The Inquisitor

************************************ Сиэтл, офис Графтона Графтон удобно устроился за письменным столом, кожаное сиденье творило чудеса с его спиной, даже когда он ждал возвращения своего делового партнера. Было всего несколько минут двенадцатого, когда Графтон услышал взрывы со стороны доков. Черт возьми, адвокат не просто слышал их, он мог поклясться, что почувствовал взрыв даже из своего кабинета. Если Графтон прав, Инквизитор будет в его офисе через несколько минут. В конце концов, всякий раз, когда парень избивал преступников до полусмерти, он всегда уходил, когда приезжала полиция, и, учитывая довольно большое присутствие сотрудников правоохранительных органов в доках, он, вероятно, уже давно покинул район аукциона и направлялся сюда. Адвокат знал, что его "сделка" с Инквизитором подходит к концу. В конце концов, он согласился пощадить Графтона только в том случае, если адвокат выдаст информацию о Кингмане и его сообщниках, которые, вероятно, уже мертвы. Не было никакой реальной причины продолжать сделку, и он, вероятно, просто передаст его полиции. В то время как большинство беспокоилось бы о том, сломает ли Инквизитор их позвоночник, Графтон не был одним из этих людей. Инквизитор лишь показал, что сломает хребет преступникам, совершившим особо тяжкие преступления.; насильники, серийные убийцы и педофилы были единственными, кого Инквизитор действительно калечил. Графтон не сделал ничего такого, что могло бы пометить его за подобное обращение. Или, по крайней мере, это было то, что он продолжал рассказывать он сам. Если повезет, Инквизитор, возможно, "пересмотрит" некоторые условия соглашения. Учитывая, что Кингман был либо арестован, либо мертв (скорее всего, последнее, если судить по взрывам), неофициальный контракт, заключенный Графтоном с Инквизитором, был уже завершен, и он, вероятно, был следующим в списке людей, с которыми произошел несчастный случай. - Однако у мошенника-адвоката еще оставался шанс. Хотя большинство контактов Графтона были связаны с организацией Кингмана, у него все еще было много контактов в других частях преступного мира, контактов, которые будут полезны, и пока Графтон будет полезен, он останется живым, а не калекой и/или за решеткой. Графтону не пришлось долго ждать прибытия Инквизитора. Внезапно свет в комнате погас, и окно, ведущее в кабинет, распахнулось настежь. Графтон не отреагировал, вместо этого он медленно и спокойно положил локти на стол и сложил пальцы домиком перед собой, ожидая, когда войдет Инквизитор, надеясь, что его действия заставят его казаться менее обеспокоенным этой маленькой встречей, чем он уже был. - Что ж, он определенно знает, как напугать, - с тревогой подумал Графтон. И действительно, Инквизитор вылез в окно и подошел к столу Графтона. Когда Инквизитор заговорил, голос его звучал монотонно и в то же время мрачно. - Теперь, когда Кингман мертв, наше соглашение истекает. - Когда так называемый "герой" заговорил, спокойствие, которое Графтон ранее бросил на ветер, и он начал задаваться вопросом, действительно ли ему удастся выжить, чтобы выйти из этой ситуации живым. - Д-да, но Инквизитор, мы договорились, что ... - Инквизитор даже не дал ему закончить фразу. - Мы договорились, что если ты поможешь мне ликвидировать организацию Кингмана, я, возможно, позволю тебе сохранить твою жалкую жизнь. Теперь, когда с Кингманом и его внутренним кругом разобрались, ты последний кусок мозаики его организации. - Инквизитор позволил этому факту повисеть в воздухе несколько секунд. Внезапно Графтон почувствовал, что его бросает в пот, и попытался придумать, что сказать, чтобы не умереть, когда услышал, как Инквизитор сказал: - Тем не менее, у тебя все еще есть контакты с преступным миром, и это делает тебя полезным на данный момент. С этого момента ты работаешь на меня, и только на меня. Ну, Графтон не мог бы спорить с такой сделкой, если бы хотел, - звучит как идеальная сделка для меня, заявил Графтон, на что Инквизитор наклонился, его лицо в шлеме с черепом было всего в полутора футах от него. - Просто помни, Графтон, если ты солжешь мне или предашь меня каким-либо образом, смерть будет милосердием по сравнению с тем что я сделаю с тобой. И на этой веселой ноте Инквизитор оставил Графтона наедине с его мыслями. *********************************************** Сиэтл Вашингтон, Вторая база Инквизитора, позже. Было почти час ночи, когда Инквизитор добрался до базы, о которой знала Лига. Мысли о контактах, которые он установил во время своей последней поездки в город, неслись со скоростью нескольких миль в минуту. Теперь, когда Кингман и его дружки мертвы, вероятно, многие банды попытаются занять его место. Вполне вероятно, что в течение следующих нескольких недель, а может быть, и месяцев ему придется подавать пример другим. Однако до тех пор, пока он не проявит милосердия, преступные отбросы в городе в конце концов поймут, что было бы ошибкой открывать здесь магазин. Данте подошел к ближайшему ящику с оборудованием и снял шлем. Сняв шлем, он повернул его, посмотрел прямо в пустые глазницы шлема и вздохнул. Шлем был напоминанием о лучших временах, о более простых временах, когда он был действительно уверен в своей цели в жизни и своем долге перед императором и Святой Террой. С тех пор как он попал в прошлое, или альтернативную реальность, или что там еще, он продолжал делать исключения из законов, установленных Святейшим из святых. Законы, которым он неукоснительно следовал на протяжении всей своей жизни, даже в самые темные дни своей жизни, он все еще следовал им. Теперь он нарушал их, просто терпя ксеносов, мутантов, и еретиков, из которых состояла Лига Справедливости. Конечно, в данный момент он не мог надеяться сравниться с ними в бою, не ослабив их достаточно. Или это просто отговорки, которые он придумал для себя? Неужели он теперь не лучше еретиков? Не лучше, чем враги, которых он победил за годы службы в Ордо Маллеус. Правда, он не поклонялся силам хаоса, но каждый еретик почти всегда начинал с благих намерений. Никто не превращается в еретика за одну ночь, нет, все гораздо сложнее. Ересь всегда начиналась с того, что они делали несколько невинных шагов в сторону от Света Императора, оправдывая свои действия тем, что думали, что на самом деле они не отклоняются от света, а просто идут другим путем, чтобы идти рядом с ним. И так шаг за шагом, осторожными шагами они прокладывали себе путь к вечному проклятию, и к тому времени, когда они достигли конца, они были не только совершенно неузнаваемы как умом, так и телом, но они забыли саму причину, по которой они оставили Святой свет Императора. - Божественный Император, Бессмертный повелитель миллиона миров. Я молюсь, чтобы я выполнял твою работу даже в эти странные времена, и если я когда-нибудь действительно сверну с пути от твоего света, то моя смерть будет быстрой и безжалостной, ибо я заслуживаю этого. Закончив молитву, Данте положил шлем-череп в шкафчик и начал снимать оставшуюся броню и оружие. Это была долгая ночь, и теперь, когда битва наконец закончилась, он был более чем готов немного отдохнуть. Наконец, сняв остатки брони, Инквизитор добрался до военной койки, стоявшей рядом, и опустился на нее. В то время как большинству было бы трудно заснуть на такой неудобной кровати, Данте спал на вещах, которые были намного более неудобными, чем военная койка, которая была достаточно удобной. Всю ночь его мучили воспоминания о прошлом, только это воспоминание было одним из немногих менее тревожных, чем те, которые он обычно переживал ночь за ночью. ******************************************* Передовая база Имперской Гвардии, за пределами Серебряного Бастиона, несколько лет назад. Данте понятия не имел, как долго он спал, возможно, несколько часов или даже несколько дней, но когда он, наконец, открыл глаза, он обнаружил, что его больше не окружают руины города, который был разграблен поклонниками Хаоса. Нет, сейчас он был где-то в другом месте, в более безопасном месте, если символ имперской Аквилы, разбросанный по всей комнате, был хоть каким-то признаком. Следующее, что он заметил, было то, что он больше не лежал на неудобном куске щебня, а лежал на относительно удобной кровати. Затем он увидел множество медицинского оборудования вокруг себя, и в комнате были десятки женщин, осматривающих раненых солдат и гражданских, все они были одеты в форму местной секты госпитальеров. Этот, как помнил Данте, назывался "Орден Святой Габриэль". Одной из сестер-госпитальерок не потребовалось много времени, чтобы заметить Данте, лежащего с открытыми глазами. Ее глаза немного расширились, прежде чем она бросилась к нему и начала изучать его, чтобы убедиться, что он не сделает ничего "глупого" после пробуждения. Убедившись, что ее пациент не собирается делать глупостей, она посмотрела на него с теплым и сострадательным выражением лица и сказала: - Не волнуйся малыш ты в безопасности! - Данте открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ничего, кроме хриплого стона. Хотя его тело было увлажнено различными лекарствами, которые накачивали в его организм, во рту все еще было сухо. Сестра наклонила голову и несколько недоуменно посмотрела на реакцию, прежде чем Данте пытался еще раз сказать, - В-воды, п-пожалуйста, - он сумел пробормотать. Госпитальерка кивнула, наконец поняв, чего хочет мальчик. - Конечно, одну минуту. С этими словами сестра вышла из комнаты, оставив Данте на минуту-другую наедине с его мыслями, а сама пошла принести ему что-нибудь попить. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем он услышал шаги сестры, идущей из коридора, но внезапно ее шаги прекратились, так как с противоположной стороны послышалось еще несколько пар шагов. Он слышал их разговор, но смог разобрать только пару слов сестры и ничего из того, с чем она разговаривала. - Да, он проснулся, милорд, я ... я как раз собиралась принести ему воды., Очевидно, тот, кто был по ту сторону двери, что-то говорил, и кто бы это ни был, он заставлял сестру нервничать, что было весьма примечательно. Несмотря на сострадательное отношение к пациентам, сестер Ордена Святой Габриэллы было нелегко запугать, по крайней мере, так он слышал от нескольких человек до того, как случилось это безумие. Последовала пауза, прежде чем он услышал ее снова, и на этот раз она, казалось, немного пришла в себя. - Да, милорд, я позабочусь об этом лично, вы хотите поговорить с ним сейчас?- спросила она. Последовала еще одна пауза, прежде чем она снова заговорила : - Конечно милорд. Данте не пришлось долго ждать, прежде чем дверь открылась и вошли двое мужчин. Оба были относительно старыми, но на этом сходство заканчивалось. Один был совершенно лысый, без единого волоска на голове, с морщинами на лице и глубоко запавшими темно-синими глазами. На затылке у него было какое-то механическое устройство, закрывавшее затылок, и три его части выступали вперед. Он был одет в простой плащ, который закрывал большую часть его тела, но Данте не сомневался, что под плащом у него была какая-то форма бронежилета. Человек нес с собой только довольно большой посох с символом Аквилы наверху. Когда мужчина подошел к Данте, мальчик заметил, что тот опирается на него, слегка сгорбившись. Казалось, на плечи этого человека легла какая-то тяжкая ноша. Другой человек, вошедший в комнату, был полной противоположностью этого человека. Он тоже был стар, но при ходьбе держался прямо, как шомпол. У мужчины были гладко зачесанные назад черные волосы с несколькими седыми прядями, а в карих глазах застыла жесткость. Этот человек носил доспехи, которые сильно отличались от бронежилетов Имперской Гвардии и местных СПО, или доспехов, которые носили те солдаты, которые нашли его раньше. Она была черной, как ночь, и выглядела так, будто была сделана из церемониала, но Данте не был уверен. Поверх доспехов человек был одет в шинель, которая закрывала большую часть доспехов, кроме нагрудника и ног. На нагруднике, однако, был знак отличия, который каждый имперский гражданин почти на каждом цивилизованном мире знал слишком хорошо. Стилизованное "I", а в центре-человеческий череп. Символ принадлежал организации, которая внушала страх и уважение всему Империуму людей. Это был символ священной инквизиции императора. Когда Данте, наконец, заметил эту часть одежды человека, он немедленно выпрямился, и в его глазах появился страх, что заставило Инквизитора приподнять бровь. Было ли это забавой или чем-то еще, Данте не знал и почему-то не хотел знать. Вскоре Инквизитор и его товарищ остановились в нескольких футах от кровати. Данте гадал, что им от него нужно, но ничего не сказал, чтобы не раздражать агента инквизиции. Мальчик был так сосредоточен на Инквизиторе и его коллеге, что не заметил, как сестра-госпитальерка вернулась со стаканом воды для него. - Твоя вода, юноша.- Я буду рядом, если тебе понадобится помощь, - пообещала она, протягивая ему стакан. Данте жадно пил воду, пока в чашке не осталось ни капли, прежде чем поставить ее перед лицом того, что вполне могло быть его палачами. В то время как большинство людей, вероятно, писали бы в штаны при мысли о встрече с инквизитором, учитывая их описание работы, ужасы, которые были развязаны на Данте во время его плена, онемели до такой степени, что возможность смерти больше не была пугающей. Клянусь императором, в этот момент ему было почти все равно, жив он или умер, в конце концов, все, кого он когда-либо знал, были либо принесены в жертву, либо замучены до смерти. По крайней мере, так он говорил себе. Кроме того, какой бы метод казни Инквизитор ни выбрал, он, несомненно, будет гораздо менее болезненным, чем ад, который он пережил. - Я так понимаю, по твоей реакции ты точно знаешь, кого я представляю, - то, как он говорил, ясно давало понять, что это было больше утверждение, чем вопрос. -Д-да, милорд, - сказал Данте, не зная, как еще обратиться к инквизитору. Инквизитор приподнял бровь .- вы кажетесь довольно спокойным для того, кто только что встретил члена Священной Инквизиции императора. Данте несколько мгновений смотрел в сторону, не совсем уверенный, что ему следует ответить. Наконец мальчик схватил его за плечо левой рукой. Его руки вцепились в нее так крепко, что он, вероятно, пустил бы кровь, если бы она уже не была тщательно перевязана усердными госпитальерами. Когда он ответил, Его голос звучал неуверенно, и в нем звучало множество эмоций, начиная от ненависти, страха и заканчивая печалью . - Может быть, я просто думаю, что ты убьешь меня быстро по сравнению с тем, что сделали бы эти еретики. И я ... я знаю, ты мне, наверное, не поверишь, но я не еретик, что бы они со мной ни сделали, я не сломался. Если мне суждено умереть, это будет означать, что я снова смогу видеть всех рядом с императором. Инквизитор сначала ничего не сказал, возможно, он пытался понять, притворяется ли мальчик, пытаясь убедить его, что он не еретик, или это была попытка скрыть боль под маской бравады. Как бы то ни было, Инквизитор сказал в ответ только одно слово: Он говорил так тихо, что это был почти шепот, но мальчик все равно слышал его. Именно тогда Инквизитор довольно резко спросил: - Ты помнишь, где вас держали? - на мгновение Данте промолчал, удивляясь, почему он задал этот вопрос. В конце концов он просто пожал плечами. - Это был склад в основном районе хранения продуктов. Почему? Ваши люди нашли еще кого-нибудь?- спросил он, почти боясь выразить надежду, что кто-то из его друзей или семьи еще жив. - Несколько подразделений Имперской Гвардии недавно совершили налет на складской район, в котором, как мы полагаем, вы содержались. Большинство пленников, которые не были замучены до смерти или принесены в жертву в некоторых грязных ритуалах, скорее всего, были увезены в другой район города, мы точно не знаем, где они находятся, но маловероятно, что они все еще живут и дышат.- Он не добавил, что если бы они были живы, то, скорее всего, молили бы о сладком избавлении от смерти. Слезы потекли из глаз мальчика, когда он услышал новость, что, скорее всего, все его знакомые мертвы или еще хуже. Инквизитор положил руку на плечо мальчика и сказал: - Мы сделаем все, что в наших силах для жителей этого города, по крайней мере, это я могу тебе это обещать. Мальчик кивнул, почти не задумываясь. С этими словами Инквизитор встал вместе со своим молчаливым спутником, повернулся к госпитальере, которая присматривала за мальчиком, и сказал: - Держите меня в курсе его выздоровления, я также буду регулярно посещать его. В то время Данте понятия не имел, что происходит, и не знал, что его будущее опередили слова сказанные в тот день. ******************************************* Готэм-Сити, Аркхэм. Генри Берч прибыл в Аркхем на рассвете. Мужчине было около тридцати, с короткими светло-каштановыми волосами и небольшой щетиной на лице. За последние несколько недель его вместе с несколькими другими психиатрами вызвали взглянуть на Виктора Зсазса, вернее, на то, что от него осталось. Сегодня он впервые попытается вылечить Виктора. Генри Берч никогда по-настоящему не имел возможности увидеть Виктора, если не считать газетных репортажей, фотографий и видезаписей (за что, как ему казалось, он был безмерно благодарен). Зсасзу нанесли тяжелые химические ожоги практически на сто процентов его тела, и в то время как Зсасз уже достаточно исцелился, чтобы снять бинты, которые полностью покрывали большую часть его тела. Под ним были шрамы от ожогов, от которых его чуть не стошнило. Мало того, позвоночник у Зсаса был сломан чуть ниже шеи, так что он больше не мог ничем двигать. Из-за увечья и ущерба, который он сам себе нанес, то, что осталось от разума Зсаса, полностью разрушилось. Он даже не общался с внешним миром, только кричал, чтобы кто-нибудь убил его. Серийный убийца прекращал визжать, только когда терял сознание или принимал успокоительное, но, проснувшись, продолжал кричать. Кто бы что ни сделал или сказал, Зсасз просто игнорировал их и продолжал кричать снова и снова. Как психолог, он не мог сказать, неизлечим или нет Зсасз, не проведя серию личных собеседований. Однако все психиатры, которые не стали жертвами Зсасза во время его многочисленных побегов, говорили одно и то же: - Вылечить Виктора Зсасза было совершенно невозможно. - Это в сочетании с обширными полицейскими отчетами о человеке заставило Берча чувствовать то же самое. Однако это не означало, что он одобрял действия Инквизитора, когда тот искалечил массового убийцу. Прежде чем он снова сбежал, психиатры, которые уже провели с ним некоторое время, планировали встретиться с начальником лечебницы Аркхэм. Их намерение состояло в том, чтобы попытаться заставить его связаться с властями и позволить им дать показания в суде, чтобы попытаться убедить присяжных в том, что этот человек не сумасшедший, а просто злой, и рекомендовал бы поместить его в тюрьму строгого режима, из которой он не мог вырваться и/или положить в камеру смертников, а не в убежище в тщетной попытке вылечить его. Вместо этого казалось, что этого никогда не будет, так как Зсасз снова смог сбежать, и пошел за одним из бывших сотрудников Аркхема, что он и раньше пытался убить во время одного из своих побегов. На этот раз он, очевидно, выследил женщину до самого Сиэтла и по какой-то причине не оставил за собой следов, пока не въехал в город. Затем Инквизитор нашел его, спас женщину, которую тот намеревался убить, а затем искалечил убийцу. Генри Берч шел через главный Атриум клиники, который выглядел не столько как вход в психиатрическую больницу, сколько как военный контрольно-пропускной пункт, где почти каждый квадратный дюйм площади патрулировали вооруженные до зубов охранники в спецодежде. Это было удручающее зрелище. Аркхэм был теперь не столько местом исцеления, сколько плохо построенной и содержавшейся тюрьмой. Берч понимал, почему это происходит, буквально каждый в наиболее охраняемых районах хотя он использовал этот термин свободно, потому что пациенты убегали каждые две недели - был чрезвычайно опасен и не колеблясь пошел бы на убийство, если бы ему дали хотя бы половину шанса. По крайней мере, они должны были внимательно следить за ними. Берч выбросил эти мысли из головы: у него есть работа, и если он сможет помочь хотя бы одному из заключенных реабилитироваться, этого будет достаточно. В конце концов он добрался до раздевалки, которую врачи и психологи использовали для перерывов или для подготовки к сменам. Учитывая, что Берч пришел на смену на добрых сорок пять минут раньше, это означало, что у него еще оставалось время позавтракать. У Берча был с собой только простой завтрак, который он ел почти каждый день, за исключением тех случаев, когда решал съесть что-нибудь другое. Усевшись за один из столиков, он вытащил сандвич, который упаковал для себя, и откусил кусочек. Психиатр прожевал, прежде чем проглотить. Многие люди находили еду почти приятным опытом, но Берч не был большинством людей. Когда он что-нибудь ел, вкуса не было. Ни еды, ни ароматизаторов, ничего. Сколько он себя помнил, Берч не чувствовал ни запаха, ни вкуса. Некоторые жалели его за это, но он не возражал против своей неспособности чувствовать запах или вкус. В конце концов, нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было. Конечно, это очень очевидные проблемы. Из-за того, что он не мог чувствовать ни запаха, ни вкуса, было немного труднее определить, когда еда была плохой, а когда ему нужно было принять душ. И все же это было то, с чем он научился жить. Он только что закончил свой импровизированный завтрак, когда один из охранников, довольно хорошо сложенный мужчина с зачесанными назад черными волосами и шрамом, который шел от лба вниз к левому глазу и к нижней части левой щеки. Генри узнал в нем одного из самых уникальных охранников, некоего Майкла Чо. Сержант Чо был интересным человеком для охранника, работавшего в Аркхеме. Учитывая место, где он работал, он держался непринужденно, но все равно делал свою работу, и был очень надежным охранником - правда слишком стремился использовать физическую силу – и когда была попытка прорыва, вы хотели бы, чтобы такой человек, как Чо, был рядом с вами - Есть что-то, что вам нужно, сержант Чо?- Спросил Берч. - Начальник Шарп хочет, чтобы я отвез тебя к нему как можно скорее, сказал, что это важно.- Когда он увидел вопросительный взгляд Берча, охранник продолжил: - Прежде чем ты спросишь, я не совсем уверен, чего он хочет от тебя, просто он хочет видеть тебя сейчас, - продолжил Чо, слегка пожав плечами. Затем мужчина жестом пригласил психиатра следовать за ним к другому контрольно-пропускному пункту, ведущему в административное крыло. Миновав контрольно-пропускной пункт, они продолжили путь по одному из извилистых коридоров, который в данный момент был почти пуст, и именно в этот момент Чо решил немного заполнить тишину. - Итак, ты слышал о том, что произошло в Сиэтле прошлой ночью? - спросил он почти небрежно. Берч бросил на Чо странный взгляд. - Я не уверен, что ты имеешь в виду, произошло что-то интересное? – спросил он, на что Чо просто посмотрел на него, приподняв бровь, явно удивленный ответом. - Инквизитор расправился с целой бандой торговцев людьми. Очевидно, он спас всех жертв этой ячейки, и каждый человек, который пришел, чтобы купить их, был найден мертвым в результате мощного взрыва. Это заставило Берча удивленно вскинуть брови. Сказать, что это не то, что он ожидал услышать, было бы преуменьшением. Когда Чо заметил, что доктор глубоко задумался, он понял, что парень, вероятно, думал, что Инквизитор несет ответственность за смерти "по свидетельствам очевидцев, там была другая группа, по-видимому, это они виноваты во взрыве." Объяснение задело интересы Берча: - Ещё одна группа?- с любопытством спросил он. Чо пожал плечами. - Никто не знает, кто они. Ни на них, ни на их снаряжении не было никаких опознавательных знаков, черт возьми, их лица были полностью скрыты под шлемами. Берч мог только догадываться, что в Сиэтле есть специальная оперативная группа. Это означало, что кто-то из этой шайки торговцев людьми, должно быть, действительно разозлил кого-то важного где-то. Однако на самом деле это не его забота, так как команда спецназа, бегавшая по Сиэтлу, скорее всего, не окажется здесь. - Так что ты думаешь об Инквизиторе? - спросил Чо, когда они продолжили свой путь. У Берча почему-то возникло ощущение, что охранник может задать такой вопрос, в конце концов, это была одна из тех вещей, о которых в наши дни трудно не говорить. - Честно говоря, я не знаю, что и думать о его действиях. С одной стороны, я благодарен ему за то, что он сделал, будь то во время кризиса с заложниками в Академии Готэма или совсем недавно во время рейда на банду торговцев людьми. Он явно делает много хорошего. С другой стороны, я не большой поклонник некоторых его методов, уверен, что некоторые из тех преступников, которых он калечит, вероятно, заслуживают этого, но подумайте о долгосрочных экономических последствиях. Эти новые калеки больше ничего не смогут для себя сделать, а это значит, что им придется жить на деньги налогоплательщиков. Например, предположим, что поддержание жизни одного из этих новых калек обходится примерно в сто тысяч в год, а затем добавьте еще десять таких же, как он, - это миллион долларов налогоплательщиков, которые помогут сохранить жизнь этим десяти калекам. Чо пришлось признать, что человек прав: - Я думаю, ты прав, но все же, ты не можешь отрицать, что, по крайней мере, таким людям как Зсасз, больше не будут убивать невинных людей. Берч пожал плечами. - Это правда, я признаю, вот почему у меня смешанные чувства к Инквизитору, я не могу ни полностью осудить его, ни полностью оправдать. Охранник выглядел так, будто хотел продолжить разговор, но они уже оказались перед кабинетом начальника Шарпа. Чо посмотрел на Генри и ободряюще улыбнулся ему. - Удачи, - сказал он, прежде чем отправиться на обход. Генри Берч открыл дверь кабинета и вошел. Кабинет начальника Шарпа походил не столько на кабинет начальника психиатрической лечебницы, сколько на то, что должен иметь бизнесмен, чтобы производить впечатление на клиентов. С одной стороны комнаты стояли три книжные полки, уставленные классическими романами в твердом переплете, словарями и другими произведениями литературы, которые использовались скорее для украшения, чем для чтения. На другой стороне комнаты висело несколько картин, которые можно было счесть красивыми, а также диплом колледжа делового администрирования в рамке. За столом в центре комнаты сидел сам начальник тюрьмы Куинси Шарп. Шарп был мужчиной лет пятидесяти с небольшим, довольно дородным, почти лысым, в очках в стиле "авиатор". На нем был довольно строгий деловой костюм, в отличие от костюма доктора Берча, который производил впечатление менее официального, но профессионального врача. -Вы хотели видеть меня сэр?- Спросил Генри. Шарп поставил локти на стол и сложил пальцы домиком. Это зрелище напомнило Берчу одного из злодеев из старых фильмов о Джеймсе Бонде. - Да, пожалуйста, присаживайтесь, - сказал он, указывая на одно из двух кресел, которые стояли прямо перед его столом. Доктор Берч сделал, как ему было сказано, сел и стал ждать продолжения. - Я знаю, что первоначально вы были привлечены в качестве нового психиатра, чтобы помочь Виктору Зсасу после того, как его привезли обратно в лечебницу, но боюсь, что я назначу вам другого пациента для лечения в настоящее время. Чего бы Берч ни ожидал, это было не так, и вместо этого он выглядел озадаченным новым решением. Однако прежде чем он успел спросить, почему это произошло, начальник тюрьмы Шарп продолжил: - Он мертв. Берч был потрясен. Как это могло случиться? Этот безумец находился под круглосуточным наблюдением, несмотря на то, что был полностью искалечен. Наконец Берч обрел дар речи: - Я ... Я потрясен, сэр, что случилось?- спросил он. - Согласно результатам вскрытия, это было самоубийство, он откусил себе язык, а затем задушил себя им до смерти. Когда начальник Шарп заговорил, в его голосе звучало разочарование, потому что он не мог подобрать слов получше. Разочарованный в чем, Берч не мог сказать. На мгновение Берч посмотрел вниз, прежде чем он снова посмотрел на своего работодателя и сказал, - Я не совсем уверен, как реагировать на это, сэр. - В связи с...прискорбной кончиной Виктора Зсасза, я переназначаю врачей, которые первоначально были назначены для его дела. - Шарп не ответил на это и продолжил: - в связи с тем, что ... Прежде чем я продолжу, мне нужно прояснить некоторые детали с вами. Берч смутился: - Что вам нужно знать, сэр?- спросил он. Шарп слегка наклонился вперед. - Это правда, что у вас есть ген метачеловека? И что ваша способность-иммунитет ко всем токсинам?- спросил он. Несколько мгновений Генри гадал, где Шарп раздобыл эту информацию, но потом вспомнил, что она, вероятно, есть в его досье от предыдущих работодателей. - Да, сэр, но я невосприимчив к токсинам и химическим веществам, находящимся в воздухе, и у меня сильная устойчивость к тем что в жидком виде, а вот если кто-то накачает меня достаточно, тогда мое тело не сможет справиться, и тогда Берч не смог продолжить, когда начальник поднял руку и заговорил: - Меня не интересуют подробности, все, что мне нужно было знать, так это ваш иммунитет к воздушным токсинам. Из-за вашего уникального дара я поручаю вам дело Памелы Айсли. Вам нужно будет просмотреть ее досье послезавтра днем. Вот когда начнется ваш первый сеанс с ней. Снаружи Берч казался спокойным, но внутри у него все кипело. Ему нужно больше, чем один день, чтобы просмотреть файлы пациента, ему понадобится по крайней мере неделя, чтобы изучить историю пациента, прежде чем он встретится с ними лично. С такими временными рамками он почти ничего не сможет сделать. Похоже, ему придется потратить все свое свободное время на изучение любой информации, которая попадет к нему в руки. Доктор Берч кивнул своему начальнику: - Да, сэр, я сейчас сделаю приготовления. На это Куинси кивнул в ответ: - Хорошо, я буду ожидать обновления статуса каждую неделю о ее лечении. Совет становится очень обеспокоен кажущимся отсутствием прогресса у некоторых пациентов, а также прорывами. Нам нужны результаты, и как можно скорее. - Нельзя торопить людей с лечением и ожидать, что все будет хорошо, идиот, - хотел сказать Берч, борясь с желанием стиснуть зубы. Было совершенно очевидно, что Куинси заботит только его собственная чертова программа, а не помощь, в которой они нуждаются. И все же он сделает то, что ему скажут, в конце концов, это всего лишь его работа. Затем начальник Шарп отпустил Берча, который вышел из кабинета и направился к архивной секции здания. Теперь, когда у него не было пациентов, он должен был приступить к работе, если хотел разработать какой-то жизнеспособный план для своего первого сеанса с Айсли.