— Стэн, что случилось?
Марш едва мог слышать ее дрогнувший голос, что ломал ее слова оттенком беспокойства. Беспокойство, которое она испытывала к Стэну было таким же осторожным, как ее прикосновения к спине Стэна. Это должно было помогать, должно было успокаивать, должно было…Но это не так. Марш чувствовал себя больным, уставшим и грязным, словно чувствовал на себе каждую клетку микробов. Он ненавидел себя. Он так ненавидел себя. Его мозг пытался вывернуться наизнанку, рассуждая о том, о чем не стоило думать. Стэну нужно было оправдание. Эту идею предложил тот кусочек сознания Марша, который он ненавидел.
Марш посмотрел на Вэнди. Ей будет так больно, если я скажу ей правду.
— Стэн, ответь мне.
На этот раз ее тон был более настойчивым и чуть более серьезным. Вэнди была похожа на взрослую девушку. Гораздо взрослее, чем был Стэн. Стэн ненавидел себя за то, что завидовал своей собственной девушке. Тестабургер всегда была спокойна и собрана. Плечи Марша дрогнули, когда он попытался заставить себя не думать об этом. Но он не смог.
— Я, — его голос отказывался вырываться из горла. Стэн попытался проглотить удушающее чувство вины, а когда это не сработало, он изо всех сил прочистил горло. Ни один из подходов не сработал и Марш запаниковал, набрав в легкие побольше воздуха.
— Я изменил тебе, — прохрипел Стэн.
Лицо Брофловски вспыхнуло перед глазами Марша на долю секунды. Это было воспоминание. О далеком прошлом: Кайл смеялся над Стэном, когда он сказал какую-то глупую шутку. Они были у пруда Старка, и прошлой ночью был сильный снегопад. Пальто Кайла было в стирке, поэтому он решил обойтись без него и выйти на улицу в кофте. Но зима напомнила ему сильным морозом, заставляя Брофловски дрожать. К тому времени, когда они добрались до скамейки, Кайл сотню раз успел пожалеть о том, что вышел на улицу без куртки. «Держи, — сказал Стэн, стягивая с себя куртку и опуская ее на плечи своему замерзшему товарищу. — Просто возьми ее, чувак».
Воспоминание согрело душу Стэна лишь на мгновение. Но потом он вспомнил, где находится и почему так тихо. Почувствовал, что мир вот-вот сокрушит его в своих объятиях. Он тяжело вздохнул.
— Мне очень жаль, — сказал он, царапая ногтями собственные джинсы. Стэн снова попытался заговорить, но сразу же задохнулся от нехватки воздуха. Ему нужно было сделать хотя бы еще один вдох. — У меня нет оправданий, и я…
Перед глазами все поплыло. Стэн задохнулся вновь. Его легкие были полны воздуха, но в них так же не было ничего.
— Я пиздецки ужасно себя чувствую и… — он вздохнул. — Ты заслуживаешь намного лучшего. Я серьезно, и…
Его руки дрожали? Да, дрожали. Стэн изо всех сил пытался держать себя в состоянии покоя. Он расцарапал штаны до дыры и вздохнул, от понимания того, что теперь их придется выбросить. Стэн ненавидел носить вещи с дырками, даже если это были штаны и так было модно. Но мысленно понимая это, физически Марш продолжал и попросту не мог перестать рвать нити, скручивать их между пальцами только чтобы разорвать их и начать процесс заново.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, потому что я люблю тебя. Я действительно, на самом деле люблю тебя, но я… — он вновь запнулся, задохнувшись от сухости в собственном горле. Он покосился на Вэнди, ожидая и ища на ее лице какую-либо реакцию, но ее не было. Тестабургер просто внимательно смотрела на него. Он смотрела на него пустым, лишенным эмоций взглядом, будто она была истощена от всего того, что делало ее человеком. Это выглядело ужасно. Стэн сделал это с ней. Марш задался вопросом, имеет ли он право чувствовать себя ужасно.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты… — начала девушка, ее голос был таким мягким, таким тихим. — Ты не…ты не делаешь мне больно, Стэн.
— Но я буду, — дрожащим голосом сказал Стэн. Он больше не мог оставаться на месте. Марш вскочил с дивана, принявшись ходить вокруг кофейного столика. — Может быть, я еще не сделал тебе больно, но, мне кажется, если так продолжится, я сделаю тебе больно. И я не могу сидеть сложа руки и позволять себе делать такое с тобой. Это убивает меня.
Он провел пальцами по волосам, остановившись напротив цифровой фоторамки. Глядя на нее, его кровь похолодела.
— Я прекрасно знаю о том, что я эгоист, — продолжил Стэн. Вэнди открыла рот, чтобы возразить, но Стэн закончил фразу прежде, чем она успела что-то сказать: — Даже не пытайся говорить, что это не так. Потому что это совершенно так. Я имею ввиду, мне кажется, эгоизм – это та часть человеческой натуры, та неотъемлемая часть, но, похоже, я хуже человеческой натуры. Я токсичен.
Стэн не знал, откуда в его голову закрались подобные мысли, но ему казалось, что он сейчас говорит правду.
— И я не собираюсь мириться с тем, что позволяю себе разрушать все шансы того, что у тебя может быть кто-то куда лучше меня.
Вэнди уставилась на него, когда Стэн закончил. Он тяжело дышал, отчаянно пытаясь наполнить свои легкие достаточным количеством кислорода. Каждая мышца его тела, каждая кость его скелета, каждая клеточка его мозга говорили Стэну, что ему нужно сесть. Но он не мог убедить собственные ноги двигаться. Они пригвоздились к полу. Стэн чувствовал себя статуей. Точно это была игра в Море-волнуется-раз, но это было не так.
Рот Тестабургер едва шевелился, когда она спросила: — Ты меня бросаешь?
Марш уверенно кивнул.
На глаза девушки навернулись слезы.
— У меня есть право голоса в этом решении?
— Вэнди, я поступил как козел. И это неправильно, — сказал Стэн. —Может быть, если когда-нибудь, в будущем, если я стану лучше…
— Перестань все это говорить! — огрызнулась она. Стэн немедленно заткнулся. Девушка сжала руки в кулаки, держа их на коленях. — Разве ты не понимаешь? Я тоже человек, Стэн. У меня есть чувства. У меня есть мысли. Я люблю тебя. Почему ты думаешь, что мы не сможем пройти через это?
— Я…я изменил тебе.
— Я знаю это, — прошипела она. — Я услышала тебя и в первый раз. Просто я не понимаю, почему твоим решением стало «давай расстанемся», а не «давай исправим это». Ты не думаешь, что это тоже можно исправить?
Наконец она разжала кулаки. Вэнди прижала ладонь к груди чуть ниже ключиц. Теперь она смотрела на Стэна. В ней загоралось пламя. Марш видел, как упрямство отражается в ее глазах. Она выглядела полной решимости получить от него всю информацию.
— Ты используешь это как оправдание? — спросила она.
Эта формулировка поразила Марша.
— Нет! — возразил Стэн, но он не был в этом точно уверен.
— Тогда что, Стэн? — Вэнди встала. Она подошла к журнальному столику, который разделял их. Стэн закрыл глаза, чтобы забыться о том, что Вэнди смотрела на него. — Что заставляет тебя так сильно хотеть расстаться?
— Я люблю тебя, Вэнди, — сказал он. Стэн вздохнул и попытался не обращать внимание на пронзающий взгляд своей девушки. — Но…но я не знаю, люблю ли я тебя настолько, как ты этого заслуживаешь.
Когда он снова открыл глаза, у него закружилась голова. Теперь лицо Вэнди покраснело от гнева. В ее глазах была злость, настоящая злость, которой он не видел уже много лет. Это заставило его сердце разбиться на миллион маленьких кусочков. Стэн чувствовал каждую трещину, каждую щель, каждую насечку, которые были запечатаны внутри. Он видел, как Вэнди скрестила руки на груди.
— Кто? — потребовала она и Марш сглотнул.
— Что?
— Кто, Стэн? — повторила она. Вэнди наклонилась вперед. — Это была Хайди? Бебе?
Стэн отвернулся, смущенный этим вопросом. Ему было стыдно.
— Нет, нет, это не имеет значения. Я все еще тебя обманул и я все еще ужасен.
Она нахмурила брови.
— Кто это был, Стэн?
— Кайл, — словно выскользнуло из его уст прежде, чем он смог остановить это.
Тестабургер тупо уставилась на него. Она смотрела на него с широко открытыми глазами и плотно сжатыми губами. Ее лицо показывало, читало ее, как она себя чувствовала в данный момент. Преданной. И затем, вопреки сломанному смыслу, Марш повторил:
— Это был Кайл, окей?
И Стэн замолк. Он чувствовал себя пойманным. Это было именно так, совершенно смущенный тем фактом, что теперь кто-то еще знает о том, что он делает наедине со своим лучшим другом. Марш невольно задался вопросом, чувствовал ли Твик когда-либо подобное?
— Кайл? — наконец сказала Вэнди. Ее лицо смягчилось, когда она это осознала. Затем девушка отвернулась и быстро пошла к входной двери. — Боже мой, ты гей.
Изумленный подобным замечанием, Марш быстро побежал за ней.
— Я не гей, — сказал он, наблюдая за тем, как она быстро натягивает на себя куртку.
— Ох, правда? — Вэнди засмеялась. Это был безэмоциональный, глухой смех, тот, что сигналил Стэну про то, что девушке больно. Тестабергер быстро завязала высокий хвост. — Ты изменил мне с парнем, а потом расстался со мной. Это кажется мне несколько подозрительным, знаешь-ли.
— Я не… — перебил он, но замолк, поняв, что девушка его не слушает. Она взяла рюкзак и начала открывать входную дверь.
— Вэнди! Вэнди, подожди, я не гей…Вэнди, пожалуйста, стой!
— Нет, Стэн! — она взглянула на него. Ее взгляд полыхал от гнева. Но затем ее злое выражение лица сломалось и Вэнди поспешно отвернулась, кажется, чтобы скрыть собственные слезы. — Мое терпение закончилось.
И дверь захлопнулась прямо перед лицом Стэна.
Марш пошатнулся на месте, его рука застыла наполовину вытянутой к двери.
Это случилось так быстро.
Она ушла? Она действительно ушла?
Он ждал, когда дверь откроется, когда Вэнди вернется обратно.
Стэн ждал, что это случится, но…ничего не происходило.
Это было оно?
Стэн отшатнулся назад, позволив себе упасть задницей на пол. Он положил руки на колени, но затем поднял одну из них и провел ею по волосам. Марш дышал. Он пытался дышать.
Марш закрыл руками глаза, не зная, пытается ли он сосредоточиться на мыслях или просто отчаянно старается закрыть себя от света. Однажды он прочитал статью о том, что это были за вспышки света и почему они происходили. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он это прочитал, поэтому информация в его памяти устарела. Он мог вспомнить биты и осколки, будто имитировалась иллюзия света из-за чего-то, чего там не было. Было ли странным сказать, что Стэн ощущал себя подобно вспышке света? Что-то временное, какое-то время ярко сияющее, а потом исчезающее в темноте. Каждый орган его тела отвергал эту идею как нелепую.
Стэн не мог вспомнить смысла и это было страшно.
— О Боже, — проговорил он наконец убрав руки с глаз.
Он моргнул, пытаясь свыкнуться со светом. Стэн потер глаза, нос и щеки, пытаясь привести себя в чувства. Марш вздрогнул, когда его пальцы коснулись синяка.
— Возьми себя в руки, чувак. Ты теперь один.
Да уж.
Он был без пары. Совершенно холост.
Марш сидел прямо, глядя на свой рюкзак.
Он думал о Кайле. Думал об их переписке, про их шутки, их локальные мемы. Он подался вперед настолько, чтобы достать рукой до лямки рюкзака и притянуть его к себе. Оказавшись в приделах досягаемости, Стэн схватил телефон из переднего кармана. Он был почти удивлен, увидев уведомление. Марш забыл, что не прочитал последнее сообщение, которое отправил ему Кайл.
Это было около получаса назад и состояло из двух слов:
————————————————————————————————————————
КАЙЛ
Сегодня, 12:21
Кайл: Позвони мне.
Стэн так и сделал.
Он звонил непрерывно четыре раза, прежде чем Кайл ответил. С другого конца телефонной линии раздался странный шум. Он был статичен и полон белого шума телефонных звонков, но даже при наличии обычного слуха человека, который делал множество звонков при жизни, шум был странным. Но Марш отмахнулся от этого как от не особо важного.
— Привет? — сказал Брофловски, его голос был четким.
— Эй, чувак, — ответил Марш. — Это я.
Тишина.
Она закончилась так же быстро, как и началась.
— Что, блять, с тобой не так? — голос Брофловски был сердитым.
Стэн растерялся, не зная, о чем говорит его лучший друг.
Медленно, Марш сказал: — Слушай, мужик, извини. Я не сразу ответил на твое сообщение. Пришла Вэнди и произошло много херни, но…Кайл, послушай…
Кайл перебил его.
— Нет, это ты послушаешь меня.
—…Что?
— Не «что», — прорычал прямо в трубку Кайл. — Ты знаешь о чем я говорю, отлично знаешь. Ты…Я не могу больше тебе доверять. Я не могу больше верить тебе, Стэн.
— Что? Успокойся. О чем ты говоришь?
— Травка? — голос Брофловски дрогнул, но на этот раз это не было помехами в телефонной связи. Он напрягся и Стэн мог слышать то, как Кайл стучал пальцами по столу рядом с телефоном. — Ты спрятал травку в моем комоде?
Стэн почувствовал, как пол ушел из-под его ног. У него внезапно закружилась голова и все, что Марш мог делать – с трудом удерживать себя в вертикальном положении. Даже простое сидение оказалось для него трудной задачей. Он опустил голову, прижимая смартфон к уху.
— В каком мире ты живешь, что в твоем понимании, травка в комоде лучшего друга без его ведома – это все в порядке? — воскликнул Брофловски. — В какой вселенной ты считаешь, что это хотя бы относительно нормально? Поэтому ты сказал, что мы не можем больше курить? Потому что у тебя даже травки не было? Эта большая эмоциональная речь была враньем? Ты просто прикрывался этим? Знаешь что, даже не отвечай. Конечно же это твое вранье.
— Кайл, прошу, я могу объяснить-
— Объяснить? Ты понимаешь, сколько у меня сейчас проблем? — его голос начал звучать растерянно, окончания его слов были резкими, словно он боролся с собой. — Ты знаешь как мои родители относятся к наркотикам! И ты решил спрятать их в моей комнате? Ты совсем конченный?
Уши Стэна пылали. Его сердце билось так быстро, так невероятно быстро. Он задавался вопросом, сможет ли когда-нибудь успокоиться.
— Пожалуйста… — задохнулся Марш, но сумел глотнуть воздуха быстрее, чем смог попытаться придумать логичное объяснение своим нелогичным поступкам. — Пожалуйста, выслушай меня. Все действительно не так, как ты думаешь…
— Не то, что я думаю? Не то, что я думаю? Ты мудак! — теперь Кайл кричал. Его фразы приобретали восхитительно точный смысл, который они получали лишь тогда, когда Брофловски был в отчаянии. — Это то, как ты относишься к нашей дружбе? Ты думаешь, что сможешь использовать меня как ебучий ящик для хранения, чтобы хранить все свое дерьмо, которое тебе не выгодно иметь у себя? Что тебе еще не хочется у себя хранить? Тебе снова не хватило места у себя в доме? Твой шкаф слишком полон, чтобы уместить в себя еще один чертов мешок травы?
Марш ничего не ответил. Он не мог. Даже когда Кайл перестал кричать, даже когда он ждал ответа от Стэна, Марш не смог. Стэн вернулся к пограничной гипервентиляции, пытаясь ухватить ртом воздух. Даже не воздух, хотя бы что-нибудь, что могло бы удержать его на плаву в этом океане ерунды, в который он безрассудно бросил себя. Было слишком много дерьма. Слишком, слишком, слишком много.
Кайл издал крайне разочарованный вздох.
— Ты жалок, — сказал Кайл. — Ты так жалок.
Все, что смог сказать Стэн, было: — Мне так жаль.
Он услышал смешок на другом конце линии.
— Сохрани извинения для своей девушки, Стэн. По крайней мере ты сможешь забыться с ней.
У Марша перехватило дыхание.
— Знаешь, что? Не говори со мной. Не звони мне, не пиши мне, не смотри на меня. Я не хочу с тобой разговаривать, я не хочу с тобой иметь ничего общего. Я не хочу видеть тебя.
Он…все расслышал правильно? Так не могло быть. Кайл не мог сказать этого. Конечно, он же не имел ввиду именно это? Не было никакого другого варианта…Но ведь не могла их дружба просто исчезнуть в одно мгновение, ведь правда? Стэн проглотил тошноту, которая подступила к его горлу.
— Как долго?
Кайл глубоко вздохнул.
— Я не знаю, — ответил он тихим шепотом. — Я просто…я должен идти. До свидания, Стэн.
Кайл повесил трубку.
Стэн уронил телефон.
Его разум был пуст.
Должен ли он что-то чувствовать сейчас? Потому что он не чувствовал.
Это было похоже на то, что это чувство поднималось, поднималось, поднималось, прилипало к его сердце и заставляло Стэна терять способность дышать, но затем, когда должен был прийти в чувства, он почувствовал удар. Почувствовал…онемение.
Может быть, что-то внутри него сломалось? Марш прижал обе ладони к груди, пытаясь оценить, дышит ли он до сих пор. Он внезапно стал пугающе не осознавать автоматические движения своего тела. Вдыхание ощущалось ничем, дыхание – тоже ничем, а мигание ощущалось очень тяжело. Он не мог отделить то, что он действительно видел от того, чем он не был, и его тело чувствовало, что его что-то покидает. Стэн не чувствовал себя живым, и, хотя, это было чертовски смешно, он был напуган, что каким-то образом вдруг скончался. Марш автоматически царапал ногтями кожу на своей руке, глядя на входную дверь.
Он поднял руку, взявшись за перила железной хваткой. Это было? Это было…это?
Это оно?
Постепенно, шаг за шагом, Марш поднимался вверх по лестнице. Он забыл о своем телефоне, забыл про свой рюкзак. Он забыл о двери, забыл про диван, позабыл о журнальном столике. Он забыл про травку. Забыл о разбитой губе, синяке на щеке и цифровой фоторамке. Он вошел в свою спальню, пухнул перед шкафом и забыл о своих обещаниях, чистоте и трезвости.
Он забыл, забыл, забыл.
Стэн нашел виски и забыл себя
