.

***

Тело Чимина горело огнём и предательски отзывалось на прикосновения альфы, вырывая тихие стоны с его собственных губ. Уже спускаясь по винтовой лестнице на первый этаж клуба Чон принюхивается — откуда-то тянулся сладкий запах переспелой вишни, от чего живот начало в сотни раз сильнее тянуть. «Ужасный. Ужасный запах!» — мысленно восклицает Чимин, отрицая свою тягу к запаху (да и к самому альфе). Омега прижимает ладонь к паху и быстро направляется на выход, всматриваясь в лица танцующих. Парень запускает руку под блузку, где его мягко касался альфа, проводит по животу, щекоча нежную кожу, и мгновенно опускает руку, одёргивая себя. К удивлению запах вишни преследовал его до сих пор — и Чим оглядывается по сторонам, стараясь уловить его преследователя, слегка морщится и закутывается в большой для него пиджак. Пиджак. Приподняв левую руку, он вглядывается в дизайнерскую вещи и с ужасом (скорее с счастьем на лице, но сам Чон это не признаёт) понимает, что прихватил яркий пиджачок Кима.