Falsum

Альфа тихо вздыхает, мельком глядя на смиренно сидящего на переднем сидении его автомобиля юношу: он опустил руки на колени, изредка сжимая ладонь правой руки в кулак; голова его была повернута в сторону приоткрытого Чоном окна (он с немым восхищением разглядывал дома у границы, разделяющей их районы; Чонгуку была интересна реакция омеги, когда они въедут в центр города, что даже в такое позднее вреехмя суток пестрил всевозможными огнями различных цветов), а тело его едва заметно подрагивало, Чон только сейчас заметил: Сокджин сидел в тонюсенькой черной майке. Прокашлявшись и заметив, что на него наконец-то обратили внимание, он спрашивает у парня, редко отрываясь от дороги, чтобы уловить какие-либо эмоции на красивом лице: — Тебе холодно? Ким несколько секунд сидит, приоткрыв рот и пытаясь вспомнить, что спросил у него альфа — последние дни спать было трудно, если почти невозможно, что сказалось на его теперешнем состоянии. — Что простите? — робко переспрашивает Сокджин, а после поясняет: — Я задумался, поэтому не услышал, что вы сказали, простите. — О, — Чон улыбается в ответ и качает головой, как бы говоря, чтобы он не извинялся — не за что просить прощения, — Тебе холодно? — вновь спрашивает он, — Ты дрожишь, — подмечает парень. — Да, немного прохладно, я сглупил, когда вышел в одной майке, — неловко оправдывается он, ведь совсем не холодно — в машине вовсю работает обогреватель, ему страшно. Как это называл Юнги? Страх неизвестности? Именно, он не знает, что его ждет дальше. — Тебе дать пиджак? И я сейчас закрою окно, сглупил, — он готовится снять пиджак, держа руль одной рукой. — Нет, нет, — останавливает его Ким, рукой ухватившись за его плечо. Он некоторое время, так же как и Чон, смотрит на свою руку, лежащую на плече альфы и через мгновение нервно убирает её обратно на колено. Сокджин кашляет в кулак, а после неловко потирает шею, указывая на окно. — Я хотел сказать: закрытого окна вполне достаточно. Чон нажимает на кнопку, находящуюся на руле. — Мы сначала заедем за моим братом, он тоже омега, а потом поедем в магазин, тебе надо прикупить одежды. Ким решает не отказываться от одежды — её ему в любом случае купят, поэтому воротить нос бесполезно, но всё же смущённо отводит взгляд от Чона, который, к слову, выглядит чертовски привлекательно за рулем его черного автомобиля. А Чонгук замечает взгляд омеги и, не удивительно, самодовольно улыбается. Чимин, брат Чонгука, к удивлению Сокджина оказался улыбчивым и разговорчивым парнем, в котором не было ни грамма той похоти и разврата, как представлял себе Ким (за это ему стало очень стыдно теперь). Он громко шикал на омег, что бросали на Сокджина презрительные взгляды в его сторону — всё-таки Сангус район, где встречают по одёжке и провожают по ней же. — Не обращай на них внимания, они дальше своих сумочек от Луи Виттон ничего не видят, позорище нашего поколения, — Чон негодующе качает головой и подзывает к себе консультанта, — Можно пожалуйста эту же рубашку, но на размер меньше? Парень аккуратно берёт рубашку и отправляется на склад в поисках другого размера. В ожидании консультанта и Чимина, который продолжает мельтешить по магазину между стендами с рубашками и брюками, места, где располагались разных цветов гольфы и свитера, Чон старательно избегал. Изобилие белого цвета в этом магазине уже начинало резать глаза, облегчал его муку только желтоватый свет, который был, по мнению Кима, некстати в этом магазине. И вот сейчас он стоит в большой примерочной ужасно дорогого магазина (это он понял по цене за рубашонку — он бы даже сказал полупрозрачную тряпочку — которую примерял сейчас по наводке Чимина) он точно решил, что выберет себе практичную и максимально недорогую одежду, поэтому на восторженный взгляд Чимина отрицательно машет головой, поворачиваясь спиной к зеркалу, к своему стыду отмечая, что ему нравится, как он выглядит в этой рубашке. — Но тебе же нравится, — с недоумением замечает Чон, а потом раскрывает рот, изумленно глядя на нового знакомого. — Ты не берешь её, потому что она дорогая? Сокджин раздраженно вздохнул: неужели он был настолько очевидным? — Н-нет, — он отнекивается, но качает головой, когда Чимин, всё ещё изумленный, не обращает внимания на его слова и продолжает: — Ты экономишь деньги моего братца? Офигеть, — он смеётся, хлопнув в ладоши, восхищаясь Кимом. — Но не волнуйся, Сокджин-а, мы богатейшая семья в Сангусе, поэтому бери то, что тебе нравится, иначе это всё куплю я и подарю тебе в честь нашей дружбы, в любом случае, деньги Чонгука будут потрачены. Тяжело вздохнув, Сокджин вновь разворачивается к зеркалу, окидывая своё тело критичным взглядом. И что только в нём могло привлечь внимание молодого альфы, который явно вниманием омег разных мастей не был обделён. Он со стоном усаживает на пуфик, стоящий рядом, и принимается стягивать чёрные джинсы, с некоторыми потёртостями. Неужели такое действительно модно? Если так, то Сокджин со своими светлыми джинсами, которым было года четыре, был бы самым модным, однозначно. К слову, джинсы снимались чертовски тяжело — они облепили бёдра словно вторая кожа. Нервно пыхтя, он всё же покончил с ними, и потянулся за новым уже подготовленным Чимином, который неожиданно вышел из примерочной, загадочно улыбаясь, нарядом. А это ему действительно нравится. Белые брюки уже не были такими приталенными, как те моднейшие, по словами Чона, джинсы; белую полупрозрачную блузку, с незамысловатым узором, закрывала голубая рубашка из плотной ткани, к которой на пуговицу был прикреплен такого же цвета обработанный лоскут ткани, который, по предположению Сокджина, он должен был использовать в качестве украшения, повязав на шее подобие банта. Стоящему у входа в примерочную Чонгуку кажется, что Сокджин точно ребёнок, которого защищать хочется. И сейчас, стоя перед Чоном в этой небесной безразмерной рубашке, он подтверждает это. Переминается с ноги на ногу, критично оглядывая себя в зеркало, всё ещё не замечая того, кто украдкой подглядывал и молча восхищался им, оттягивает белый кружевной воротник блузки, что была под рубашкой. И, к сожалению, понимает, что ему это совершенно не идёт, понимает, к своему огорчению, ему здесь не место среди всех этих людей и вещей, окружающих его. Это Чон в его взгляде через зеркало прочитал и, неожиданно для себя, расстраивается, понимая, что парню придётся долго привыкать к изобилию всего, к здешним людям и уставам. И он между делом отмечает для себя, что хочется прижать паренька, зарыться пальцами в волосы цвета угля и никуда не отпускать. Он громко сглатывает и, прокашлявшись в кулак, давая о себе знать, проходит вглубь комнаты. Ким испуганно дёргается и, не переворачиваясь, поднимает взгляд на Чона, глядя на него через зеркало, тот в свою очередь, ни капли не смутившись, также упивается взглядом в Сокджина. Омега, не выдержав, опускает взгляд и сжимает низ рубашки в кулачках. — Тебе идёт, — Чон кивает, усаживаясь на место, где минут пять назад сидел Чимин. — Вы теперь вместо Чимина? — тихо спрашивает Сокджин, робко усаживаясь на пуф. Чонгук усмехается и опирается локтем о спинку кресла и, наклоняя голову вбок, продолжает рассматривать Сокджина. Даже парню было трудно не заметить восхищение? в глазах альфы. — Да, я вместо его. Решил, что от кучи рубашек, в которые тебя будет пытаться укутать братец, у тебя голова кругом пойдет. Парочка обычных маек и удобных свитеров не помешает, верно? О, кстати, — Чонгук резко подрывается с места и движется в сторону Кима, попутно пытаясь достать что-то из заднего кармана темных джинс. Сокджин нервно дёргается, когда Чон просит его подняться, в голове, очень некстати, всплывают пугающие варианты развития событий, которые один другого были страшнее. Но к его удивлению, Чонгук достаёт из кармана телефон, который тут же располагает точно напротив их лиц. — Сокджин-а, видишь камеру? — Чон указательным пальцем указывает на небольшой кружок в верхней части большого смартфона. — Иди сюда, — он притягивает Кима свободной рукой за талию. Ничего не понимающий юноша заглядывает в экран телефона и, к своему большому удивлению, видит своё лицо и лицо Чонгука. — Это?.. — Да-да, это мы. Сделай губы бантиком, во-от так, — Чон показывает ему, а омега повторяет, всё ещё глядя на себя и Чонгука — он завороженно смотрел на Кима, в очередной раз отмечая, что он убийственно красив и мил — через камеру. — Отлично, смотри, — он пару раз кликает по экрану и показывает фотографию, где Чон по-прежнему восторженно рассматривал Кима, а он сам выглядел максимально нелепо (а по мнению Чонгука, максимально мило) с этими самыми губами «уточкой». — Не снимай эту одежду. Пойдем пройдемся и ты выберешь то, что нравится тебе, а не мне или Чимину, — Чон кивает в сторону выхода из примерочной. Как и ожидал Чонгук, гардероб Кима пополнился на два свитера и одну пару брюк. Он думает, что омеге не обязательно знать, что к этим вещам прибавился по крайней мере десяток новеньких свитеров, стоящие гораздо больше, нежели то, что специально выбирал Ким, стараясь, вопреки словам Чимина, свести затраты к минимуму. — Смотри! — альфа трясёт клетчатой пижамой красно-черного цвета. — Ты это определенно возьмёшь, не уверен я, что Чимин позаботился о том, в чем ты будешь спать, да и пижама, я думаю, точно подойдёт тебе. На возглас Чона оборачиваются некоторые омеги, кокетливо поглядывая на альфу и испепеляя взглядом стоящего рядом паренька, они шептались между собой, то и дело прикрывая рот ухоженными ладошками (он против своей воли глянул на свои руки, сравнивая их с руками стоящих рядом парней) и как бы невзначай посмеиваясь. Ким кривится, бросая быстрый взгляд на Чона — тот, как ни в чем не бывало рассматривал пижаму, мысленно примеряя её на парня и решая приобрести себе такую же, но на пару размеров побольше, и ожидал ответа Кима, хотя для себя решил, что в любом случае приобретёт её ему. — Да, хорошо, — решает не спорить он и с лёгкостью соглашается — пижама ему самому приглянулась.

***

Уже в машине, по пути к дому Чона, Сокджин пытается вновь узнать, почему же он заинтересовал альфу, но в ответ он вновь получает многозначительный взгляд и односложный ответ: запах. Глупо, но Ким, почему-то опасаясь настоящей причины, перестаёт пытать парня вопросами. А Чонгуку непонятно, почему он, неожиданно для себя, становится таким мягким в обществе Кима и ему от этого противно, но, почему-то, по-другому он не хочет вести себя рядом с пареньком, будучи твердо убежденным в том, что с ним только так и надо. Громко выдохнув, он указывает пальцем на многоэтажный дом, где сам с недавних пор проживает в двухэтажной квартире: находиться под одной крышей с раздражающим отцом было невыносимо. — Вы здесь живёте? — восхищённо разглядывая высотку, украшенную сотней разноцветных билбордов. — Да, — легко отвечает он, паркуя машину. — Надеюсь, ты не боишься высоты. Джин непонимающе посмотрел на Чонгука и опасливо перевёл взгляд на дом, в котором было пятьдесят этажей точно. — Я живу на двух последних этажах, — пояснил Чон, пропуская Сокджина вперёд. На входе в фойе их встретил охранник, скрепивший руки в замок за спиной и хмуро провожающий взглядом любого входившего в здание. Ким молча наблюдает, как двери лифта плавно закрываются, и удивляется тому, как бесшумно и быстро машина доставляет их на нужный этаж. Он разглядывает себя в зеркале лифта, где при дневном освещении (которого к удивлению не было в примерочной) видны темные круги под глазами и два небольших шрама, которые он получил в лет десять ввиду своей неуклюжести. Он опять задаётся волнующим его вопросом. — Даже несмотря на эти несчастные, почти незаметные шрамы; и на эти круги под глазами, ты очень красив, Сокджин, перестань так критично к себе относиться, — с лёгким раздражением отвечает Чон на не заданный Сокджином вопрос. Он смущённо отводит взгляд от зеркала, чувствуя, как запылали щёки. Когда лифт издаёт звон, оповещая пассажиров о том, что они прибыли на нужный этаж, Ким вздрагивает и облегчённо выдыхает, и нервно потирает ладони, быстро подходя к двери. — Сокджин-а, если ты думаешь, что чем ближе ты подойдёшь к дверям, тем быстрее они откроются, то это не так, — тихо посмеиваясь, замечает Чон. — А вот теперь идём.