Маскарад

Вечер начался незаметно, и вот Вакия непонятно почему в комнате Вальта, они сидят уже несколько часов и играют в карты на глупые желания. Что-то вроде «выйди на улицу и прокукарекай пять раз», но здесь всё равно кроме них никого нет, а ближайшие люди… Аой даже и не знал, сколько до них бежать своим ходом — без автомобилей или хотя бы велосипеда. На последнем желании Вакия достал спиртное и сказал, что ему наскучили карты. Поэтому теперь на его телефоне была игра «бутылочка» на правду или действие. Под действием Мурасаки, скорее всего, будет предлагать выпить, а это значит, что надеется волею неволей что-то вытянуть из Аоя. И Вальт отлично осознавал все риски и взвешивал их. В первый же раз бутылочка оказывается на кареглазом. И в первую очередь он решает проверить крепость напитка, поэтому быстрое «действие» не заставляет себя долго ждать. Особо не заморачиваясь, Вакия наливает ему бокал вина и протягивает, словно бы и без слов было понятно, о чём подумал в тот момент Аой. — Выпей залпом, — Мурасаки сразу же улыбнулся, вот только эта улыбочка была больше похожа на хищную ухмылку, которую пытались скрыть за обычной приветливостью. Алкоголь даже с небольшим содержанием спирта пить залпом нежелательно: может ударить в голову. Но у синеволосого особых вариантов нет, отступать нельзя, остаётся только покорно выполнить, опрокинув весь бокал за считанные секунды. Резкий вкус алкоголя распространяется во рту и заставляет немного сморщиться. Аой не часто до этого пробовал спиртные напитки и предполагал, что так его очень быстро унесёт, даже если это десятипроцентное вино. Ему стоило выбирать либо правду, либо быть уверенным на сто процентов, что он отрубится сразу после выпитого бокала. Раз за разом они прощупывали почву, решаясь лишь на маленькую правду вроде: «Как давно вы знакомы с?..», «Сколько лет твоим родителям?», «О чём ты чаще всего думаешь?». Это было настолько банально, что обоим быстро стало немного скучно, поэтому по одним голубым глазам мальчик смог определить, что время действовать или первым развяжет войну именно Вакия. Как ни странно, бутылочка оказалась на стороне Аоя, и, когда Мурасаки выбрал правду, тот, не раздумывая, выпалил самый смущающий вопрос из всех возможных: — А у вас с Рантаро уже было? — Ч-что?.. — переспросил Вакия. Конечно же, до него сразу дошло, о чём идёт речь, но верить в то, что это спросил такой ребёнок, как Вальт, совершенно не хотелось. Да и что за странные вопросики? Всего минуту назад они обсуждали, какого цвета у них пижамки были в средней школе. — Ну… вы с Рантаро уже… — говорить подобное и правда было не совсем приятно, да и мальчик до последнего надеялся, что этого не произошло. Кияма не должен был переживать подобного. Он хороший человек, и такой обман мог очень сильно ударить не только по его самолюбию, но и по психике. Жестикуляции тоже мало чем помогли, поэтому Аой просто выпалил так, как мог, свой вопрос: — Вы с Рантаро уже спали? — А… ну… — по блондину было сразу понятно, что он явно растерялся и тоже начал как-то жестикулировать в попытке что-то объяснить, а после покраснел, как рак, потому как обсуждать подобное, когда на него смотрели карие глаза с такой наивной надеждой услышать хоть что-то… Правда, это была надежда на ответ «нет», и, к счастью, Вакия не подтвердил опасений Вальта. — Н-нет… м-мы не тороп-пимся… — Ох, вот как… я просто… мы с Шу уже долго встречаемся. И я подумал, что это, должно быть, нормально, если наши отношения перейдут на новый уровень. Но я не уверен, что готов к этому… — карие глаза опустились куда-то в телефон, что показывал всё ту же бутылочку, которая уже успела осточертеть Аою. Ему приходилось выбираться из такой ситуации всеми методами и способами. Вот он, немного опустив голову, прикусывает губу и начинает накручивать на палец синюю прядь своих волос, делая вид, что ему не по себе, хотя так оно и было. Ему хотелось прямо сейчас встать и выйти. Просто переночевать в другой комнате, которая не пропахла алкоголем и некой гнилью. — Ха? Не думай об этом! — отойдя от шока, Вакия сразу же попытался утихомирить ситуацию. Ему совершенно не выгодно, чтобы Вальт даже думал о подобном. Мало ли, что могло произойти. Последнее время Куренай и так был сам не свой. — Вам с Шу некуда торопиться. Вы сами поймёте, когда будет время перейти черту. — Думаешь? У меня это первые отношения, и я совсем не знаю, как правильно себя повести, если Шу захочет… — воздух так и вышел из лёгких Мурасаки. Неожиданно на него нахлынула ревность. Самая настоящая. Такое случалось крайне редко, но Вальт буквально выманил её наружу. Он словно дразнил блондина, выводил из равновесия, ожидая, когда тот кинется на него, и тогда отвертеться ему будет практически невозможно. — Знаешь, Шу не из тех, кто причинит тебе боль. Если ты не захочешь, ты всегда сможешь остановить его, — на этой фразе Вакия встал с кровати, ощущая, как его немного трясёт от слов мальчика. Он всё такой же невинный, словно ребёнок, но что-то явно вынуждало просто взять и поднести к горлу оледеневшие кончики пальцев. Наклонившись к Аою, подросток целует его в макушку, стараясь не сорваться в эту же секунду и не треснуть по этой замечательной синеволосой голове, что так часто мелькала перед его глазами в школе. Этот мальчишка всего за пару минут умудрился его довести до состояния, в котором он уже не может играть с ним спокойно. И ему остаётся только подхватить свой телефон, остановившись ещё буквально на секунду, чтобы спросить, будет ли Аой пить ещё, на что мальчик отрицательно кивает и хмурит брови, делая задумчивый вид. Мурасаки очень хотелось цокнуть языком, ведь он считал, что Вальт сейчас думает о Шу, о том, как будут продвигаться их отношения, и от одной этой мысли блондина заворотило. Как он мог позволить этим двоим сойтись? Куренай словно слетел с катушек, а Аой уже думает едва ли не о медовом месяце с его, Вакии Мурасаки, парнем. И это невероятно выводило из себя. Забрав и бутылку с вином, хозяин дома удалился. И в этот момент мальчик просто свалился на кровать, облегчённо выдохнув. Ему пришлось вывести златовласку из равновесия, чтобы избавиться от него. А что ещё оставалось? Этот парень ему весь день проходу не даёт. Всё время, что он здесь, Вакия за ним пристально наблюдает, и это бесит. Просто невероятно бесит. Взяв в руки телефон, кареглазый легко наткнулся на уйму сообщений от Шу. От Луи было чуть меньше, в основном, по делу, но он тоже явно переживал о благополучии Аоя. Отписавшись этим двоим, Вальт просто лёг на кровать, распластавшись звёздочкой. Он устал. Благодаря златовласке сил у него больше не было. С одной стороны, его прижал Куренай со своей нарастающей любовью, Вакия ревновал и в то же время пытался прощупать почву, а Луи… был просто Луи. Пожалуй, это был единственный человек, который его в данный момент времени не доставал. Хотя их отношения и нельзя назвать нормой. Что вообще между ними было? То Ширасаги пытается устроить какие-то разборки, использовав для этого Аоя, то они заодно и начинают «сражаться с силами тьмы», то Луи уже готов всё пустить на самотёк, лишь бы этот кромешный кошмар для них двоих закончился. Может, Вальту только кажется, но у него ощущение, что оба они варятся в своих котлах. Они в Аду, и просто так распорядились черти, что они наблюдают друг за другом, как дурачки, и до победного конца просто молчат, даже имея сотни уже давным-давно избитых слов и фраз. Проходит ещё время, прежде чем мальчик погружается в сон. И он ему не нравится…

***

Темно и холодно. Так же, как в том подвале, когда на нём было лишь одно нижнее бельё, а руки оказались связанными и ими было даже не закрыться от гнетущей тишины и ледяного дыхания самого здания. Его касаются холодные руки, они забираются под майку, словно какие-то щупальца. Оглаживают кожу, и хочется кричать, но он не может. В горле словно застрял комок, ему почему-то дико страшно, хотя, казалось бы, он пережил всё возможное и Луи показал ему весь кошмар наяву. Но нет. Сейчас всё совсем иначе. Он не видит лиц, не может понять, чьи это руки, не может поверить, что это снова происходит с ним. Тело не слушается, оно застыло от страха, и даже просто показать, что ему не нравится, он уже не сможет. Аой кусает губы в кровь, пытаясь проснуться, но всё тщетно, его с головой затягивает в какой-то тихий ужас, где нет даже проблеска на свет… По щекам катятся слёзы, потому что ему не хочется снова переживать нечто подобное. Вальт не знает почему, но ему было спокойнее в подвале у Луи, чем здесь. Возможно, лишь потому, что он видел в этом своё спасение от всего остального мира, от его ситуации, от всей той лжи, что его окружала. Ширасаги словно вытянул его из трясины посредством шоковой терапии. Но здесь и сейчас он не чувствует ничего, кроме холода в этих чужих руках. Это не жажда мести, не попытка сотворить какое-то возмездие. Просто кому-то этого хочется. Кому-то ледяному и пугающему. Неожиданно в лёгких не хватает кислорода, когда холод сменяется теплом, и его словно кто-то защищает от тех рук, что опутали его тело. Он жмётся к этому чему-то, потому что среди всего остального, мрачного и пугающего, оно кажется спасительно теплым. И ему бы хотелось вечность пробыть в таком уюте и спокойствии. Но когда карие глаза сталкиваются с аметистовыми…

***

Вальт просыпается в холодном поту, пытаясь отдышаться. Он увидел Луи. Увидел такого же погрязшего во тьме Ширасаги. Но почему-то он был теплее всего в этом маленьком кошмаре, которому не было ни конца, ни края. И почему-то именно он стал тем, кто спас Вальта от тех рук… да что происходило в его голове? Какого чёрта там творилось? Разве он не должен ненавидеть и его? Что бы ни двигало Ширасаги, он сотворил нечто ужасное. Как и Шу, как и Вакия. Он должен ненавидеть их всех. Но… не может… И это пугает его ещё больше. Неожиданный стук в дверь прерывает его раздумья. Пару раз моргнув, кареглазый легко поднимается с места и проскальзывает к выходу из комнаты, приоткрывая деревянную дверь. Прямо перед ним оказывается Мурасаки собственной персоной. — Завтрак на столе, сразу после идём на рыбалку. Обедать будем у речки, поэтому от улова зависит и его сытность, — объявил Вакия и ухмыльнулся, заметив напряжение со стороны Аоя. На это он и рассчитывал. Весь день они вновь проведут наедине где-то в лесу. И это совершенно не радовало синеволосика, что, мягко говоря, не ожидал такой подставы. Чутьё у Мурасаки просто нечеловеческое. Он явно что-то подозревает, но и сам не понимает что, поэтому, словно хищник, пытается выманить свою добычу и заставить её раскрыть правду, а не прятаться в корнях дерева, трусливо поджав хвостик. Вот только и сам Вакия не так чист, чтобы перед ним раскаиваться, словно перед каким-то священником. Вальт просто кивает, не говоря ни слова. Завтрак проходит в не менее гнетущей атмосфере, от чего по коже начинают бегать прохладные мурашки. Они и ранее не особо хорошо ладили между собой, а в таком положении и вовсе не могли как-то притереться друг к другу. Даже язык не поворачивался сказать хоть что-то. И Вальту всегда казалось, что он сделает или скажет что-то максимально глупое и это будет его провалом. Луи сказал, что глупеньким лучше прикидываться тогда, когда это нужно тебе. Если строить из себя дурака постоянно, то никто не воспримет тебя всерьёз. И Аой отлично понимал своё положение. Ему нельзя упускать даже самого маленького шанса. Если Вакия хочет его вывести из равновесия, у него ни черта не выйдет, потому что Вальт прошёл через то, что Мурасаки даже в самом страшном кошмаре не снилось. Время легко проносилось сквозь пальцы, словно какой-то песок, и вот они уже стоят на этой рыбалке по колено в воде, следя каждый за своей удочкой. Молчание. Лишь птицы поют, и завывает ветер… Вальт бы многое отдал, чтобы просто остаться в этот момент один на один с природой и не чувствовать, как иногда голубые глаза неожиданно оглядываются на него, словно бы ожидая чего-то. Но он ничего не скажет. Сам себе могилу рыть не будет. Ни-за-что. — Вальт, а ты… тебе нравится кто-то, кроме Шу? — неожиданный вопрос от Мурасаки заставляет немного напрячься. Если он сейчас скажет однозначное «нет», это будет означать его абсолютную влюблённость и преданность Куренаю. Но это не было правдой и никогда не будет. Даже для Вакии и самого Шу. — Ну… даже не знаю, — пожал плечами мальчик, пытаясь сделать непринуждённый вид. Карие глаза устремляются в небо, на котором не было ни облачка. Совсем скоро станет очень жарко. К обеду они с Вакией однозначно зажарятся вместе с этой чёртовой рыбой. Но, как понял Аой, особых вариантов у него нет, и лучше было что-то поймать, чем сидеть голодными до вечера. — Ты никогда не думал о ком-то помимо своего парня? — усмехнулся блондин, будто в этом было нечто смешное. Вальт же закусил губу. Нет, на самом деле ему никто не нравился в романтическом стиле. Или же… — Наверное, думал. А почему ты спрашиваешь? — мальчик оглядывается на «друга». — Ты думаешь о ком-то, кроме Рантаро? — Ч-что? Н-нет! Конечно, нет! — взбунтовался неожиданно Вакия, на что Аой не постеснялся усмехнуться. Врёт как дышит — это однозначно о Мурасаки. До сих пор не верилось, что с таким, как он, Шу начал встречаться. Хотя Куренай был и сам далеко не плох во лжи. Они нашли друг друга. Вот только Вальту хотелось поскорее покинуть этот бред наяву. — Да ну? Совсем-совсем ни о ком? — сразу же встрепенулся мальчик, нагло сокращая расстояние и заглядывая в карие глаза. На пару мгновений оба застыли, продолжая заглядывать в самую душу, но, как бы Вакия не пытался понять, что происходит за тёмным зрачком, всё было тщетно. И это странно манило его, как магнитом тянуло железо. Всего мгновение, когда Мурасаки припадает к чужим губам. Ему хочется прижать Аоя к чему-то и долго-долго впиваться в его губы, как это делал Шу. Нет, ему хотелось больше, потому что Вальт оказался сладким, и такой сладости Мурасаки ещё никогда не пробовал. Желание распробовать охватило его с головой… Но синеволосик ловко отстраняется, не дав слабым объятьям перейти к до боли сжимающим, а поцелую разрастись. Кареглазик кокетливо подмигивает, удерживая удочку в руках и умело начиная возвращать к ней крючок, отлично понимая, что порыбачить ему в ближайшее время точно не суждено. Очарованный этим странным мальчишкой, этими движениями, сладким привкусом во рту, Вакия напрочь забывает, зачем он вообще пришёл на эту чёртову рыбалку, откидывая удочку, которую, как ни странно, не унесло течением, ведь она была достаточно тяжёлой, а течение — не настолько сильным. И Вальт только удивлённо распахивает глаза на это действие, но ему приходится собраться с мыслями и быстренько улизнуть со своего места. Так началась маленькая игра в догонялки, с брызгами и громким смехом. В итоге Аой осознал, что, даже не падая в воду, он абсолютно весь мокрый от самых кончиной волос и до пят. И ровно в тот момент, когда он замешкался, его таки ухватил Мурасаки, сразу же сваливая в воду. Минутная слабость, когда Вальтом завладела паника. Воспоминания прокрались в его голову и резко включились, словно какая-то почти перегоревшая лампочка, что работала через раз. Страшно. Воздуха не хватит. Он умрёт. Задохнётся и умрёт. Но, как ни странно, Вакия не заметил его паники, когда ухватил за майку и вытащил голову мальчишки, чтобы тот вдохнул спасительный кислород. Трезвость мысли к Вальту возвращается лишь тогда, когда он вновь смотрит в голубые глаза, что уже затуманены какой-то дымкой. Дыхание сбито, мир мутнеет перед глазами. Но ему нужно прийти в себя, ведь он уже давно не в особняке Луи. Перед ним Мурасаки, и сейчас самый лучший момент для того, чтобы просто взять и перевернуть всё мировоззрение этого блондина к чертям собачьим. Мурасаки нависает над Вальтом, впиваясь в его сладкие губы, что отдают сладким, незабываемым привкусом. И он уже не может остановится. Вода готова заглотить Аоя с головой, и мальчик отлично это понимает. Не самая удачная для него поза. Неудобно, и даже такая небольшая глубина продолжает пугать его, словно бы он мог утонуть, пусть и понимал, что это полнейший бред. Конечно же, он мог бы легко и просто выбраться из этой водной западни. Но продолжает вслушиваться в течение реки, чувствуя, как чужие пальцы проскальзывают под его майку и нагло оглаживают его талию. В какой-то момент они меняются местами. Это происходит резко и бесповоротно. Вальт просто сталкивает блондина в воду, чуть ближе к берегу. К счастью, Мурасаки, в отличие от Аоя, повезло больше, и он смог опереться спиной о дно речки. Блондин всё так же не мог поверить в то, что это тот самый мальчишка, который раньше казался совсем ребёнком, надувал щёчки, словно хомячок, когда злился и ел при каждой возможности, причём, в немереных количествах, словно бы в его желудке была бездонная дыра. А сейчас над ним навис прекрасный юноша, его ровесник с карими глазами, что отдавали холодом и в то же время могли легко сжечь. Кожа бледноватая, а синие пряди были мокрыми и с них медленно спадали крохотные капельки воды. Ловкие пальчики расстегивают уже одомашненные джинсы, которые, если быть честным, Вальт мог бы носить и в городе, но для такой семьи, как Мурасаки, они слишком дешёвые. Хотя в такой ситуации, будь они хоть самыми дорогими в мире, хоть самыми просточковыми, это не важно, а важно было то, что у Вакии встал на милашку Вальта. И такой исход можно было назвать чудом, потому как и сам Аой не до конца верил в то, чего смог добиться. Ладонь обхватывает уже стоящий ствол. Возможно, — а Вальт на это очень рассчитывал — мальчику лишь показалось, что Вакия возбудился только больше, от чего его достоинство стало твёрже. Но думать об этом совершенно не хотелось. Он снова в такой заднице, из которой не вылезешь, и у него нет иного выбора, кроме как начать двигать своей рукой, потому как Мурасаки редко останавливается на полпути. И, вполне реально, Аой мог обойтись не только надрачиванием. Страстные порывы блондина с его властными поцелуями и попытками перехватить инициативу легко приглушала прохлада мальчика. Синеволосый мог легонько прикусить губу, если Вакия начинал переходить черту и пытался отнять у него право лидерства, иногда сдавливал член чуть сильнее в наказание за дерзости, вновь и вновь заставляя голубоглазого вздрагивать, постанывать что-то нечленораздельное, возбуждаться всё сильней, ощущая над собой эту власть. Вальт был гораздо беднее и ниже по классу. Вальт не пользовался большим успехом в каких-либо предметах, и оценки его всегда были средние. Вальт ранее не пользовался популярностью в школе и вёл себя, как ребёнок. Но вот он, этот мальчишка без особых отличий, властвует над ним, Вакией Мурасаки, заставляя задыхаться от желания обладать таким волевым и сильным человеком, что мог бы легко уломать его, как какую-то малолетку. Ладонь Аоя продолжала двигаться верх и вниз по перевозбуждённому органу, и мальчик терялся в ощущениях между отвращением к происходящему и одним единственным «должен» в голове. Потому что если не он, то больше некому поставить Вакию и Шу на место. Кто-то мог бы сказать, что это глупо — делать то, что не нравится, пытаться сделать в такой ситуации что-то, а не отвернуться, начиная жалеть себя любимого, ведь в этой истории пострадал и он. И пострадал, возможно, гораздо больше остальных. И дело здесь даже не в подвале с озверевшим Луи, даже не в его потрёпанной психике, а в том, что он потерял своих близких друзей и разочаровался во всём человечестве в целом, как и в себе самом. Вальт не понимал за что ему всё это, почему именно на его долю выпало стать каким-то знамением, и как так вообще могло произойти. Всё рухнуло в тот самый момент, когда Шу решился играть с чужими чувствами. А может, всё было предначертано ещё в ту секунду, когда синеволосый мальчишка врезался в альбиноса на полном ходу. Но тогда, когда они были ещё в детском садике, никто из счастливой тройки и представить себе такого исхода не мог. Разрядка оказалась достаточно скорой. Аой помнил, каким долгим казалось ему то время, когда Ширасаги, не щадя хрупкого тела, вбивался внутрь. И, как ему показалось, с Вакией было проще и быстрее. Страх к воде всё ещё давал о себе знать, и Вальт чувствовал, как дрожат его руки, как воздуха катастрофически мало. Но он справился. И справился на отлично. Вот только… Мурасаки отрубился почти сразу. И Вальт остался один на один с этим брёвнышком в реке, как полнейший идиот пытаясь хватать ртом воздух, смотря на блондина. Замечательное окончание. Вот только ему пришлось после этого умудриться вытащить Вакию, который был, мягко говоря, не пушинкой. И как его вообще Рантаро пестал? Вот у кого точно стальные нервы и не только они… Тащить эту тушку до дома Аой не решился, у него не так много силёнок, чтобы сделать нечто подобное, поэтому ему пришлось идти в поместье, делая очень тревожный вид, и снова врать. Как ни странно, но после Луи врать стало куда легче, тем более, когда он осознавал, что это ему же во благо. К счастью, дворецкий так перепугался за своего господина, что Вальта, казалось, перестал замечать. За следующие полчаса Мурасаки был удачно перенесен домой и теперь лежал на кровати. Личный врач семьи должен был прибыть уже совсем скоро, а до этого Вальт сидел с блондином в одной комнате. Пока Вакия был в отключке, Аою стало даже как-то проще и легче на душе. В тот момент златовласый не казался каким-то монстром, который портит всем и вся жизнь. Просто такой же обычный человек. Да, он богат и красив, но… кареглазый не видел перед собой спящей красавицы. Это просто его старый знакомый с золотыми, как пшеничные поля, волосами. Ему не страшно, что вот-вот голубые глаза откроются и он снова столкнется со всем этим кошмаром. Вальт его не боится и никогда не боялся. Всё самое ужасное он уже не раз успел пережить. Так с чего же ему пугаться такого, как Мурасаки? Правдоподобная ложь уже давно записана в его голове, осталось лишь её озвучить. Он вздыхает. Если всё прокатит, то Вальт может считать себя героем в квадрате. Сегодня мальчик это заслужил. А впереди ещё была встреча с другими друзьями… и Аою не нравилось думать о том, что в первых рядах будет Шу. Не хотелось задумываться о самом очевидном исходе. Начало уже положено, и отступать ему некуда. Остаётся только идти дальше, даже если это дорога в Ад…