***
Сон оказался скомканным и непонятным. Но Вальт однозначно помнил, что во сне ему пришлось побегать, а от кого и почему — неизвестно. А вот просыпаться пришлось, хотя понять, что ему мешает, Аой смог далеко не сразу. Карие глаза отказывались открываться, а всё тело было почему-то тяжёлым и ослабевшим. Кажется, это первые признаки того, что он приболел. Как оказалось, не только на Вакию это «милое» купание в воде, а после бег в мокрой одежде, повлияло. Выглядел мальчик словно маленький совёночек: с растрёпанными волосами и заспанными карими глазками, к одному из которых Вальт потянулся, чтобы протереть. Он надеялся, что станет чуть легче, но ему всё равно ужасно хотелось поспать ещё. Как понял сам Аой, было достаточно раннее утро, и он просто-напросто не успел нормально выспаться. Скорее всего, его сон составлял каких-то пару часов, дай бог три или четыре. Но сразу после того, как Вальт столкнулся с голубыми глазами напротив, затаил дыхание и понял, что сонливость как рукой сняло. — Вакия?.. — как бы ни хотелось казаться уже полностью проснувшимся и выспавшимся человеком, это было не так, и немного осипший голос выдавал его с головой. Однако Мурасаки ничего не сказал по этому поводу, видимо, прекрасно зная, во сколько Аой отправился спать и что за такой промежуток времени мальчик бы ни в жизнь не выспался. — Я тебя разбудил? — вопрос казался немного отстраненным, словно Мурасаки думал в этот момент совершенно о другом. И это заставило Аоя немного напрячься. Чего от него хотел Вакия? Почему сидел в комнате и рассматривал его? И сколько времени он был здесь? Всё это казалось немного жутковатым. Вальт и ранее считал своего «друга» немного странным, но это выходило уже за любые рамки. — Ну… не знаю… Ты чего-то хотел? — мальчик непонимающе смотрит на своего «гостя», что явно о чём-то серьёзно задумался. Однако ему не очень приятно находиться в такой пугающей тишине, тем более наедине с Вакией, поэтому Вальт уже начал размышлять о том, что ему нужно сделать, когда он сможет подняться на ноги. Стоило ополоснуться в тёплом душе и сменить одежду, ведь вчера он так и уснул в том, в чём был. Но когда блондин оказывается неожиданно слишком близко, Аой инстинктивно отстраняется, с ещё большим непониманием смотря на «друга». Скорее всего, Вакия хотел проверить, поцелует ли его мальчик. И вот, Вальт словно ответил на внутренний вопрос Мурасаки. И пока голубоглазый о чём-то продолжал размышлять, мальчик попытался хоть как-то выкрутиться из этой странной ситуации. Он коснулся лба блондина губами, совсем легонько, но так, чтобы можно было почувствовать, горячий ли лоб. — Кажется, температура уже спала… это хорошо, — синеволосый попытался улыбнуться пошире, вызывая у Мурасаки какой-то внутренний трепет. Потому что Вальт казался в такой момент и самым милым ребёнком, и очень желанным человеком. — Скажи, Вальт, а вчера… — словно прочитав мысли Мурасаки, и, быстро прокрутив в голове свою собственную ложь, Аой тут же начал свой лживый, но спасительный рассказ. — Ты так неожиданно свалился в обморок, что я перепугался! Просто стоял, ловил рыбу и тут — бах! У меня даже сердце в пятки ушло! Ой! Я совсем забыл об удочках! Прости! — из протараторенного Вальтом можно было сделать достаточно много выводов, и Вакия успел их осознать, вслушиваясь в совершенно отличающийся от его реальности рассказ, ведь он точно помнил те поцелуи, как они бегали по речке, как свалились в воду, и как… в то же время он не мог ничем доказать то, что всплывало в памяти. Его губы не были раскусаны в кровь, словно бы Вальт знал, что делал, и не оставлял своих пометок на его теле. Да и не похоже было, что Аой врал, ведь у него же не было на это причин, не так ли?.. Зачем Вальту лгать Вакие о случившемся между ними? Не хотел проблем с Шу? Нет, Вальт был определённо не тем человеком, который опасался последствий. Их отношения с Куренаем были последнее время достаточно странными: то Аой проявляет какую-то инициативу, то холоднеет к альбиносу и словно его совсем не замечает. Вот только понять отчего так Вакия не мог. Но он должен был признать, что после того случая с аварией Вальт очень сильно изменился, и он словно чувствовал в нём что-то похожее на его собственное «я». Оно манило к себе, словно вода — заблудившегося в пустыне. — Нет, это ты меня извини, я доставил тебе проблем… мой дворецкий сказал, что ты сидел надо мной едва ли не до утра. Спасибо, — ладонь Мурасаки ложится на синеволосую голову, приводя и так растрёпанные пряди в ещё больший хаос. И это кажется для Вакии чем-то естественным и даже приятным. Ему бы хотелось делать так чаще. Хотелось быть ближе к тому, что так странно походило на него и утягивало в эти чувства всё больше и больше каждую минуту. Неожиданно дверь приоткрывается. На пороге был дворецкий семьи Мурасаки, как обычно в своём тёмном костюме с иголочки. Вальт даже поражался тому, как человек может находиться в такой одежде едва ли не круглыми сутками, ведь она была не самой удобной. Совсем неудобной, если быть точней. — Извините, юный господин… но к Вам приехали ещё гости, — от одной фразы Аой даже вздрогнул. Сейчас внизу его уже ожидало совершенно иное испытание. И имя ему было — Шу Куренай. В ту секунду Вальт был готов прокусить свою собственную губу. Ему ужасно не хотелось видеть Шу, ещё и в таком состоянии, но, кажется, его снова забыли спросить, чего хочет он. Судьба активно пыталась свалить Вальта на колени и заставить его сдаться, бросить всё это гиблое дело к чёрту, начать жить спокойно и припеваючи, без всяких Куренаев и Мурасаки. Однако Вальт не будет Вальтом, если просто опустит руки. Тем более он уже так далеко зашёл и был уверен, что сейчас, именно в этом особняке всё подойдёт к своей кульминации…***
В дом уже вошли трое «долгожданных» гостей, которым Вакия был безумно «рад». Его выражение лица было красноречивей всего на этом белом свете, в то время как Аой собрал все свои последние силы в кулак и легко проскользнул через вставшего посередине Мурасаки. — Шу! — мальчишка буквально врезался в альбиноса, вызывая у того одновременно и негодование и радость. Смешанные чувства заставили Куреная улыбнуться от такой яркой встречи, ведь ему уже казалось, что он больше не услышит такой радости в голосе своего «парня». Вальт сильно изменился, и Шу очень волновался, что может больше никогда не увидеть его таким, как ранее. На самом деле, беловолосому в какой-то степени нравился такой Аой, когда он ребячился и улыбался во все тридцать два. Порой, когда это не выходило за рамки, такое поведение казалось очень милым и поднимало настроение. — Хах, я думал, что ты раньше двенадцати не встанешь… — произнёс альбинос, приобнимая кареглазого и замечая, как растрёпаны его волосы и помята одежда. Это ему не совсем понравилось, потому как было ощущение, что он только-только проснулся или же дурачился с кем-то. А дурачиться он мог лишь с одним человеком в этом доме. И алые глаза сразу же сталкиваются с голубыми, что тоже как-то успели измениться за такой короткий промежуток времени. Оба словно в один момент успели друг к другу почувствовать злость, хотя ранее они чувствовали лишь всепоглощающую страсть. Неужели их чувства были рассыпаны в прах ревностью к какому-то мальчишке, которого они собирались сделать всего лишь очередной глупой жертвой? — Да, я немного не выспался, — мальчик отстраняется от Куреная, ощущая себя явно не в своей тарелке, но старается не подать виду, что ему вообще не хорошо, и из-за того, что он встал на ноги, стало лишь хуже. Ему и так было не прекрасно, а теперь он ощущал полный набор. Ноги словно ватные, голова кружилась, особенно при быстром перемещении, а тело отказывалось порой подчиняться и начинало ныть, капризничая. Ему бы полежать парочку часиков, выпить чая с малиной и отдохнуть, а не вот это всё. Но Аой старается не думать о своём здоровье. Когда он окажется дома, непременно что-то придумает, но не сейчас. — Правда? И что же вы тут делали без нас? — ревнивые нотки проскользнули через вопросы и заставили всех друзей обратить на это внимание. Шу явно подозревал что-то неладное, а его взгляды на Вакию было слишком легко расшифровать. Впервые за всю свою жизнь альбинос потерял своё терпение и почувствовал яркую вспышку ревности. И это было его первым шагом в пропасть. — Эй, да ты чего это, Шу?.. — Рантаро негодовал от столь неоднозначных взглядов в сторону его второй половинки, он не мог понять, что происходит. Ранее такого за Куренаем или Мурасаки он не замечал, эти двое словно были готовы вцепиться друг другу в глотки. Вальт же выглядел не менее растерянно, начиная наивно хлопать ресничками, словно бы его дело совершенно не касалось. Главным было скрыть свой внутренний праздник, ведь он уже встал на прямую тропу до своей победы. — Вакия вчера получил солнечный удар и свалился в речку. А вечером начал температурить… — Вальт тяжко вздохнул, ему вспоминалось, как он почти полдня провозился с Мурасаки на глупой речке, а после почти до вечера прыгал то за доктором, то за начинающим температурить Вакией. Про ночь стоило промолчать, ведь всем и так известен конец произошедшего. И Аой до сих пор был после такого вымотан. Ему хотелось лечь прямо здесь, прямо сейчас и закрыть глаза раз и навсегда… и если его сон будет не вечным, то хоть долгим. — Что? — Рантаро уставился сначала на Вальта, рассказавшего всё это, а после на Мурасаки. И, конечно же, Кияма бросился к своему парню, обнимая его и начиная извиняться, что не приехал раньше. Дайго же лишь скептически поднял одну бровь вверх, ощущая в происходящем что-то неладное. Но Аой шустро ему подмигнул, пока Куренай отвлекся от лицезрения своим «парнем». Курогами кивнул, что-то про себя смекнув, но не сказав ни слова. Если это «игры» Вальта, то вмешиваться он не станет, хоть и очень хочется. Несмотря на всё произошедшее, Дайго хотел сохранить если не дружбу, то хотя бы те счастливые воспоминания о том времени, что они провели вместе. Увы, но он не думал о том, что для Аоя все эти воспоминания уже превратились во что-то, причиняющее боль и дискомфорт. Прежние годы с улыбками и детской наивностью канули в Лету и больше никогда не вернутся… Со спокойствием Аой проводил взглядом Рантаро, что буквально подхватил Вакию на руки и потащил в сторону комнат, намереваясь провести этот день над Мурасаки так, как орлица над орлёнком. Причём его не смущали возмущения самого «орлёнка», которому уже осточертело лежать в кровати и хотелось хотя бы пройтись. Увы, но блондин сам выбрал для себя такую заботливую мамочку, как Кияма. — Вальт, с тобой точно всё хорошо?.. — альбинос внимательно всматривался в карие глаза, но, как обычно, не смог разглядеть ничего, кроме такого желанного, тёплого шоколада. — Да-да, я просто не выспался. Доктор сказал понаблюдать за Вакией, и я… возможно, немного переусердствовал, — мальчик устало улыбнулся и потянулся за очередными объятьями, который Куренай безропотно ему дал, прижимая хрупкое тело к себе, ощущая некое тепло и домашний уют, которые словно по пятам следовали за Вальтом. Последнее время Шу уже не мог здраво мыслить. Всё почему-то начинало вертеться вокруг Аоя, хотя раньше альбинос с таким не сталкивался, даже Вакия не так сильно кружил ему голову. Однако у Вальта это получалось. Причем, слишком хорошо.***
Расположиться в комнатах не составило большого труда, тем более они здесь ненадолго. Всего лишь парочка дней, после которых все отправятся обратно домой. Кен тоже скоро должен был подъехать, несмотря на то, что он и его родители часто меняли место жительства, дружеским отношениям это не помешало разрастись. Но в такой ситуации Аой даже немного жалел, что когда-то не перекрыл общение Кена с другими. Нет, он отлично знает, что Кен и Дайго стали гораздо ближе общаться, и что с другими Мидорикава прекрасно ладит, но… ему не хотелось втягивать и его во всё это. Проблема лишь в том, что он уже оказался в происходящем с головой… А проблемы Вальта начались ещё на завтраке, когда Куренай усадил его на свои колени и перехватил одной рукой за талию. Такая поза уже вызвала у Аоя тошноту и желание просто встать и уйти куда подальше. Но ему просто чудом удавалось прятать всё его отвращение за улыбкой и тихими смешками, когда Шу касался губами его оголённых плеч. В такой момент мальчик мог только проклянуть себя за то, что не напялил футболку, с другой стороны, это бы вряд ли остановило беловолосого. Весь завтрак превратился бы в очередной маленький кошмар, где Шу частенько бы прерывался, чтобы поцеловать Аоя в сладкие губы, тем самым не давая поесть ни себе, ни мальчику. К счастью, за столом они оказались не одни, и Курогами одним своим «Кхе» сумел выразить всё его нежелание смотреть на такие милости во время еды. Честно признаться, Вальт был благодарен Дайго. Очень-очень благодарен, потому как даже не представлял себе, как перенести подобное. Со вчерашнего завтрака кареглазый маковой росинки во рту не держал, но альбинос умудрился отбить у него совершенно весь аппетит одним своим настроем на долгие нежности и проскользнувшей под майкой рукой… После недовольного «Кхе» от Курогами Аой уже мог, не опасаясь, легонько чмокнуть своего «парня» в щёчку и ускользнуть из его рук, садясь не сильно далеко, чтобы не вызвать подозрений. А остальное время они бы провели спокойно… провели. Если бы Шу не начал кормить Вальта с ложечки. И не вынудил бы кареглазика кормить его с рук, после чего мог коснуться своим языком подушечек пальцев Аоя, заляпанных в каком-нибудь креме или же крошках. На это действо Курогами долго смотреть не стал, поэтому постарался поскорее закончить и выскочить из-за стола, поражаясь стойкости и терпеливости Вальта в очередной раз. Оказывается, за маской дурачка всё это время неплохо скрывались сила воли и выдержка, которой ещё не видел свет божий. И Дайго в каком-то плане было даже стыдно. Аой всё делает в одиночку. А почему? Потому что он, Курогами, так не сможет. Ему не хватит сил и смелости на такие большие жертвы. Или же Вальту просто больше нечего терять? От одной такой мысли Дайго передёрнуло. Нет-нет, с Аоем всё хорошо, всё замечательно. У него ещё так много впереди, и какой-то там Шу, какая-то там любовь не заставят этого человека согнуться пополам, если любовь вообще была… Курогами снова машет головой, пытаясь прийти в норму. Возможно ли, что с самого начала Вальт знал гораздо больше остальных? Но тогда почему он на всё это пошёл? Ради чего? Весь завтрак брюнет вёл себя странно, и это не укрылось от Шу. Вальт лишь проследил за немного обеспокоенным взглядом своего «парня». Всё, что ему нужно, — убедить Куреная не вмешиваться, сказав, что Аой непременно протянет руку помощи Дайго, поэтому им не о чем волноваться. Дружеские посиделки отложились на день. Рантаро переживал о здоровье своей второй половинки, Аой же театрально закатывал глаза, стоило только Шу и Кияме отойти в сторону. Курогами от этого становилось в каком-то плане даже смешно. Их ситуация не была той, в которой можно много смеяться и чему-то радоваться, скорее, наоборот, всё было очень печально, однако… даже сейчас мальчик умудрялся вызвать улыбку у своего друга. Весь день Вальт провёл с Шу и Дайго, к огорчению Куреная, оставить совершенно одного брюнета они не могли, всё же они, как никак, его друзья. Для Аоя же это было только в радость: из-за Курогами альбинос не лез целоваться каждые пять минут, не залезал руками под одежду и вёл себя вполне прилично. Хотя порой Вальту казалось, что алые глаза сверкают совершенно не добрым светом, и часто у него было ощущение, что его «парень» вот-вот сорвётся, не выдержит. Однако Шу оказался достаточно крепким орешком. Ближе к вечеру наконец подъехал Кен. На руках уже давно не было до боли знакомых перчаток, теперь он использовал их только на представлениях или же в особых случаях. Иногда это были шутки или попытки кого-то раззадорить, а порой наоборот — попытка приободрить таким детским, но весьма действенным способом. Сам Кен всегда был выше остальных и остался таким до сих пор. Длинные чёрные волосы, всегда такие добрые и понимающие глаза… Такому человеку хотелось доверять. И Вальт, как ни странно, находил в себе силы верить в других людей, даже после всего, что с ним случилось. — Кен! Давно не виделись! — радостная улыбка расплылась по лицу мальчика, когда тот увидел давно знакомый силуэт. На самом деле ему очень не хватало такого друга, как Мидорикава. Дайго понимающий человек, и на него тоже можно положиться, но Кен был в этом плане особенным. Он умел подбирать правильные слова, чтобы поддержать, и его касания казались своевременными и важными. Правда, как это объяснить, Аой не знал. Возможно, у кукольника просто было особое чутье. Не став стоять в стороне, Вальт быстро сократил расстояние, буквально влетая в друга и обнимая его. Мидорикава едва не теряет равновесие, но вовремя ухватывается за дверной косяк. Сначала он немного растерялся, особенно после рассказа Дайго о случившемся, однако, как ни странно, быстро взял себя в руки и тоже улыбнулся, приобнимая Аоя. В такой момент кареглазый казался особенно тёплым, и как никогда раньше согревающим… Несмотря на давнее знакомство, Шу не смог сдержать ревности. Куренай понимал, что у Вальта ничего нет и быть не может с друзьями вроде Дайго или же Кена, но странный червячок сомнений ползал внутри и подсказывал, что не всё так просто, и между ними происходит то, чего альбинос не знает. Это странное предчувствие казалось полнейшим бредом, ведь Аой так открыт и чист, разве мог он лгать? Все трое как-то изменились: что Вальт, что Дайго, и теперь Шу мог сказать точно, что и в Мидорикаве что-то не так и не то. Альбинос привык знать, что происходит с ним и его друзьями, но последнее время отчётливо понимал — он теряет контроль над ситуацией. В этот день Куренай так и не смог провести время наедине с Вальтом. Более того, не смог даже задать такого волнующего вопроса: «Что происходит?». С другой стороны, не было никакой гарантии, что Аой ответит ему честно, а не проигнорирует вопрос, попытавшись уйти от ответа, или же переведёт разговор в совершенно другую сторону. Возможно, раньше простой разговор всё бы исправил и Шу вздохнул бы со спокойной душой, однако что-то ему подсказывало: как раньше однозначно не будет.