Маскарад

Всё тело словно проткнули иголками. Ныла каждая молекула, каждый сантиметр. Тихий стон прорывается сквозь порванные связки. Ему было однозначно дурно, однако очень тепло и уютно. Он лежал на чём-то мягком и приятном на ощупь… точно не тот убогий, но неплохой по сравнению с полом матрас. Накрыт сказочным пледиком, а над ним ещё и одеялком, чтобы уж наверняка отогреть мальчика. А ещё он чувствовал на себе одежду, очень приятную, вовсе не грязную. Это была… рубашка? Да, скорее всего. Хлопковая рубашка, а на ногах что-то вроде шорт, что доходили до коленей. На стопах вязанные, согревающие носочки. Идеальнее и придумать нельзя. Тепло, уютно, ранки на щеке и коленях были чем-то прикрыты, и когда он касался ими, не чувствовал особой боли. Руки тоже были забинтованы, как и шея, что удивило Вальта не меньше, чем его ощущения в данный момент времени. Глаза не хотят раскрываться, но нужно было это сделать и посмотреть по сторонам. Когда взгляд перестаёт быть мутным, Аой начинает понимать, где находится. Это была какая-то странноватая комната. В ней большая-большая кровать, приятного цвета обои, на которых изображены небольшие рисунки, похожие на ветер, вздымающий какой-то нежно-голубой цвет в воздух. Вальту приходится попрощаться с манящей кроваткой, чтобы привстать и оглядеть своё местоположение. Он и правда был под коричневым в клеточку пледом и светлым одеялком. Под ним самая настоящая кровать. В окно пытается пробиться солнце, но оно было зашторено, поэтому пробивались только пару тусклых, едва заметных лучей. Совершенно не верилось, что Аой вовсе не в том отвратительном подвале, где воняло гнилью и сыростью. Здесь было спокойно, тихо, тепло, совсем как в сказке. Ведь он уже и забыл, что такое нормальный, спокойный отдых, на мягкой кроватке, в приятной обстановке… Если бы не болело всё тело, Вальт непременно бы подумал, что попал в самый настоящий рай. Увы, но тело ныло и давало понять, он всё ещё вынужден оставаться в этом мерзком мире. От раздумий отвлекает уже прочно засевший в голове образ знакомого человека. Аой в полном непонимании пару раз моргнул, но после осознал, что Ширасаги уснул, облокотившись о кровать. Голубые волосы вились в разные стороны, лицо казалось таким уставшим… Не было бы пугающих воспоминаний в синеволосой голове, Вальт бы даже дал волю своей добродушной натуре и сжалился над столь милым в такой момент Луи. Однако это был его насильник и мучитель. Человек, который причинял боль, заставлял каждый раз проходить через страх и страдания. Неосознанно мальчик попытался отстраниться как можно дальше. Спина неожиданно подвела своего владельца, от боли Вальт едва сдержался, чтобы не взвыть во весь голос, а самое обидно то, что он так не смог сбежать, только разбудив Ширасаги своими глупыми и несносными попытками хотя бы пошевельнуться без собачьего скуления и вскриков. — Проснулся?.. — не менее знакомый голос заставил Аоя вздрогнуть. Ему уже казалось, что Луи непременно снова отнесёт его в тёмный и сырой подвал, что будет вновь избивать и насиловать до беспамятства, руша его ломающуюся прямо на глазах психику… Аметистовые глаза смотрят в напуганные карие. Мальчишка замер, словно даже вздохнуть ему было запрещено. Вальт был всё так же смертельно бледен и потрёпан, от чего Ширасаги прикусил губу. Как ему только в голову могло прийти похитить ребёнка и насиловать его на протяжении нескольких дней? Сейчас даже вспоминать было отвратительно и стыдно. Не удивительно, что первая реакция мальчика оказалась именно такой, ведь Луи не заслужил больше ничего, кроме страха. Понимая, что, скорее всего, после такого Вальту всё равно не удастся уснуть вновь, парень решает поговорить, но для начала стоило усадить своего гостя и принести хотя бы какой-никакой завтрак. Он действовал аккуратно, и, к счастью, Вальт и словом не обмолвился, только зашуганно смотря на похитителя. Некая прострация была у обоих. Аой съел далеко не всё, что ему принесли, поэтому Луи, поняв, что это дело совершенно бесполезное, унёс оставшееся подальше. Лишь после Ширасаги решился на разговор. — Вальт… послушай… — кашлянув в кулак и снова на пару мгновений задумавшись, Луи прокрутил в голове все возможные исходы событий, мысленно ещё не раз похоронив себя, а после уже продолжил, стараясь подобрать правильные слова… вот только в их положении это было слишком трудной задачкой. — Вальт, я хотел отомстить Шу и Вакие… Знаю, ты сейчас думаешь, что я сволочь и псих, но… я совсем не думал, что творил. Ещё с секунду запнувшись, парень взял в руки уже готовый конверт, что всё это время смиренно лежал на ковре и ждал своего звёздного часа. Положив его на колени Аоя, Ширасаги сразу убрал руки и отвёл глаза в сторону. Ему было стыдно, что всё так получилось… Он не ожидал, что мальчик окажется такой же жертвой, как и многие другие. Боязливо и нерешительно Вальт взял в руки конверт и на удивление легко раскрыл его, доставая целую кучу фотографий. Карие глаза расширились от шока. Как такое могло случиться? Что всё это значило? Аой поднимает голову на Луи, пытаясь что-то спросить, но губы не размыкаются, а связки протестуют, не желая напрягаться после такой встрёпки. — Видимо, ты тоже не ожидал такого? — горько усмехнулся Ширасаги, он легко достал из стопочки одну фотографию, которой специально подвернул уголок. — Когда ты говорил о том, что Шу и Вакия встречаются, ты имел в виду это? На фото были целующиеся альбинос и блондин, и Вальт отлично знал их, ведь сам был свидетелем столь «милых» сцен. Но, вспоминая касания Куреная, Аою честно захотелось стошнить. Странно, но ему стало как-то не по себе, словно бы за пределами этой комнаты снова могли ждать такие неправильные, гадкие отношения. А ведь они ждали, и от одной мысли, что ему снова придётся вернуться в этот тихий ад… мальчику становилось не по себе. Он даже не мог сказать, что страшнее: остаться куклой Луи или же вновь врать направо и налево, ощущать чужие касания с единственным желанием оторвать собственному лучшему другу руки и запихать куда подальше. — Шу сам тебе рассказал о том, что он встречается с Вакией? — вопрос застал Вальта врасплох. А Куренай говорил ему это? Знал ли, что Аой в курсе? Но не мог же он… Синеволосый начинает судорожно перелистывать фотографии и с ужасом понимает, что мог. Очень даже мог. Им воспользовались, но даже не так, как Вальт мог себе представить. Резко к горлу подкатил ком. Как же так вышло, что он упустил момент? Как же умудрился стать настолько слепым, что совершенно и не замечал, какой кошмар творится вокруг него… Удушье медленно подкралось, желая ухватить мальчика своими холодными лапами и вынудить вновь пройти через ту пытку без возможности глотнуть такой важный для его мозга кислород. К счастью, Ширасаги замечает, как в карих глазах сужаются зрачки, а рука подростка непроизвольно тянется к горлу, чтобы снова начать по нему царапать в немом и пугающем припадке. Парень, не задумываясь, хватает Аоя за запястье и отводит его в сторону, заставляя карие глаза непроизвольно уставиться на него. Рот приоткрылся, Вальту явно стало тяжелее дышать. Ещё недолгое время Луи ждёт, пока подросток придёт в себя, однако терпения не хватает надолго, и он проводит второй рукой по заклеенной пластырем щеке, аккуратно опускаясь к перебинтованной шее, в попытке отвлечь мальчика. Как ни странно, срабатывает. Пленник снова может сделать вдох. — Вальт?.. — беспокойные аметистовые глаза пытаются заглянуть в самую душу и понять, о чём думает мальчик, но у него ничего не выходит. Ранее ему казалось, что он может легко понять всё, что в карих глазах, но теперь… сказать, что скрывается за ними, было фактически нереально. Когда Луи начал воспринимать это чудо не как ребёнка, а как полноценную личность? Почему сейчас так за него переживает и так старательно пытается понять? Вина ли это, или же что-то гораздо большее? — Он не говорил… — прошептал Вальт, сжимая в свободной руке одеяло, к счастью, не ухватился за фотографии. И до Ширасаги тоже доходит шок мальчика. Если бы Шу его просто хотел попросить о помощи, он бы обо всём предупредил, но выходило так, что они встречались по-настоящему. Вот только Аой провёл в этой лжи так долго, и всё оказалось впустую? — Боже… он не говорил… — Чщщ… успокойся… — парень постарался немного сжать плечо и встряхнуть подростка. Только сейчас Луи начинает понимать, что, возможно, ему не стоило поднимать этого вопроса сразу, как только Аой проснётся. Всё же мальчик был ещё слаб, как морально, так и физически. Для него подобный шок ничего хорошего не сулил. Но, по крайней мере, теперь его глаза полностью раскрыты. Вальт прикладывает руку к губам, чувствуя, что его ужасно тошнит, весь живот переворачивало и хотелось просто взять и выблевать собственные органы. Ширасаги не был совсем идиотом, поэтому достаточно быстро смекнул, что произойдёт уже в следующую секунду, поэтому умело достал тазик, предполагая, что после долгой голодовки организм Аоя может не воспринять пищу и направить её обратно. Как ни странно, всё могло бы обойтись и без этого, не будь Ширасаги таким резким. Наблюдать за мучениями мальчишки, что умудрился отправить в тазик весь немногочисленный завтрак вместе с желчью от, пусть и не длительного, но голодания, не самое приятное в жизни, хотя ранее Луи бы подобное только позабавило. Что же с ним произошло за эти пару дней? Почему весь его садизм именно к этому мальчику словно улетучился? Прошло ещё некоторое время, прежде чем они продолжили свой диалог.

***

Несколько минут в полной тишине Ширасаги просто держит мальчика за руку, поглаживая её подушечками пальцев. Они молчат, не говорят, не издают ни единого звука. Атмосферка казалась грустной и начинала давить на Ширасаги, что до этого редко чувствовал такие эмоции. Ему хочется коснуться покусанных, израненных губ, забинтованной шеи, залезть руками под рубашку, всё ещё подмечая оставленные им же царапины и укусы на юном теле. Просто быть ближе, если не душевно, то хотя бы физически. О чём думал мальчик? О чём умалчивал, смотря на покрывало и не поднимая глаз на Ширасаги? А если бы и поднял, Луи всё равно не смог найти в них ответов на свои вопросы. Но от этого понимания не становилось лучше. Только больше желаний, которые парень удачно сдерживал, чтобы не навредить Вальту ещё больше. В голове не укладывалось, как он докатился до такой жизни. Чем же он лучше тех обманщиков, что лишь вредят обществу? — Они и тебя наебали?.. — матерное слово резануло уши. Голос у мальчика был сиплым, но всё таким же детским, и это давало резкий контраст совсем ещё ребёнка с уже недетскими выражениями. Не говоря и слова, голубоволосый просто достаёт ещё один конверт. Аой сразу же нахмурился, понимая, что это ещё не конец, и ему уже не нравилось то, как нехотя Луи протягивает ему вторую часть «великих похождений» столь интересной парочки. Но, несмотря на своё нехорошее предчувствие, мальчик смело вскрывает и его, разглядывая новые фотографии. На одной из них оказался Ширасаги с Шу, а на другой незнакомый Вальту парень с Вакией. Пару раз моргнув, запоминая внешность незнакомца, кареглазый продолжает рыться в грязном бельишке этих двоих. Он и подумать не мог, что ему так «повезёт» с «парнем». Однако все фото оказались только с Луи и тем красноволосым незнакомцем. Дождавшись, когда Вальт просмотрит не столь многочисленную коллекцию, что была гораздо меньше первой, парень вновь возвращается к одной из них, указывая на Вакию и того самого незнакомца. Волосы алые, а глаза тёмные, сам он, если сравнивать с Вакией, достаточно высокий, широкоплечий. Видимо, далеко не слабенький. С другой стороны… если Мурасаки выбрал для своего «прикрытия» Рантаро, ничего удивительного в этом не было. — Это мой друг, Гоу… после того, как его бросил Вакия, он пытался убить себя. И сейчас не может выбраться из комы, — от такой резкости Вальта даже передёрнуло. Всё имеет свои последствия, разбитое сердце, как страшная болезнь, после которой сложно восстановиться и встать на ноги. Гоу не смог вернуться в норму, поэтому начал падать ещё ниже… — Я хотел отомстить им. Ты должен был быть предупреждением… мне и в голову не могло прийти, что ты тоже жертва. Но… он не бросал тебя. Ни разу. И вы выглядели, как реальная парочка. — Знаешь, у Грибоедова есть такая прекрасная комедия… «Горе от ума». Наверное, это обо мне, — Аой прикусил и так пострадавшую не единожды губу и прикрыл глаза. Будь он повнимательнее, это не прошло бы незамеченным. — Если бы я так не увлёкся… я бы не… — Ты бы ничего не смог сделать, — оборвал мальчика Луи, прекрасно понимая, что это не то, о чём сейчас стоит беспокоиться Вальту. Ширасаги просто убирает фотографии в сторону, чтобы мальчик трезво оценил ситуацию и выслушал его, прежде чем они начнут свой новый разговор. Ему всё равно нужно было открыть Аою глаза на то, что происходит вокруг, возможно, это как-то ему поможет двигаться дальше, а не возвращаться к былому. — Вальт, я знаю, что это плохое оправдание моим действиям. Я не должен был так с тобой поступать. Если хочешь, можешь потребовать с меня любой компенсации. Хоть отдельный дом, хоть квартиру, да что там квартиру… целую новостройку в центре города. Всё, чего захочешь… только в тюрягу сесть не могу. Мой отец не даст меня туда отправить, ещё и проблем тебе только больше доставит. Поэтому… — аметистовые глаза смотрят в карие, ожидая, когда мальчик решит его судьбу. Сейчас от него можно ожидать всего, что только угодно, от простого «выпусти меня от сюда» до «умри». Но от следующей фразы кровь в жилах начинала остывать. — Стань моим рабом, — такого Ширасаги точно не ожидал, поэтому ещё с секунду пребывал в самом настоящем шоке. А после несколько раз моргнул, выходя из полнейшего афига. — Ты хочешь… причинить мне такую же боль, как и я тебе? — спросил парень, словно уже прекрасно знал ответ. Он поступил низко, как последняя сволочь, наделал глупостей, заставил ни в чём неповинного страдать и ненавидеть весь белый свет. Этого нельзя было просто взять и простить, поэтому Луи мог понять желания мальчика отомстить ему за всё, что он сотворил. — Нет. Я хочу, чтобы ты каждый божий день меня видел, чтобы помнил, как лоханулся. А ещё… — Аой склонился к Ширасаги и в глазах его мелькали такие искры, каких Луи ещё ни разу в своей жизни не видел, тем более у Вальта. — Я хочу, чтобы ты помог мне отыграться на Шу и Вакие.