Мир после войны

      Дружок опять вдавил ладонью кнопку звонка. За дверью послышались шаги и голос:       — Кто?       — Свои, — Дружок осмотрелся, нервозно дёргая ремень «Винтореза».       Галина дёрнула цепочку, открыла дверь и, одёргивая пояс халата, мрачно посмотрела на сына:       — Ты видел, который час?       — Видел. Полдвенадцатого.       Женщина отошла в сторону, пробурчав:       — В следующий раз будешь ночевать на лестнице.       — Это вряд ли. У меня ключи есть. И поверь, я не стал бы звонить, не будь у меня на то веской причины. Ладно… Утром поговорим.       Усевшись в кресло в гостиной, Дружок подтянул колено здоровой ноги к лицу, больную положил на стул и, поставив рядом с креслом «Винторез», задремал. Он специально сел в неудобную позу, чтобы не заснуть. Спать ему было нельзя — за головой капитана полиции охотилась половина бандитов города. Не исключено, что они могли подослать налётчиков или посадить на чердак дома напротив снайпера с «Буром».       Утро выдалось из-за бессонной ночи довольно тяжёлым. Дружку оставалось только радоваться, что он догадался захватить с собой бутылочку колы. Выпив её залпом, он немного проснулся и переполз на кухню. В восемь в гостиной появилась Галина — уже не столь сонная и хмурая. Пройдя на кухню и поставив на плиту сковородку и турку с кофе, она повернулась к сидящему за столом Дружку:       — Что-то срочное?       — Срочнее некуда, — вспомнив, что забыл закрыть шторы, Дружок встал и начал их быстро задёргивать. — За мою башку назначена награда в три с половиной лимона… В группе риска оказываетесь и вы.       — И что? — про награду женщина, видимо, прослушала.       — Вам лучше исчезнуть из города. Дом в Луге мы вам уже купили в складчину. Там можно будет укрыться на какое-то время.       Галина едва не уронила турку:       — Что?..       — Да, именно так. Выбор у нас невелик. Я не прощу себе, если из-за меня пострадает кто-то из моей семьи.       — А ты? — тихо спросила женщина.       — А я… я постараюсь пережить этот кошмар.       — Почему ты?       — Потому что меня в случае чего не жалко, — Дружок, стоя у занавешенного окна, не оборачивался. — Кроме того, я единственный, кто замазался в разборках бандитов по самые уши.       — Но…       Дружок поднял руку:       — Мам, возражения не принимаются. Либо вы уедете сами, либо наша компания ночью вскроет дверь и вывезет вас силой. Поверь, это крайне неприятно.       — Ты…       — Ради вашей безопасности я готов пойти и на такое.       На кухне появился Павел. Увидев сына, он на секунду замер, после чего выдавил:       — Дружок?..       — Да, как видишь. К сожалению, тоже не могу сказать, что рад тебя видеть.       — Вы можете хотя бы сейчас не ссориться?.. — слабым голосом спросила Галина, снимая с огня сковородку.       Несколько секунд Павел и Дружок с ненавистью смотрели друг другу в глаза, потом последний, одёрнув ремень «Винтореза», пробурчав:       — Ладно… Я позже зайду, мам. Когда этого дома не будет.       — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Неудачливого любовника, — не сдержался Павел.       Остановившийся в дверях Дружок медленно развернулся.       — Знаешь, пап… С каким удовольствием я бы дал тебе сейчас в рыло… Скажи спасибо, что мама против, иначе я бы тебе точно врезал.       Позади раздался какой-то звук. Обернувшись, оба увидели, как Галина, сидя на стуле, обмякла и лишь чудом не упала. В опущенной руке у неё был телефон.       — Матерь Божия… — плюнув сквозь сжатые губы, Дружок достал мобильник и набрал «112».

***

      — Приступ стенокардии. Это не так страшно, но пока что надо избегать эмоциональной нагрузки.       Вокруг койки Галины стояли несколько собак: Роза с младенцем на руках, Дружок, нервозно дёргающий ремень винтовки и Павел. Между двумя последними этаким водоразделом вклинился Кир. Чуть поотдаль стоял Мухтар, нервно курящий в форточку.       — Дерьмо… — Дружок отошёл к окну и интернациональным жестом попросил у сыщика сигарету. — Кто догадался маме написать, что Сила умер?!       — Ну, я, — кисло признался Ловчий. — Кто ж блин знал… Она ж ему тёщей приходилась!       — И?       — Ну кто знал, что смерть зятя может довести тёщу до инфаркта?!       Мухтар не успел даже понять, что происходит, как оказался на полу. Вытирая полой халата кулак, Дружок холодно ответил:       — Мозг надо было включить! И не спинной!       — Ладно, остынь, — сыщик встал, потирая челюсть. — Фу…       В дверях палаты появился Гена в неизменном лабораторном халате и очках. За его спиной маячил Малыш.       — Что с мамой?! — выпалил Гена, подбегая к койке.       — Инфаркт, — буркнул Дружок, ломая сигарету. — Слишком много хороших новостей за день…       — Да тут ещё и ты появился, — вставил Павел.       — Заткнись… — прошипел Дружок, дёргая ремень «Винтореза». — Жаль, я не могу тебе врезать…       — Может, вы наконец прекратите эту бессмысленную войну? — Кир хрустнул плечами. — Не время для грызни…       — Чтобы я помирился с этим, нужно чтобы один из нас сдох, — отрезал Дружок, выходя из палаты. — Кир, за мной. Надо кое-кому кое-что объяснить.       Сизый пошёл за начальником. Едва за ними закрылась дверь, Галина пришла в себя. Сев на койке, она посмотрела на выход из палаты и что-то грустно прошептала.

***

      Дружок сидел за грязным кухонным столом в студии Кира, гипнотизируя взглядом бутылку холодного дешёвого пива. Поставив на стол вторую, Сизый, словно извиняясь, сказал, садясь:       — Уж извини, начальник… я на мели.       — Вижу. Б…ь…       — Расстроился?       Дружок залпом выпил половину бутылки и выдавил:       — Ну это же папа всё-таки… И как бы я его не ненавидел, всё же…       — Понимаю. Я сам родителей уже девять лет не видел…       — Сочувствую. Ладно… Нет времени раскисать. Думаю, ты сам знаешь, какой бардак творится…       — Да. Ты по-прежнему метишь на кресло мэра?       — Да. Этому городу нужен реальный герой. Где Суперпсы, Бэтпсы, Псы-пауки, когда они так нужны? Стало быть, придётся нам, простым смертным, взваливать на себя ответственность.       — Я поддержу тебя в любом решении, Дружище. Но… ты уверен, что справишься?       — Да. Уверен. Но прежде чем я стану мэром, нам нужно на корню задавить остатки криминала в этом проклятом городе.       — Это нереально. Ты сам знаешь, что…       — Знаю. Кир, мы с тобой оба прекрасно знаем, что криминал полностью прикончить нельзя. Но мы должны. Любой ценой. Не забывай, что я — капитан полиции, и это — мой долг.       Кир несколько секунд молчал.       — Как я уже говорил, я поддержу любое твоё решение. Но…       — Кир, в таких вещах не бывает полутонов. Либо ты со мной, либо… Впрочем, я не заставляю тебя в этом участвовать. И, раз на то пошло, у меня есть для тебя и Лейтенанта идеальное задание.       — Слушаю, командир.       — Мотнись с моей семьёй в Лугу и там охраняй их. Кому я ещё могу доверить родню?       — Да… Я понимаю. А Лейтенант?.. Ты уверен, что он сможет помочь?       — Да. Уверен. И это не обсуждается.       Дружок, взяв больную ногу и аккуратно её переставив поудобнее, продолжил:       — Понимаешь, Кир, вы двое — мои самые доверенные лица. Кроме того, Лейтенант уже не боец.       — Хорошо… Положим, так. И зачем…       — Чтобы спасти его зад. Здесь Лейтеху убьют с вероятностью двести один процент.       — Ладно. Когда отъезжаем?       — Когда мама очнётся и будет в состоянии ехать. Машина ведь при тебе?       — Да. Ты думаешь…       — Кир, других способов нет. С поезда вас просто снимут на полпути.       — Да… Логично.       Дружок снова переставил ногу:       — В таком разе приступай немедленно. Я не хочу подвергать риску своих родных.       — Есть.