С уважением, твой супер лучший друг Кайл

Холод щипал его кончик носа и щеки. Он просачивался сквозь его куртку, резал тело эффективнее любого лезвия, которым Стэн когда-либо пользовался. В его голове было слишком много мыслей и желаний, они путались друг в друге, создавали путаницу. Следы на снегу тянулись издалека прямо за Маршем, снег хрустел и поскрипывал под подошвами его ботинок. Стэн не знал который сейчас час, но ни одна мимолетная мысль не заставила его проверить время на своем телефоне. Темп ходьбы Стэна приубавился, когда он подошел к крошечной горной тропе, которую ему приходилось проходить, чтобы добраться до дома. Обычно Стэн мог вернуться домой быстрее, за пятнадцать минут, когда он был один; сегодня было иначе. Сегодня было холодно и его мозг действовал куда более медлительно. Марш чувствовал, как его губы начинали трескаться от сухости, он чувствовал, как пальцы на его руках постепенно начинали неметь. Боже, когда температура успела упасть так чертовски низко? Всего двадцать минут назад он мог сидеть за школой без куртки. Почему так холодно? Почему? Что произошло? В нескольких шагах от входной двери он был почти уверен, что ему вот-вот понадобится ингалятор. Теперь его легкие ныли от боли, душа скулила, а грудь точно разрывалась. Он не мог перестать ощущать давление на собственное сердце. От холода Марш не чувствовал кончики собственных пальцев, не чувствовал кончик носа. Его уши болели в точности так же, как грудь и ему было невозможно трудно открыть входную дверь. Наконец, после долгой борьбы с дверью и с самим собой, Стэн вошел внутрь, быстро восстанавливая дыхание. Дышать, дышать, дышать, дышать, просто, черт возьми, дышать. Легкие Стэна наконец смогли принимать воздух. Наконец его организм позволил Маршу вдыхать кислород. Он прислонился к двери и так захлопнулась с диким грохотом, что дало ему знать о том, что, да, он дома. Марш беспорядочно нащупал в кармане телефон, небрежно скинул с плеч рюкзак. Время на экране смартфона показывало 4:20 и он чуть не рассмеялся. Волосы Стэна были холодными и ему потребовалось несколько попыток запустить аккуратные пальцы в собственные патлы, дабы привести беспорядок на голове в привычное состояние. Ноги едва держали Марша. Тепло дома начало делиться собою с телом замерзшего Стэна, это заставило его плечи несколько раз вздрогнуть. Не заботясь о том, что происходит вокруг, Марш бросил рюкзак на пол и так крепко сжал в руке телефон, что несчастный смартфон выключился. Должно быть, он зажал кнопку принудительной перезагрузки. Стэн не запер дверь. Он оттолкнулся от нее и сбежал вниз по ступеньках. Каждый предмет, каждые элемент декора напоминал Маршу о чем-то. Стэн наконец признал то, что был в отчаянии. Марш ворвался в собственную комнату. Через несколько мгновений телефон был оставлен где-то на полу среди груд одежды. Его куртка оказалась точно так же брошена куда-то в сторону, шапка с шарфом - на край кровати. Ноги Стэна расцарапались о деревянный паркет, но ему было все равно. Совершенно плевать. Он едва ли не сделал пару дыр в своем костюме супергероя. Стэн спрятал его так неаккуратно четыре года назад. Хотя, этого и следовало ожидать, не так ли? Но вчера Марш достал этот костюм, он вытащил его так же из-за испытанного ужаса от собственных действий, от своих прихотей. Какое-то странное чувство заставило его сердце уйти в пятки. Трудно, даже невозможно объяснить, что за чувство. Все это разрушало Стэна. Потому что... Потому что костюм, в котором он хранил бутылки с виски на протяжении многих лет... Оказался мягким, без ничего внутри. Он тщательно проверил каждую часть одежды, обыскал каждый уголок, словно мог найти виски, если бы просто потянул за одну нить. Эта нить будет его спасителем, его укрытием. Все будет в порядке, все было бы просто отлично, если только у Марша получится найти эту чертову нить. Там не было бутылки. Ничего не было там, где он ее оставлял. Вдруг воспоминания едва не ослепили его. Вчера он выпил почти все содержимое бутылки, а затем небрежно сунул ее обратно. Он не знал, что побудило его так сделать, по крайней мере у него было хоть что-то. Хоть немного алкоголя точно осталось. Дело было за малым - найти бутылку. И лишь бы она нашлась, господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Пальцы Стэна нащупывают бумагу среди гор рубашек и кофт. Бумага была скомкана. Это была ярко-оранжевая записка написанная Кайлом. Полужесткий шрифт, наполовину печатный почерк. Там была написана всего одна фраза. "Ты лучше этого". Спустя еще мгновение его пальцы ощутили жесткую ткань сумки, какую его мама использовала для обедов. Это заставило Марша провалиться в счастливые воспоминания собственного детства, пока он не нащупал в сумке еще кое-что. Это была ярко-оранжевая бутылочка с его фамилией на ней: МАРШ. И он, вытащив всю сумку, увидел в ней...наркотики, ебаные наркотики. Ему хотелось принять их, так сильно хотелось. Его мир точно содрогнулся в один момент. Точно крылья расправились у него за спиной. Это было невозможно, а ситуация была смешна, все оказалось куда более безнадежным...Потому что Стэну хотелось, чтобы чувство желания упиться в дозе ушло, испарилось, пропало из его головы в конце концов. Стена, которую он создал в своем мозгу еще в тринадцать лет рухнула. Воспоминания и приятные чувства, тусклый свет прикроватной лампы, отчетливые и резкие красные цифры будильника, вьющиеся мягкие рыжие волосы Кайла, та причудливая шапочка, которую он снял вчера. Безумно красивые глаза. Стэн был пьян много раз и это было точное описание того, что он ощущал всегда, когда забывался в алкоголе. Острый вкус жалкого утешения, отвратительный жар рвоты. Марш повалился назад, утыкаясь лицом в пол. Он завопил в ковер, сделал паузу, с трудом вдохнув достаточно воздуха, и снова взвыл. Он все-таки принял наркотики. Но реакция была не той. Это заставило погружаться его глубже во что-то, что ему не удавалось понимать. Это была реакция глубокая, мрачная, животная, из самых худших и ужасающих мест его сознания. Он был превращен в подобие человека на полу, упав на грубый ковер. Марш прижал записку к груди, игнорируя баночку с наркотиками. Все вокруг замедлилось. Время тянулось медленно. Стэн хрипел, кашляя и утыкаясь лицом вновь и вновь в ковер. Он сглатывал, старался отдышаться. Но его сердце лишь колотилось, точно за Маршем кто-то гнался. Это и заставляло парня задуматься о том, не случился ли у него сердечный приступ? Стэн перецепился о тумбу, когда рылся в ней, чтобы найти запасной ингалятор, который у него всегда был. С каждой изнурительной секундой, которая проходила мимо него, Марш падал все глубже в парализующий страх. Он боялся, что умрет, умрет, умрет. Наконец Марш нашел его. Он выпрямил спину, прислоняясь к стене. Все внутри него приказывало ему наклониться, свернуться калачиком, подчиняться, но в его голове действовал автопилот. Желание его тела жить было сильнее желаний разума. Он прижал мундштук к губам. Вдох. Нажатие. Пауза. Вдох. Удерживай. Вдох. Повторить. Вдох. Повторить. Вдох. Стэн наконец вытер с глаз слезы, которые начали наворачиваться. Он почувствовал холод. Марш вздохнул. И закрыл глаза. Бросил ингалятор на кровать. Наконец разум позволил ему совладать с желаниями и Стэн опустился на пол, сворачиваясь калачиком и прижимая колени к груди. Он ничего не чувствовал. Но сосредоточился на своем дыхании. Марш заплакал, теперь уже не сдерживая слез. И ударил себя. Разочарованный, брошенный, отчаянный. Стэн ненавидел себя и, почувствовав боль, ударил себя вновь, но уже не в бедро, а по голове. Боль с треском прошлась ударной волной по всему телу. Больно. Но от этого ему лучше. — Ты ничего не значишь, — хмыкнул Марш. Его шея начинала болеть от постоянных ударов. — Ты ничтожество, — повторил Стэн сам себе. Стэн не знал, как долго просидел на полу. Но достаточно, чтобы его мама пришла с работы и заглянула в его комнату. Стэн не мог себе представить, каково это - быть свидетелем того, как твой собственный сын бьет себя по голове так, будто он был психически нездоров, будто был психом. В некотором смысле Маршу показалось, что он погрузился в психоз. Он был убит. Был разорван на тысячи клочков. Но Стэн просто хотел. Хотел вновь почувствовать себя живым, хотел вернуться туда, во времена, когда все было хорошо, просто хотел, хотел, хотел, хотел... Он слышал, как мать что-то кричит. Ее тон был крайне обеспокоенным и Марш знал, что не мог выдавить из себя ни слова сколько бы не старался. Вдруг его сознание вернулось на мгновение на нужное место, когда Марш почувствовал легкие хлопки ладони о свою голову. Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп. Он ощутил, как мама схватила его за запястье и оттянула руку от головы своего сына. И Стэн слышал, как он рыдал. Громкий, тревожный, потерянный крик эхом разносился по комнате. Наконец мама притянула Марша ближе, одной рукой она держала его, второй - придерживала затылок. Стэн не сопротивлялся. Он свернулся калачиком у нее в руках, не заботясь о том, что выглядит глупо. Он всхлипывал, содрогался, хватаясь за ее рубашку. Мама отпустила запястья парнишки, предоставляя свободу действиям своего сына и защитно обняла его. — О, дорогой, — прошептала она, — о, мой милый мальчик. Все в порядке. Ты в порядке. Ты в безопасности, спокойно... Стэн ненавидел этот шум. Шум тишины. Когда кто-то молчит. Он ненавидел это с тех пор, когда был ребенком. Это заводило его нервы и усиливало беспокойство, которое он едва осознавал даже в таком возрасте. Поэтому Марш хныкал, плакал громко, чтобы в его ушах был хотя бы какой-то звук, даже если со стороны это выглядело жалко. — Я понимаю, понимаю, дорогой, понимаю, — напевала его мать. И вот они качаются вместе, медленно и осторожно. Она вела их тела мягко, успокаивая нервы сына. Воспоминания врезались в мозг Марша вновь. Но он не видел их, они играли у него в голове. — Все хорошо, Стэнли, все хорошо. И все было хорошо. — Просто дыши, дорогой, — сказала Шерон. Она провела рукой по спине Стэна, нежно гладя его лопатки. — Просто дыши. И затем она вдохнула. Стэн повторил ее действия. А потом она выдохнула. И Марш вновь повторил. Вдохнуть, выдохнуть, повторить. И ему стало легче. Вот он и сам начал дышать. Медленно. Очень медленно. Заторможенный процесс, но это было необходимо. Все начиналось с дыхания, спокойствия. Ему сказали, что все в порядке, и, даже если это было не так, осознание "все в порядке" - на данный момент - было чересчур необходимо. И Марш поверил. И тогда Стэн ощутил себя униженным из-за собственной потери контроля над телом и даже сознанием. Его легкие болели, его живот болел, и все это еще больше заставляло Марша признать... — Я сделал кое-что плохое, мам, — прошептал он. Его голос дрогнул. Женщина продолжала покачивать его и поглаживать руку своего сына. — Я сделал кое-что на самом деле плохое, мам. Можно мы поговорим об этом? И, конечно, его мать ответила: — Конечно, все хорошо, Стэнли. Что произошло? И вот его рот открылся, и как только прозвучало первое слово, Марш рухнул в рассказ. Он заикался, хрипел, словно лавина с одной из гор рядом с городом. Он начал с травки. Признался, что украл ее у отца, рассказал, что курил с тринадцати лет и не считал это проблемой, потому что не было похоже на зависимость. Он пропустил часть об алкоголе. Марш рассказывал о том, как испугался, когда мама нашла травку в мусорной корзине, и он положил ее в сумку и унес...в комнату лучшего друга. — Мне казалось, что если я избавлюсь от этого, то и все проблемы себя исчерпают, — объяснил Стэн, а затем его тело задрожало. — Но потом вы с отцом расстались потому, что я спрятал травку и был трусом. И Марш рассказал о Кайле. Рассказал про то, как он нашел травку и как это его разозлило, что Стэн сотворил такое. И теперь Брофловски отказывался с ним иметь дело. И рассказал, как расстался с Вэнди, пропуская часть об измене, поведал о том, как чувствовал себя брошенным и одиноким. И мама слушала его все это время, она продолжала гладить его спину. И она ничего не сказала, пока Стэн не закончил, даже когда ему приходилось делать огромные паузы, лишь бы не заплакать. — Все в порядке, — наконец сказала она ему. Она замедлила покачивания и вот они больше не качались. Тишина. — Кайл простит тебя. Просто будь честен с ним. А если нет, то ты сможешь завести других друзей, ведь ты такой добрый и общительный мальчик, Стэнли, ты действительно сможешь. Ты и правда оступился, но ты по-прежнему человек, имеющий право ошибаться. И мама поцеловала его в лоб. Стэн больше не чувствовал себя равнодушным. Он ощущал апатию. Но что она могла еще сделать, кроме как попытаться его утешить? Ее совет был милым, и Стэн ценил это, но он никак не помог ему почувствовать себя хоть немного лучше. С другой стороны, теперь он чувствовал себя иначе. Мать отдалилась от Стэна и он принял этот сигнал, отодвинувшись и вновь прижав колени к груди. — Я поговорю с твоим отцом, — сказала она. — Я приняла все это. В этом доме больше нет травки и нам хватило такого опыта на всю жизнь. И она поднялась на ноги. Марш кивнул, но ничего не сказал. — Стэнли. Он поднял голову. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, мам, — сказал он. Она улыбнулась ему. Стэн заставил себя выдавить улыбку, но она казалась ненастоящей. Мама вышла из комнаты, но оставила дверь открытой и Стэн мог понять почему. У него не получалось объяснить, что же на самом деле он ощущал в данный момент, потому что он чувствовал много всего. Чувствовал себя несчастным, лжецом, ужасным человеком и, конечно, потерянным. Стэн чувствовал себя лучше, чем раньше, но так же ощущал себя опустошенным. Голова болела. Он прикрыл глаза, болящие от долгого плача. Марш встал на дрожащие ноги, скользнул под одеяло и закутался в него. Он уткнулся носом в подушку, убеждая себя в том, что чувствовать утешение от мягкости подушки - нормально. Но такого чувства не было. Стэн просто существовал. Попросту был еще одной константой. Он просто Стэн Марш. И он просто здесь. И все было здесь. А еще, все было хуево.