Найти новое солнце

      Приходить в себя было больно. Голова раскалывалась, а во всем теле чувствовалась такая непривычная тяжесть. От долгого сиденья в одной позе затекли мышцы, но веревки не давали пошевелиться. Ей вообще удавалось лишь моргать и скользить взглядом по комнате, утонувшей в приятном полумраке.       Томас сидел в кресле напротив стула, к коему она была привязана, и задумчиво смотрел на нее. В руках у него стакан с янтарной жидкостью на дне. Огневиски? Вероятно. Он не выглядит ни напряженным, ни разозленным, ни тем более неуравновешенным. Скорее расслабленным и чуточку усталым.       И это делает его таким человечным, что Грейнджер просто не может оторвать взгляда. И страшно, и любопытно. Слишком уж обычным он выглядит. Живым. Человечным.       Мракс замечает ее взгляд и иронично усмехается. Гермиона отводит глаза, краснея от злости. Запоздало приходит понимание, что ее реакцию можно понять неправильно.       Том усмехается еще шире, заставляя ее вспомнить о том, что она — черти их всех задери — бесстрашная гриффиндорка, а потому встретит смерть с гордо поднятой головой. Пусть даже он сейчас и не похож на готового всех убить психа.       Том с тихим стуком поставил стакан на столик сбоку от своего кресла, заставив Гермиону вздрогнуть. Он легко поднялся с кресла и отошел к окну, встав спиной к девушке. Теперь, не чувствуя тяжелого взгляда, сковавшего все внутренности, она позволила своим мыслям скользнуть в сторону побега. — А что дальше? — неожиданно раздался спокойный голос Томаса. — Дальше? — эхом повторила пленница, задумавшись. — Да. Что дальше? Вот представь, — Мракс резко обернулся, направив свой взгляд прямо на Гермиону. Руками он опирался об подоконник за спиной. — Ты смогла выпутаться и сбежать, а я по какой-то причине не стал тебя останавливать. — Или не смог, — мстительно прошипела девушка, от злости начиная «тыкать» тому, к кому с утра обращалась лишь уважительно. — Или не смог, — на удивление легко согласился он. — Так как? — Ну, сначала выпутаюсь, а потом… — гриффиндорка задумалась. И правда, а что потом? За то время, что Мракс здесь появился, он успел добиться уважения большей части коллектива, даже Макгонагалл. А те, кто остался, просто до ужаса боятся. Как те же Снейп и Слизнорт. А теперь еще и она сама. И что ответить? — Не знаешь? — риторически спросил Томас, усмехнувшись. — А я знаю.       И замолчал, ожидая, пока Гермиона переступит через себя и поддастся любопытству. Долго ждать не пришлось. — И что же я сделаю? — гриффиндорка хотела спросить это с насмешкой, но вышло как-то жалко. — А дальше ты уйдешь куда-нибудь подальше от людей и будешь думать над всей этой ситуацией, потому что поговорить тебе будет просто не с кем, — во время этой фразы Том успел подойти к стулу девушки и присел перед ней, оказавшись даже чуть ниже. — А знаешь, до чего ты додумаешься, милая Гермиона? — проникновенно продолжил он, всматриваясь своими (уже вновь синими глазами) в лицо девушки, застывшее, словно фарфоровая маска. — Нет, — тихо шепчет Грейнджер, едва шевеля губами.       Том легко касается рукой ее щеки, мягко поглаживая, ведет по подбородку, шее, плечу и легко сжимает предплечье, касаясь голой кожи над веревкой. Гермиона так и замирает под этим прикосновением, всеми силами пытаясь подавить приступ паники и чувствуя, как бьется сердце, словно готовое вырваться из груди и положить конец мучениям. — Ты решишь никому ничего не говорить. Возможно, станешь считать все это просто страшным сном, — как ни в чем не бывало продолжает Том, едва заметно улыбаясь.       А Гермиона вдруг с неожиданной ясностью понимает, что он прав. Все так и будет. Сначала она попытается разложить все по полочкам в своем сознании и успокоиться. Потом, когда это произойдет, она осознает, что ей никто не поверит, ведь для окружающих Томас Мракс и Лорд Волдеморт так и будут двумя разными людьми.       И если она рискнет рассказать подобное, например, Гарри, то наткнется только на заботливое пожелание отдохнуть, ведь даже карта Мародеров показывает лишь Томаса Мракса, преподавателя ЗОтИ. — Я бы поступил точно так же, — неожиданно продолжает мужчина, дав Гермионе на раздумья несколько минут и так необходимое сейчас личное пространство. — И в этом мы похожи.       Грейнджер перекосило. Быть похожей на того, кто лишил жизни стольких людей? Нет уж, не дождетесь! Об этом она и сказала, не думая. Может хоть убьет быстро.       Неожиданно Мракс рассмеялся. Не зло. Весело. Так, словно она только что рассказала смешную шутку. — Нет, мы похожи и даже больше, чем ты можешь себе представить, — он снова весело улыбнулся, взмахом руки развязывая девушку, и добавил. — Намного больше.       Гермиона мрачно потирала свои запястья, но встать и уйти не спешила: интуиция подсказывала, что разговор еще не закончен. А уйти посреди разговора значило подписать себе смертный приговор, несмотря на хорошее настроение Мракса. Жить ей все же хотелось. — Это чем же? — реагирует, наконец, гриффиндорка, когда дальше молчать становится невозможно. — Многим, — тут же откликается Том, словно он только и ждал этого вопроса. Потом поясняет. — В первую очередь жаждой знаний. И одиночеством, — жестом останавливает готовые сорваться с языка возмущения. — Хочешь сказать, ты не одинока? — Насмешливо. — Так где же твои друзья?       Жестоко, но справедливо. Гермиона уже и сама не раз думала о том, что все равно остается одна, несмотря на то, что здесь, в Хогвартсе, находятся ее друзья.       Нет, они все еще общались, парни все также списывали у Гермионы, просто происходить это стало гораздо реже. Оно и понятно: у Рона появилась Лаванда, у Гарри — Джинни. Оба еще и в квиддич успевали поиграть и обсудить притихших Пожирателей и переставший болеть шрам.       У них было время на все, кроме нее! Грейнджер продолжает молчать, на этот раз подавленно. Сказать просто нечего. — С этим разобрались. Дальше, — голос его стал тихим, манящим, обволакивающим. Вероятно, разбившим в свое время не одно сердце. — В тебе живет жестокость, Гермиона. — Неправда! — девушка от возмущения вскочила со стула, готовая дать наглецу пощечину. Осеклась, вспомнив, кто перед ней. Осталась стоять на месте, пылая праведным гневом. — Напомни, что ты сделала с Амбридж? — издевательски, делая шаг ближе. — Она заслужила, — не так грозно, но все еще уверено. Стыда тоже не было. Только подбородок вздернула, подбадривая себя. — Никто и не спорит, — соглашается Том, делая еще шаг ближе. Гермионе вновь становится страшно, но отступать некуда — позади стул.       Реддл понижает голос до шепота. — Она заслужила это, — он наклоняется к ней, оставляя между лицами не больше тридцати сантиметров.  — Они все заслужили, — выдыхает тихо.       Гермиона застывает, не способная даже мыслить, но чувствует как мурашки прошли по ее телу, поднимая волоски и концентрируясь где-то в затылке. И это отличалась от привычного страха. — Не все! — удивительно, но у нее еще остались силы сопротивляться. — Конечно, — шепнул ей Том, проведя своими руками вверх по ее, к плечам. — Не для всех. Они просто люди и то, что хорошо для одного, может быть губительно для остальных. Пора бы уже снять розовые очки и понять это, Гермиона.       Руки на плечах здорово отвлекали своим теплом и тяжестью, но Грейнджер смогла взять себя в руки и ответить, стараясь звучать иронично: — Я не ношу розовые очки. Мир в розовом цвете выглядит таким… ванильным.       Том весело засмеялся, снова, второй раз за вечер и Гермиона твердо пообещала себе сходить к психиатру, если выживет сегодня, конечно. — Хорошо, не носишь, — легко соглашается Мракс. — Иди, ты свободна.       Гермиона смотрит неверяще, сомневаясь, но Том отходит и теперь на ее пути к двери нет никаких препятствий. — Правда могу идти? — недоверчиво уточняет, а в ответ уверенный кивок и легкая полуулыбка, словно он знает что-то такое, о чем Гермиона даже не догадывается.       Девушка пятится к двери, не рискуя повернуться к нему спиной и, к своему удивлению, видит в его глазах одобрение.       Секунда на задумчивость по этому поводу и она не успевает заметить как улыбка сменяется на оскал победителя. И тут бы самое время бежать, спасаться, но гриффиндорка замирает как кролик перед удавом, не способная сделать ни единого шага к спасению. — И ты считаешь, что не носишь розовые очки? — бархатным тоном интересуется он, в одно движение оказываясь за ее спиной. — Наивный ребенок.       Гермиона попыталась открыть рот для ответа, но не смогла. Тело словно сковало невидимыми тисками. И когда только успел проклясть? — А ведь я наблюдал за тобой, — обжигающий шепот в самое ухо. — И знаю, что ты могла бы стать прекрасной Темной Леди, куда умнее, чем в свое время пыталась стать Беллатриса.       Том ненадолго замолчал, вероятно, уходя мыслями в прошлое, пальцы же чертили на шее девушки одному ему понятные узоры. — Впрочем, это будет чуть позже. А пока… Империо.       Пустота в голове оказалась приятной и так похожей на недавнюю тьму, что Гермиона не смогла сопротивляться…