Ледяная странница

Я ничего не хочу. Ведь как только перестаёшь чего-нибудь хотеть, оно само идёт в руки. Это аксиома.       Э. Уорхол

Время не лечит. Оно приводит к равнодушию. Оно убивает всё то, что мы так любили.       Я. Вишневский 

      И снова в дороге. Снова в потрёпанном и старом автобусе, где её окружает разный и вполне обыкновенный на первый взгляд народ. Ей снова жарко и душно от неподвижного воздуха и влажной погоды. Много шума и суеты, чуждой и непривычной.       Всё снова.       Уинифред уже не помнит, какой это автобус. Она сбилась со счёта на седьмом, кажется. Это бессмысленно и не особо важно. Главное, чтобы он увёз подальше. На юг, в жару, к морю, туда, где ей никогда не будет уютно и легко жить, от всего и всех подальше, где, скорее всего, она подохнет от неподходящего климата. Но умереть в одиночестве, без каких-либо вещей за душой, кажется Уини лучшей идеей, всяко лучше, чем продолжать работать на «Белую Империю» и своего сумасшедшего Босса, который когда-то давно был её дядей и прекрасным врачом.       Может быть, конечно, если бы она не убежала, её бы переселили в место получше того, но, тем не менее, она всё равно была бы просто оружием для достижения целей мафии, а не частью семьи, или другом или хотя бы соратником.       Уини моргает. Нет, она не будет предаваться пустым надеждам и мечтаниям о лучшей жизни Там. Те психи никогда бы не поступили с ней иначе, что бы ни случилось. Она правильно сделала, что ушла. Да, это потребовало больших жертв, но это того стоило.       Уже около двух недель, а может и больше, Уинни существует, а не живёт. Да, её никто не держит взаперти, но это ощущение… как будто ты домашняя собака на прогулке. Идёшь с хозяином, который держит немного свободный поводок. Ты вроде можешь и отбежать, и отодвинуться, но если переходишь грань — тебя тянут назад, чтобы ты снова шёл рядом. Уинифред со страхом и предчувствием неприятностей ждёт, когда её поводок натянется. Она никогда до этого не пробовала бежать, но видела, что случалось с такими «бегунами». Испытать такое не хотелось. Она и не стала бы этого делать, если бы не… она осеклась. Не сейчас.       Ничего нового, особенного и необычного для Уини за этот период времени не случилось. Все более-менее двигалось вперёд. Силы из-под контроля сильно не выходили, опасных людей или мутантов она не встречала.       Но на блеклом белом фоне её существования серебристым пятном слегка выделялся парень, назвавшийся Питером Максимофф.       Вот о ком точно было, что вспомнить: мало того, что он не испугался её способностей, так ещё и уберёг от опасных эмоций и неосторожных поступков, за что Уини хотела бы его отдельно поблагодарить.       К сожалению, ей не удалось этого сделать: пока они ехали всё дальше, сказать что-то благодарственное не получилось. Язык у неё словно застыл - какая ирония, - а на первой же остановке Максимофф вышел.       Честно говоря, даже хорошо, что она его не поблагодарила. Если они, что маловероятно, ещё раз встретятся, он к ней точно не полезет.       Придя к этой мысли, Уинифред попыталась переключиться на что-то другое. За окном шёл тёплый, но сильный дождь. Он был не очень приятен — прохладнее от него в автобусе не становилось. Уини вообще не любила дождь.       Вроде бы он ей и нужен, но память услужливо подкидывает не самые лучшие воспоминания о дожде. Когда они умерли, шёл дождь.        В голове, как и всегда, когда она об этом думала, почти моментально пролетели воспоминания о том ужасном, страшнейшем дне в её жизни.       Уини встряхнула головой. Это не та тема, на которой хотелось останавливаться надолго.       С другой стороны, на какие темы сейчас ей вообще хотелось размышлять? Мало таких. Наверно, было бы здорово вспомнить о чём-то приятном. Светлом и пушистом. Далеком от неё. О том, что было с ней до всей этой проблемы.       Может, стоит погрузиться глубже в память? Это сложно и тяжело, но возможно. Вдох-выдох. Уинифред прикрывает глаза и максимально сосредотачивается. — Ищи лазейки, Уини. В этом мире нет идеальных вещей. Найдёшь лазейку — сможешь всё увидеть и вспомнить,— от фразы, всплывшей в голове, Уини всем телом вздрагивает и распахивает глаза.       Босс стёр большинство её ранних воспоминаний, но благодаря некоторым знакомым она вспомнила несколько моментов из детства. Хоть и очень абстрактно и нечётко, но уже что-то.       Уинифред напрягается, стараясь абстрагироваться от всего остального, ненужного сейчас. Находясь полностью в своих мыслях, девушка не замечает, как силы уходят из-под контроля, и тонкий слой льда начинает покрывать подлокотники, на которых лежат её руки.       Несколько секунд, и она наталкивается на мысленный блок, преграду — не получилось. Она не нашла. Уини открывает глаза и видит лёд. Оглядывается — вроде никто не заметил. Она быстро убирает его и глубоко вздыхает, отворачиваясь к окну. Может быть, она уснёт, и то полезней будет.       Может быть, она остановится именно после этого автобуса.

***

      — Конечная! — неожиданно громко звучит голос худого, сутулого водителя.       На остановке в небольшом городке толпа людей, среди которых и Уинифред. Автобус быстро довез её. Она чуть ли не бегом вылетела из душного и жаркого транспорта после того, как услышала крик водителя. Придерживая в руках снятую толстовку и постепенно замедляясь, она направляется к ближайшей гостинице.       Некоторые, в основном молодые ребята, кричат ей вслед. Видимо, она их задела, но ничего не почувствовала.       В гостинице у Уини проблем нет: хоть у стола администрации владельцы, пожилая пара, смотрят на неё косовато, но номер и ключ дают и плату принимают.       — По лестнице, на второй этаж, комната слева, — говорит молчавший до этого муж хозяйки.       — Понятно, — кивает девушка.       Несколько шагов, подъём по лестнице, поворот — и она на месте. Номер она взяла средний — кровать для двух человек, ванна, в комнате тумбочка и шкаф, стол и небольшой диван. Денег было немного, но существовать хотелось более или менее сносно. По сравнению с её местом жительства у Босса, эта комната — райская, и Уинифред с большой аккуратностью трогала и переставляла вещи.       Лёгкий холодный душ, мытьё головы, застирывание пятен на джинсах и толстовке, сушка волос — быстро, четко, без промедлений. Как и раньше, у Босса, но при этом есть что-то неуловимо другое во всей этой рутине.       Пусть будет проклят этот чертов Босс! Исчезнет из неё и её мыслей.       Развесив вещи на диване, Уини ложится на кровать и забывается в лёгкой дремоте. На щеках у неё выступают неуловимые слёзы, которые быстро леденеют и трескаются, постепенно исчезая.       Она просыпается от лёгкого шума в комнате. Первая мысль — её будут убивать медленно и мучительно. Но ничего не происходит, что и настораживает. Она сосредотачивается и приоткрывает глаза. Ничего и никого.       Хотя…        Через зеркало Уинифред видит, как на небольшом столике теперь стоит простенькая, но при этом очень красивая ваза с букетом подснежников. Когда её знакомые пытались восстанавливать её память, она узнала, что раньше любила пионы, а не подснежники, как ей говорил Босс. Сколько же ещё он ей наговорил лжи? Заслужила она всё это чем-то в прошлой жизни?       Даже касаться этих цветов, смотреть на них у Уини не было никакого желания. Они были ей противны, как жар местного климата. Как сам отправитель цветов.       Но, несмотря на всю ненависть, неприязнь и страх, она подошла ближе и увидела среди цветов сложенную вдвое записку, внутри которой была нарисована красная снежинка с подтёками. В голове пронеслась мысль, что её будто кровью нарисовали. Хотя, может, так и было.       И в этот же момент сердце Уинифред пропустило удар и почти замерло.

Он нашёл её.