***
Ширасаги оставил Вальта одного в тёмной комнате, выключая даже свет, продолжая насмехаться над жалким мальчишкой и дальше, пока не скрылся в коридорах, а его голос окончательно не стих, позволяя кареглазому вновь вздохнуть. Ему нужно было сделать что-то. Нужно было как-то заканчивать эту до смешного гадкую историю. Пожалуй, у подростка не было желания ещё хоть раз прокрутить в голове случившееся с ним здесь. Если есть такая возможность, то он покончит с собой раньше, чем Луи перейдёт к чему-то ещё более жестокому. На самом деле он боялся окончательно потерять себя. Дойти до точки невозврата. Его тело уже давало понять, что совсем скоро пытки сломят разум, и больше сделать этому бездушному и опустевшему естеству уже ничего не удастся. Если спасать себя от происходящего, то лишь сейчас, такой возможности у него может уже никогда и не быть… Верёвка скользит, но ещё недостаточно, поэтому Аой стискивает зубы, начиная тереть запястьями, чтобы уже через несколько минут почувствовать, как что-то тёплое и липкое начинает помогать высвободить руки. Наконец ему удаётся понемногу скользнуть через верёвку. Руки на воле, первый этап пройден. Без раздумий мальчишка достаёт чёртову бутылку из заднего места, проклиная Ширасаги на чём свет стоит за то, что почти целиком загнал пластмассу внутрь. Неприятно. Гадко. Отвратительно до такой степени, что Вальт готов провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас. До чего же он докатился?.. валяется в чёртовом подвале с ледяной банкой в заднице. Лучшего конца и не придумаешь. Сарказма, как оказалось, Вальту не занимать. Он умел оставаться самим собой, даже в таких сложных ситуациях. Увы, но его сила была не безгранична, именно поэтому, чтобы не лишиться её до самого своего конца, мальчик ползёт по холодному полу на четвереньках. Он отчётливо помнит, что где-то в углу была батарея. Конечно, она не работала, и это чувствовалось по холоду подвала, но она здесь была, и это, несомненно, радовало Аоя. Руки аккуратно касаются зацементированного пола, стараясь быть как можно медленней и не врезаться в стену или батарею со всего размаху. И когда Аой ощущает, что коснулся чего-то пупырчатого, шершавого, не менее ледяного, чем пол, но с едва уловимым запахом металла, сразу же понимает, что попал прямо к своей цели. Дрожащими пальчиками, что скользили и, как назло, не давали нормально завязать верёвку на самой верхней части старой батареи, мальчик старательно затягивает своё орудие для спасения бессмертной души. Сделав свою маленькую виселицу, Вальт надевает её на шею и садится спиной к жесткой и ледяной поверхности, уже забив на дрожь во всём теле. Сразу же чувствует удушение, но вовсе не пугается… улыбка расплывается на его лице, когда он склоняет голову вперёд, окончательно довершая свою миссию и закрывая потухшие карие глаза… Быстро воздух покидает тело, оставляя после себя только боль в лёгких и горле. Он пережил столько грязи, что даже такая смерть кажется ему каким-то благословением божьим. Смерть — единственное, что поможет ему выйти из этого ада.***
Несмотря на то, что Луи был в приподнятом настроении, неожиданно улыбка сошла с лица, снова возвращая его к реальности. Служанка поклонилась и прошептала ему всё те же новости, что и вчера. Ничего не изменилось… и это было очень плохо. Прикусив щёку изнутри, парень только кивает и продолжает свой путь. Останавливается, когда вспоминает слёзы на бледных щеках Аоя. Правильно ли он поступал? Даже если это месть, была ли она справедливой? Вальт действительно к подобному причастен, или же точно такая же жертва? Но в тот момент, когда произошло то событие… Куренай и мальчишка встречались и продолжают встречаться по сих пор. Мог ли кареглазый ничего не замечать? Конечно же, нет. Значит, он знал и поддерживал? Луи скрипнул зубами. И правда, он совершенно не говорил с пленником до этого. Вальт упоминал об их отношениях с Куренаем спокойно, словно ничего при разговоре не испытывал, ни страха за Шу, что мог оказаться в такой же ситуации, ни страстной любви и желания оставить свою девственность лишь для этого человека… Нет, ничего подобного у Вальта не было совершенно. Подогретый каким-то неведомым интересом, Луи решил вернуться к мальчику и расспросить о том, что тот знает. Однако стоило ему лишь открыть дверь, как парень застыл, словно неожиданно решил пустить корни в землю. Вальт. Этот мальчишка. Он сотворил нечто из ряда вон выходящее… И Ширасаги затаил дыхание, со всех ног ринувшись к пленнику, попутно доставая свой ножик из кармана. К счастью или сожалению, у него была частая привычка таскать с собой раскладной ножик. Сейчас это оказалось очень кстати. Срезать верёвку, чтобы освободить подростка и ухватить его, прижимая к себе. Холодный. Но понять, сколько он так провисел, фактически, нереально. И парень первым же делом проверяет пульс на шее. Есть. Он точно может почувствовать тихое биение сердца и выдыхает, ощущая облегчение. Но в то, что это реальность, ему до сих пор не верилось. Когда мальчишка начинает кашлять и с жадностью глотать воздух, странная злоба переполняет всё внутри. Как он мог так напугать Ширасаги своими тупыми выебонами? Как мог попытаться убить себя, не то, что подумать о смерти? Причём Луи даже не понимал, с чего его так взбесило подобное. Словно бы Аой обязан был ему чем-то, и не смел так распоряжаться своей жизнью. Но имел ли похититель право распоряжаться тем, кого насильно удерживал в собственном подвале? В тот момент Луи совершенно отключил свой разум, считая, что Вальт принадлежит ему. Это его мальчик его и только его. Он своровал его у остального мира, научил его похотливой грязи, показал такую сторону мира, которую это чистое создание ещё не видело. Так как синеволосый смел после всего этого так просто сдаться и пожелать собственной смерти?.. Ширасаги резко ухватывает синие пряди, находясь в абсолютной прострации, даже не думая, что творит. Легко заставил мальчишку склониться лицом к полу. Приподнял бёдрышки, на которых были его явные отметины в виде синяков и царапин. С остервенением вторгся в самое нутро, и, не вникая, когда так успел возбудиться и расстегнуть домашние штаны. Но Аой не вскрикнул, не попытался вырваться, лишь обречённо выдохнув и вздрогнув от очередной порции боли. У него не вышло. Почему-то Луи приходил всегда в самый ответственный момент и спасал свою любимую пташку, что уже переломала свои крылья в этом отвратительно холодном месте. Щёку неприятно начало жечь, когда Ширасаги продолжил хищно вбиваться внутрь. Кожу легко сдирал пол, что казался просто наждачной бумагой, о которую Вальта с таким рвением тёрли сильные руки парня. Боль в заднем месте начали перекрывать растёртые в кровь коленки и щека. Руки же почти не скользили из-за засохшей крови, что тянула кожу на запястьях. Он снова оказался на дне лужи, утопая в трясине, словно в зыбучих песках. Хриплые вздохи - единственное, что теперь мог вырвать из его грудной клетки Луи. Сил не было даже на чёртов собачий скулёж. Отлично. Его разбили в край. Это конец… Рыча, словно дикий зверь, Луи нависал над хрупким и измученным телом, что уже податливо принимало все его габариты, впускало внутрь, позволяя насладиться уже не таким узким, но всё таким же тёплым и приятным нутром. Однако смотреть на опустевшие карие глаза, что бесцельно смотрели куда-то в сторону противоположной от батареи стены, было почему-то больно. Это вызывало смешанные чувства у Ширасаги. Он победитель, выигрыш его, можно было ощутить превосходство над этим слабым существом в полной мере, и в то в же время… он не хотел отдавать Вальта Шу. Не хотел выпускать его. Теперь Аой стал частью его мира, необъяснимой, странной, но Луи не хотел видеть рядом с ним никого, кроме себя. Неожиданно захотелось услышать и сиплые вскрики, что слетали с расскусанных губ, и всхлипы… ему хотелось увидеть искорки надежды и жизни в карие глазах. Почувствовать хоть какую-то отдачу на его действия. Однако ничего. Пусто. Вальт больше не мог ничего. У него не осталось ни чувств, ни надежды. Всё умерло внутри, и теперь никакое семя не заполнит той дыры, что оставил после себя Ширасаги. С жестокостью Луи ухватывает Аоя за волосы, снова ощущая, как же приятно зарываться в этих послушных, мягких прядях. Его новый фетиш был настолько странным, что Ширасаги и сам не понял, как так вышло. Он просто-напросто влюбился в эти синие растрёпанные волосы, в карие глаза, в восхитительное тело… и ему было уже на всё плевать. Последний толчок и его сперма вновь переполняет всё внутри, вызывая мелкую дрожь во всём естестве Вальта. — Не вздумай больше так со мной шутить, сука. Твоя жизнь принадлежит мне, и только я решу, когда тебе сдохнуть, — прорычал прямо на самое ушко мальчику похититель. Стоило ли рассчитывать, что его расслышали? Нет, он просто не даст возможности этому чуду-юду покончить с собой. Новая идея уже закралась в мыслях, и Луи усмехнулся. Он сделает всё, чтобы больше такого не повторилось.***
В доме, конечно же, много прислуги, но парень решил сделать это важное дело самостоятельно. Он прикреплял винт к потолку, где решил закрепить ремешки, что не дадут мальчику далеко уйти. К счастью, сам Вальт будет прикован ещё и к стульчику, чтобы уж наверняка. Ремешки он выбрал практичные и из хорошего материала, чтобы не натирали и не получилось такого казуса вновь. Аметистовые глаза глянули в сторону пленника, что неподвижно лежал на матрасе около стены с батареей. Карие глаза смотрели всё так же пусто и без единой искорки. Он был словно кукла, которой уже всё равно, что с ней будет дальше. Эта полная тишина угнетала и не давала покоя, поэтому Ширасаги впервые в жизни решает начать разговор самостоятельно. — Значит, ты встречаешься с Куренаем? — Луи придал своему голосу максимальную безучастность. Пару секунд ничего не происходило, но карие глаза посмотрели в его сторону, а это было уже что-то. — Ты его действительно так сильно любишь? Я думал, что ты будешь отпираться, желая подарить ему свою девственность, а не потерять её с каким-то насильником в подвале… — Я не люблю его… — прозвучало глухо и пугающе безразлично. Ширасаги с полным недоумением глянул на мальчика. Он отбил у него любовь к Шу? Или же всё было намного глубже, чем он думал? — Тогда зачем ты согласился с ним встречаться? — поднял одну бровь Луи, в ожидании какого-нибудь интересного ответа из серии «Я любил его, но теперь ненавижу» или же «Я хотел стать известным в школе, поэтому использовал Шу», однако ответ поразил его ещё больше, чем все возможные и невозможные. — Я был прикрытием. На самом деле, Шу встречается с Вакией, — от такой неожиданности, парень даже выронил шуруповёрт на пол. Прибор с резким звуком ударился о твёрдую поверхность, и это заставило Вальта почувствовать новый приступ паники. Ужас, что его сейчас снова будут избивать и насиловать, настолько захватил разум, что мальчишка просто напросто начал задыхаться, хватая ртом воздух, словно рыбка, он сжался в комочек и прижался спиной к стене. — Что ты только что сказал?.. — легко спрыгнув с невысоко стремяночки, похититель медленно начал подходить к своей жертве, однако заметил, как мальчишка истерично начинает хвататься за горло, расцарапывая его собственными ногтями, вместе с тем глотая воздух, но было явно ощущение, что лёгкие не воспринимали кислород, как кишечник, не принимающий пищи после долгой голодовки. Быстро сократив расстояние, Луи с силой отвёл руки Аоя подальше от шеи, даже не зная, что ему в такой ситуации делать. Только сейчас он заметил, что все руки мальчика в засохшей крови. К нему, наконец, пришло осознание, в каком плачевном состоянии невинное создание. Всё тело в синяках, царапинах, укусах… руки стёрты в кровь, на щеке и коленях новые отметины от его, Ширасаги, действий и безразличия. Он сломал Вальта, убил его, уничтожил. А оказалось, что всё это было впустую, что он ничего не добьётся от Шу, ведь Аой такая же жертва, как и он сам. — Дыши, блять! — парень сжимает руку Аоя, как только может, пытаясь с помощью болевых ощущений вынудить его вдохнуть спасительный воздух, но хрупкое тело только больше начинает биться под ним, а мальчик всё так же не может сделать и глотка кислорода. Прошипев ещё пару матерных выражений, Луи отпускает одну из рук, прижимая извивающегося мальчишку к матрасу спиной, набирая в грудь побольше воздуха, и наклоняется к расскусанным губам, выдыхая, как при искусственном дыхании. И это срабатывает. Стоит только Луи отстраниться, как Вальт начинает судорожно вдыхать и выдыхать. В третий раз за день Аой почти задохнулся, и это были уже далеко не шуточки… Увы, Луи упускает тот момент, когда карие очи смыкаются, и тело Вальта становится недвижимым. Лишь сердцебиение выдаёт то, что мальчик ещё жив. Ему просто нужен был отдых. Много отдыха. Очень много отдыха и спокойствия. Ширасаги окидывает взглядом подвал. Нет, больше здесь он синеволосого не оставит. Холодно, противно, мало света, стены давным-давно покрылись чем-то зелёным, и Луи не хотелось бы проверять, какое оно на ощупь. Вернувшись к спокойному бледному личику мальчика, Луи даже на мгновение затаил дыхание. Как он мог так поступить с этим маленьким созданием? Как мог так долго быть совершенно слепым и глухим? Он хотел мести, хотел грандиозной боли в глазах тех двух, что испоганили так много людских жизней. Но что теперь? Ширасаги просто сорвался на ни в чём неповинном хрупком малыше. Исцарапал всё тело, пометил каждый сантиметр, изранил душу до шрамов, которые, скорее всего, никогда уже не заживут. И всё это была лишь его вина. Если бы он только задал пару вопросов, прежде чем причинять вред… Подушечки пальцев аккуратно коснулись здоровой щеки с иероглифом, обозначающим «Ва». Неожиданно Аой едва наклонил голову в сторону пальцев, вызывая странный трепет в сердце Луи. Словно бы мальчик искал такого необходимого в данный момент тепла. Ему хотелось согреться в этом холодном аду… в том самом аду, где запер его более чем на несколько суток сошедший с ума от желания мести Ширасаги. Но он непременно что-нибудь придумает. Хоть как-то исправит ситуацию, излечит то, что будет возможным. Сделает всё, чтобы ужасные шрамы превратились лишь в маленькую и глупую белую царапинку, что почти незаметна на целом теле.