Причины и следствия, сюрпризы и последствия

Привычные 40 минут дороги от театра до дома растягиваются в настоящую вечность. Все попытки Веры заговорить Кирилл пресекает и просит подождать до дома. Вера уже несколько раз пожалела, что догнала его. Лучше бы отдельно ехала, хоть было бы не столько мучительно. Хотя как его можно было не догнать, если он ждал? Она уже стала всерьёз задумываться о том, чтобы выйти из вагона и поехать на следующем поезде. Но пришла к выводу, что это будет как-то глупо выглядеть, да и смутно подозревала, что Кирилл мог и не дать ей этого сделать.

***

— Кир, ну прекрати уже! Сколько мы ещё будем играть в молчанку, — не выдерживает Вера, наблюдая как Кирилл изучает содержимое холодильника с выражением лица, таким, будто пытается доказать сложнейшую теорему, а не выбрать что-то к чаю, с тех пор как пришли домой они так и не разговаривали. Наконец, он всё же выбирает себе кусок сыра, и садится за стол напротив Веры. — А что ты хочешь, чтобы я говорил? Мне вот особо нечего сейчас тебе сказать. Ещё пару часов назад я, возможно, хотел бы рассказать, как скучал по тебе и потому внезапно примчался в Питер. Но, знаешь, теперь вот настроение почему-то пропало, не знаешь почему? — он с вызовом смотрит на Веру, — Я, напротив, рассчитываю от тебя услышать какой-нибудь занимательный и подробный рассказ. И желательно, с самого начала. Если бы Кирилл начал обвинять прямым текстом или скандалить, кажется, Вере было бы проще и понятнее. А он привёл её домой практически за шкирку как провинившегося ребёнка и теперь ждёт объяснений неподобающему поведению. Это было неприятно и даже унизительно, но к несчастью ситуация складывалась так, что приходилось играть по его правилам, чтобы не усугублять ситуацию ещё больше. — Через пару дней, после того, как ты уехал, — начала Вера, — объявили результаты кастинга, ну ты должен помнить, я тебе звонила тогда, днём, сразу как узнала, как раз успела в антракте тебя поймать, — уточнила Вера, — начались репетиции. Ничего особенного не происходило. В касте очень много новых людей, и в главных ролях, и в ансамбле, с кем-то раньше нигде не пересекались. Поначалу несколько раз ходили вместе все желающие ужинать после репетиций — познакомиться получше, пообщаться. Потом Сергей начал иногда меня звать куда-то вместе зайти. Я соглашалась. А почему нет? Домой торопиться сейчас не к кому. Почему бы не посидеть с коллегой в баре после работы? — Вера выдержала паузу и выжидающе посмотрела на Кирилла, он согласно кивнул, мол, продолжай, — Мы довольно мило общались, обсуждали какие-то моменты рабочие из новой постановки и просто болтали, всё было вполне чинно и мирно. Но спустя некоторое время стало ясно, что интерес у него не чисто дружеский и деловой. Потому что просто по максимуму обложил всевозможной мелкой заботой — кофе по утрам на репетиции носил, ещё какие-то мелочи, шею массажировать всё порывался, если я вслух жаловалась на боль, — Кирилл недовольно цокнул, но Вера не стала обращать на это внимание и продолжила, — Я решила, больше с ним вдвоём никуда не ходить, чтобы не вводить в заблуждение. Думала, что он понял, потому что звать стал меньше, ну или только в общей компании. А сегодня.... не знаю, что на него нашло. Сперва выловил меня в коридоре и начал активно и грубо обвинять в том, что я его якобы "динамлю". Ответила, чтобы он не придумывал сам себе ерунды, потому что мы только как коллеги и приятели общались, а ничего большего не было, нет и не будет. Но ответ его, видимо не устроил, дальше, что было, ты уже сам видел. — Да, видел… но не слышал, — продолжает Кирилл всё тем же равнодушно-отстранённым тоном, — А что он тебе сказал перед этим? — Ничего особенного... сказал, что не верит, что ничего нет и якобы видит "что он мне нравится", ответила, что он заблуждается. И это правда, — Вера взяла Кирилла за руку и заглянула в глаза, — ну неужели ты всерьез полагаешь что между нами что-то могло быть? Между мной и кем угодно? — Веру трясёт как в ознобе, она в запале чувств повышает голос, — Кирилл, даже думать не смей! — Вер, тише-тише, иди ко мне, — Кирилл, тянет её к себе за руку, Вера встаёт со своего места и подходит к мужу. Кирилл привлекает её ещё ближе, и Вера присаживается к нему на колено, — прости, что сказал тогда у театра, что не верю тебе, — он протягивает руку к её лицу и ласково заводит за ухо выбившуюся прядь волос. — Ничего, не страшно, ты был зол, я понимаю, что… — Нет, — Кирилл не даёт ей закончить, — не в этом дело. Я просто боялся, вдруг... вдруг что-то изменилось между нами, а я не понял, не заметил, — признаётся он, наконец. — Никогда! Ты слышишь? Этого никогда не будет! Слышишь? Я никогда тебя не разлюблю! — Вера обхватывает Кирилла за шею, прижимается к груди и чувствует, как сердце его начинает биться быстрее и как тает, наконец, лёд, которым он сковал себя с момента их столь неудачной встречи сегодня. И именно потому не подпускал её к себе, не давал ничего сказать, потому что не хотел, чтобы Вера пробила эту защиту и ранила его ещё больше до того, как он успеет подготовиться, если к такому вообще можно хоть как-то подготовиться. — Эй, полегче, — смеётся он в ответ, — Задушишь же! — и продолжает уже вновь серьёзно, — но если что-то изменится, обещай, что я узнаю об этом иначе! — Это самое бессмысленное обещание, которое можно придумать, потому что этого никогда не будет! Но хорошо, хорошо, — соглашается Вера, видя, что Кирилл уже хочет возразить, — Обещаю. Узнаешь первым и лично от меня. Губы Кирилла сладковато-мятные, губы Веры солёные, она даже не заметила как расплакалась от избытка чувств. Вкусы смешиваются в долгожданном поцелуе и пьянят не хуже любого алкоголя. Вера хватает край футболки Кирилла и тянет вверх в попытке снять. — Ч-ч-ч-ч-ч, — останавливает он её, — у меня остался ещё один вопрос. Вера снова чувствует, как воздух между ними пронизывает холодом. Защита растаяла, но не до конца, тонкая ледяная корочка всё ещё остаётся и также обжигающе холодна. Ну что опять не так?