2011
Район Ричмонд всегда нравился Лестрейду. В далёком прошлом они часами прогуливались по Ричмонд Парку вместе с Элизабет, наслаждаясь тишиной, которую не мог позволить себе крупный мегаполис; даже сейчас, пережив болезненное расставание с супругой, он умудрился сохранить и пронести через годы тёплые воспоминания об этом месте. Он также любил остановиться на Ричмондском мосту, неотрывно следя за течением Темзы, уносящим беспокоящие его мысли на своих волнах. Да и сам район, поражающий своими заоблачными ценами на недвижимость, производил неизгладимо чарующее впечатление за счёт архитектуры и атмосферы, которую Грег не встречал ни в одном другом месте. Дополнительным бонусом стало то, что по уровню совершённых преступлений район традиционно занимал последние места.
На данный момент Грегу было абсолютно плевать на красоты как Ричмонда, так и Лондона в целом. Тем более что улочка, на которой он оказался, совершенно не соответствовала своей районной принадлежности. На миг ему даже показалось, что он ошибся на каком-то повороте и случайно приехал в Хакни. Маленькие, облупившиеся двух- и трёхэтажные домики меньше всего соответствовали фешенебельному району зажиточных аристократов. Улицу будто выдернули из преступного района и по ошибке переместили в Ричмонд. Темза, видневшаяся с возвышения, больше смахивала на мелкую грязную речушку, осыпавшие листья вперемежку с обрывками грязной бумаги собрались у тротуара, пригнанные острым и прохладным осенним ветром, резкие порывы которого ворошили собранные кучи, словно попрошайки мусор. И самое странное, что улица была безлюдна, несмотря на наличие неподалёку небольшого ресторана, гостиницы и автобусной остановки.
Нужный Грегу дом оказался первым сразу возле парковки, где он бросил машину. Покрытый серой краской прямо поверх необработанных кирпичей, он производил весьма удручающее впечатление; Грег незамедлительно нажал на кнопку звонка, одновременно доставая пистолет. Сначала Лестрейд предположил, что звонок не работает; приложив ухо к двери, прислушался, но за дверью не было слышно ни звука. Однако стоило ему поднять руку с намерением постучать, как дверь открылась. Разумеется, инспектор не думал, что ему откроет дверь кто-либо наподобие дворецкого, но всё же был весьма удивлён, увидев на пороге самого Холмса. Скручивающая до этого внутренности тугая пружина немного ослабилась, вычеркивая из списка тревог самый страшный из вариантов, которые успел набросать инспектор. Тем не менее выдохнуть полной грудью ему помешало потрясение от внешнего вида Майкрофта.
Нет, одет он был как всегда безупречно, не хватало лишь пиджака, но жилет был застёгнут на все пуговицы, а из кармана даже тянулась классическая цепочка от часов; галстук повязан идеально, влажные волосы приглажены, видимо, ещё не обсохли после душа. К сожалению, весь этот образ аккуратного политика перечёркивала рассечённая бровь, похоже, уже обработанная врачом, и кровоподтёк на левой скуле, поднимающийся к самой брови.
Поражённо замерев, словно сердце бухнулось куда-то к самым ногам, Лестрейд, не отрываясь, изучал Холмса. Помимо ссадин и шрама на лице, от его пристального взгляда не укрылась и туго перебинтованная ладонь, и покрасневшие глаза, и поникшие плечи. Окинув Холмса взглядом с головы до ног, Лестрейд окончательно опустил уже бесполезный пистолет и вновь пристально взглянул Майкрофту в глаза. Тот, сделав глубокий вдох и слегка поджав губы, отвёл взгляд, не желая вести безмолвный диалог о том, как он умудрился довести ситуацию до подобного.
Сделав шаг назад, Майкрофт жестом пригласил Грега войти, разумно предполагая, что инспектор не развернётся и не уйдёт, а потому неприятного разговора не избежать. Тот не заставил себя упрашивать, проходя неосвещённый коридор и интуитивно двигаясь в сторону комнаты, откуда пробивался мерцающий свет.
Как выяснилось, светом оказались отблески от разожжённого камина и холодный свет от экрана телевизора, включённого почему-то без звука. Не став дожидаться приглашения, Лестрейд опустился на диван, упираясь локтями в колени и окидывая взглядом журнальный столик перед ним. В это время многие уже сидели за столом, наслаждаясь поздним ужином. Холмсу ужин заменяла бутылка виски, опустошённая примерно на четверть.
Пройдя вслед за Грегом в гостиную, Холмс достал с полки второй стакан, и, наполнив его на пару сантиметров, поставил перед Грегом на столик.
Дотянувшись до бокала и слегка пригубив терпкий напиток, Грег краем глаза следил за политиком, аккуратно опустившимся на другой конец дивана. Так, в полном молчании, сопровождавшемся лишь треском поленьев, они выпили по стакану, наблюдая, как пламя пляшет, перескакивая с одного полена на другое, чтобы вновь вернуться обратно. Разговора было не избежать, потому Лестрейд нарушил молчание первым.
— Я могу его посадить, — сказал Грег, озвучивая мысль, которая уже долгое время кружилась в чуть захмелевшей голове.
— Нет, — покачал головой Майкрофт. Такой простой и неожиданно близкий, он уже не вызывал у Грега того иррационального трепета, как раньше. Вместо этого хотелось лишь согреть и успокоить этого сложного и одновременно абсолютно понятного человека.
— Полагаешь, мне не хватит для этого оснований?
— Я не позволю дать делу ход.
— Почему? Ты боишься его? Это просто смешно.
— Я… — Холмс на миг замялся, но, вновь приложившись к стакану, продолжил: — Я сам виноват.
— В смысле?! — от возмущения Грег даже повернулся в его сторону.
— Я… — снова пауза, — я нарушил обещание.
— Сомневаюсь, что существуют какие-либо обещания, оправдывающее подобное, — проговорил Грег, вновь делая глоток.
— Существуют, — просто ответил Майкрофт.
Снова замолчав на какое-то время, Грег следил за пламенем в камине. Неудивительно, что Холмс также выбрал диван, а не сел в кресло напротив. Огонь завораживал, даря чарующее ощущение спокойствия.
— Я не позволю этому продолжаться, — вновь начал Грег.
— Я благодарен вам за отзывчивость, но не думаю, что это напрямую касается вас, инспектор, — хмыкнул Холмс.
— Примечательно, что именно сейчас ты вспомнил о том, что я инспектор. Это как раз в моей юрисдикции.
— Не думаю, что мне потребуется ваша помощь, Грегори.
— Мне кажется, что она уже давно тебе требуется.
— Вы ошибаетесь.
— То есть ты пытаешься убедить меня, что у вас всё хорошо?
— Да, Грегори. У нас всё хорошо.
— Ладно. Тогда убеди в этом меня.
— В чём я должен убедить вас?! — чуть резче уточнил Холмс. — В том, что любой поступок имеет последствия?! Полагаю, вы сами знаете это и рассказываете в школах на днях профессии. — Майкрофт вновь сделал глоток, после чего продолжил: — А что до убеждений, я могу лишь предложить вам вариант, при котором каждый останется при своём мнении.
— Моё мнение не поменяется, Майкрофт. Это нужно прекратить, — твёрдо сказал Грег, ставя бокал на стол. Пить больше не хотелось. Хотелось схватить Холмса за шиворот и отвести в участок, заставив написать заявление. А ещё дико хотелось курить. Но, к сожалению, в поле зрения Грегу не попалось ничего, хоть отдалённо похожего на пепельницу.
Внезапно Холмс поднялся, снова подошёл к шкафу, откуда ранее доставал второй стакан, и спустя миг на стол перед Грегом опустилась небольшая пепельница. Решив оставить все вопросы при себе, Лестрейд достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, после чего протянул пачку Холмсу. Тот, поколебавшись пару секунд, медленно вытащил сигарету, аккуратно сжимая между пальцами. Прикурив, Грег также протянул зажигалку Майкрофту, и на какое-то время оба вновь замолчали, периодически выпуская дым, который тут же устремлялся к потолку.
— Вы удивительный человек, Грегори, — сказал вдруг Майкрофт. — После стольких лет в полиции вы умудрились сохранить и пронести в себе… неравнодушие, — подобрал слово Холмс. — Вашему партнёру несказанно повезло с вами.
— Мы расстались.
— Мне жаль, — с искренним сочувствием произнёс Майкрофт, снова затягиваясь горьким дымом. — Таких как вы — единицы, такими людьми просто так не разбрасываются. — Дым вновь устремился вверх.
— А мне не жаль. Надо уметь отпускать, — Грег сделал многозначительную паузу, надеясь тем самым добавить веса своим словам. — Мы обсудили все и пришли к такому выводу вместе.
Добавлять про то, что Джефф первым предложил это Грегу из-за его чувств к Холмсу, он пока не стал, не желая давить на и без того поникшего мужчину.
— Отпустить… — задумчиво проговорил Холмс, будто примеряя это слово на себя. Грег вначале предположил, что Майкрофт всерьёз начал рассматривать такой вариант, но вспыхнувшую было радость тут же потушила следующая фраза политика:
— Отпустить, Грегори, это самое простое, что можно сделать. Отпустить проблему, это, по сути, бежать от неё. Но как быстры бы вы ни были, когда-нибудь она всё равно догонит вас. Проблемы надо решать, причём такими способами, чтобы они не повторялись.
— Он позволяет себе поднимать на тебя руку, по моей информации уже около трёх лет. Не очень-то у тебя получается решать проблемы так, чтобы они не повторялись. — Грег яростно потушил окурок. Он понимал, что был жесток, но сейчас он был уверен, что прав.
— Я как раз думал над этим, когда пришли вы.
— Другими словами, я тебя отвлекаю?
— Ничуть. Я всё ещё продолжаю думать об этом. — Второй окурок присоединился к первому. — Дело в том, что отношения — это не просто явление. Это труд, в который вкладывают силы обе стороны. В отношениях важно соответствовать своему партнёру. И в интеллекте, и в силе, и в убеждениях. Никто никогда не принимает других людей такими, какие они есть. Всегда надо стремиться стать лучше, это и есть залог здоровых отношений. Всё бросить и уйти — самый простой вариант, как я сказал ранее. Вам легко говорить, Грегори, вы красивый, умный и благородный мужчина, ваш выбор ограничен лишь вашим вкусом.
Стоп! Что это было? Холмс считает его красивым? Сердце выбило дробь, и Грег пустился бы в пляс прямо тут, если бы разговор не был столь серьёзным. И тут же пришло осознание другой мысли, что немедленно охладила пыл инспектора — Холмс считает себя некрасивым и недостойным. Мысленно чертыхнувшись из-за того, куда смотрела в своё время миссис Холмс, Грег продолжил:
— Красота — субъективная вещь, Майкрофт…
— Да, я знаю, — перебил Холмс, снова делая глоток, — это определённый набор параметров, которые одобряемы большинством в определённый временной промежуток.
Грег лишь обречённо опустил голову, размышляя, как донести такое образное понятие как красота до человека, который оперирует лишь определениями из википедии.
Вновь глубоко вздохнув, он встал и обернулся к Холмсу:
— Где у тебя ванная комната?
— Прямо по коридору до конца.
— Хорошо. Пойдём, — протянул руку Грег.
— Что? — растерялся Холмс.
— Пойдём. Обещаю не распускать руки, — попытался пошутить Грег, но вышло пошло и абсолютно не смешно. Холмс всё же неуверенно поднялся, также оставляя бокал на стеклянной поверхности столика и следуя за инспектором.
Включив свет, первым в ванную Грег пропустил Холмса. Комната была достаточно маленькой, что дополнительно играло Грегу на руку. Зайдя следом, Лестрейд тут же отрезал Майкрофту путь к отступлению, подталкивая ближе к зеркалу и закрывая за собой дверь. Удивительно, как алкоголь стимулировал его к сближению, которого в другие моменты он даже несколько опасался.
Бросив взгляд на зеркало, Холмс развернулся, практически оказываясь в объятиях Грега, который уже положил руки на раковину по бокам от Холмса.
— Грегори… — предостерегающе выдохнул Майкрофт, мгновенно роняя свою маску отрешённости.
— Посмотри на себя. — Ладони переместились с холодной керамики на талию мужчины, вынуждая его повернуться к ненавистному зеркалу.
— Грег, я знаю всё, что ты хочешь мне сказать… — в голосе отчётливо зазвучали раздражённые ноты, пытающиеся замаскировать рвущийся наружу страх. Майкрофт всё ещё детально помнил похожую сцену с участием Дэниела.
— Тш-ш… — шикнул Грег, следя за нахмуренным взглядом серых глаз, пойманным в отражении.
На себя Холмс практически не смотрел, неотрывно следя за Грегом и, временами, просто опуская взгляд в пол. Грег же, рассматривая их отражение, напротив отмечал и смущение на покрасневших щеках, и бегающий взгляд, не останавливающийся надолго на собственном отражении. Не дотягивая до роста Холмса чуть больше дюйма, Лестрейд, тем не менее, удивительным образом надавливал на Холмса, склонившегося под пристальным взором уверенного взгляда. Упершись в ободок раковины, Холмс, похоже, смирился, устало опуская голову под изучающим взглядом. В ограниченном пространстве ему было физически никуда не деться от настойчивости Лестрейда. Опустив голову, он неуверенно покачал головой, но последующая фраза Грега заставила его поднять глаза на их отражение.
— Ты очень красивый, Майкрофт.
— Грег, прошу, давай прекратим этот балаган… Это переходит все границы… — панические ноты внезапно сменились на безысходные, смирившиеся.
Грег же упёрся, ему вдруг стало безумно важно, чтобы Майкрофт посмотрел на себя его глазами.
— Красота, это не набор параметров и не верные математически выведенные пропорции.
И, прежде чем Холмс вновь начал спорить, продолжил:
— Красота — это то, как ты смущаешься, отводя глаза… То, как ты краснеешь, не умея правильно реагировать на комплименты. Красота — это твоя сила, с которой ты пытаешься держать себя в руках в непонятной для тебя ситуации, — Грег намеренно понизил голос, приближаясь к Холмсу на недопустимо близкое расстояние. — Красота — это твоя осанка, твёрдая и уверенная… — ладони невесомо переместились с поясницы, проводя вдоль позвоночника снизу вверх, заставляя Холмса выпрямить и без того прямую спину. — Красота — это твой уверенный разворот плеч, — ладони чуть сжались у основания шеи и медленно прошлись по плечам. Холмс на миг замер, но руки Грега не спустились ниже по предплечьям, и не задели повязку. Тем не менее, Лестрейд заметил, как тот задержал дыхание. — Красиво быть высоким, — под воздействием тёплых рук Майкрофт чуть расслабил напряжённые до этого плечи. — Красиво быть умным, иметь высокий лоб, говорящий о философском складе ума. Тут, думаю, нет смысла говорить о том, что у тебя нет равных. Красиво быть честным, не боясь смотреть страху в глаза, не убегать от проблем. А ещё, — Грег замолк на миг, накрывая своей рукой чужую ладонь и заставляя тем самым отпустить холодный край раковины, — ещё можно иметь безумно красивые руки, длинные пальцы которых умеют извлекать поразительной красоты звуки из фортепианных клавиш. — Холмс, едва опустив взгляд, мгновенно отдернул руку из тёплых пальцев, еле сжавших его ладонь, и вновь поднял взгляд, словно устыдившись того, что позволил допустить мысль о красоте своих рук.
В отличие от начала их разговора, Холмс теперь лишь изредка бросал взгляды на Грега. Основное его внимание было приковано к собственному отражению.
— Когда тебе нравится сам человек, тебе нравится и то, как он выглядит, — Грег вздохнул. — Мы не влюбляемся в красоту, мы лишь идеализируем того человека, которого выбрало наше сердце. Именно так это работает… А что до красоты… Красоту не любят, обычно её просто вожделеют, но к любви это не имеет абсолютно никакого отношения. Ты очень красивый мужчина, Майкрофт Холмс, — тихо проговорил Грег, в последний раз сжимая напряжённые плечи и выходя из ванной. На миг ему показалось, что Майкрофт впервые посмотрел на себя с другой стороны, глазами Грега. И Лестрейд не хотел этому мешать.
Вернувшись в комнату, Грег немного повозился с камином, подкинув полено и немного поворошив угли, чтобы восстановить пламя. Наблюдая за разгорающимися поленьями, Лестрейд раздумывал, не перегнул ли он планку со столь открытым признанием Холмсу, и не выкинет ли тот его из дома, как только придёт в себя. Поднявшись с колен, он наткнулся взглядом на пару фотографий, стоявших на каминной полке. На первой были изображены мужчина с женщиной, которые держали на руках младенца. На второй две девочки близняшки сидели на вычурном диване, при этом одна обнимала другую. Оба фото были чёрно-белыми и судя по обработке достаточно старыми.
Вернув рамки на место, Грег наполнил оба бокала и вновь переключил своё внимание на камин, давая время Майкрофту прийти в себя и вернуться в гостиную.
Тот появился на пороге спустя десять минут и, судя по влажным волосам на висках, успел умыться и успокоиться. Протянув Холмсу его бокал, Грег вновь подошёл к камину.
— Это твой дом? — уточнил Лестрейд, стараясь перевести тему в нейтральное русло.
— Нет. — Холмс прикрыл глаза, откидывая голову на спинку дивана. — Это одна из конспиративных квартир МИ5. Сейчас она не используется, поэтому мне разрешили её занять.
Грег подавился своим напитком.
— Разрешили?! — переспросил он. — Неужели тебе требуется чьё-то разрешение? — он обернулся, чтобы внимательнее рассмотреть Холмса.
— Вы сейчас немного напомнили мне Шерлока, инспектор, — горько хмыкнул Майкрофт. — Я не знаю, почему у него, а теперь и у вас, сложилось такое впечатление, что мне подвластны судьбы мира. Я не тайный агент, не миллионер и не властитель страны. У меня есть вполне определённая и не самая высокая должность, мой оклад не намного выше вашего. Иногда мне поручают определённого рода задания, за которые, конечно, вполне прилично платят, но это не те заоблачные цифры, о которых думает Шерлок. — Майкрофт глубоко вздохнул. — Машины, на которых я езжу, как и водители — это собственность британского правительства. Я могу пользоваться ими лишь потому, что числюсь в штате министерства. В этом плане я не особо отличаюсь от своего водителя, — снова хмыкнул Холмс, — мы оба являемся наёмными сотрудниками государственного аппарата.
Майкрофт замолчал, словно давая Грегу свыкнуться с новой информацией. Спустя долгую минуту он добавил:
— А что касается своей квартиры, то я смог приобрести её только спустя пять лет непрерывной работы в разведке.
— Почему ты не живёшь там? — уточнил Грег.
Холмс вновь опустил голову, будто этот вопрос был слишком тяжёл для него.
— В две тысячи восьмом году Дэниел предложил нам переехать в более просторный дом… Мы с ним тогда продали обе наши квартиры, чтобы купить его… Вы были там, на моём юбилее, — зачем-то добавил Холмс, хотя Грег уже вполне понял, о каком доме тот говорит.
Всё внезапно встало на свои места. Дэниел прибрал к своим рукам всё, что было у Холмса. Включая его квартиру. Это привело к тому, что теперь Майкрофту было буквально некуда пойти, фактически спасаясь от агрессии Ричардса. Грег поймал себя на мысли, что сожми он бокал ещё сильнее, тот попросту треснет в его руке, а потому поспешно отставил его на стеклянную поверхность журнального столика.
— Ясно, — буркнул он, сжимая зубы и пытаясь хоть немного успокоить вспыхнувшую злость. Взрывной темперамент Лестрейда заставил того буквально закипеть от ненависти и несправедливости. Не имея возможности исправить всё прямо сейчас, он изо всех сил старался сдержать себя, чтобы не кинуться искать Ричардса. Эта встреча кончилась бы очень плохо для последнего. Инстинкт защитника буквально разрывал от необходимости действовать. Он сорвался с места, создавая хоть какую-то иллюзию движения, так как сидеть больше не мог. Вновь подойдя к камину, он бросил взгляд на фотографии. Ему надо было переключиться хоть на что-то.
— Ясно, — вновь повторил Лестрейд. — А то я уж подумал, что это ваши семейные фотографии.
Холмс в ответ лишь неуверенно махнул рукой.
— Нет, это инициативное творчество нашего архитектора. Он всегда старается зашифровать загадки или намёки в пространстве, с которым работает.
— Архитектора? — переспросил Лестрейд, снова подходя к столику и забирая свой бокал.
— Да. Так мы называем человека, который занимается оформлением помещений, делая их, в зависимости от поставленных задач, жилыми, либо заброшенными, уютными или, наоборот, безликими. Он создаёт в интерьере ощущение того, что хозяин пять минут назад покинул дом, либо наоборот, будто его не было дома годами. Он, словно декоратор, привносит детали, которые создают образ живущих в доме людей. Ведь по квартире очень часто можно сказать, кто является его обитателем — одинокий студент, который тратит всё время на учёбу, вдова, похоронившая мужа и сидящая по выходным с внуками, либо богемный фотограф, использующий дом лишь как место, куда можно привести понравившуюся девушку.
«По моему дому точно можно определить одинокого полицейского», — подумал вдруг Грег.
— Например, — продолжил Холмс, — эта квартира для одного из заданий была переделана под дом писателя дамских романов, страдающего лёгкой формой шизофрении. По крайней мере, именно так описал бы постояльца Шерлок, если бы попал сюда.
Снова сделав глоток виски, Майкрофт добавил:
— Что касается людей на фото, то они мертвы.
— Это понятно даже мне, — хмыкнул Грег. — Этим фотографиям уже лет сто, наверное. Так одевались в прошлом, если не в позапрошлом веке.
— Нет, инспектор, вы не поняли меня, — Майкрофт слегка наклонил голову, и на миг снова стал похож на себя прежнего, знающего всё в этом мире. — Когда делали фото, они уже были мертвы. Если быть точнее, мёртв был младенец и одна из сестёр.
Лестрейд недоумённо уставился на Холмса. Тот отставил свой бокал, подошёл к Грегу, встав настолько близко, что Грег различил нотки лосьона после бритья, Холмс же протянул руку и взял одну из фотографий, протягивая Грегу.
— Посмотрите, инспектор, — сказал он, передавая рамку инспектору, — если приглядеться, вы увидите, что веки ребенка закрыты, а глаза нарисованы поверх век. Также, возможно, вы обратите внимание на выражение лица ребёнка. Уголки век и губ опущены. Такого не бывает у здоровых детей, если только они не плачут. Этот же ребёнок спокоен, даже слишком. Не находите?
Грег приглядывался к фотографии, и волоски на его руках становились дыбом от понимания столь неприкрытого ужаса фотографии.
— Что касается второго фото, — кивнул Майкрофт на соседнюю рамку, — то при близком изучении видно, что оттенок кожи сестёр отличается. У одной он более тёмного цвета, так как разложение трупа уже началось. Её глаза не нарисованы, в отличие от первого фото. И есть ещё одна деталь. Фотограф, когда размещал покойную, не мог добиться реального положения руки, потому из-под локтя её высовывается книга. Ему потребовалась дополнительная опора.
Поставив рамку на место, Грег спрятал дрожавшие руки в карманы, стараясь не привлекать к ним внимание. Холмс отошёл, вновь располагаясь на диване, и Лестрейд, не желая оставаться с фотографиями наедине, присоединился к Майкрофту, на этот раз садясь ближе.
— Зачем делать такие фотографии? — негромко спросил он, вновь берясь за свой бокал и делая большой глоток. Разумеется, он не раз видел трупы, как на фото, так и при непосредственном осмотре мест преступления. Но это абсолютно не было похоже на фото отца, держащего на руках своего мёртвого ребенка. Люди при виде погибших родственников обычно кричат, плачут, устраивают истерики, не имея сил сдерживать свою боль. Но в голове Грега не укладывалось, как можно при этом позировать фотографу, буквально держа в руках причину своей боли.
— То, что вас напугало, Грегори, — также тихо ответил Холмс, — в период Викторианской эпохи было обычным делом. Да, для современного человека это явление — дикость, но в те времена отношение к смерти было иным. А при изобретении примитивного фотоаппарата у людей появилась возможность запечатлеть и сохранить память о своих ушедших близких. Пусть и таким, жутким на первый взгляд, способом. Люди просто пытались сохранить что-то, что неумолимо забирает у них время.
Майкрофт замолчал, снова переключая своё внимание на горящий камин.
***
Утро Грег встретил на удобной и свежей кровати в гостевой комнате. На миг ему показалось, что он проснулся у себя дома, в Хаммерсмите, однако стоило ему повернуться, ощупав ненароком мягкость белья и вдохнув аромат кондиционера от новых наволочек, как он тут же вспомнил, где проснулся.
Вчера вечером, сославшись на сильное опьянение, Грег фактически напросился на ночёвку в этой странной квартире Холмса, и тот, проявляя врождённое гостеприимство, любезно предложил Грегу вторую спальню. Разумеется, он и в более пьяном состоянии всегда добирался до дома. Порция в три стакана виски была для него и вовсе несущественной. Но от благовидной возможности остаться с Холмсом в одном доме на ночь он отказаться просто не смог. Возможно, он и переигрывал немного с чудаковатыми несинхронными взмахами руками, имитируя ложные поиски равновесия, его труды всё же окупились и комнату ему выделили.
Потянувшись и разминая отдохнувшие мышцы, он не торопясь умылся и, безрезультатно пригладив торчащие со сна волосы, направился вниз, откуда, несмотря на ранний час, уже раздавались голоса.
Глубокий голос Майкрофта он узнал сразу, второй же был знаком слишком смутно, чтобы в памяти всплыло чьё-то имя. Не желая оставаться невольным шпионом, подслушивая чужой разговор, Лестрейд спустился по узкой лестнице, и, пройдя крохотный холл, сразу оказался в гостиной, где они сидели вчера с Холмсом.
Майкрофт уже привёл себя в порядок, начисто убрав следы вчерашней слабости.
Белоснежная рубашка ещё больше оттеняла налившийся синяк на лице, делая его ярче. Собеседника Холмса Грег узнал сразу и, разумеется, был абсолютно не рад этой встрече.
— Доброе утро, мистер Ричардс, — пренебрежительно произнёс Грег.
Резко развернувшись, тот на миг уставился на Грега, после чего его правильные черты лица исказила гримаса ярости. Метнув взгляд в сторону побледневшего Холмса, тот процедил, импульсивно сжимая кулаки:
— Значит, я был прав, Майкрофт?! Ты действительно настолько глуп, что решил променять меня на…
— Дэниел, это не так. Дай мне объяснить! Я понимаю тебя, я понимаю, как это выглядит, но, прошу, поверь мне, между нами ничего не было, — Майкрофт протянул руки, стараясь успокоить. — Я клянусь тебе, между нами ничего не было…
— Я предположил, что ты подумал над моими словами, вместо этого ты решил лечь под другого? Так, Майкрофт?!
— Дэниел. Ты не прав. Прошу, позволь объяснить…
— Ты… — Ричардс уже брызгал слюной, подходя к Майкрофту. Грег напрягся и двинулся в сторону разъярённого мужчины.
— Ты… Ублюдок… — прошипел Дэниел, замахиваясь.
Лестрейд не успел всего лишь на секунду. Секунду, которой ему не хватило, чтобы перехватить резкий замах. Секунду, которой не хватило Майкрофту, чтобы закрыться. Удар пришёлся точно в разбитый висок, отчего Холмс не устоял на ногах и полетел прямо на стеклянный столик. Рванувшись в сторону Ричардса, Грег краем глаза наблюдал, как Майкрофт падает на столик, разбивая его вдребезги на мелкие осколки, которые накрыли того с головой. В тот самый миг Грег уже сбил с ног Ричардса, заламывая ему руки и фиксируя их за спиной его же галстуком. Очень хотелось приложить его пару раз по его смазливой роже, но Грег понимал, что теряет драгоценные секунды, которые он провёл бы с большей пользой, помогая Майкрофту. Потому он выволок его на кухню, где, достав по пути наручники из пальто, приковал к трубе. На всё потребовалось меньше минуты, после чего он тут же рванул к Холмсу.
— Майкрофт, Майкрофт, — тихо звал Грег, стряхивая с него осколки и не упуская возможность ощупать мужчину, проверяя, нет ли переломов, — не открывай глаза, только не открывай глаза, пожалуйста.
Майкрофт медленно приходил в себя, этого времени Лестрейду хватило, чтобы бегло осмотреть Холмса на наличие новых порезов и повреждений на открытых участках тела. Сдувая стеклянную крошку с лица, Грег помог ему сесть. Однако стоило лишь Холмсу открыть глаза, как его замутило, голова тут же закружилась, и его скрутил рвотный спазм. Майкрофт дёрнулся было в сторону уборной, хоть и понимал, что может упасть по дороге, как Лестрейд крепко ухватил того за плечи, поворачивая и придерживая голову.
— Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, — тихо приговаривал Грег, мягко придерживая Майкрофта за плечи, пока того скручивали потуги избавиться от содержимого желудка. Когда спазм прошёл, Грег помог ему встать и дойти до дивана, после чего, ещё раз проверив на наличие ссадин и царапин, помог лечь. Сбегав на кухню за водой и смачивая полотенце, Лестрейд одновременно вызвал коллег и скорую. Бледный и обессиленный, Майкрофт пытался извиниться за всю ситуацию, но Грег лишь отмахивался от его слов, обтирая лицо влажным полотенцем и убирая мокрые волосы со лба.
— Если кому и надо извиниться за всё произошедшее, то вовсе не тебе, Майкрофт, — тихо приговаривал он, поднося стакан воды и помогая поднять голову.
Полиция приехала оперативно и, Грегу пришлось на пару минут оставить Холмса, чтобы вкратце описать ситуацию и обменяться контактами с коллегами. Те, отстегнув Ричардса от батареи, забрали его в участок. Тот, казалось, отрешился от происходящего и спокойно дал увести себя.
Скорая приехала спустя восемь минут, как раз в то время, когда Холмс вроде как пришёл в себя. Врачи, повторно зашив рассечённую бровь, настаивали на госпитализации, но Майкрофт отказался наотрез, как ни настаивал Грег.
— Это невозможно, — категорично высказался Майкрофт в ответ на очередной аргумент Лестрейда.
— У тебя, скорее всего, сотрясение мозга, тебе нужно проверить…
— Мне ничего не нужно, Грегори. У меня нет сотрясения, лишь временная дезориентация, это пройдёт к вечеру.
— Ты снова его защищаешь? После того, что он сделал? Майк, это самый глупый поступок из всех, что ты когда-либо делал! — кричал в ответ Грег, опасаясь, что вряд ли сможет убедить упрямого политика. — Имей в виду, что после случившегося он всё равно попадёт за решётку, хочешь ты этого или нет!
Майкрофт предсказуемо молчал.
— Собирайся, мы уезжаем, — твёрдо проговорил Грег.
— Куда?
— После того, что произошло, тебе нельзя здесь оставаться. Ты переезжаешь ко мне, и это не обсуждается, — категорично сообщил Грег, мельком глянув на каминную полку. Такая компания — это абсолютно не то, что нужно сейчас Холмсу.
— Инспектор, вы в своём уме? Я не могу поехать к вам по одной простой причине — Дэниел узнает об этом и…
— Прекрати! Хватит! — Грег схватился за волосы, чувствуя себя героем какой-то обезумевшей трагикомедии. Причём героем он был явно второстепенным и, похоже, единственным адекватным среди всех участников постановки.
— Майкрофт, послушай меня, пожалуйста, — пытаясь успокоиться, Лестрейд сел рядом с Холмсом и попытался поймать взгляд серых глаз. — Прошу тебя, попробуй посмотреть на всю эту ситуацию моими глазами. Если бы меня не было, он мог убить тебя.
— Если бы вас не было, инспектор, Дэниел не повёл бы себя столь агрессивно. У него просто не было бы повода для этого. Увидев же вас, он понял, что вы тоже ночевали тут. Согласитесь, всё это выглядело весьма двусмысленно.
— Майкрофт, когда любишь человека, ты защищаешь его от боли, а не становишься её причиной. Прошу тебя, оцени ваши с Дэниелом отношения беспристрастно. Он использует тебя, эти отношения деструктивны, и, боюсь, могут закончиться весьма трагично.
Холмс опустил глаза, разглядывая сцепленные в замок пальцы с побелевшими от напряжения костяшками. Грег осторожно, словно опасаясь спугнуть уставшего, но по-прежнему опасного хищника, накрыл его руки ладонью, отмечая, насколько ледяными были пальцы Холмса. Майкрофт, казалось, целиком ушёл в свои мысли, не реагируя на тёплое касание. Грег в ответ также застыл, стараясь не мешать даже малейшим движением; на миг ему показалось, что сейчас тот самый момент, когда в голове Холмса идёт ожесточённый спор в поисках единственно верного решения.
Грег едва не вздрогнул, когда Майкрофт глубоко вздохнул, словно выныривая из густого омута собственных мыслей.
— Мне непривычно это осознавать, мистер Лестрейд, и вдвойне непривычней произносить, но, боюсь, вы правы. Что бы я ни делал, это всегда только ухудшает ситуацию. Признаться, у меня закончились варианты. Временами мне начинает казаться, что всё хорошо, как очередной мой поступок всё портит. Дэниел старается с этим справиться, я не слепой, я вижу это. К сожалению, как бы я ни старался, в итоге всё выходит только хуже… Мне нужно поговорить с Дэниелом, объяснить ему всё…
— Майкрофт, — прошептал Грег, несильно сжимая согревшиеся руки, — не бери всю ответственность только на себя. Ты сам говорил, что отношения — это неустанная работа над собой. Мне кажется, в данном случае усилия прилагаешь только ты.
— Нет, Грегори, — Холмс устало покачал головой, — Дэниел не такой, каким вы его видите. Его никто по-настоящему не знает, кроме меня.
— Но если идеального Дэниела знаешь только ты, то, может быть, ты тоже идеализируешь его? И такого человека, каким его видишь ты, просто не существует?
Холмс замолчал, обдумывая слова Грега. Меньше всего ему хотелось начать сомневаться в партнёре, и именно это он только что начал делать.
— Антея говорила мне примерно то же самое, что и вы, Грегори. Я не принимал её слова всерьёз, хоть и знал, что она разбирается в людях значительно лучше, чем я.
— Я рад, что ты готов воспринимать советы людей, которые беспокоятся за тебя. Даже если это советы Антеи.
— Нет, не совсем… — замялся Холмс. — Просто вы повторили её слова, а ваше мнение достаточно важно для меня… И я…
— Я понял тебя, Майкрофт, — Грег прервал, чтобы тот ненароком не наговорил того, о чём потом пожалеет. После прошедшего шока Холмс перешёл в стадию апатии, схожей с усталостью. Разбитый в прямом и переносном смысле, он в первый раз в жизни не знал, как поступить правильно. Грег приобнял поникшего мужчину, несильно сжимая предплечье, отчего тот неожиданно вздрогнул и резко втянул воздух через сжатые зубы.
Грег мысленно закатил глаза. Если он в ближайшее время столкнётся с Ричардсом, то, видит бог, он переломает ему все его поганые конечности!
***
Дом на Лорис-роуд встретил их тишиной и спокойствием, которые были так остро необходимы сейчас Холмсу.
Дом, оставшийся Грегу от родителей, состоял из трёх этажей и небольшого клочка земли, где Элизабет поначалу высаживала розы. Скромный таун-хаус имел ряд преимуществ, таких как отдельный вход, близость к парку Брук Грин, а также наличие в пешей доступности супермаркета «Tesco». Они вместе с Элизабет жили тут три года, до тех самых пор, пока Грегу по несчастливой случайности пришлось столкнуться с супружеской неверностью. Жена, пойманная на измене, в итоге собрала свои вещи и переехала к своему любовнику насовсем, оставив Грегу пустую квартиру и не особо нужную поначалу свободу.
К свободе Грег привыкал долго, пытаясь занять появившееся время работой, а потому даже не заметил, как плавно привык к переработкам и одиночеству.
Сейчас видеть в своём доме другого человека было непривычно, но Грег был искренне рад тому, что Майкрофт всё же согласился поехать с ним. От мысли, что тот снова остался бы там, в этом странном месте, наедине с этими жуткими фотографиями и безрадостными мыслями, Грега охватывала тоска и паника. Зато теперь Грег точно был уверен в том, что все проблемы ему подвластны, и он сможет всё решить.
Майкрофта он поселил в гостевой спальне, потому что Холмс наотрез отказался занимать хозяйскую комнату. Днём Лестрейду пришлось наведаться в Ярд, чтобы дать показания по Ричардсу, а также закупить продукты.
Ужин прошёл в молчании, Грег не хотел больше давить на Холмса, а Майкрофт, судя по всему, преодолел свой лимит откровений, а потому не начинал разговор первым.
Утро следующего дня началось с проливного дождя, под который абсолютно не хотелось выползать из-под одеяла. Совершив всё же свой самый героический подвиг за день, Грег вылез из постели, чтобы приготовить завтрак. Выйдя из душа, он обнаружил на телефоне три непринятых звонка от Донован. Набрав номер и вытирая одновременно голову, Грег слушал гудки, которые внезапно сменились звонким голосом Салли.
— Привет, шеф. У меня плохие новости. Ричардса выпустили под залог сегодня утром.
Не дослушав до конца, Грег бросился наверх, во вторую спальню. Дверь была приоткрыта, и, распахнув её настежь, Грег убедился в своих опасениях. Гостевая комната была пуста.
