Is not the time to give up

Первое что удается увидеть командиру — своих же людей, быстро укрывающихся от летящих в них пуль. Глаза жутко раздирает парящий в воздухе дым от шашек, но японец быстро находит свое оружие и занимает боевую позицию. Поначалу ему кажется, что большинство китайцев повержено. Вот только позже он замечает, что на втором этаже, оказывается, есть еще один запасной выход. Дверь открывается и из нее уже летит новая порция ослепляющего дыма. Юта с трудом, но спускается на первый этаж, расстреляв по пути еще несколько противников. Он слышит, как все его люди, по-видимому, сдаются и убегают прочь из здания, в котором все еще ничего не видно. — Командир, прошу вас, уходим! Они нас всех перестреляют. Это наш единственный шанс спастись, — выбежавший непонятно откуда солдат в умоляющем жесте хватает Юту за руку. — Что? Но здесь ведь полно раненых, мы обязаны вытащить их. — Нас слишком мало, чтобы отразить атаку, мы не сможем. Нужно убираться отсюда! — Я обязан найти свой отряд. Они не могут просто так сбежать, — с тревожным видом командир мотает головой в поисках бойцов, но здесь слишком туманно, чтобы увидеть хоть кого-нибудь. — Ладно, тогда удачи вам в поиске. Простите, что не могу остаться и помочь. Солдат отпускает руку и стремительно направляется к выходу. Вдруг снова слышится знакомый звук и свежего воздуха в помещении остается все меньше и меньше. Откуда-то сверху доносятся громкие звуки в сторону лестницы. — Ну же! Быстрее передвигайтесь, иначе нас тут всех застрелят! — Юта сразу узнает, кому принадлежит этот раздражающий голос. — Хиро? Ребята, где вы? — голова уже начинает кружиться, но Накамото все еще пытается найти выживших. — Командир? Мне не видно вообще ничего, просто бегите скорее к выходу! Дым немного рассеивается и уже видно людей, пытающихся поскорее удрать с поля боя. Юту начинают сильно расталкивать те, кто стремится выйти, потому он немного теряется в пространстве и это выдается только на руку противникам. В следующую секунду снова слышатся выстрелы. Командиру так и не удается выбраться, так как пуля все же задевает его, резкая боль и шок заставляют упасть на землю. Он понимает насколько тяжело становится двигаться, особенно когда перед глазами все плывет. «Только не отключайся, только не отключайся…» — командир с трудом пытается восстановить картину и замечает того самого, кому лучше не доверять свою жизнь. — Хиро? — хриплым голосом проговаривает Юта. Он видит, что парень оборачивается на его зов, но этот испуганный взгляд дает все понять в первое же мгновение. После чего солдат качает головой, будто взвешивая все за и против, и, все-таки приняв решение, пускается прочь из здания. — Чтоб тебя! Противники все еще здесь и Юта чувствует их приближение. «Точно убьют, если я сейчас же не скроюсь». С большим усилием командиру удается заползти в ближайшую комнату и упереться в стену, чтобы те не заметили. Так и происходит. Враги обходят первый этаж и, видимо, поняв, что многие выбежали, понеслись за ними. В помещении все еще много дыма. Юта пытается хоть как-то отдышаться и настроиться на то, чтобы встать и помочь своим людям. Вот только спустя некоторое время, он и не замечает, как проваливается в сон.

***

«Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы все прекратилось…» Парень прижимает к себе ноги и утыкается в них головой. Сейчас главное не высовываться и быть как можно тише. В таком положении солдат проводит еще около часа, пока наконец не понимает, что больше не слышно ничьих шагов. Здесь никого нет. Дым уже практически выветрился и теперь должно стать спокойнее, потому что можно хотя бы увидеть дорогу и поскорее убраться отсюда. Врач медленно поднимает голову и разминает шею, все еще не открывая глаз. Он делает глубокий вдох и все же приподнимается. — Твою мать! — увиденное сильно шокирует Сычена, и тот обратно валится на пол. На противоположном конце комнаты находится какой-то парень. Вернее, если посмотреть на форму — это японец. То есть враг… «Черт, черт, черт…надо срочно убираться отсюда», — солдат впопыхах собирает все свои разбросанные вещи и теперь уже осторожно встает. Тот парень находится прямо у выхода из комнаты и Сычен понимает, что нужно быть предельно тихим и тогда все обойдется без проблем. Вот только пока врач подбирался к выходу, он не мог перестать смотреть на противника. И вот, когда уже казалось пора бежать прочь отсюда, он замечает у него пулевое ранение. «Его нога, я…я же могу помочь», — Сычен инстинктивно достает аптечку со всеми необходимыми медикаментами, но тут же осекается. «Нет, нет, нет, нет. Я не должен делать этого»,— ужаснувшись от своих мыслей парень быстро мотает головой и выбегает в коридор. «А что, если я нужен ему, — на выходе Сычен останавливается и неуверенно разворачивается. —Что, если он не найдет своих людей и застрянет здесь. Нет, нет, нет…Сычен, тебя же учили не поддаваться своим желанием помогать всем и каждому». Врач сильно тушуется на месте, смотря то в одну сторону, то в другую. «Я ведь мог спасти Джонни, у меня было с собой все необходимое. Он сам этого не захотел. Теперь все повторяется, но я не хочу снова чувствовать себя виноватым…Да, лучше уйти, точно. Лучше не впутывать себя в неприятности и просто выбраться отсюда поскорее», — словно приняв решение, он выбегает из здания. Но куда идти? Вокруг одни трупы и от этого зрелища на душе становится еще хуже. Сычен чувствует, будто ему снова нечем дышать. Начинается паника и он скорее возвращается в разрушенное здание. Увиденное вызывает за собой полное отсутствие каких-либо логичных действий, поэтому врач возвращается в комнату и садится на свое прежнее место. Он зарывается руками в голову и боится после этого хоть как-то пошевелиться. «Что мне делать? Если я все-таки решу помочь ему, то какова вероятность, что он не очнется от моих действий?» Врач понимает, что выбора у него всего два: самый адекватный это просто уйти, другой — помочь японцу и...и что? Какой смысл помогать ему, если дальнейший пункт все равно уйти? Вот и Сычен не понимает, но уже сидит напротив раненого. — Так ладно. Главное осторожность, — бубня себе под нос врач снова открывает аптечку и достает обезболивающее. — Я просто вколю это и обработаю рану. Ты даже ничего не почувствуешь. Парень осторожно срезает ненужную ткань и принимается за обработку. — Не все так уж и плохо. Пуля прошла насквозь, значит мне не придется долго возиться, — Сычен делает все необходимое и осторожно перевязывает рану. За всю процедуру противник так и не очнулся, потому солдат мысленно хлопает себя по плечу за проделанную работу. Он собирает всё обратно в рюкзак и вновь принимается рассматривать лицо парня. «Такой красивый...небось за тобой бегали толпы девушек. Может и сейчас кто-то есть». Врач все так сидит и смотрит, рассматривает черты лица врага. Точно. Врага. — Боже, что я делаю! — окликая себя же Сычен приподнимается, но неожиданно замечает, как японец начинает двигаться и издавать непонятные звуки. Конечно, солдат забыл, что раненый от громких звуков может очнуться. Он мысленно ненавидит себя за то, что залип на внешности незнакомца. Сычен в спешке отползает от японца, по пути ища оружие, которое он, по своей хорошей памяти, забыл на другом конце комнаты. Солдат понимает, что слишком поздно уже за ним бежать, поэтому остается на месте и пытается угомонить свое бешено колотящееся сердце. Может японец снова уснет? — Где...где я? Что... — незнакомец открывает глаза и медленно осматривает помещение, пока его взгляд не останавливается на парне напротив. Боец тут же меняется в лице и берет в руки пистолет, нацелившись точно в голову. — Нет,нет! — Сычен сильно нервничает и поднимает руки в сдающемся жесте. Он понимает, что нужно правильно подбирать слова, если хочет остаться в живых. — Прошу не стреляй! — С чего бы? — у парня сильная одышка. Видно, что он напуган, раз даже не обратил внимание на каком языке говорит китаец. — Твоя нога, — он трясущимся пальцем указывает на рану. — Ты мог легко получить заражение, но теперь все в порядке. Я позаботился об этом...м-можешь сам посмотреть. — И что с того? — не убирая прицел от китайца он рассматривает перевязку, — насколько нужно быть не в себе, чтобы помогать незнакомым людям. — Послушай, я понимаю, как все это выглядит, но прошу, положи оружие. Я не причиню тебе вреда. — Это ты меня послушай, сейчас я говорю, что делать. Мне застрелить тебя в два счета, так почему я должен его опускать? — Я...я, — незнакомец видит сильную растерянность на лице противника из-за чего злится еще сильнее, снимает предохранитель и будто предупреждает, что если ничего дельного не услышит, то застрелит на месте же, — п-просто прошу не стреляй. Я сделаю все, что потребуется. — Что там у тебя? — японец игнорирует слова и указывает оружием на сумку солдата. — Т-только лекарства, — Сычен небрежно вытряхивает все содержимое, но тут же шарахается из-за выстрела в стену. — Я не просил доставать все оттуда. Под таким давлением сложно выглядеть спокойным, но китаец понимает, что если он хочет уйти, то не нужно паниковать. Взгляд противника все еще недоверчивый и свирепый. «Так, успокойся, Сычен. Он не застрелит тебя прямо здесь. Все будет нормально». — Мне не нужны неприятности, просто... — Не забывай в каком ты положении, — японец замолкает и опускает взгляд на мгновение, будто размышляя над ситуацией. После чего, все с таким же серьезным лицом возвращается в исходную позицию. — Здесь еще кто-нибудь есть? — Не уверен, думаю все сбежали. — Тогда что ты тут забыл? — Никто не отвечал на мой зов и я растерялся. Потому и спрятался в ближайшую комнату. Не знал, что выход был так близко. — Струсил? — Нет! Говорю же, растерялся. Незнакомец ухмыляется и кажется это помогает немного снять напряжение. Сычен опускает взгляд на его губы и хоть это движение и было сделано лишь одним уголком губ, он представляет насколько у японца красивая улыбка. Тот в свою очередь все еще продолжает молчать, но зато теперь осматривает помещение, а не лицо китайца. Становится заметно, что парень расслабляется, так как он медленно опускает прицел. Правда Сычен забывает об осторожности, резко опускает отекшие руки, но тут же осекается. — Не припоминаю, чтобы я сказал двигаться. Ты все еще выглядишь подозрительно и я не намерен просто отпустить тебя. После сказанного Сычен задумывается насколько он сейчас в проигрышном положении. Мало того, что противник держит его на мушке, так еще, если отпустит, то и идти ему некуда. Серьезно, он даже не знает, где сейчас его друзья, живы ли они вообще. Единственное место, которое можно проверить – это их лагерь, но шанс, что там хоть кто-то есть практически нулевой. — Послушай, тут рядом находится мой лагерь. Я не думаю, что там кто-то остался, но припасы там еще лежат, я уверен. — Хочешь, чтобы я отправил тебя туда? По-твоему я совсем тупой? — Нет, нет. Мы можем пойти вместе. Я помогу передвигаться. — И ты серьезно думаешь, что я в это поверю? Что это не засада и там нас никто не встретит? Я не такой наивный, как ты думаешь, да и ходить смогу без чьей-либо помощи. — Да нет же, — Сычен перебирает в голове все возможное, что может помочь уйти отсюда. Убедить этого бойца оказывается слишком проблематично.— Ладно, что если я помогу добраться до твоих людей? — Я же сказал, что мне не нужна помощь. — Черт...чего ты тогда хочешь? Японец молчит некоторое время. Вот только это «некоторое время» длится уж слишком долго, потому врач успевает изнервничаться и просто надеется, что его хотя бы в живых оставят. Японец вновь смотрит на парня и громко усмехается. — Так повезло, что ты знаешь японский. Иначе наш разговор так и не состоялся бы, — под этим врач понимает, что был бы уже мертв. — Да уж... — Хорошо. — Что? — Я согласен, — Сычен выгибает бровь в недоумении и тогда парень продолжает, — доведешь меня сначала до своего лагеря, потом до моего. — И ты меня отпустишь? — Посмотрим. Врач, с облегченной душой, громко выдыхает и медленно тянется за выпотрошенными ранее вещами, чтобы их сложить обратно в рюкзак. Он замечает, что на его действия никак не реагируют (хотя дуло пистолета все еще направлено на него), поэтому осторожно встает, запрокидывает рюкзак на спину и подходит к раненому, протягивая ему руку. — Ты чем слушал все это время? Сам встану. — Прости, память плохая. Сычен разворачивается к выходу, но тут же слышит стон, и стон явно от боли. — Все-таки нужна моя помощь? — теперь уже китаец ухмыляется и вновь протягивает руку. Тот цыкает, но все же принимает помощь солдата. — Заткнись, — еще дерзит, но уже более сдержано. Врач на автомате обхватывает талию и запрокидывает руку за шею. Эти действия немного удивляют японца и тот выдергивает кисть. — Спасибо конечно, но дальше я сам. — Как скажешь, — парень ускоряется к выходу и уже оттуда представляется, — я Дун Сычен. — Мне абсолютно плевать. Китаец понимает, что доверие к нему вряд ли сложится так скоро, потому что японец все еще держит оружие в его направлении. Да и более того, оно не убрано на предохранитель. В любой момент может пристрелить его. Как сам и говорил — это не составит никакого труда. — Показывай дорогу.