С уважением, твой супер лучший друг Кайл

Стэн знал, что день будет херовым, когда он проснулся с чувством онемения конечностей. Он бы подумал об этом побольше, но сказать было нечего. Лучи солнца сочились сквозь его шторы, ветки деревьев снаружи скрипели и царапали его окно. Птицы трепетно пели, купаясь и греясь в утренних лучах. Марш задохнулся в панике. «Слушай, Том, ты ходил на тот самый новый фильм ужасов, вышедший на прошлой неделе?» «О, ты имеешь в виду тот, что с красивым блондином?» «Да, тот блондин. Ты тоже пошел в кинотеатр на фильм только ради того, чтобы увидеть его, верно?» «Конечно же. А кто-то шел по другой причине?» Наверное, Стэн испугался именно из-за внезапно включенного подкаста. Каждый раз, когда он просыпался, Марш задыхался в страхе, когда внезапно начинали кричать голоса ведущих прямо из его электронного будильника. Обычно Стэн злился, но сегодня, когда солнце пробиралось сквозь занавески в его комнате, а птицы тихо щебетали за окном, Стэн Марш абсолютно ничего не чувствовал. Он ощущал себя стеной, куском гипса. В своей груди он не ощущал сердцебиения. Дыхание словно было автоматическим, поэтому Марш и его тоже не чувствовал. Мозг умолял Стэна вернуться в кровать. И единственная мысль, которая существовала в его голове, была про то, что он совершенно не выспался. Тревога наконец испарилась. А голоса из будильника утихли. Стало совершенно тихо. Мысль №1: всем будет плевать, если ты просто умрешь. Обычно, между здравым смыслом Стэна и мыслями, которые внезапно возникали в его сознании, стоял барьер. Однако, в этот день, Марш пришел к неоправданному выводу того, что этот барьер здравого смысла был уничтожен и совершенно безжалостно разрушен. Все его мысли теперь были сосредоточенны на том, чтобы держать глаза открытыми. А в душе ощущалось лишь: горько и одиноко. Мысль №2: мир для тебя всегда был дерьмовым. Что же, онемение, онемение, онемение, и еще онемение. Слова. Прилагательные и синонимы, антонимы, фразы и мысли. Слова, слова, слова. Он вообще слышал деревья за окном? Или это было его бессвязное бормотание? Стэн вздохнул и закрыл глаза. Его разум начал создавать примерное представление комнаты из-за отсутствия света. Ветки деревьев, словно паутина, точно вены перед его глазами постукивают по невидимым окнам. Занавески не пропускали солнечный свет, но дырка в них позволяла единственному лучику просочиться в комнату Марша. Стэн подумал про взрыв. В его мыслях была его настоящая версия. Он ощущал себя загнанным в ловушку. Спокойно. Дыши...или как там? Так Стэн и сделал. Его легкие наполнились кислородом, а затем опустошились. Вдох-выдох. Мысль №3: любая категоризация людей по их расе и происхождению, независимо от эволюции, делала людей более хищными, чем зверей. Однажды ему довелось прочитать об этом в книге. Птицы запели за окном. Много птиц. Кто-то пошел вниз по лестнице. Стэн фыркнул. Его голова закружилась. Он вообще ел вчера? Вроде бы, выпил кофе, пол глотка яблочного сока, выпил воды и аспирин. Вот и все. Обидно. Неужели он начал голодать? По крайней мере мысли освобождали его от желания есть. Стэн почувствовал сухость во рту. Он провел языком по краям зубов, которые всегда болели, когда он стискивал их. Марш попытался расслабить челюсть, но об этом было проще сказать, чем сделать. Что-то напрягало его, но он не мог понять что. Чувства, на которые он полагался ранее, казалось, их более не существовало. Послышались шаги. Мысленно Марш подумал, что это была его мама. Она ходила как-то по-особенному. Шаги всегда были индивидуальностью людей. Ему говорили об этом ранее. Шаги так же характерны и личностны, как, наверняка, и отпечатки пальцев. Шаги стихли только рядом с его кроватью. Стэн чувствовал, как мама смотрит на него. Его глаза были сомкнуты, но он ощущал ее взгляд на себе. Ее рука медленно опустилась на плечо Стэна и легонько встряхнула его тело. — Время просыпаться. Ее голос был словно раздражающий шум, и Стэн не нашел его достаточно мотивационным, чтобы встать или хотя бы пошевелиться. Марш игнорировал свою маму со всей полнотой собственных способностей. Однако, она не сдалась. Через минуту она вновь потрясла его. — Давай, вставай. Это невыносимо раздражало. Но после того, как он не пошевелился, мама покинула его комнату. Мозг сказал Стэну,чтобы он почувствовал облегчение, ведь сам Марш этого не чувствовал. Он мог слышать, как дышит в подушку и больше ничего. Мама вернулась, сев рядом со Стэном на кровать, но Маршу было все равно. Она помолчала где-то минуту, но затем она погладила своего сына. — Время просыпаться, — снова сказала она, и когда Стэн ничего не ответил, она повторила: — Стэн, проснись. «Уйди», — мысленно зарычал Марш, который в реальности продолжал молчать. Сказать хотя бы слово требовало слишком больших усилий, даже чересчур. В конце концов его мозг начал сортировать его мысли в список определенных точек, которые привели его к нежеланию двигаться. И список был таков: 1. Сегодня будет плохой день, я просто знаю это 2. Никто не соскучится за мной в школе всего за один день 3. Школа бессмысленна, я все равно не смогу ничего добиться 4. Мне нужна помощь К сожалению, Шерон не могла прочесть его мысли, а ее знание и понимание ситуации были слишком уж ограничены из-за того, что Стэн почти ничего ей не рассказывал и Марш прекрасно это понимал. Он знал, что мама не могла понимать наверняка, что творится с ним, насколько он нуждался в помощи. Чтобы она поняла ему нужно было сказать, но эта задача, эта мизерная вещь существования была настолько непосильной, что Стэну захотелось сдаться. У него пересохло в горле настолько, что у него как не крути, не получилось бы произнести ни слова. — Ну же, Стэнли, мне нужно убедиться, что ты проснулся. Она вновь похлопала его по плечу. Теперь ее тон был более раздраженным. Она явно злилась, но Маршу по-прежнему было все равно. «Уйди, — вновь крикнул он мысленно, — я не могу встать! это слишком трудно для меня». Стэн открыл глаза. Он подумал, что может, если он откроет глаза, то мама оставит его в покое. Что, если ему удастся обмануть ее и она подумает, что он проснулся. И как только она уйдет он сможет вновь провалиться в сон. Но его мама не заметила никаких изменений, поэтому убрала руки с его плеча и на мгновение прекратила прикасаться к сыну, чтобы разбудить его. Однако, затем ее руки нырнули под одеяло и она защекотала Стэна там, где ему всегда было щекотно. Обычно, это было лучшим способом вытащить его из кровати. Но сегодня, когда она попыталась это сделать, Стэн ничего не почувствовал. Его тело отказывалось реагировать. Он даже не чувствовал щекотки. Шерон отстранилась. «Пожалуйста, уйди». — Ты вчера принимал лекарства? — спросила она его. Теперь ее тон казался значительно мягче прежнего, ее ладонь осторожно легла на плечо сыну. Из уважения Стэн задумался. Оказалось, что Марш случайно пропустил несколько принятий лекарства раньше. Конечно, он никогда не пропускал больше одного дня подряд, но так же у него не было таких ужасных дней. Это убедило его в том, что лекарство все-таки работает. Однако, оно было временным. Временное исправление реальности. Или, наверное, оно попросту начало терять эффективность. Если он примет их, что случится? Будет ли Стэн когда-нибудь чувствовать себя нормально, так как прежде? Его отец всегда говорил ему терпеть. Но как только ты начинаешь принимать лекарства, чтобы справиться со своими проблемами, то в последствии ты попросту не можешь справляться с проблемами без лекарств. «Ты слабак, Стэн. Ты же не хочешь быть слабым?» — именно так бы сказал его отец. Стэн вздохнул, закрывая глаза. — Ты не выпил лекарство, да? — спросила Шерон. Марш услышал как ее голос напрягся. Женщина встала. Она больше не касалась Стэна, но теперь принялась уговаривать сына повернуться. Марш повиновался хотя бы просто потому, что у него не было сил сопротивляться. А потом Шерон попросила его сесть. Тогда Стэн запротестовал. Его мозг отказывался что-то делать. Но стоило ему моргнуть, как он очутился в сидячем положении, а его глаза были открыты. Мама что-то говорила, но Стэн ее не слушал. Он молча глядел на темное пятно на стене напротив, прямо возле двери. По крайней мере его мозг считал, что это довольно занятно. А еще ему хотелось выпить. Мама похлопала сына по плечу и вышла из комнаты. Марш не шевельнулся. Он просто продолжал сидеть на краю кровати, его ноги касались пола. Он почесал колено, будто бы в этом была надобность. Может быть, если он просто будет притворяться счастливым, он и станет счастливым? Все люди жили в постоянной ненависти к себе, но кто-то научился скрывать ее и подавлять, - именно так рассуждал Стэн, глядя в никуда. Шерон вернулась спустя несколько минут, держа в руках чашку с водой и баночку с антидепрессантами. Стэн моргнул и мама уже стояла перед ним, заставляя взглянуть на небольшую оранжевую баночку, полную таблеток. По стакану скатилась капелька. Шерон быстро поставила чашку на прикроватную тумбу, мягко щелкнула крышечка баночки с таблетками. — Ты можешь сегодня остаться дома, — начала она, располагая нужную дозу на своей ладони, — но только если выпьешь таблетки. Она закрыла крышечку. Мама отложила баночку в сторону, взглянула на Стэна. Он посмотрел в ответ на нее. Прошло несколько минут и она отказалась ждать дольше. Шерон взяла сына за запястье и осторожно положила таблетку на ладонь Стэна. Удержать ее оказалось труднее, чем Марш думал. Тело всячески пыталось избавиться от таблетки, его рука хотела выпустить таблетку, чтобы она упала на пол и Маршу понадобилось слишком много сил, чтобы кое-как сдерживать себя в этом. Ему хотелось упасть в кровать и погрязнуть в жалости к себе. Но даже так он отогнал от себя мысли о том, чтобы отказаться пить таблетку и даже при всем желании рухнуть на койку, он медленно перевел взгляд в сторону тумбочки. Шерон быстро все поняла и мгновенно протянула ему чашку, чтобы Стэн выпил. Марш так и сделал. Он взял чашку. Она была прохладной, даже слегка холодной. Стэн уставился на таблетку лежащую на его ладони. Ему нужно было это проглотить. Однако мозг отказывался. Он протестовал. Наконец он пересилил себя и с трудом впихнул таблетку себе в рот. Стиснул зубы и поднес стакан к губам. Глоток. Ему нужен алкоголь. — Спасибо, — сказала Шерон. Стэн не отреагировал. Его взгляд остановился на соседней стене и был настолько сфокусирован на какой-то незримой больше никому другому точке, что Марш не видел ничего другого. Мать осторожно провела ладонью по его волосам, убирая их со лба и со щек сына. Марш почувствовал нарастающую боль, нахлынувшее внезапное отчаяние, накрывающее его с головой. Но эти чувства оказались настолько мимоленты, что Стэн толком и не смог понять, что произошло. Шерон поцеловала его в лоб, взяла чашку, баночку с антидепрессантами и встала. — Мне нужно идти на работу. Не лежи в кровати весь день, Стэн, — попросила она, толкая бедром дверь и выходя из его комнаты. Стэн с трудом кивнул. Ему нужно выпить спиртного. На дрожащих ногах Стэн прошел несколько шагов от своей кровати к мусорному ведру и раскрыл ладонь. Таблетка, которую он не проглотил, упала на его ладонь, а с нее - прямиком в мусорную корзину. "Тебе это не нужно, Стэн", — сказал ему мозг, а Марш, как никто другой, поверил ему. Стэн запутался в своих мыслях и действиях. Он не знал, стоило ли ему задержаться еще в спальне, или продолжить собственные мысленные размышления. В любом случае, он так же не знал, что все, сказанное его внутренним голосом - было ложью. Но Марша совершенно это все не беспокоило. У него были более важные вещи для размышлений. Наконец он вышел из комнаты и медленно спустился вниз по лестнице, так и не переодевшись. На нем были боксеры, мятая футболка, которую он купил еще несколько лет назад. Когда-то она была светлой и яркой, но сейчас, после бесчисленного количества стирок, она потускнела и былые яркие краски сменились на сероватые оттенки. Стоило ему лишь единожды обвести взглядом кухню, как стало понятно: мама уже ушла. Теперь он дома один и у него было ровно девять часов свободы. Стэн мог делать все, что хотел. Мог убить себя прямо здесь, прямо сейчас и никто не узнает до тех пор, пока не станет слишком поздно. Но было что-то отвратительное в том, как он подолгу думал о своей смерти. Возможно, он был нигилистом или, может, просто слишком устал до такой степени, что ему стало наплевать. Его ведь называли циничным мудаком, верно? Так оно и было. Без разницы. Марш открыл холодильник и покопался в нем. Ему нужно было что-то поесть. Что угодно, хотя бы немного, то, что он мог бы найти. То, что удержало бы его здесь хотя бы на день. Хотя бы глоток спиртного. Просто глоток. Лишь одной мысли о стакане любого алкогольного напитка хватило, чтобы взбодрить Стэна. Было что-то прекрасное в том, чтобы больше никогда не быть трезвым. Но он был трезвым. Чистым, словно стеклышко. Четыре года не пить - впечатляюще, конечно, но ему достаточно. Именно в трезвом состоянии он чувствует себя настолько паршиво и, если честно, Стэн искренне не хотел ощущать себя так же и дальше. Может, травка была просто временной заменой алкоголю? Стэн несколько раз проверил каждый закуток холодильника, но так ничего и не нашел. Это невыносимо. Его отец ушел всего два дня назад. И что первым делом сделала Шерон? Выбросила все его пиво? Какого хера? Она знала? Как она узнала? Внезапно Стэн резко захлопнул дверцу холодильника. Может, он мог найти где-нибудь вино или...хотя бы что-нибудь. Иногда он видел, как его мама пила вино. Не очень часто, но она все-таки делала это. Так что, следуя подобной логике, где-то в этом доме была хотя бы одна бутылочка спиртного. Чуть-чуть, хотя бы капельку. Боже, пожалуйста, хотя бы немного. Он порылся во всей кухне, быстро проверил каждый шкафчик, но так ничего и не обнаружил. Перед глазами все поплыло. Хотя бы чуть-чуть. Немного. Пожалуйста. Следующей мыслью в его голове стала идея выпить что-нибудь другое. Что угодно, что могло бы привести его в чувства, немного взбодрить, заставить хотя бы немного почувствовать себя живым. Может, чашка кофе? У них вроде бы оставалось еще немного кофе. Стэн выхватил из открытого шкафчика кружку. По ощущениям она была довольно гладкой. На кухне воняло беконом и чем-то жаренным. Марш встряхнул чашку, направившись к кофеварке. Может быть это поможет. Может быть, может быть, может быть. И вот он уже наполняет кружку кофе. Напиток расплылся по кружке, наполняя ее и лицо парня обдало жаром. Стэн попытался проглотить кофе, а горло, в свою очередь, попыталось отвергнуть принятие напитка. Марш попробовал еще раз, и наконец проглотил. "Тебе не нравится", — сказал голос. Марш покачал головой, стараясь отогнать эти мысли. Тебе не нравится, тебе не нравится, не нравится не нравится. Стэн повернулся и закрыл глаза, обеими руками держа чашку. Эти мысли отказывались уходить, словно оказавшись зацикленными на одной фразе. Тебе не нравится, не нравится, не нравится. Внезапно Стэн перестал качать головой. Он открыл глаза и когда он это сделал, яркая вспышка света ударила прямо в него. Инстинкт самосохранения целиком охватил его разум, он бросил кружку в источник света, почти не слыша звук раздробленной на осколки керамики. Странное ощущение вырвалось из его головы и пронзило спину. Оно напрягло его плечи и дотянулось до его рук, заставляя чувствовать резкое тепло и покалывание в кончиках пальцем. Но даже после этого он не знал, что именно испытал. Не мог понять, что это было. Он открыл глаза, заставляя себя осмотреть кухню. Стэн попытался найти логическое объяснение яркого света, который он видел, но вокруг ничего подозрительного не оказалось. Нет никакого объяснения. Марш провел по волосам пальцами. Должно ли произошедшее его беспокоить? Осколки разбитой кружки лежали разбросанные по полу. Свет отражался от каждого из них, предавая им особенно волшебный вид. Осколки лежали в форме...созвездия? Какая-то очень знакомая форма. Было в этом что-то то, чего Стэн не мог вспомнить, хотя отлично знал. Внезапно Стэну послышался голос в собственной голове. Парень с силой прижал обе ладони к ушам, пытаясь защитить себя от дальнейших вмешательств в его разум. Однако голосу это не помешало вернуться, но теперь более настойчиво сказать что-то. Марш мог практически ощущать позади себя кого-то...Буквально чувствовал ужасный, отвратительный жар чужого дыхания, что обдавал его шею сзади. Внезапно вмешался другой голос. Теперь это был голос Кайла: — Разве это неправильно, Стэн? Марш зажмурился. Он опустился на пол, сидя среди осколков. Острые края некоторых из них впились к его пятки, но Стэну было наплевать. Он выпил весь кофе, так что на полу не было жидкости, чтобы вытирать. Беспокоиться о порядке не стоило. Стэн склонился, обхватывая свою голову обеими руками Он с горестью выдавил из собственных уст свои первые слова за сегодня: — Что я натворил?