Темная сторона

– Мам... – аккуратно позвал я, заглядывая в комнату с ведром наперевес. Мне не ответили. Тяжело вздохнув, все-же захожу вовнутрь, после чего замираю в нерешительности возле шкафа. С матерью... было все нормально. По крайней мере внешне. Она не валялась в отключке, не истерила, да и в целом вела себя достаточно адекватно. Просто сидела на краешке кровати, вперив свой задумчивый взгляд в висящий на стене ковер. Нет, не тот самый легендарно-советский, просто коврик с изображённым на нем верблюдом. Его, кажется, мы почти десять лет назад привезли то ли из Египта, то ли из Турции. Тогда с деньгами было как-то проще, намного проще, и в целом сытнее была жизнь. – Ты в порядке? – подойдя ближе, поставил ведро на пол, а швабру прислонил к стене. – Она тебя не кусала? Ничего не болит? – Нет, все хорошо... – ответила мать, повернувшись ко мне и слабо улыбнувшись. – Просто снова наступила на те же грабли. Ее слова меня напрягли, а слова сами вырвались изо рта: – Та шавка тоже с тобой спала? – Что? – женщина удивлённо подняла глаза. – Конечно нет! Просто в первый день пытался есть с пола, а после "пометил" дверь соседям... которые корейцы. Из-за своей нечеловеческой природы они живут по другому, думают по другому, про традиции и личностные тараканы вообще молчу, – договорив, она тяжело вздохнула, а после резко взлохматила сама себе волосы. – Не вини себя или Маю, тут я больше всех виновата как взрослая, и как человек, что почти год прожила с иным в одной квартире. – Я самобичеванием заниматься и не собирался, – немного облегчённо хмыкнул я, а после подтолкнул к матери ведро. – Ну раз ты виновата, то сама уборкой и занимайся. А я завтракать. – Язва, – фыркнула она вставая. – Как был противным ребенком, так и остался. Нет чтобы помочь единственной и любимой мамочке... – Швабра у нас одна, – не поддавшись на провокацию, напомнил в ответ. – Но снять белье и матрас я тебе помогу.

***

Как только с уборкой было покончено, мы благополучно пришли на кухню. Кушать все-же хотелось, тем более мы ещё и не завтракали. Мая же самозабвенно продолжала плескаться в ванной и, кажется, выходить и вовсе не собиралась в ближайшие несколько часов. – Итак, сына, после произошедшего у меня к тебе появился очень серьезный разговор, – налив себе и мне чаю, села на диванчик мать, внимательно на меня при этом посмотрев. – На тему? – отхлебнув горячего напитка из кружки, поинтересовался я в ответ. – У тебя же нет девушки, – сказала она, с монотонным звоном помешивая в чае сахар. – Нет. – Это был не вопрос, а утверждение, – на этот раз ухмылялась уже она, явно отыгрываясь за мой спич в спальне. – И раз так, отныне ты будешь спать с Маей. Вместо грелки. – Кх-мфф... – от услышанного я чуть не подавился кипятком, возмущённо уставившись на довольную родительницу. – Это шутка такая? – Конечно... нет, – ответила она, беря из пиалки полузасохшую печеньку и макая ее в варенье. – В отличии от тебя, у меня есть законный муж. И потому обжимания с малознакомыми девушками для меня, как минимум, неприличны и неприемлемы. Пусть даже ламия и делает это только затем, чтобы согреться. Сам ведь видел, как ИМЕННО она меня обнимала, ещё и с грудью игралась... – Не напоминай, – не знаю почему, но ее слова и проскользнувшие перед глазами воспоминания меня малость смутили. Меня, что видел картинки и видео с таким содержанием, что произошедшее в комнате должно было казаться невинной шалостью благородных девиц из строго женского пансионата. – Но не проще ли использовать большую грелку? Наверняка в магазинах для иных такие есть. Натаскать еще побольше обогревателей в комнату... да просто дверь запереть на крайний случай! – Ну да, тоже вариант, – покивала мама, но после добавила. – Но ты же знаешь, как я волнуюсь, что у тебя до сих пор нет подружки. А ещё хочу внучат понянчить, пусть даже и с хвостиками змеиными... – У тебя с собачьими хвостами на подходе, – холодно ответил я на это, большим глотком ополовинив кружку. – Вот их и выгуливай. Можешь даже на поводки сажать, не думаю, что осудят. – Ну нельзя так про родственников говорить, – вздохнув, мягко сказала мать, нежно коснувшись моей руки своей. – Да, между вами произошла крайне неприятная история и размолвка, но Вульфус хороший че... парень. И для его с твоей сестрой детей ты будешь дядей. – Помнится, не так давно вы аборт дружно планировали... – процедив это сквозь зубы, убрал руку матери со своей, а после отодвинулся ближе к краю. – А сейчас радость и позитив из всех щелей прёт. – Все, что не делается – к лучшему, – не переставая улыбаться, продекларировала она одну философскую мысль. – Делай как хочешь, но я не уверена, что Мая не поползет искать телесной близости чисто в силу привычки или инстинктов, даже если в квартире мы устроим филиал Ташкента в летний полдень. И двери комнатные у нас очень хлипкие, между прочем... – Тц... – цыкнув на это предположение сквозь зубы, я зло сложил руки на груди. – Ну значит будем дружно терпеть. К кому приползет – тому не повезло. Но дверь я к себе тоже запру! Тумбочкой припру. Если не остановит ее, то хоть проснусь и, возможно, сумею утихомирить живительным потоком холодной воды. И вообще, она ко мне уже приставать начинает! Заигрывает, обжимается... – Ага, слышала из своей комнаты, – кивнула мать, сложив пальцы домиком и уперев в них подбородок пронзительно на меня посмотрела. – И любой мужик на твоём месте был бы несказанно рад этому факту. Ничего не хочу сказать, но даже на мой женский взгляд Мая... крайне привлекательная особа, пусть и со змеиным хвостом вместо ног. Хотя так даже интереснее, все-же экзотика. – Ты это к чему ведёшь? – напрягшись, уже собирался высказать матери все, что об этом думаю. – Если не забы... – Ты точно не гей? – вопрос прозвучал настолько буднично, что заставил меня на мгновение выпасть в лёгкий осадок и замолкнуть на полуслове. – Может просто дашь ей то, что она хочет? – Я не гей!!! – рявкнув это громче, чем следовало, несильно ударил рукавом по столу. – И ты прекрасно знаешь, почему я иных не... не перевариваю. – Что, настолько не перевариваешь, что ее тело... верхняя половина тебя даже не возбудила?! – судя по тону, это женщину волновало куда сильнее всего остального. – Ну нет... возбудила, конечно... – ответил я уже намного тише, отводя взгляд. – Но это с тобой я точно обсуждать не стану! И давать змее тоже никак и ничего не буду! Не хочу в тюрьму или подцепить какой-нибудь ламий триппер... – Вообще-то все приживальцы проходят строгую мед-комиссию, – неожиданно раздался от окна голос единственной и незабвенной Смитович, от чего мы с матерью чуть не отскочили дружно и в разные стороны. Сама же агент, глупо улыбаясь, стояла у нас под открытым окном, таинственно пряча глаза под темными стеклами солнцезащитных очков. – Так что можешь вставлять когда хочешь и куда хочешь, только не спались при этом, хе-хе! – Оля, привет, заходи, – махнула ей рукой мать, а после пошла открывать двери. Я же остался на кухне в полном одиночестве, но не надолго. Буквально через полминуты вернулась мама с нашей гостьей, а после они развели кипучую деятельность по приготовлению чего-нибудь съестного. Точнее, готовила мама, Смитович просто все это активно съедала, снова оккупировав кофемашинку. Пока она ела, моя родительница ей все и выложила как на духу, словно перед нами сидел не агент министерства, что может нас всех дружно отправить по этапу, а очень старый и очень надёжный друг семьи. Точнее подруга. – Мм, значит греться приползает, черт, – в сердцах воскликнула Смитович, негромко хлопнув себя по ноге. – Это плохо... – Почему? – спросила мать, став более обеспокоенной от этих слов. – Что-то не так? Это опасно? – Да нет, просто я была уверена, что змейка первым делом паренька скрутит в позе зю, – призналась женщина, грустно вздохнув. – Чуть на деньги не поспорила. А так ничего опасного. Ну, кроме того, что в порыве страсти может придушить несильно или руку вам вывихнуть. – Что-то меня это совсем не радует... – невольно коснувшись левого бока, кинул недовольный взгляд на Смитович. – А если купить большую грелку, поставить обогреватели, она лезть не будет? – А я то откуда знаю? – откусив от бутерброда с маслом приличный кусок, пожала плечами агент. – Это ж ламии, а я не ксенобиолог и не ксенопсихолог, чтобы давать ответы на такие вопросы. Ну а вообще подобные обнимашки, помимо обогрева, служат ещё и жестом доверия, привязанности, духовной и физической благодарности... короче, если неожиданно полезет целоваться или насиловать, не пугайтесь, это для них как сказать "очень большое спасибо" и выразить наивысшую степень благодарности. В этом смысле они почти как дельфины, да и не считают секс чем-то предосудительным или сокровенным. – Ужас какой, – пробормотал я, примерно себе представляя, чем могла на своей родине заниматься Мая например со своими подругами... сестрами, а то и матерью. – Сплошная и беспросветная змеиная свадьба... – Ага, мелузины самые похотливые среди ламий, – подмигнула мне Смитович. – Хотя... возможно я что-то напутала и пересказала вам поведение дрейков... или тех разумных пиявок. Один хрен их разделы в памятке рядом были. – Так может в памятке прочитаем? – обрадовался я наличию такой полезной вещи. – Она у вас с собой? – Конечно нет, – отмахнулась женщина. – Где-то на прошлой квартире валяются в Питере. К слову, я же вам документы привезла. Там тоже надо кое-где расписаться, так что вытаскивай свою похотливую змейку из ванной. – Она не моя, сами ее вытаскиваете, – отвернулся я, снова сложив руки на груди. – Это как минимум неприлично, я парень, она девушка малознакомая... – Но тебе ещё с ней жить, – мягко напомнила мне об этом мать. – Наедине. Мне же скоро уезжать, сам понимаешь. И я не знаю, когда вернусь. Да, все было именно так. Примерно через полторы недели у матери самолёт до наших "новых родственников". Со змейкой мне в любом случае придется контактировать в будущем более... тесно. Как бы не хотелось это признавать, смысл в словах родственницы был. Был... – Ладно, сам схожу, – все-же встав из-за стола, направился в сторону ванной. Один хрен она была рядом с кухней, так что из-за стола меня было отлично видно всем желающим поглазеть на это невольное представление. А судя по тому, как эти дамочки не первой свежести сдвинулись и начали едва слышно перешептываться с ехидными выражениями на лицах, они жаждали зрелища. "Кошелки престарелые..." – пронеслась в голове злая мысль, пока я долбил в дверь кулаком и громко призвал Маю побыстрее выходить. Но змейка стойко не отзывалась, был слышен только звук льющейся воды с той стороны двери. – Мая! Смитович ждёт! Выходи! – Она не слышит, – заметила и озвучила агент очевидную вещь. – Зайди и позови ещё раз. – С какой это стати? – огрызнулся я. – Пусть мать заходит. – Ой-ей, а вдруг бедной девушке плохо? – губы женщины растянулись в предвкушающей улыбке. – А ты из-за собственного стеснения не сможешь ей помочь, обречешь на страшную смерть... бессердечный девственник! Как такому безответственному пареньку вообще можно кого-то доверить? Смотри у меня, если иная помрёт, то от такого я тебя уже отмазать точно не смогу. – Да понял я уже, – процедив сквозь зубы, тяжело вздохнул и... – Не девственник я, ясно вам! Просто не по душе мне такое. Стараясь не смотреть в сторону этих ехидных лиц, потянул за ручку. Пусть у нас в ванной и была защёлка, змейка ей просто не воспользовалась. Может не заметила, может не захотела... в любом случае она спокойно открывалась и с другой стороны двери при определенном усилии. Помещение меня встретило кубами водянистого пара и потоками горячего воздуха. Сама же ванна была загорожена шторкой, из-под которой торчал только хвост, в несколько небольших колец покоящийся на коврике. По-видимому сейчас Мая мыла верхнюю часть своего тела, но так даже лучше! Прикрыв дверь, чтобы теплый воздух не выходил, осторожно позвал: – Мая, тут Смитович... – но не успел я договорить, как шторка резко распахнулась, демонстрируя мне несомненно соблазнительное обнаженное женское тело, что держало в одной руке гель для душа, а в другой ручку душевой лейки, при этом даже прикрыться не пыталась не то, что крыльями, даже руками. – Кья-а-а! – скорее радостно, чем испуганно взвизгнула она, развратно выпячивая грудь вперёд. Я же как можно скорее отвернулся, автоматически пробормотав извинения, а после попытался слинять, но был резко остановлен прилетевшей по затылку пластиковой ёмкостью из-под геля. – Извращенец! – на этот раз уже более натурально и зло звучал ее голос. – Какого самума ты отвернулся от моего шикарного тела?! Где твое достоинство и мужская гордость?! Мерзавец! Извращенец!!! Враг всех женщин!!! Вроде и правильная реакция, слова верные, но сама суть и причина... ещё пока замешкался, ее хвост спешно обмотался вокруг моей левой ноги и теперь настойчиво тянет назад, в сторону своей хозяйки. – Немедленно извиняйся! – продолжала бушевать ламия. – Внимательно осмотри мое тело со всех сторон и осыпь его комплиментами! Если ничего красивого в голову не идёт, то можешь просто облизать и полапать мои груди! – пока она все это говорила, то медленно но верно тащила меня к себе за ногу, но не резко иначе я рисковал бы проделать лбом дыру в двери. – Да повернись же ты! Стоять к собеседнице спиной крайне неприлично! Договорив, Мая таки дернула меня за ногу, заставив повернуться к ней лицом. – Там Смитович с документами пришла! – воскликнул первое, что пришло в голову, пока смотрел на эту надувшую щёчки от негодования фурию, что прикрыться даже не пыталась, вместо этого недовольно уперев руки в бока. – И что? – ламия вопросительно подняла левую бровь. – Она агент, а нам нельзя подобным заниматься, тем более при ней! Хочешь прямо сейчас домой отправиться?! – перешёл я в наступление, но... – Запрещено вредить и заниматься любовью, то есть непосредственно вставлять твой хвостик мне в... да не отводи ты взгляд от моих сисек!!! – уж не знаю, что там у Маи в голове было понамешано, но на мои попытки быть учтивым и соблюдать хотя-бы остатки приличия и не глазеть, она реагировала крайне негативно. – Извращенец! Немедленно снял штаны и залез ко мне! Будешь мыть, тереть и ласкать меня, пока я полностью не удовлетворюсь и не удостоверюсь в твоём раскаянии за эти ужасные проступки! – Но мама, Смитович... – попытался снова ухватиться за эту тему, но Мая была непреклонна, как и ее хвост, начавший оплетать мою ногу все выше и выше, явно намереваясь под конец стянуть штаны вместе с трусами. – Они сами девушки, они поймут... – уже более мягко ответила змейка, наклонившись вперёд и, неожиданно высунув своей раздвоенный язык, мазнула меня им по щеке. – Ммм... вкус мужчины! Хочу ещё! – Да счаз! – откинув в сторону последние сомнения, я резко кинулся вбок, а затем выкрутил краник раковины, отвечающий за холодную воду. А дальше было дело техники зажать пальцами поток так, чтобы он направился прямиком в сторону разгоряченной ламии. – Охлади-ка траханье, змейка! Ответом мне стал пронзительный женский визг.