Маскарад

Под вечер Токо с Никой пристально смотрели за их уже постоянным гостем. Луи Ширасаги заглядывал к Аою почти каждый божий день. Пусть порой и ненадолго. Но было сразу понятно, что он переживает за мальчика, ходит вокруг него, расспрашивает о чём-то. Близнецы только переглядывались, поджимая губы. На их глазах какой-то незнакомый парень уводил Вальта у Шу буквально из-под носа. И, что хуже всего, кареглазый не сопротивлялся столь очевидным ухаживаниям. Наоборот: то делал вид, что ему всё равно, то и вовсе поощрал это улыбками или благодарностью. На этот раз Вальт и вовсе закрылся с Луи в своей комнате, видя, как странно таращатся на их гостя младшие. Что-то подсказывало ему, что из-за этого может возникнуть проблема. Но самым главным было в этот момент решить все вопросы с Ширасаги, который был незаменимым советником и помощником для Аоя. Он знал, что из одежды подходит мальчику больше, учил более легко себя вести, словно пёрышко на ветру. Он мог казаться слабым, но лишь прогибался, словно ветка, чтобы ударить обидчика по его наглому лицу. Ширасаги помогал обрабатывать те самые ранки и синяки, которые сам же и поставил. И каждый раз парню приходилось прикусывать собственную губу, смотря на сотворённые ошибки. Это было сложно. Мучительно. Но Луи не говорил ни слова. Если ты проигрываешь, если делаешь что-то, умей принимать поражение. И голубоволосый прекрасно с этим справлялся. В этот день, он не стал обмазывать Вальта кремом, подмечая, что кожа уже совершенно гладкая: на ней не осталось ни укусов, ни царапин, лишь пара синяков, и те совсем скоро сами сойдут. Стоило их оставить для того, чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему после аварии не осталось ни единого следа. Луи неосознанно скользит рукой по коже, что казалась ему уже такой родной, шёлковой, тёплой… Ему хотелось прижаться к столь хрупкому и желаемому телу. То, что он сделал с Вальтом, то, что произошло в том подвале… было непозволительно, и Ширасаги уже не сможет забыть своей ошибки. К тому же, парень ненавидел себя за то, что вместе с сожалением о содеянном у него была какая-то маниакальная, ненормальная радость, что, как ты не крути, он всё равно стал для Аоя тем, кем уже не станет никто и никогда. И его пугали такие странные мысли, которые невозможно было остановить. — Почему у меня такое ощущение, что ты просто меня лапаешь? — мальчик оборачивается, глядя на голубоволосого с неким непониманием и раздражением, вызывая у парня неожиданное смущение и желание отстранить руку, однако аметистовые глаза переходят на уже чистую спину с лишь парой синяков. Всё нормально, он просто задумался, просто всё ещё не может принять своей ошибки, всё просто. Но Вальт уже знает, что это вовсе не так. — Луи, а если ты меня полюбишь, то снова запрёшь в подвале?.. — Что? — растерялся Ширасаги, не ожидая такого подвоха, но почти сразу же отошёл от шока. — Н-нет! Конечно же, нет! Да и как я полюблю такого, как ты?! С-стоп, я не о том, что… чёрт… Сбившись окончательно, голубоволосый коснулся лбом спины мальчика. Он вёл себя, как последний кретин. Что вообще плёл? Что в его чёртовой башке творилось в этот момент? Вальт каким-то чудом не сломался в его подвале, каким-то чудом не прогнулся, когда Луи рассказал ему о предательстве Шу, каким-то чудом принял предложение мстить и успешно исполнял свою роль. Аой был настолько потрясающим… и в тоже время Ширасаги был единственным, кто сейчас понимал все его чувства, страхи, недоверие, желание поскорей покончить с этим всем. Так вышло, что тем человеком, которому мог раскрыть душу бедолага, оказался его насильник. Это была такая уродливая ирония судьбы, какой не видел свет, и Луи даже не знал: радоваться этому или страшиться подобного. Но одно он знал точно — Вальт нуждался в нём. Именно сейчас. Именно в этот период жизни. И если Ширасаги не поможет, если провалится вновь, то уже не сможет жить дальше. Аой должен снова расправить крылья. И непременно, Луи не знает, почему так уверен, но… Вальт точно научит его летать, и голубоволосый сможет прикоснуться к синему, как волосы мальчика, небу. — Прости… — выдавил из себя парень, не веря, что вновь и вновь повторяет эти чёртовы извинения. Более того, он готов их повторять столько, сколько потребуется, будь это хоть сотни, хоть тысячи раз, да даже если миллион, он это сделает. Изъяви только Аой подобное желание. Но нет, казалось, его просьбы простить, словно пустой звук, проваливались в никуда. — Эй… не раскисай. Лучше скажи, сколько мне ещё таскать эти бинты? — подросток насупился. Ему уже надоело пестаться с бинтами, они вечно мешались, цеплялись за одежду, пластыри отклеивались, и кто-то мог увидеть следы, оставленные Луи. А этого допустить было никак нельзя. Вальт явно выдохся. Неделька оказалась очень сложной. Но ничего, ему осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и он непременно сможет отдохнуть с чистой совестью. — На спине уже всё сошло. Давай посмотрю, что на груди и шее. Думаю, руки будут заживать дольше… — на мгновение Ширасаги задерживает дыхание. Вальт сел перед ним лицом. Его стройное тело было замечательно видно в закатных лучах солнца. И оно было прекрасно. Юное, стройное, хрупенькое. И Луи оказался тем немногим, кто мог бы, даже не глядя на Аоя, знать всё его естество от «а» до «я». Но сердце предательски пропустило стук, когда перед его глазами оказалось нечто несравненное. — Ты чего, Лу-Лу? — хотел было подшутить над голубоволосым мальчишка, но парень даже не моргнул на столь наглое коверканье его имени. Кареглазый непонимающе склонил голову в бок, а после щёлкнул пальцами перед самым носом Ширасаги. — Земля вызывает Луи, как слышно? — Нормально, — неожиданно вырвалось у парня, ему было сложно не рассматривать Аоя, как и осознавать, что он, словно какой-то идиот, вот уже несколько минут не может оторвать взора. И ведь он пока что единственный, кто касался этого юного тела, единственный, кто мог так долго, безотрывно сверлить взглядом этого худенького подростка. — Хватит на меня пялиться, лучше скажи, мне ещё нужно носить бинты или пластыри?! — Вальта уже начинала смущать подобная ситуация. В подвале Луи пусть и глазел на него, но вовсе не пожирал глазами, как сейчас. Или ему так лишь казалось, и на самом деле ничего не изменилось? — Н-не думаю. Мои засосы и укусы сошли, а синякам никто не придаст значения, — на какое-то мгновение Ширасаги таки растерялся. Даже ему казалось своё поведение странным и в некотором роде отвратительным. После всего, что он сотворил, ему хватало наглости вот так просто разглядывать свою же жертву. Но Вальт, прекрасно видя взгляд аметистовых глаз, вовсе не пытался скрыться от него, более того, у Аоя было странное чувство, словно бы в этот момент Луи был особенно уязвим, как лёгкая добыча для охотника. Это заставляло ощущать некое… превосходство? Если Шу и Вакия лисы, а Ширасаги волк, то кареглазому придётся стать противником посерьёзнее. Если он медведь, то только что вышел из спячки, если тигр, то его выпустили на волю и дали разгуляться. В любом случае он сделает всё, чтобы закончить эту игру и выйти из неё победителем. Ведь только победители смогут получить всё, что захотят. А единственным желанием Вальта была, что удивительно, вовсе не глупая месть. А простая защита. Ему не хотелось, чтобы кто-то из людей страдал так же, как Дайго или же Гоу. Поэтому ему необходимо стать чёртовым мстителем в маске. Когда придёт время, его маска упадёт на землю… интересно, какой звук у неё будет?.. Это ужас, печаль, сожаление? Что отразится в глазах тех, кто увидит его изуродованное настоящее лицо? Неожиданно на плечи ложится покрывало. Вальт и сам не понял, когда успел задуматься, но мурашки пробежали по коже, когда он столкнулся с аметистовыми глазами. Солнце почти село, однако в последних лучах Луи… тот Луи, что причинял боль и наслаждался этим, и тот, кто стоял сейчас перед Вальтом… в ту секунду Аой впервые усомнился, что это всё один и тот же человек. — Знаешь, этот Шу настоящий идиот… Ты гораздо лучше всяких Вакий. Гораздо лучше всех, кого я только встречал. А Шу просрал такой шанс стать твоей второй половинкой, — слабая улыбка коснулась губ Ширасаги, заставляя Аоя затаить дыхание. Луи был красивым, когда так улыбался. Беззлобно и искренне. Совсем не похоже на того человека, которого Вальт видел в том чёртовом подвале, который успел не раз и не два проклясть. — У него и не было такого шанса… — неожиданно подметил мальчик. И то верно, он ведь просто хотел помочь друзьям, не больше и не меньше. Если бы он раньше узнал о таком предательстве, да и если бы ничего не знал, однозначно бы отказал, будь то хоть Шу, хоть Вакия, хоть кто-то ещё. Такой уж он был. Не хотел иметь ни с кем отношений, да и сейчас не стремился. — В отличие от тебя. И это замечание поразило не только Луи, но и самого Вальта. Что он нёс? Словно бы мог посмотреть на Ширасаги ранее, если бы с ними ничего этого не случилось… но ведь это же было не так? Или… или Аой действительно мог бы влюбиться в голубоволосого? В этого холодного, не от мира сего, парня? Возможно ли такое? Впрочем, они же больше этого узнать уже не смогут, не так ли? Ширасаги вздрогнул, стоило ему только услышать подобные слова. Да, он утратил свой шанс. Свою возможность познакомиться с таким человеком поближе. Вальт был особенным, не таким, как все остальные. Он не лгал Луи ни разу, и не имел такой привычки, если только это не было необходимостью, дабы защитить родных от лишних волнений. Был сильным, волевым и харизматичным. А ещё… парню нравилось смотреть в его глаза. Потому что они были чистыми, как ясное небо… Шоколадное небо, усыпанное искрами, словно звёздами. В них отражалось всё и даже больше. Больше, чем Луи мог себе представить. И он, как последний дурак, готов был продать душу дьяволу, лишь бы эти глаза посмотрели на него, как на любимого. Прохладная рука неосознанно проходит по нежной щеке, едва касаясь кожи. Пальцы аккуратно убирают синие пряди волос за ушко, и перед Вальтом снова проходит очередное воспоминание. То самое, где Ширасаги так трепетно усадил его на кровать и аккуратно вытирал полотенцем, словно нечто невероятно драгоценное. Было странное ощущение, словно в этом теле молодого парня крылись два совершенно противоположных человека. Луи мог быть резким, несдержанным, даже безумным, но в то же время в такие моменты, как сейчас, это был кто-то, умеющий успокаивать одним взглядом или касанием, кто-то, на кого действительно можно положиться. Кто же из них настоящий Луи Ширасаги? Или всё это и есть его необъятная и неизведанная натура? — Я не знаю, что мне сделать, чтобы хоть немного загладить свою вину… такое не забывается и не прощается, но я не хочу откупаться глупыми деньгами или подарками. Поэтому если ты захочешь мне отплатить той же монетой, я не против, — смирение голубоволосого в этом вопросе было достойно похвалы. Он принимал всё, что случилось. Еще ребёнок, а понимал — за любым поступком следует что-то. Возможно, ты сможешь кого-то обрадовать, возможно, твоё дело уничтожит невинную жизнь или даже не одну… И он чуть не загубил Вальта в пылу своей ненависти и жажды мести. Если у него получится хоть как-то исправить это, то он готов пройти через ещё большие мучения, чем сам Аой. — Мне это не нужно, — спокойный и ровный голос показался Ширасаги ледяным, от чего дрожь пробежала по телу. Вальт не любил поднимать этой темы. Не хотел и всё тут. Всё, через что ему пришлось переступить, нужно было оставить в прошлом и двигаться дальше. Но он и сам не знал, чего именно хотел от Луи. Возмездия? К чёрту, ему оно не нужно. Как и страдания голубоволосого в целом. Изначально Аой не видел этого парня в роли главного злодея, несмотря на то, что тот вытворил. Вся злоба и весь тот гнев, что в нем накопился, были направлены на Шу и Вакию. Но что же он тогда чувствует к самому Ширасаги? Что в его сердце и душе? Неужели ему хотелось общаться с этим странным человеком? Хотелось ли?.. — Тогда скажи, чего ты хочешь. Захочешь дом, яхту, да хоть личный самолёт с пилотом, я всё достану и до конца твоей жизни оплачу. Захочешь, и я спущусь на дно морское, и найду любое сокровище. Даже чёртову звезду с неба достану, только пожелай, — Вальт кутается в одеяло и усмехается. Луи словно не понимает, что всё это ему совершенно не нужно. Какие, мать его, звёзды с неба? Какие сокровища на дне морском? Да нахрена они ему? И почему же парень этого совершенно не понимает? — Можешь делать со мной, что вздумается. Избивать, насиловать, отдавать кому-то. Если ты захочешь, я вытерплю. Даже если ты решишь превратить мою жизнь в ад. Эй… блять, ну хули ты смеёшься? Я же серьёзно! От слов голубоволосого Аой уже начинал чисто ухахатываться. Ничего смешнее он в жизни не слышал. Ощущение, что именно с этим человеком Вальт однозначно не заскучает, не покидало мальчика. И снова. Луи продолжал казаться кареглазому совершенно другим человеком. Ну как мог тот, кто насильно удерживал его в подвале дома, связывал и творил такие ужасные вещи, говорить подобное? Это было уму непостижимо. — Ты и так мой раб, успокойся уже, — мальчик не удерживается от очередного хохота над столь странным парнем, как Луи. И почему они столкнулись при подобных обстоятельствах? Он бы хотел познакомиться с ним где-нибудь в парке, в спокойном и тихом месте. Хотел бы столкнуться глазами в людном переходе и влюбиться с первого взгляда, или же подсесть к нему в кофе, когда не было бы свободных мест. Всё ведь могло быть совершенно по-иному. Но почему-то… сейчас они в такой ситуации. — Но ты ничего не требуешь. Я сам приезжаю к тебе. Сам предлагаю чем-то помочь. Если я твой раб, то почему ты не используешь меня? — на этот вопрос ответа у Вальта точного не было, ведь он не особо-то и хотел о чём-то просить. Ему пока ещё ничего и не нужно было. Да и Ширасаги без того часто к нему приезжал, то с одеждой, то с «давай помогу». Однако это не значило, что мальчик не найдёт, что ответить. — Ну и что же, мне теперь на тебя ошейник надеть и водить на поводке, как собачонку? Или поставить на тебе клеймо с моим именем, чтобы в тебя тыкали пальцем прохожие? Луи, мы вообще в каком веке живём, по-твоему? — опешивший Ширасаги выглядел в каком-то роде даже умилительно, но Вальт не стал засматриваться на него, продолжив. — Мне ничего пока не надо… хотя нет. Постой. Аметистовые глаза сразу же заискрились надеждой, что Аой впервые его о чём-то попросит. Однако после того, что произнёс мальчик, впал в ещё больший ступор. — Обними меня, — такая простая, казалось бы, просьба, но парень теряет дар речи. Он же и представить себе не мог, что снова сможет когда-нибудь коснуться Аоя. Снова почувствовать в своих руках юное, хрупкое тело, ощутить чужое тепло… ему было до непонятного страшно и волнительно, в то же время Луи и сам тянулся к Вальту. И ему ничего не оставалось, кроме как выполнить «приказ» мальчика. Аккуратно, стараясь не навредить, не сделать больно, так, словно бы решил обнять какую-нибудь фарфоровую куколку, которую можно было повредить лишь одним неосторожным движением. И какого же было его удивление, когда Вальт прижался к нему, положив свои ручонки ему на спину. Словно маленький ребёнок, которому не хватало родительского тепла и ласки. И Луи был тем, кто мог дать хотя бы временную уверенность в том, что на этот раз Аоя никто не обманет, и он непременно со всем справится. Солнце ушло вместе со своими лучиками света. Но тепло так и осталось у подростков в сердцах, заставляя их биться чаще…