The Inquisitor

******************************** Готэм-Сити, Лечебница Аркхэм. Последние десять дней доктор Берч был очень занят и это очень раздражало его. С тех пор как Айви сделала довольно интересное открытие относительно голосов ее "детей" и возможной связи, которую они могли иметь с подавленными детскими воспоминаниями о ее матери, все было довольно хаотично. Если это был случай вытесненных воспоминаний, то более чем вероятно, что травма трансформации Айви вызвала воспоминания, или, по крайней мере, их части. О, когда у него было время переварить эту информацию, Берч на мгновение задумался, чтобы сказал Зигмунд Фрейд обо всей этой ситуации. Ситуация осложнялась еще и тем, что Берч практически не имел реального опыта общения с людьми, которые подавляли воспоминания. Мало того, Берч уже связался с отделом кадров, чтобы выяснить, нет ли в штате Аркхэма врачей, имеющих опыт или хотя бы подготовку в этой области. Один из них, доктор Джеймс Стивенсон, всего несколько недель назад покончил с собой, перерезав себе вены в ванной своей квартиры. По-видимому, его пациент, Джонатан Крейн, он же Пугало, решил психологически мучить этого человека во время сеансов, пока Стивенсон, наконец, не насытился и не решил покончить с собой. Берч не знал, что это говорит о нем самом, когда обнаружил, что не удивлен этой информацией, как следовало бы. Возможно, он работал здесь слишком долго, хотя еще и года не проработал в Аркхэме. Берч тихонько вздохнул, возможно, после того, как все это дело с Айви закончится, он возьмет отпуск. Всю последнюю неделю он пытался убедить Шарпа найти кого-нибудь с достаточным опытом работы с подавленными воспоминаниями. Поначалу начальник Шарп был более чем непреклонен в том, что все это было тщательно продуманной попыткой побега и что Айви просто пыталась одурачить его. Больше недели они ходили туда-сюда, но в конце концов пришли к компромиссу. Они найдут кого-нибудь, кто придет и поможет с восстановлением памяти, но в течение всего сеанса человек будет в защитном костюме на протяжении всего сеанса, а затем будет тщательно протестирован на малейший намек на пыльцу или феромоны Айви. Это не было даже близко к идеалу, но, по крайней мере, ему удалось получить эксперта, чтобы помочь. Это заняло всего пару дней, но им удалось найти известного психиатра, который занимался подавленными воспоминаниями. Она была врачом по имени Клэр Фостер. Она работала в основном с подавленными воспоминаниями и имела высокий процент успеха, когда дело касалось пациентов. На самом деле все, кто когда-либо был ее пациентом, только хвалили ее. Потребовалось некоторое время, чтобы войти с ней в контакт, но, как ни странно, не потребовалось много времени, чтобы убедить ее приехать в Готэм и провести серию терапии одного из пациентов в Аркхэме. На самом деле, после того как Берч объяснил ей ситуацию, Доктор Фостер оказалась удивительно разумной. Честно говоря, Берч почти ожидал, что это займет гораздо больше времени, чем он ожидал, но вместо этого она сказала ему, что будет там через несколько дней. И сегодня она впервые помогала ему с Мисс Айви. Если повезет, все пойдет относительно хорошо. - Есть проблемы, доктор Берч?- спросил раздражающе знакомый голос слева от него. Борясь с желанием застонать, Берч повернулся к одному из новых психиатров, которых пригласили, чтобы помочь вылечить Виктора Зсасза, но затем перевели на лечение Джокера. Его звали Бартоломью Вольпер. - Я просто задумался, доктор Уолпер, - сказал Берч, изо всех сил стараясь скрыть свое презрение к человеку, стоявшему перед ним. Уолпер был одним из" искателей славы", который больше интересовался славой и распространением своих собственных политических идеологий, чем помощью пациентам. Он ненавидел Бэтмена и других героев Лиги справедливости, он осуждал их как тех, кто отравляет молодежь мира и как почти все супер-преступники на самом деле были жертвами психотического нарциссизма Лиги Справедливости и что Лига несет ответственность за их создание. Хотя Берч и соглашался в некоторых отношениях, когда дело доходило до того, что некоторые из врагов Лиги создавали себя в ответ на действия героев, он не был уверен, что Лига Справедливости была настоящими психами. В конце концов, такие люди, как Ядовитый Плющ, Пугало и Мистер Фриз, уже были преступниками к тому времени, когда они столкнулись с Бэтменом, и то же самое произошло со многими другими злодеями, которые боролись против Лиги Справедливости. Поэтому его идея о том, что Лига несет ответственность за создание всех своих злодеев, была полной и абсолютной ошибкой. К сожалению, это не остановило его от получения некоторой тяги в определенных кругах. В основном Гордона Годфри. - Я полагаю, что так оно и было, в конце концов, нелегко иметь дело с жертвами Бэтмена, но, по крайней мере, некоторые пациенты уже показывают некоторый прогресс. Ядовитый Плющ и Джокер, например. Берч уже начал отключаться от этого идиота, когда услышал, что Вольперпер упомянул о Джокере, который делает успехи. Берч читал десятки сообщений о том, что различные психиатры сделали по Джокера на протяжении многих лет. Каждый из них утверждал, что у монстра разные психозы, начиная от расстройств множественной личности и заканчивая шизофренией и буквально всем. Была также закономерность, которую многие, казалось, не замечали, когда дело касалось определенных психологов. Время от времени Джокер встречался с определенными психиатрами и делал вид, что сотрудничает со всеми видами терапии и лечения. Однако это, конечно, была уловка, чтобы Джокер мог заставить своих врачей ослабить бдительность, чтобы он мог воспользоваться ими. В конце концов Джокер сбежит и на обратном пути жестоко убьет своего терапевта. Судя по тому, как вел себя Вольпер, было ясно, что он уже попал в ту же ловушку, которую Джокер расставил для своих психиатров. - Вольпер, Джокер не тот пациент, кого ты можешь ... - начал Берч, но не смог закончить, потому что Вольпер почти пренебрежительно махнул рукой. - Я знаю, о чем ты думаешь, Берч, но не волнуйся, я справлюсь с Джокером, - заверил он. Это нисколько не успокоило Берча. На самом деле все было наоборот. Доктор хотел схватить Уолпера и показать ему записи Джокера, показать, что он совершает те же ошибки, что и многие до него. Вместо этого, хотя он посмотрел на Уолпера, когда он снова начал пробираться к комнате для допросов пациентов, - Очень хорошо, Уолпер, но я могу предложить вам снова просмотреть некоторые отчеты о Джокере, я заметил больше, чем просто тревожную картину, когда дело доходит до тех, кто пытался лечить его. Берч не стал дожидаться ответа своего коллеги-психиатра из-за того, что из-за долгой дискуссии мог опоздать на сеанс. Он продолжил путь к палатам для допросов пациентов. В конце концов, пройдя через несколько контрольно-пропускных пунктов, он обнаружил, что стоит прямо перед комнатой для допросов. Интересно, что Доктор Фостер ждала его снаружи, одетая с головы до ног в костюм биологической опасности. Она не выглядела довольной тем, что надела костюм, и, учитывая, насколько громоздким он выглядел на ее теле, это было вполне понятно. Берч виновато улыбнулся Фостер. - Мне очень жаль, что вам пришлось надеть это, но это был единственный способ заставить Шарпа сдвинуться с места. - Принимая во внимание возможности нашего пациента, - Фостер небрежно пожала плечами, - Логично предположить, что он хотел бы, по крайней мере, быть в безопасности. Берч хотел согласиться, но у него все еще оставались сомнения в том, были ли это намерения Шарпа, когда он оказался таким упрямым по отношению ко всем просьбам Берча. Не только это, но и настойчивое стремление Шарпа ускорить терапию и лечение, чтобы получить быстрые результаты, было ошибкой, и Берч задавался вопросом, всегда Шарп настаивал на быстрых результатах. Если это так, то неудивительно, что никто никогда не был вылечен в лечебнице Аркхэм. И все же сейчас не время и не место говорить о таких мелочах, особенно когда к ним едет пациент. Оба врача вошли в комнату для допросов пациентов, и, оказавшись внутри, Берч обнаружил, что между ними есть некоторые различия. Во-первых, вместо металлического стола и стульев, стоявших друг против друга, стояли приличных размеров диван и два стула, стоявшие напротив. Фостер, должно быть, заметила выражение его лица, потому что она решила уточнить: - Когда кто-то находится под гипнозом, это помогает, если субъект максимально расслаблен - объяснила она. Берч не был уверен, как это работает, но она была экспертом в этом вопросе, так что он мог положиться на ее мнение в этом конкретном вопросе. Прошло всего несколько минут, когда они услышали, как открылась дверь, и увидели Ядовитую Плющ, которую вели двое охранников. Охранники быстро поздоровались, прежде чем сообщить врачам, что они будут снаружи, если понадобятся. Когда Мисс Айви вошла, Берч увидел тревогу на ее лице и удивился, насколько эта женщина изменилась по сравнению с их первой встречей некоторое время назад. Она не была той страстной, самоуверенной злодейкой, которая пыталась соблазнить его с помощью своих феромонов всего несколько недель назад. Вместо этого она казалась нервной и уязвимой, на что было все еще очень странно смотреть, несмотря на то, что он уже видел такое на их более поздних сеансах. Айви казалась еще более взволнованной, чем на всех предыдущих сеансах, даже когда сообщила ему о своем откровении относительно голосов, доносящихся из растений. Доктор Берч посмотрел на суперзлодейку, а затем указал на человека рядом с ним: - Мисс Айви, это доктор Клэр Фостер, она терапевт, которого я вызвал, чтобы помочь нам восстановить ваши подавленные воспоминания. - Нам нужно, чтобы вы чувствовали себя как можно более комфортно, если мы хотим добиться реального успеха. Пожалуйста, присядьте на диван.- Фостер указала левой рукой на диван. Ядовитый Плющ приподняла бровь, не уверенная, что это поможет ей вспомнить, но она это сделала, как было велено, и села на диван, стараясь принять как можно более удобную позу. Это заняло минуту или две, но в конце концов ей это удалось, и она оказалась в относительно расслабленной позе. Затем Фостер вытащил маленький метроном и поставил его всего в нескольких футах от того места, где она сидела, прежде чем включить. Метроном несколько секунд издавал характерное "тик-так", и Ядовитый Плющ сосредоточилась только на этом звуке, когда ее веки отяжелели и начали опускаться. Через мгновение глаза полностью закрылись, и ее дыхание стало замедляться. Спустя несколько мгновений Фостер выключила метроном и заговорила непосредственно со злодейкой - Мисс Айви, вы меня слышите? Когда Айви заговорила, голос ее звучал устало, почти монотонно: - Да. - Хорошо. Теперь вы стоите в белой комнате перед дверью. Через эту дверь проходят ваши воспоминания о том, что произошло, когда ваша мать исчезла. Вы подходите к ней. Ядовитый Плющ медленно кивнула. - Вы хватаетесь за ручку, поворачиваете ее, открываете дверь и входите. Последовал еще один кивок. - Вы вернулись в прошлое, Мисс Айви? - Спросила Фостер. Мгновение ответа не было, но потом она снова кивнула. - Вы можете описать, что происходит? Берч почувствовал смесь тревоги и предвкушения, когда его подопечная снова заговорила : - Я в своей комнате у двери, она чуть приоткрыта, и я смотрю сквозь нее. Мама с папой о чем-то спорят. Я, я не знаю, в чем дело, хотя... - Ядовитый Плющ на мгновение замолчала. - Я почти ничего не слышу, но что-то в этом есть. Берч и Фостер посмотрели друг на друга на мгновение, как имея неприятное предчувствие, что, как, где это должно было зайти. - Мама разозлила его еще больше, и она либо не замечает, либо ей все равно... - Айви снова замолчала на несколько секунд, прежде чем ее лицо приняло выражение крайнего ужаса. Когда Айви заговорила снова, ее слова были полны страха и боли, и Берч увидел, как в уголках ее закрытых глаз появились слезы. - Она лежит на полу, а он бьет ее снова и снова. Мама кричит, умоляет его остановиться, но он не хочет. Он душит ее, и она пытается остановить его, но она не двигается, не дышит. Теперь он вытаскивает ее на улицу и говорит что-то о том, чтобы похоронить сучку в ее цветах и… Айви снова замолчала и только на этот раз закричала: - Маааааама! Берч испугался за свою пациентку, и посмотрел на Фостер - Все, хватит! Прекрати сейчас же! - он приказал. Фостер не ответила, и вместо этого она посмотрела прямо на Айви. - Мисс Айви, на счет пять вы выйдете из своих воспоминаний и вернетесь в комнату к нам. Раз, два, три, четыре, пять! Айви тут же перестала кричать, широко открыла глаза и начала хватать ртом воздух, как будто тонула. Слезы текли по ее лицу, когда она взяла себя в руки и посмотрела на свои руки, прежде чем схватилась за голову, словно отрицая то, что видела. Он слышал, как она бормочет: - Что я сделала? Что я наделала? - снова и снова. Берч наклонился вперед и уже собирался спросить, все ли с ней в порядке, как вдруг Айви бросилась в его сторону. Сначала психиатр подумал, что это попытка напасть на него, но ошибся, когда она обхватила его руками и вцепилась в него, как в спасательный круг. Сказать, что он этого не ожидал, было бы преуменьшением. На самом деле он не был уверен, чего ожидал, но это определенно не входило в число того, что могло произойти. Отрицание того, что она видела? Возможно. Гнев из-за того, что ей приходится вспоминать об этой части ее прошлого? Возможно. Но не это, по крайней мере, поначалу. Он держал руки подальше от тела Айви, чтобы никто не заподозрил неладное, когда он услышит, что охранники наконец-то ворвались в дверь из-за шума, доносившегося изнутри. Они, должно быть, сразу пришли к неправильному выводу, потому что один из них сразу же закричал: - Так хватит Плющ, слезь с него!- приказал он, прежде чем оттащить злодейку от Берча. Она не сопротивлялась, но прежде чем ее оторвали от него, Берч услышал, как она пробормотала шесть слов, которые красноречиво говорили о ее нынешнем состоянии: - Я больше не слышу свои растения! *************************************************** Гора Справедливости, Зал Заседаний. Прошло несколько дней после возвращения группы после их похищения в пограничный район Биалии/Курака. Вернувшись в пещеру, они узнали, что Лига разыскивает их с того самого дня, как их похитили из пещеры. В тот момент, когда им наконец удалось получить от них передачу, вся Лига появилась, чтобы забрать их домой. Это было то, что, хотя и ожидалось, все же затронуло большую часть команды. Гарфилд, в отличие от подручных, был поражен, увидев людей, на которых он равнялся большую часть своей жизни. Конечно, причина, по которой он был менее поражен, чем другие помощники, заключалась в том, что он не был подвержен почти таким же ужасам, через которые они прошли, находясь в безопасности внутри горного комплекса все это время. Даже во время своего спасения он не был свидетелем смерти Биальского солдата из-за того, что ему не дали взглянуть на него. Несмотря на это, однако, было более чем вероятно, что ему потребуется терапия, учитывая, что он пережил некоторые тревожные вещи. То, чего не должен выносить ни один ребенок его возраста. И все же у мальчика была сильная воля, и он выдержит. Кроме того, у него будет поддержка семьи, если судить по реакции матери, когда он появится дома. Женщина разрыдалась, как только увидела, что Лига и ее мальчик появились на пороге ее дома. То, как она обняла Гарфилда, заставило Данте задуматься, не думает ли она, что он исчезнет, если она отпустит его. Мальчик, вероятно, понятия не имел, как ему повезло, что у него такая заботливая мать. В конце концов, никто никогда не замечал, как сильно их семьи действительно заботятся о них. По крайней мере, пока их не заберут. Когда Инквизитор посмотрел на Мисс Марсианку, он заметил, что она как-то странно смотрит на мать Гарфилда, и сделал пометку в памяти. В конце концов, Инквизитор Монро научил его, что кажущееся незначительным наблюдение сейчас может оказаться важным позже. Группа вернулась в пещеру, каждый из них дал немного измененный отчет о том, что произошло во время встречи с Оборотнем. Все было правдой вплоть до битвы с Матчем, в этом случае они сказали Лиге, что Оборотень предоставил им кинжал, когда они все встретились в деревне, сказав, что если они хотят выжить, в конечном итоге они должны будут использовать его, чтобы сделать что-то, что пойдет против всего, чем они жили с тех пор, как стали героями. Конечно, Оборотень был прав, когда выпустил Матча, чтобы убить их или заставить их убить кого-то, если они хотят жить. Это была очень правдоподобная история, которая содержала большую часть правды...за исключением нескольких изменений. Они даже оставили в каждой детали смерть Оборотня (хотя это было сделано с настоянием Инквизитора, чтобы добавить больше доверия к их утверждениям). Похоже, это убедило большую часть Лиги, но для некоторых членов команды было очевидно, что у Бэтмена были по крайней мере некоторые подозрения относительно достоверности их истории. После этого Бэтмен сообщил группе, что в настоящее время они не будут участвовать в каких-либо дальнейших миссиях. Мало того, они должны были пройти обязательные сеансы психиатрической терапии у некоего светловолосого члена Лиги Справедливости. На этот раз группа не была обеспокоена тем фактом, что их оттеснили в сторону. Во всяком случае, они были благодарны за то, что им дали отпуск. Единственным, кто оставался совершенно равнодушным ко всему этому испытанию, был Инквизитор, что очень беспокоило некоторых наиболее эмпатичных членов Лиги Справедливости. Сейчас Черная Канарейка сидела прямо перед Мисс Марсианкой, которая смотрела в пол, стараясь не встречаться с ней взглядом. Черная Канарейка послала девушке сочувственный взгляд и сказала: - Я прочитала отчеты о том, что произошло, и я надеялась, что ты захочешь поговорить об этом сегодня. М'Ганн почти не обращала внимания на то, что говорила Черная Канарейка. Ее мысли все еще возвращались к тому дню в убежище Оборотня и ко всему, что там произошло. Как она сделала то, о чем никогда не думала, что сделает за всю свою жизнь: помогла убить другое разумное существо. Конечно, Матч явно был не в своем уме и пытался убить их, но это все еще не оправдывало его убийство. По крайней мере, так она себе говорила. Другая ее часть, от которой она хотела отказаться, но она в последние дни стала намного более заметной, та часть которая говорила ей, что единственный способ, которым она или ее друзья могли выбраться из этой ситуации живыми, - это убить Матча. Она задавалась вопросом, не повлияло ли на нее что-то из того, что она видела в воспоминаниях Инквизитора, на более глубоком уровне, чем то, о чем она сначала подумала. В этом был какой-то странный смысл; в конце концов, она видела, чувствовала и думала через его перспективу, учитывая то, с чем он боролся, и некоторые другие, еще менее приятные...события, которые произошли с ним в прошлом. И не только это, но и история, которую они слышали о будущем человечества и о том, как все это было так мрачно, безнадежно и страшно. Как это могло случиться? Что могло привести к тому, что в этой Вселенной все пошло не так? Подобные вопросы преследовали Меган не меньше, чем сны о прошлом Инквизитора. В итоге М'ганн вытащила себя из своих мыслей и попыталась сосредоточиться на настоящем и сказала - Простите, я сейчас обо многом думаю. - Мисс Марсианка выглядела несколько взволнованной и более чем смущенной. Черная Канарейка сочувственно посмотрела на нее. - Учитывая все, через что ты и твои друзья прошли, это более чем понятно. -Д-Да, - согласилась она. - Когда я закрываю глаза, мне кажется, что я переживаю это снова и снова. Я снова и снова вижу себя в этой комнате, в одну секунду я лежу на полу почти беспомощная, а в следующую на спине Матча, вонзаю нож ему в плечо по самую рукоятку. Я не знаю, что делаю , просто ... делаю это, даже не думая и не осознавая, что делаю. - В одну минуту я лежу на полу, а в следующую на Матче, вгоняя в него оружие, которым никогда не пользовалась. Черная Канарейка на мгновение задумалась над услышанным. Это звучало так, как будто девушка переживала что-то вроде "сражайся или беги" , в которой не было ничего необычного, если кто-то делал что-то, даже не думая об этом. Но самое странное было не в этом. По общему мнению, М'Ганн была сострадательной, нежной и иногда застенчивой девушкой, так почему же ее первой реакцией в последней схватке было схватить нож и начать колоть того, кто напал на нее по. Потому что из описаний боя было ясно, что она действовала с намерением убить когда у нее в руках был клинок. - М'Ганн, ты и все остальные оказались в одной из самых отчаянных и травмирующих ситуаций, которые я когда-либо видела. Во время такого рода событий Лига Справедливости и я видели людей, делающих вещи, которые они никогда бы даже не подумали делать при нормальных обстоятельствах. Мисс Марсианка выглядела еще более потрясенной, когда вспомнила, что произошло дальше в их противостоянии и что она чувствовала, когда наблюдала, как Инквизитор использовал огнемет на Оборотне. Это была смесь облегчения, удовлетворения и, что самое тревожное, радости. - Я ... дело не только в этом, - нерешительно проговорила она, - когда Инквизитор начал жечь Оборотня, я ... я была рада, что он умирает. Я была счастлива, что он сгорел заживо прямо у меня на глазах за все, что он сделал нам и всем остальным, кого он когда-либо мучил. - В этот момент Мисс Марсианка поместила лицо в ладони и пробормотала - Что со мной не так? - Сказать, что Черная Канарейка была удивлена и обеспокоена этой информацией, было бы излишним. На несколько долгих мгновений воцарилось неловкое молчание. В конце концов, хотя Черная Канарейка была вынуждена снова заговорить: - М'Ганн, я думаю, что тот факт, что ты расстроена, что ты была счастлива и испытала облегчение, показывает, что ты хороший человек. И я действительно имею в виду, что все чувствовали что-то похожее на то, что ты сейчас чувствуешь. Они удивляются, почему они это почувствовали, и они чувствуют отвращение к себе за то, что даже подумали об этом. Мисс Марсианка посмотрела на Черную Канарейку, лицо которой все еще было на грани слез, и сказала: - Я не хочу радоваться тому, что кого-то жестоко убили. Черная Канарейка помолчала, размышляя, как лучше ответить: - Эмоции трудно держать под контролем. Мы можем скрывать их, подавлять и в какой-то степени контролировать, но для этого нужен...другой человек, который мог бы просто запереть их. Лучшее, что мы можем сделать, это никогда не поддаваться таким чувствам, нам нужно быть сильными. Белокурая героиня положила руку на плечо инопланетянки и успокаивающе сжала его. - А ты очень сильная девушка, М'Ганн. ________________________________________ Черная Канарейка вопросительно посмотрела на Уолли и приподняла бровь. - Итак, помимо всех ужасов, которые пережил ты и твои друзья. Ты чувствуешь, себя хорошо? - По выражению его лица было ясно, что он не чувствует себя таким расслабленным, каким пытается себя изобразить. Судя по тому, что его глаза подергивались и было совершенно ясно, что его эмоциональная маска вот-вот соскользнет с лица. Черная Канарейка знала, что Уолли использует свое непринужденное отношение, чтобы защитить себя от чрезвычайно стрессовых ситуаций. К сожалению, он не был очень хорош в этом, так как он также почти всегда носил свои эмоции на лице. Конечно, в то время как Уолли создавал образ расслабленного бездельника, он не очень хорошо справлялся с этим. Он почти не притронулся к миске с попкорном, которую держал в руках. Конечно, он съел немного, но в остальном закуска оставалось относительно нетронутым на его коленях в течение всего сеанса. - Д-да, я в порядке, все было довольно запутано, но я в порядке, Детка, - сказал он с совершенно неубедительной улыбкой. - В любом случае, я бы предпочел поговорить о тебе. - Его попытка отклонить ее вопросы была крайне неудачной. Черная Канарейка с трудом удержалась от почти раздраженного вздоха. - Уолли, отрицание того, что там произошло, не поможет. На тот момент это было похоже на взрыв откроет дамбу. Как вдруг, внезапно, выражение лица Уолли исказилось. Его затрясло, когда он вспомнил, что произошло, как он все испортил, когда они с Артемидой спасали того человека в пещере. Дайна на мгновение задумалась, стоило ли ей выбирать слова получше, даже когда она спросила: - Ты в порядке? - Уолли покачал головой: - Мы можем не говорить об этом прямо сейчас? - он почти умолял. Героиня сочувственно посмотрела на мальчика: - Хочешь поговорить о чем-нибудь другом? - спросила она. Уолли кивнул, и до конца сеанса они начали говорить о вещах, которые, хотя и имели отношение к событиям в Биалии, не были частью маленького болезненного теста, разработанного для них Оборотнем. Когда Уолли почувствует себя более комфортно, она снова заговорит на эту тему. ________________________________________ Супербой сидел не очень долго. Сначала он молча ходил по ширине комнаты на несколько минут, хмурое выражение, всегда присутствующее на его лице , прежде чем он, наконец, успокоился и занял место рядом с Черной Канарейкой. Черная Канарейка посмотрела на клона Супермена, сочувствие было написано на ее лице. - Должно быть, это было очень...трудно, увидеть Матча, - начала она, почти пытаясь найти правильные слова. Клон Человека из Стали ничего не сказал и вместо этого лишь крепче сжал подлокотники кресла, в котором сидел, хотя этого было недостаточно, чтобы повредить мебель. Ему, по крайней мере, удалось достичь достаточного самоконтроля над своими силами, чтобы не разрушить сиденье случайно. В течение нескольких секунд Супербой ничего не говорил и вместо этого смотрел на Черную Канарейку. Он ответил - Да, я думаю, что "трудно" - это один из способов выразить это. Вы когда-нибудь видели себя в кривом зеркале, как вы выглядите? Деформируя все, чем вы являетесь, и уничтожая все остальное. - сказал он, но не дав Черной Канарейке возможности ответить. - А теперь представьте, что вы столкнулись лицом к лицу с монстром, который олицетворяет собой то, чем вы можете легко стать, и не из-за своего выбора, а из-за того, кем ты станешь, независимо от того, как ты об этом думаешь. Черная Канарейка выглядела обеспокоенной и сказала: - Супербой, мы можем предотвратить это. Обещаю. - Было очевидно, что чувства не разделялись, если взгляд, который она получала, был каким-либо признаком. -А если не сможете? - Спросил он, опустив голову. - Я не хочу так кончить, лучше умереть. Беспокойство сменилось страхом и сочувствием. Она начала успокаивающе протягивать руку к его плечу, предлагая утешительные слова, - Супербой, если это произойдет, мы можем помочь..., но не смогла закончить. Супербой (относительно) мягко оттолкнул ее руку и посмотрел ей в глаза с выражением, которое было одновременно убеждением и гневом. - Лучше. Умереть. - Он заявил, подчеркивая каждое слово, когда он встал и вышел, полностью игнорируя просьбы Черной Канарейки остаться. ________________________________________ - Я облажался, не могу поверить, что облажался так сильно. - Робин в очередной раз пробурчал, глядя в пол, как он пытался сохранить образы того, что произошло в этой пещере, не в своем уме. Последние несколько дней он снова и снова прокручивал в голове этот сценарий, гадая, мог ли он что-нибудь сделать, чтобы спасти того человека. Он должен был знать, что бомба была напрямую связана с водой, и все знают, что происходит, когда вы попадаете в водоем с достаточным количеством электричества, чтобы поджарить кого-то до смерти. Конечно, Инквизитор сказал им, что невозможно спасти всех, но его группе удалось спасти по крайней мере одного из пленников в маленькой "Игре", в которую их засунул Оборотень. Так почему же Робин не придумал, как это обойти? Черная Канарейка смотрела и знала, что это, вероятно, не будет очень продуктивным. - Робин, ты не мог знать, что произойдет, никто не мог. Робин посмотрел на своего психотерапевта, и логическая часть его знала, что Черная Канарейка говорит правду, и он ничего не мог поделать. Однако эмоциональная сторона не позволяла ему мыслить рационально. - Бэтмен мог бы, - тихо пробормотал он, но все еще достаточно громко, чтобы его услышала Черная Канарейка. - Робин, Бэтмен не идеален, даже он иногда ошибается. Робин едва удержалась от насмешливого фырканья: - Да, хорошо, согласен, но он все равно делает их намного меньше, чем я. Черная Канарейка посмотрела на него и сказала: - Робин, ты всегда будешь делать ошибки, но важно, чтобы ты учился на них, чтобы ты мог почтить память тех, кто потерял свою жизнь, не делая тех же самых ошибок. Робин несколько секунд смотрел в пол, прежде чем снова открыть рот. - Я ... я попытаюсь, но мне, мне кажется, мне понадобится некоторое время. Психотерапевт кивнула: - Возьми столько времени, сколько тебе нужно, Робин. ________________________________________ Троя попыталась скрыть разочарование, которое жгло ее изнутри, но это было очень трудно. Это заняло несколько дней, но в конце концов ее матери и другим амазонкам удалось снять оковы Геркулеса. Хотя она знала, что никогда не страдала так, как другие ее сестры под властью этого монстра, она все еще чувствовала себя совершенно нечистой, просто нося те же ограничения, которые когда-то держали монстра, который изнасиловал ее мать и многих ее людей. Тем не менее, Троя должна была сказать, что ее проблемы были относительно тривиальными по сравнению с испытаниями, которые ее товарищи по команде были вынуждены пройти. Она должна была быть там с ними. - Троя, пожалуйста, поговори со мной, - попросила ее Терапевт. - Не вижу в этом смысла. Я не присутствовала, когда Оборотень был убит, и я не прошла через ямы Тартара, как все остальные. - Троя, ты все еще смотрела, как человек сгорел заживо, видела ужасные военные преступления, и я знаю, для чего использовались эти кандалы и на ком они были использованы. Мы оба знаем, что там какие-то сильные чувства. - Если бы кто-нибудь спросил ее, расстроит ли ее зрелище человека, сгоревшего заживо, прежде чем отправиться из Темискиры в мир людей, она бы, по крайней мере, помедлила секунду или две, прежде чем ответить. Но после всего, через что она прошла за последние несколько дней, было больше, чем просто несколько вещей, которые перевернули многие ее убеждения с ног на голову. Учитывая ее воспитание, она давно думала о женщинах как о высших лидерах, особенно когда дело касалось управления нациями. Однако зверства, свидетелем которых она стала по приказу Королевы Биалии, перевернули все ее мировоззрение с ног на голову. Зверства, которые она видела, совершались против народа Курака, были ужасны, если не сказать больше. Тела мужчин, женщин и детей, брошенные в массовые могилы после расстрела Биальскими солдатами; людей вытаскивают из домов и увозят на военном транспорте для "допроса" в отношении "враждебных сил". - Судя по тому, что Троя слышала от Инквизитора, очень вероятно, что захваченных будут пытать и в конце концов убьют, прежде чем избавятся от их тел. Конечно, это были некоторые из менее отвратительных вещей, которые они видели во время своего пребывания в Пограничном районе. Другие вещи, которые они видели, все еще преследовали ее во сне, заставляя ее либо просыпаться в холодном поту и / или бежать в ванную, чтобы опорожнить содержимое желудка. В конце концов руки Трои задрожали и сжались в кулаки. - Я видела ужасные вещи, творимые чудовищами на службе у тирана, и я не могла сделать ни черта, чтобы остановить это. - Ты знаешь, это почти смешно, перед тем, как покинуть Темискиру, я слышала так много историй о бесчисленных зверствах, совершаемых мужчинами и только мужчинами. Потом меня повели на поле битвы, и я увидела, как сильно ошибалась, как ошибались Амазонки, которые учили меня. Она вспомнила, когда она была с Гарфилдом Логаном и как он постоянно беспокоился о благополучии всех остальных в группе, когда они вышли, чтобы противостоять Оборотню. Мальчик был явно расстроен всем этим и провел все время рядом с Троей, пытаясь убедить ее, что они скоро вернуться. - Троя, Амазонки были изолированы от остального мира в течение тысяч лет. Во время добровольной изоляции вашего народа время шло своим чередом, и с тех пор многое изменилось. Я не говорю, что все идеально, но, возможно, вы должны подходить к вещам с более открытым умом сейчас. Троя неохотно признала, что Черная Канарейка права. Разговор быстро перешел от этой темы к тому, что произошло с ней в то время, когда остальные ушли, чтобы противостоять Оборотню. - Я не понимаю, почему они хотели, чтобы я осталась. Я могла бы им помочь. Черная Канарейка сочувственно посмотрела на Амазонку и сказала: - Троя, им нужен был кто-то, чтобы защитить Гарфилда. Мы все знаем, что он никогда бы не выжил там один. Троя опустила взгляд - Я знаю, я просто...чувствую, что мне не доверяют достаточно, чтобы встать на их сторону. - Ей удалось выбраться, так как она все больше и больше погружалась в свои мысли. Черная Канарейка посмотрела на Амазонку и сказала: - Ты правильно поступила, Троя, ты сохранила Гарфилда, чтобы он мог вернуться домой к своей матери. Все заставили тебя остаться, чтобы защитить его, потому что они доверили тебе задачу, которая была даже важнее, чем противостоять этому монстру. Троя не могла отрицать этого, хотя Черная Канарейка и высказала весьма достойную точку зрения, у нее все еще были противоречивые мысли на этот счет. Ей нужно было время, чтобы все обдумать. Черная Канарейка, должно быть, заметила выражение ее лица и сказала: - Как насчет того, чтобы продолжить это во время нашего следующего сеанса, Троя. Амазонка посмотрела на нее и кивнула, успев при этом произнести небольшое "спасибо", прежде чем она встала со стула и начала выходить из комнаты. Оказавшись снаружи, Троя заметила, что Инквизитор направляется к конференц-залу. Самым примечательным, однако, было то, что на нем больше не было шлема – хотя он и носил его под мышкой, – но это было зрелище, к которому несколько членов команды успели привыкнуть за дни, прошедшие после их возвращения из пустыни. Подойдя ближе, он слегка кивнул Трое в знак признательности, но больше ничего не сказал. Проходя мимо и направляясь в конференц-зал, он надел шлем и вошел в комнату. ________________________________________ Черная Канарейка подавила желание раздраженно вздохнуть, увидев, что, как и в прошлый раз, когда Инквизитор пришел сюда на консультацию, он предпочел надеть доспехи и шлем. Она не возражала против того, чтобы люди носили то, что им было удобно, но было очень трудно прочитать кого-то, кто не показывал своего лица. Даже Бэтмена, несмотря на его каменное поведение почти со всем, было все еще немного легче читать из-за того, что нижняя часть его лица была открыта. Как только Инквизитор сел на стул, он, не теряя времени, перешел прямо к делу: - Есть ли цель для этого допроса? Потому что у меня сложилось впечатление, что Бэтмэн был тем, кто обрабатывал все отчеты после действий, и я уже представил несколько с момента возвращения из пограничного региона Биалии/Курака. Отчеты, о которых шла речь, содержали мучительные подробности обо всем, что он делал, пока он застрял там, включая убийство нескольких Биальских солдат, чтобы получить их транспортный грузовик и смерть Псимона и Оборотня. Отчеты, которые представил Инквизитор, не оставили буквально ничего и не нанесли никаких ударов в описании всего, что произошло. Дайна посмотрела на Инквизитора. - Я бы хотела поговорить конкретно о некоторых вещах, через которые ты прошёл. Инквизитор за шлемом приподнял бровь. - Опять-таки, я не совсем понимаю, рапорты о последующих действиях ничего не упустили, и мне казалось очевидным, что меня не накажут, кроме нескольких выговоров за тех, кого я убил во время инцидента. Казалось, что всегда было какое-то надуманное совпадение, которое мешало Лиге действительно что-то делать с ним, когда он забирал жизни. На этот раз казалось, что если бы они арестовали Инквизитора за его действия по отношению к солдатам, был бы адский международный скандал, не говоря уж об убийстве Псимона, который был чиновником из этой страны. Судя по тому, что она слышала, Псимон был почти мертв, когда Инквизитор и другие нашли его. Травмы, которые он получил, были настолько серьезны, что было очевидно, что если бы они не доставили его в больницу – что почти невыполнимая задача, учитывая обстоятельства - очень маловероятно, что у него была бы какая-либо надежда выжить. Таким образом, то, что Инквизитор сделал с этим человеком, можно было считать своего рода милосердием. Конечно, в Лиге Справедливости было очень мало людей, которые даже приблизились бы к согласию с этой оценкой, если не сказать больше, особенно с тем, что произошло с Оборотнем. В то время как было больше, чем просто несколько, кто был чрезвычайно искушен нарушить самое важное правило в Лиге, Оборотень все еще заслуживал суда и наказания верховенством закона, не будучи сожженным заживо от рук какого-то ребенка, ищущего расплату. - Я подумала, что было бы важно обсудить некоторые события более подробно. - Инквизитор сделал паузу, скорее всего, обдумывая подходящий ответ. В конце концов он выступил с простым - Ладно. Черная Канарейка слегка наклонилась вперед на своем месте и спросила: - Можешь ли ты сказать мне, что происходило в твоём уме, когда ты увидел Оборотня, замаскированного под твою мать? - спросила она. Это было не совсем то, чего он ожидал. На самом деле, когда он присутствовал на этом конкретном фарсе, он почти ожидал еще одной бессмысленной проповеди/дебатов о святости жизни и о том, как он не должен убивать своих врагов. Более чем вероятно, что мутантка пыталась заманить его в состояние ложного чувства безопасности в попытке получить от него какую-то информацию. Ему придется быть осторожным с некоторыми ответами, чтобы помешать этим дуракам узнать секреты Инквизиции. - Расстояние между Оборотнем и мной, скорость, с которой он приближался к моей позиции, было ли мое оружие в пределах оптимальной дальности до моей цели и что делать в случае, если цели удалось уклониться от моего первого удара. Черная Канарейка, казалось, была удивлена этим ответом, чтобы не сказать больше, и, казалось, изо всех сил пыталась дать ответ. В конце концов, хотя мутантка, казалось, наконец-то обрела способность говорить снова: - Так ты ничего не чувствовал, когда использовал огнемет на ком-то, кто принял облик твоей матери? - Спросила она. - Моя мать умерла много лет назад. Оборотень обладал способностью менять свою внешность на любую, какую пожелает, было очевидно, что он принял ее форму и пытался использовать ее, чтобы заставить меня колебаться. Не вышло. - Инквизитор, он принял форму твоей матери, кого-то, кого ты знал большую часть своей жизни, и ты направил на него огнемет, когда он все еще принимал ее форму. Инквизитор слегка напрягся. Он никогда даже близко не подходил к тому, чтобы поговорить о том, что случилось много лет назад, и еще больше ненавидел делать это с Чёрной Канарейкой. Если бы она была членом Экклезиархии, тогда, возможно, он мог бы подумать об этом. Как бы то ни было, Черная Канарейка явно не была членом Адептус Министорум. - Да, - кивнул он с нескрываемым раздражением, - но она давно умерла, и, очевидно, это не могла быть она. - Я ... я понимаю. И все же, должно быть, больно видеть, как кто-то, кто тебе дорог, используется. Черная Канарейка даже не успела закончить фразу как Инквизитор ответил: - Как я только что сказал, смерть моей матери произошла давно, это факт, с которым я давно смирился. На несколько мгновений воцарилось неловкое молчание, прежде чем Инквизитор снова заговорил : - Ещё вопросы? Черная Канарейка подавила желание вздохнуть и раздраженно потереть виски. - Нет, нет, нет. С этими словами Инквизитор молча удалился. Пока Дайна Лэнс продолжала сидеть в том же кресле, в ее голове крутились шестеренки. Было очевидно, что, как и в прошлый раз, она не добьется никакого прогресса с Инквизитором. Черт возьми, маловероятно, что когда-либо будет какой-либо прогресс в этом темпе. Терапия работала только в том случае, если обе стороны доверяли друг другу, и любой мог видеть, что Инквизитор не доверяет ей и в результате отказывается открыться. Им нужно было найти способ связаться с ним. Теперь было более чем ясно, что он никогда не заговорит ни с кем из них о чем-либо личном или своем в отношении его прошлого. Конечно, Черная Канарейка, Бэтмен и несколько других членов Лиги подозревали, что это так, даже если у них была надежда, что он каким-то чудом решит связаться с ними. Однако, казалось, что они должны будут найти кого-то другого, чтобы сделать это. Как только Данте вышел из комнаты, он сразу же направился обратно к Зета-трубам. Ему все еще нужно было уладить дела в Сиэтле, поскольку там был вакуум власти. Ему нужно заставить Графтона, чтобы некоторые из его людей начали проникать в новые банды. Не только это, но он должен будет сообщить Уоллер о том, что Биалия была явно связана с операциями Кадмуса, если их приобретение неудавшегося клона Супермена было каким-либо признаком. Он должен будет рекомендовать очистить базу Кадмус и изъять всю информацию вместе с теми, кто когда-то там работал. Инквизитор очнулся от своих мыслей, когда услышал за спиной звук слабых шагов. Данте немедленно повернулся и посмотрел прямо на того, кто следовал за ним. Это был Аквалад, и судя по мрачному выражению его лица, вряд ли это был счастливый случай для него. - Аквалад, - приветствовал Инквизитор с долей сердечности. Атлантидец сделал относительно глубокий вдох, а затем выдохнул, словно пытаясь призвать какую-то силу. Однако, когда он заговорил, его голос звучал так же, как у побежденного, возможно, даже сломленного. - Инквизитор, за последние пару дней ты сделал для нас чертовски много. Ты собрал нас вместе в Биалии, когда мы разваливались на куски и... - Аквалад замолчал, но Данте имел не только смутное представление о том, к чему это приведет. В конце концов Аквалад снова обрел способность говорить, и на этот раз в его голосе было гораздо больше убежденности, чем несколько мгновений назад. – Я считаю что тебе стоит взять лидерство над командой. ________________________________________ -Неизвестное местоположение- ________________________________________ Ванесса не знала, как долго ее убивала женщина, которую она когда-то называла старшей сестрой. Это были дни? Недели? Честно говоря, она понятия не имела. И она понятия не имела, сколько раз ее убивала Диана, может быть, сотню? Двести? Еще? После пятидесятого убийства она просто перестала считать. Прошло также некоторое время после этого, что она также потеряла свою волю, чтобы даже сделать попытку бежать или бороться против него. Не было никакого смысла, независимо от того, как далеко она бежала, сколько она боролась, это только делало ее "старшую сестру" сделать ее смерть более болезненной и творческой. Через некоторое время Ванесса оставила надежду и просто стояла там, молясь любому божеству, которое могло бы услышать, что, возможно, не сопротивляясь или не сопротивляясь, сделает ее смерть быстрее и менее болезненной. Как же она ошибалась. Она все еще продолжала умирать, крича в агонии, снова и снова, и боль только усиливалась. Раньше она пыталась сопротивляться, но каждый раз, когда она даже пыталась нанести удар, он либо блокировался, либо уклонялся, либо отклонялся. Это было похоже на попытку плыть против цунами; бесполезно и совершенно бессмысленно. Однажды Чудо-Женщина вспорола ей живот мечом, и ей показалось, что она проснулась в миллионный раз не на том же бесконечном складе. Вместо этого она оказалась в странной белой комнате на относительно удобной кровати. Не было ни окон, ни решеток, ни даже двери. Тем не менее, это было немного лучше, чем то, через что она прошла, кто знает, как долго. Продолжая лежать, Ванесса начала думать, не сошла ли она с ума. Последние несколько дней, а может, и недель ее снова и снова убивала Чудо-женщина и необъяснимым образом возвращала к жизни. Молодая женщина была так измучена, что не могла пошевелиться. Ей казалось, что она не спала уже несколько недель. На том складе, где ее "старшая сестра" продолжала убивать ее снова и снова. Боль была слишком реальной, чтобы быть каким-то странным сном. Некоторое время она просто лежала, не двигаясь с места, дыша и время от времени моргая. Конечно, усталость вскоре овладела ею, веки закрылись, и она начала засыпать. Это, конечно, продолжалось недолго, так как по какой-то странной необъяснимой причине Ванесса начала чувствовать, как ее усталость уходит, и вскоре она почувствовала, что ее тело движется само по себе, пока она полностью не встала. Когда Ванесса открыла глаза, она была уже не в той комнате. Вместо этого она стояла в совершенно белой пустоте перед массивным зеркалом. Сначала Ванесса понятия не имела, на кого или на что она вообще смотрит. Женщина, которая смотрела на нее, была очень мало похожа на нее. Она была одета в странный металлический костюм, который оставлял открытыми ее ноги до бедер, хороший кусок ее декольте был открыт, но ее руки были покрыты тем же металлом, за исключением ее рук. Однако ее пальцы заканчивались острыми как бритва лезвиями, которые напоминали когти. У нее на шее было странное колье, из трио металлических зубцов, простирающихся от него. Один из них был прикреплен прямо под подбородком, в то время как два других оттягивали уголки ее рта. Глаза Ванессы были совершенно иными, чем они были раньше. Вместо темно-коричневых они теперь были стального голубого цвета, почти белого, и в каждом уголке ее глаз было множество маленьких синих вен, которые пересекали друг друга. На левом виске у нее была странная металлическая шпилька, которой, конечно, раньше не было. Однако наиболее примечательной была пара металлических крыльев, прикрепленных к ее спине. Единственное, что позволило Ванессе узнать себя, были ее вьющиеся каштановые волосы. - Ч-что это? Что со мной случилось? - ей удалось выбраться, и она обнаружила, что даже ее голос изменился, так как теперь в нем появился механический оттенок. - Ты родилась Серебряный Лебедь.- Провозгласил спокойный, почти небесный голос. Казалось, он был вокруг нее и в то же время нигде. Ванесса немедленно попятилась, и ее голова метнулась вокруг, пытаясь определить источник голоса. - Ч-кто там?- спросила она, гадая, окончательно ли сошла с ума. - Ты так страдала, Серебряный Лебедь. - Снова объявил голос. На этот раз Ванесса ответила немедленно: - Заткнись! - Она потребовала - И перестань называть меня Лебедем, меня зовут Ва - Ванесса вдруг почувствовала, как сильная боль прошла через ее голову в течение нескольких секунд, прежде чем распространиться по всему телу. Она тут же упала на колени и закричала от боли. Когда голос заговорил снова, он все еще сохранял тот же спокойный тон, что и раньше: - Ванесса Капателис мертва, есть только Серебряный Лебедь. - Но я- Боль пришла снова, только на этот раз она была в сто раз сильнее и длилась на несколько секунд дольше, чем в последние несколько раз. Не только это, но и несколько очень специфических мысленных образов промелькнули в подсознании Ванессы, когда боль пронзила ее тело. Это были образы худших моментов, которые она пережила с Чудо-женщиной до того, как началось все это безумие. Вскоре, однако, они перешли к тому, что неоднократно происходило на том складе в течение бог знает сколько времени. - Стой! - она умоляла. - Пожалуйста, прекрати! - Скажи нам, кто ты. Голос приказал, и Ванесса тут же попыталась снова назвать свое имя, и, как и прежде, боль усилилась в геометрической прогрессии." Ванесса едва могла дышать она кричала в агонии так много, но в конце концов слова удалось выйти - Серебряный лебедь! она сумела закричать в отчаянии : - Меня зовут Серебряный Лебедь! Почти мгновенно боль прекратилась и Серебряный Лебедь начала тяжело дышать. Как только боль утихла, Серебряная Лебедь почувствовала что-то еще, странное ощущение, которое она никогда не испытывала раньше. Это была не боль, на самом деле ей даже нравилось. - Очень хорошо, - сказал голос, и приятное ощущение в ней, - помни, Ванесса Капателис мертва. - Но я не ... - боль снова пронзила ее разум, прежде чем распространиться на все тело. - Ванесса Капателис мертва!- в отчаянии повторила она, прежде чем боль прекратилась и приятные ощущения снова заполнили ее тело. - Ванесса Капателис мертва, Чудо-женщина убила ее. Почти механически Серебряный Лебедь повторила слова, и она была вознаграждена еще раз тем же ощущением, что и раньше. Слова продолжали звучать, и Серебряная Лебедь повторяла их, даже когда они начали выжигаться в ее сознании и подсознании как абсолютные истины. Каждый раз, когда новый урок был усвоен, она чувствовала приятное успокаивающее ощущение, заполняющее ее разум и, в конечном счете, все ее тело. В течение нескольких часов Серебряная Лебедь полностью прекратила сопротивляться и просто приняла каждый новый факт, который голос дал ей. ________________________________________ Нью-Йорк, личный кабинет Затары ________________________________________ Прошло несколько дней с тех пор, как помощники Лиги Справедливости были спасены из Биалии, и, хотя Затара должен был чувствовать благодарность, возможно, даже ликование, что они вернулись относительно невредимыми. Однако все, что он чувствовал, было чувство срочности вернуться к своим экспериментам с варпом. За то время, что он был отделен и должен был помочь Лиге Справедливости найти их недостающих помощников, он чувствовал только отчаяние, чтобы вернуться к упомянутым экспериментам. Несколько недель назад, когда он сделал свою первую попытку открыть маленькую дыру в Варпе, Джованни был поражен количеством силы, которая была в этом царстве. Это было похоже на взгляд в огромный океан беспрецедентной силы и потенциала. Возможности того, что кто-то мог с ним сделать, были почти безграничны. Было так много хорошего, что он мог сделать с такой силой, и все, что он должен был сделать, это как-то подключиться к ней. Однако это займет много времени и много исследований, поэтому он попросил некоторое время отдохнуть от дел Лиги. Конечно, он не сказал им, что исследует сферу, которую Инквизитор использовал, чтобы достичь Земли, и вместо этого просто сообщил им, что ему нужно некоторое время, чтобы исследовать лучшие заклинания, если что-то вроде того, что случилось с командой, когда-либо произойдет снова. И он не лгал об этом как таковом; он станет более могущественным, и через это он сможет предотвратить любые дальнейшие трагедии. Ему просто нужно было разгадать тайны этого царства. После нескольких первых удачных попыток открыть и закрыть дыру в Варпе Джованни сделал что-то, даже не осознавая этого. Он начал прекращать использовать некоторые из оберегов, которые были там, чтобы что-нибудь внутри не просочилось наружу. Было ли это вызвано его собственной уверенностью или чем-то еще, оставалось неясным. В результате больше энергии просачивалось наружу, позволяя небольшому количеству ее влияния просочиться в ближайшего доступного смертного. Вглядываясь в открывшийся портал в бездну, он начал что-то там видеть. Она была похожа на звезду в ночном небе, только с каждым мгновением становилась все ярче и ярче. Вскоре все его поле зрения было поглощено этим странным белым светом. Яркая вспышка света исчезла так же быстро, как и настигла его, и вскоре он оказался в развалинах города, который знал с детства. Неаполь. Все было в огне, каждая главная достопримечательность, каждый угол, каждая улица ничего не пощадили, и все, что осталось от граждан, было немногим больше, чем обугленные трупы. Все, что он когда-либо знал, было не более чем пеплом и золой. Какое-то время в голове Джованни Затары проносились миллионы разных мыслей, пока он пытался осмыслить то, что его окружало. Была ли это угроза? Предупреждение? Предчувствие будущих событий? Все это или даже больше? Возможно, ему следует обратить на это внимание Лиги и ... - - Нет, сейчас у меня ничего нет, им нужны доказательства, чтобы действовать. Кроме того, я ничего не знаю об этой угрозе. - Джованни предположил, что это имеет смысл, но все же, возможно, было бы лучше ... - дальнейшее исследование Варпа, возможно, оно откроет больше информации об этом. - Да, да, так будет лучше. Он уже открыл несколько разрывов в Варпе, а затем закрыл их, и до сих пор он не сделал ничего, что можно было бы считать опасным. Однако в данный момент, возможно, будет лучше, если он немного отдохнет. Джованни махнул рукой в сторону маленькой дыры Варпа, скандируя: - Онко в прав ясйорказ ! - Конечно, дыра, соединяющая Имматериум с материальной Вселенной, закрылась. Как только она закрылась, он задумался о том, когда же ему открыть следующее окно, может быть, ему следует подождать некоторое время: - Это должно быть сделано как можно скорее, время может быть существенным, если я должен остановить то, что может произойти. Да, это имело больше смысла, он, вероятно, должен попытаться открыть его снова в ближайшее время, чтобы увидеть, сможет ли он получить больше информации о будущем. Сейчас ему нужно отдохнуть и восстановить силы. В конце концов, если бы он продолжал, то был бы готов и морально, и физически к тому, что должно было произойти.