POV *безымянный персонаж*
Боже мой… неужели прошли всего два дня? Два сумасшедших дня, отмеченных в моём календаре кровью. Позавчера утром я был уверен, что моя жизнь будет спокойной, а вечером уже ехал в фургоне с несколькими псами в масках и военной одежде. Меня высадили возле какого-то дома, дали с собой вещмешок и, насмешливо пожелав удачи, уехали. В мешке оказалась фляга с водой, кое-какая снедь в жестянках и консервный нож, так что голодать мне в общем-то не пришлось. Впрочем, что мне делать, никто не объяснил. Когда я сидел, прислонившись спиной к стене, и ел перочинным ножом тушёнку из банки, от ужина меня оторвала допотопная рация типа тех, что использовали во Вторую Мировую. Поставив банку рядом и надев наушники, я достал бумажную ленту и ручку. В ту же секунду рация снова зазвучала. Записав сообщение, я достал записанную на листке азбуку Морзе. «Сегодня. В доме напротив живёт длинноухая мразь, которую ты должен убрать. На чердаке мы спрятали «Корд» с оптическим прицелом и патроны. Надеюсь, ты умеешь стрелять». Найти винтовку оказалось не так уж и просто — она была надёжно спрятана в нише в боковой стене. Достав оттуда «Корд» и поставив его у окна, я приник к прицелу. В окне особняка напротив не горел свет; немного его проливал уличный фонарь. И в его свете я увидел стоящего у окна пса с длинными плоскими ушами… Трясущимися от волнения пальцами я вытащил патрон и начал пихать его в затвор. Тот никак не желал протиснуться. Наконец мне удалось его вставить. Я оттянул раму затвора назад, затем прицелился. Курок медленно пошёл назад, миллиметр за миллиметром. Пёс начал разворачиваться… Звон разбитого окна донёсся до меня сквозь гром выстрела. Я отполз от окна, успев, однако, увидеть, как пёс медленно разворачивается, прижимая к груди ладонь. Через несколько секунд до меня дошло, что у звенело у меня в ушах. Матерясь про себя на чём свет стоит в тему «могли шумозащитные наушники припрятать, сволочи!», я дополз было на карачках до люка, но снова запищала рация. Надев наушники, я кое-как записал и расшифровал сообщение: «Я доволен тобой. Свободен. Спрячь винтовку и иди куда хочешь». Доползя снова до люка, я открыл его и, неожиданно споткнувшись, слетел вниз…Конец POV
Двое наклонились над мёртвым телом стрелка. — Вроде готов. — Проверь. Лишние глаза и уши нам ни к чему. Первый достал пистолет и пустил в грудь убитого контрольную пулю, затем вторую, третью. Второй кивнул: — Теперь точно готов. Идём. Надо проверить чердак. Ах, да… — достав что-то вроде палки с расширенным концом из-под куртки, он положил её на пол, отсоединил широкий конец и с помощью провода подключил его в розетку. Когда псы спускались с чердака, второй задержался на несколько секунд, чтобы подсоединить широкий конец, отключенный от сети, к палке и прижать его к лицу убитого. Оба удалились; на лестничной площадке осталось только тело стрелка с выжженной на лице надписью «VISITED».***
Дружок мрачно посмотрел на лежащее на кухонном столе голое тело с клеймом на лице. Рядом сидели Младлей и Анатолий, причём последний нервозно курил. Убитого привёз один из «офицеров» Кира. По словам Сизого, этот пёс мог иметь прямое отношение к убийству Силы. — Прекрасно. Я убью Кира. Нашёл тело — зачем его тащить в мою квартиру?! — Видимо, больше некуда, — флегматично ответил Анатолий, ломая сигарету. — Да, видимо… Он же не думал, что мы будем тут развлекаться со вскрытием? — обречённо спросил Дружок, надевая фартук. — Видимо, думал… Постелите что-нить на пол, работа предстоит грязная. Пока Младлей расстилал на полу невесть откуда взявшиеся прошлогодние газеты, Анатолий, надев такой же фартук, начал с помощью кухонного ножа вскрывать грудную клетку. — Убит выстрелом в лицо, вероятнее всего, — предположил десантник. — Вряд ли. Черепная коробка смята. Полагаю, ударили по башке… или спустили с лестницы. — При спуске с лестницы обычно позвоночник и рёбра страдают, а уж никак не голова. — Хрен ведь его знает, Толя… Кир ни черта мне не сказал насчёт этого. А расспросить его раньше возвращения из Луги я всяко не смогу… если только он вернётся. Анатолий оторвался от своего малоприятного занятия: — Ты сомневаешься в нём, командир? — Да. Равно как и в любом из псов. — Даже в себе? — Даже в себе, — кивнул без улыбки Дружок. — Пёс есть пёс. Он может в любой момент передумать, испугаться… может быть перекуплен, может предать меня под давлением. Герои — товар штучный, да и те появляются как правило у плохих палачей. Поверь моему опыту — выжать можно любую информацию у любого пса… можно узнать даже то, чего он не знал. Вскрытие продолжилось. — Странно, — заметил Дружок, всматриваясь во внутренности. — Мне вот что не даёт покоя… Со скрипом верится, что «сизари» нашли тушку первыми. В городе-то… Держу пари, что там через два часа после убийства торчало полгорода с лейтенантом полиции во главе. Но нет… А ведь дом жилой… неужели никто из жителей за… — он в уме подсчитал дни, — восемнадцать дней ни разу не поднялся на чердак? — Странно, согласен. Но это дело полиции, не наше. — Толя, я и есть полиция. В этом городе ничто не происходит без моего ведома. Не происходило, пока не появился этот долбанный Визиточник… Пусть только появится в зоне досягаемости! Он пожалеет, что встал на скользкую бандитскую тропу… В общем, один из нас двоих будет спать на Лещуках, а второй — править городом. И я сделаю всё, чтобы эта тварь как можно быстрее оказалась там, где ей и место. — А если ты погибнешь? — хладнокровно спросил десантник, откладывая нож и вытирая руки фартуком. — Если мне суждено быть убитым — да будет так. Я позаботился о том, чтобы другие взяли оружие из моих мёртвых рук и продолжили борьбу. И если мне не судьба задушить криминальную сферу этого провинившегося перед Богом города — это сделает мой преемник. А если и он не справится — оружие перейдёт к его преемнику. И так до тех пор, пока кто-то не сумеет подарить жителям спокойную жизнь… или пока не будет убит последний из нас. Как было сказано в одном фильме, — Дружок опёрся руками о столешницу и проницательно посмотрел другу в глаза, — «в этом городе может быть только одна полиция». И покуда я жив, никто не смеет угрожать моему городу. Анатолий иронически усмехнулся: — Ага. «Мы вас грабить никому не дадим — сами будем». — Типа того, — ответил Дружок, по-прежнему не улыбаясь. — Но поверь мне, если Визиточник возьмёт власть… нам останется лишь молиться о скорой смерти. — Ты так в этом уверен? Я когда-то знал Визиточника и даже работал на него. Он не идиот. Ему не нужен разорённый город. — Несомненно. Но даже если его вышибут, если тело этой твари будет прижато чьим-то гробом… — голос Дружка просел. — Город нескоро забудет его правление. Толя… Я ведь тоже его знал. Я видел, что он может. Я видел небольшой городок, в котором он — неофициально, разумеется, — правил несколько месяцев. Несколько месяцев — всего-то, казалось бы… За свою жизнь я видел столько, что, думалось мне, меня уже ничем не пронять. Если сократить эту часть, я заблевал всю улицу и неделю потом не мог нормально спать. — И что же там такое было? Младлей спешно вылетел из кухни, пробормотав «Сгоняю-ка я за пивом, а то что мы насухо сидим». Дружок, вытерев руки, дрогнувшим голосом заметил: — Я его понимаю… — после чего уже более спокойно продолжил. — Горы трупов, Толя. Горы трупов. Целый город, убитый разными извращёнными способами. И пепел. Да, именно так. Трупы и пепел. Пыточные комнаты, оборудованные в каждом подвале. Трупы, распятые на стенах домов с помощью цепей… Город был жив… но те немногие, кто остался в живых, не были рады этому. Я видел их… в их глазах была лишь одна мысль — мольба прикончить их. Именно тогда я узнал о существовании Визиточника, о том, что его следующая цель — Пёсбург… и тогда же я поклялся, что он никогда не совершит более ничего подобного. Никогда. — Ты ведь боишься его, — Анатолий посмотрел на Дружка в ответ. — Боишься, верно? — Да. Нет никого опаснее маньяка, насмотревшегося «Судной ночи», «Пилы» и дальше по списку. Зря улыбаешься, я серьёзно. А когда таких маньяков собирается много… — Командир, ты никогда никого не боялся. Даже когда мы боролись с Ловцом… — Ловец был не так опасен. Власть его никогда не прельщала. Всё, чего он хотел — это уничтожить враждебно настроенные шайки и свалить отдыхать на свою омскую дачу. А Визиточник… Визиточник — это совсем другое. Ему мало жестоко убивать псов… он хочет, чтобы ему никто не мог помешать. — Государство ему не раздавить. Если шайка совсем распоясается — за ними пошлют войска. Дружок горько усмехнулся: — Толя, ты с какой планеты? Их ж сперва найти надо… А прятаться эти суки умеют. Даже у меня нет закладных ни на одного члена шайки Визиточника. А у меня, на минуточку, есть закладные на всех жителей города. — Закладные? — появился в дверях Младлей с пакетом, который при каждом движении отзывался стеклянным звоном. — Информация, которая позволяет пса заложить, — пояснил Анатолий. — Я понимаю, что ты в нашем жаргоне Бог весть какой дока, но самое основное знать надо. — Век живи, век учись — дураком помрёшь, — хмыкнул Дружок. — Но вернёмся к делу. Закладные у меня есть на весь город… кроме Визиточника и его окружения. Эти твари умело манипулируют местными. Один бедный, второй трусливый, третий за семью боится… Похоже, не у меня одного есть закладные… — И что ты предполагаешь делать? — Гробов уже открыл бутылку и жадно пил пиво, стараясь не смотреть на вскрытый труп. — Как капитан полиции — доложиться наверх и ждать приказа, параллельно дав по городу объявление о том, что тут орудует опасный преступник. А как бригадир — дать самым влиятельным крышу. Их помощь мне ох как понадобится в наступающем дерьме… — И какая же? — Анатолий жестом попросил у Младлея бутылку. — Мне тоже плесните… спасибо. Видишь ли, Толя, власть у этих псов какая-никакая, а есть. И деньги тоже водятся. Так что их поддержка даже может стать решающей. Поверь, я варюсь тут уже давно и знаю, что к чему. — Кстати, к разговору о птичках, — Гробов вытер губы. — Наружка лужского дома доложила — доехали без происшествий. — Ну и слава Богу… — ответил Дружок, но его глаза скользнули куда-то вниз и в сторону. — Храни мою семью, Господи… Ну да не будем отвлекаться. У нас ещё есть дела.