Love songs

— Хён, ты не видел Бэкхёна? Я нигде не могу его найти, — спрашивает Чанёль у Лухана, который по невероятному совпадению всё ещё не ушёл вместе с остальными участниками по домам. Коридоры компании давно опустели, и везде было так тихо, что можно было без усилий услышать электрическое напряжение в люминесцентных лампах. За окном уже почти ничего не было видно, время близилось к десяти вечера. — Я слышал, он хотел после вокала задержаться в зале практики. Он сегодня много ошибался, — Лухан поравнялся с Чанёлем и похлопал его по плечу. — Поищи там, ему бы домой, а то совсем разболеется. Будьте осторожны. До завтра! Пак запоздало кивнул в знак прощания и скорее побежал на лестничную площадку, чтобы добраться до зала практики. Бэкхён действительно на днях простудился, но продолжал тренировки, всё время глотая ромашковый чай из термоса, чтобы голос продолжал его слушаться. Ужасно непоседливый, но в то же время маниакально трудолюбивый. Он болезненно реагировал на свои ошибки и буквально жил на занятиях по вокалу. Почему-то те, кто имеет наиболее выдающийся талант, больше других подвергают свой талант сомнению. Когда Чанёль зашёл в зал практики его, как и везде, встретила звенящая тишина. Свет горел, но самого Бёна видно не было. Чанёль тихо прошёл до середины зала, намереваясь осмотреть его полностью, но приглушённый всхлип из самого дальнего угла, заставил не на шутку встревожиться. — Бэкхён? — Чанёль тихо подошёл поближе, чтобы рассмотреть паренька за массивным корпусом музыкального центра, который стоял почти в самом углу, и тут же поспешил поднять Бёна с пола, чтобы усадить на скамью. Поняв, что его засекли, Бэкхён попытался стереть влагу с лица, но продолжал давиться слезами. Усадив Бэкхёна, Чанёль сел рядом с ним и крепко приобнял за плечи, чтобы тот начал успокаиваться. Бён был в группе уже больше месяца, и они с Паком неплохо сдружились на почве общих интересов, но только в этот момент, чувствуя чужую дрожь под своими ладонями, Чанёль осознал, насколько хрупкие у Бэкхёна плечи. Узкие и острые, они ощущались в руках слишком худыми. — Эй, что случилось? — тихо поинтересовался он, не очень надеясь на честный ответ. Но голос Бэкхёна сказал сам за себя. — Ничего хорошего, — глухо прохрипел тот и закашлялся. Под конец дня голос всё-таки подвёл его. — Воу, это плохо. Это реально плохо, — Пак удивился, услышав непривычное звучание, но лишь крепче сжал острые плечи. — Я не справляюсь. Я стараюсь, но ничего не получается. Он всё ещё звучит низко, — всхлипнул Бён, вытирая новую порцию слёз. Чанёль знал, что Бэкхён активно работает на расширение своего диапазона звучания. Но то, что тот называл низким, для Пака было недостижимо высоким. Поэтому на откровение он лишь понимающе улыбнулся и хмыкнул: — Куда тебе ещё выше? — Ты слышал Чонде? Я вообще не уверен, что смогу дотянуться до него. Чудо, что меня вообще взяли после того, как услышали его, — едва слышно прохрипел Бён. — А ты думаешь у него своих проблем нет? Уверен, у него тоже были сложности. Да и что сравнивать, вы же разные. Чонде…ну сколько таких хотя бы в нашем агентстве? А сколько во всей индустрии? Таких мало. Мне кажется, стремиться к идеалу нужно, но не ценой собственного здоровья, — Чанёль говорил очевидными истинами, но он в них искренне верил. — Ты есть ты, и быть как Чонде совсем не обязательно. — Я «не использую голос на сто процентов», так мне говорят последние пару лет. А я без понятия, где брать эти сто процентов. Я могу лучше, я знаю это, но голос меня не слушается, будто не мой. — У тебя великолепный голос, ты и сам это знаешь, — усмехнулся Чанёль, с удовлетворением отмечая, что Бэкхён начал потихоньку успокаиваться. — Чувствую себя обузой, — со злобой выплюнул Бэкхён, и слёзы с новой силой потекли по его лицу. — Это так злит, Чанёль, так злит. Я такой придурок! Я старался сегодня быть на уровне, пил этот мерзкий чай, но только и делал, что ошибался, стопорил практику, из-за чего парни были вынуждены задержаться, а теперь ещё и голос потерял. Я только всё испортил. — Эй, ну всё, прекращай, не тебе говорить о том, какая ты обуза, — Пак отпустил его плечи и устало откинулся на стену за спиной. — А разве нет?! Даже в танцах! Даже в танцах я только и делаю, что всё порчу. Голос не мой, да и ноги не мои. Они будто кривые, квадратом, колесом… — Колесом говоришь?! — вспыхнул Чанёль и резко повернулся к согруппнику, — Колесом? — он рывком выпрямил ноги, которые были лишь на половину скрыты тренировочными шортами, и тыча в них пальцем, возмущенно воскликнул. — Не тебе, чёрт побери, говорить о ногах колесом! Если у меня получается танцевать, то у тебя подавно всё получится. От резкого движения Бэкхён вздрогнул и ошарашено уставился на ноги Чанёля, но стоило тому высказать своё возмущение, как всё его тело тряхнуло неконтролируемым смешком. Ноги Пака уже давно были объектом различных подколов, и Бэкхёну очень нравилось умение Пака посмеяться над собой. Улыбка сама собой сковала лицо, не позволяя слезам полноценно течь из глаз, и Бён ощутил почти непривычное чувство облегчения. — Мне впервые нечего сказать, — смеясь сквозь невысохшие слёзы, признался Бэкхён. — А всё почему? А потому, что против правды не попрёшь! — пробасил Пак и снова хлопнул согруппника по спине. — Так что прекращай. Пусть медленно, но шаг за шагом, ты всего добьёшься. Главное, не унывать. Бэкхён, всё так же посмеиваясь, устало стёр остатки влаги с лица и от всей души сказал самое простое, но искренне «спасибо». Впервые с присоединения к группе он почувствовал, что теперь ему есть на кого положиться. Кто просто и без усилий способен поднять его дух, поддержать и дать веру в себя. Этот человек заражает всех, распространяет невероятно целительный вирус. Вирус счастья.