Темная сторона

      Словно после кастрации, я пребываю в прострации. Свалил бы уже из этой злополучной Франции, да только я в России. Сижу, отмокаю под душем, смывая с себя грязь, застарелый пот да змейкину "любовь" вперемешку со своей. Последствия буйной ночки, чтоб её...       Спро́сите, как я сумел выбраться из-за обеденного стола, избежав новой ударной дозы мелузийного афродизиака и её же цепких объятий, больше похожих на хватку голодной анаконды? К сожалению, никак. Я не совершил героического рывка в сторону, превозмогая Маин хвост, не выпрыгнул из окна, ведомый душевным порывом, даже пресловутый чай... и тот не выплеснул в лицо коварной змеючки. Всё это было просто бессмысленно. В чём-то даже опасно. Смысл ухудшать своё, и без того шаткое положение дважды преступившего закон?       В каком-то смысле я был даже рад. Наконец пропала гадкая иллюзия, что смогу как-то выбраться из той ситуации, в которую сам себя умудрился загнать. Пропало вечное нервное напряжение, преследующее меня с того самого мига, как вся моя жизнь осыпалась, подобно карточному домику. И, наконец, пропал тот иррациональный страх, то негодование, что жило во мне всё это время.       Нет, сестру и её хвостатого хахаля я от этого не простил. Неожиданной любовью или пониманием не воспылал. Просто, наконец, осознал не только разумом, но и чем-то более глубоким, скорее глубинным, что Мая-то, как и остальные иные, не виноваты. Не они нанесли мне те раны, ставшие уродливыми шрамами, не они решили тогда схитрить с анкетами, не они, в итоге, ради мнимого шанса на "освобождение" решили сыграть с похотливой мелузиной на её же поле. И, наконец, не они в той самой игре с треском проиграли, загоняя меня ещё глубже в эту беспросветную бездну. Я сам. Всё сам, от "А" до "Я". Можно сказать, что лично подписался под каждым пунктом, став невольным кузнецом собственного несчастья.       – Милый, ты там ещё долго? – раздался с другой стороны двери воодушевлённый голосок Маи. – Может, тебе помочь? Спинку потереть, голову намылить или, быть может, помыть спереди?       – Я размышляю, не мешай, – выключив душ, ответил ей немного раздражённо. – И чтобы ты знала, я люблю долго мыться. Лежать в ванне и отмокать как минимум час, а то и дольше.       – Хе-хе, мне нравится твой энтузиазм, – чуть-ли не заскреблась в дверь ламия. – Мы, мелузины, не зря носим гордое звание водяных драконов! И потому, с высоты своего опыта ответственно заявляю – намного интереснее купаться вдвоём!       – Возможно, – не стал я ей перечить. – Но тут хватит места только для одного, максимум двух человек. Ты же сюда не поместишься целиком, как бы не старалась. Слишком большая.       – Я не толстая! – неведомым образом исказив мои слова, Мая зло ударила кулачком по двери. – Просто хвост длинный, крылья большие. И... и вообще, это не я виновата, а ваша маленькая ванна! Даже не маленькая, а крошечная!       – Не оскорбляй дом, что тебя так милостиво приютил, – заткнув слив пробкой, снова включил воду. – Так, чего тебе от меня надо-то?       – Детей надо! – выпалила мелузина. – Двух, а лучше сразу трёх милых дочурок! И вообще, ты обещал, что сразу после ванной мы займёмся делом!       – Тебе вчерашнего мало?! – простонал я, с укором смотря на дверь, за которой змейка и притаились. – Мои запасы "чакры" истощены. Ничего не встанет, даже если сам захочу, а я не хочу. И вообще отстань, мне надо в себе разобраться и решить, как жить дальше.       – Просто выпей моего чаю, сразу полегчает! – продолжила гнуть свою линию Мая. – Живи, как и раньше жил. Хотя нет, бросай всё и беги со мной на край света! В деревню мелузин. Там сразу решатся все твои проблемы. Грусть и тревога отступят, словно их никогда и не было. Мы позаботимся о твоём благополучии... я позабочусь!       – Как красиво завернула, – отозвался я, облокачиваясь о стенку ванной и вытягивая ноги в горячей воде. – И не слова про каждодневные оргии. Растёшь. Не будь той истории с сестрой, я бы, возможно, и повёлся.       – Будто оргии – это что-то плохое... – недовольно пробурчала змейка. – И вообще, выходи! Я хочу любви и ласки!       – Моё тело ты хочешь, а не всего тобою перечисленного, – беззлобно огрызнулся я.       – Глупенький, так это одно и тоже, – томно прошипела ламия. – Ну же, открывай. Оботру тебя своим телом!       – Вот же похотливая змея... – процедил тихо себе под нос, а после, усмехнувшись, взял в руки душ. – Мая, я не хочу выходить. Но, если так сильно хочешь, можешь потереть мне спинку.       – Меня дважды просить не придётся! – тут же отреагировала мелузина. – Только подожди немного... мне надо подготовиться.       – Да-да, как скажешь, – ответил ей, пару раз карикатурно взмахнув левой рукой. – Я тут ещё долго сидеть буду, можешь не торопиться.       Никто мне, правда, уже не ответил. Верная собственным словам ламия уже стремительно уползла в свою комнату, по дороге снова, судя по грохоту, что-то зацепив своим хвостом или крылом.       Пока же готовилась она, я тоже занялся приготовлением собственного коварного плана. Всё же она меня изнасиловала. Буквально поимела, хотя я сам её подначивал... да и не сказать, что мне не понравилось, скорее наоборот, но... Но всё равно надо было отомстить. Отыграться на змеючке, пока она меня совсем уж уважать не перестала, переведя в разряд легкодоступной секс-игрушки. Мальчика, которого и спрашивать ни о чём не надо, а просто следует брать силком.       И вот, закончив с нехитрыми приготовлениями, открыл замок на двери. Он, конечно, и так достаточно спокойно открывался с другой стороны при небольшом усилии, но девушку следовало пригласить, как она того заслуживает.       – Мая, змейка ты моя сизокрылая! – стараясь не заржать в голос, позвал я девушку елейным голоском. – Заходи скорее!       – Уже иду! – в тон мне ответила мелузина, отворяя дверь. Ну что тут скажешь, она, и правда, подготовилась. Точнее, разделась до гола, прикрыв срамные места полотенчиком. В руках же она держал очередную склянку с крайне подозрительным содержимым. – Хе-хе, знаешь, мне мама всегда говорила, что в ванне мужчины особенно беззащитны. Теперь я понимаю, почему!       – Мне жаль... – оценив соблазнительную фигурку змеедевы скользящим, полным сожаления взглядом, медленно поднял душевую лейку. – ...но именно здесь я наиболее опасен!       Договорив, резко повернул рычаг. В тот же миг в Маю ударила сильная струя холодной воды. Пронзительно взвизгнув, змейка с воплем попыталась сбежать, но, непроизвольно запутавшись в собственном хвосте, просто выпала в коридор. Раздался звон разбитого стекла, за ним последовали грохот, вопли, крики и, наконец, отчаянный побег чуть-ли не рыдающей в полный голос мелузины.       – Вот она, сладкая месть! – закрыв краник, повесил душевую лейку на место, а после и захлопнул дверь в ванную комнату. – Ибо нефиг было меня на собственном диване насиловать!       Настроение сразу поползло вверх. Прямо сейчас крики и вопли Маи были, буквально, музыкой для моих ушей! Настроение поднялось настолько, что и сам не заметил, как прикрыл глаза и, наполовину опустив голову в тёплую воду, начал напевать незамысловатый мотив одной из любимых песен.       Так бы дальше себе и лежал, вот только торчащее на поверхности лицо неожиданно почувствовало дуновение холодного воздуха.       Недовольный сим вопиющим фактом, медленно открыл левый глаз.       – Бу! – выдала нависшая надо мной мать, а после, с крайне злой ухмылкой, начала лить мне на лицо холодную воду из лейки для цветов.       – Вай! – от неожиданности ударившись пяткой о дно, полностью погрузил лицо в воду, ещё и нахлебавшись немного при этом водицы. – Мам?! Какого хрена?! Не лей, блин, холодно!       – Какого хрена, какого хрена?! – передразнила она меня, но, всё же, убрала лейку. – Это я у вас должна спросить. Мне, в целом, нет дела до ваших брачных игр, но только пока вы не бьёте посуду и не устраиваете в квартире срач! Отвечай, зачем коридор водой залили? Ещё и разбили что-то.       – Маю спрашивай, – огрызнулся я. – Нечего было ко мне лезть.       – О, я бы спросила, – вздохнула мама, аккуратно присаживаясь на поребрик ванной ко мне спиной. – Но она закуталась в одеяло с головой и, кажется, плачет.       – Плачет? – удивился я. – С чего бы это...       – Ну, я бы на её месте тоже плакала, – ответила родительница. – Хотя нет, я бы уже послала тебя куда подальше и затребовала смены принимающей семьи. Ещё и написала бы парочку официальных жалоб, чтобы прониклись моей, скажем так, непомерной добротой.       – Эй! Это уже ни в какие ворота! – возмущённо воскликнув, ткнул маму мокрым пальцем в бок. – Я с самого начала держал дистанцию. И был, даже, относительно добр и мил с ней... пока она не начала ко мне лезть. Если кто во всём этом и виноват, так это она! Меня из-за её действий вообще посадить могут!       – Не посадят, пока официально это не всплывёт. Твоя сестра с Вульфусом более полугода были в отношениях отнюдь не платонического характера. Как видишь, не загребли, пока парочку идиотов не отправили в больницу, – шлёпнула меня ладошкой по голове мать. – И чтобы ты знал, Мая мне всё рассказала. И про ваш "хитрый" план, и про то, как ты попытался снова всех обмануть, буквально отдав своё дрябленькое тельце на растерзание иной, но, как и обычно, перехитрил сам себя.       – Но я этого не хотел... – понимая, что в очередной раз крупно облажался, уныло посмотрел в потолок. – Иные же... не я был виноват. Не я, а тот сраный пёс!       – Как скажешь, – не стала спорить женщина. – А Мая то тут причём? Она, что ли, оставила тебе эти шрамы? Или, быть может, постоянно тебя унижает, оскорбляет?       – Она тоже не невинная овечка! – вспыхнул я, ударяя кулаком по воде. – Она пристаёт и... ну это...       – Что, это? – губы матери исказила ехидная ухмылка.       – Домогается! – непонятно почему покраснев, таки выдал правду-матку. – Она просто похотливая змея.       – Ох, люди добрые! – карикатурно всплеснула руками собеседница. – Посмотрите, мальчику в рассвете сил не нравится, что до него домогается красивая девочка! Сын, только честно, ты гей?       – Что?! – возмутился я. – Конечно нет! Как ты вообще до такого додумалась?!       – Так все факты на лицо, – невозмутимо продолжила родительница. – Девушки у тебя нет, от красотки шарахаешься, как от огня. Ну а если серьёзно, то скажи, с девушками встречался?       – Встречался.       – И как оно? Сильно красивыми и хорошими были?       – Не сказал бы...       – Лучше Маи? По внешности, характеру, отношению к тебе, если убрать тот факт, что вместо ног у неё змеиный хвост.       – Н-нет... – с трудом выдавив эти слова из себя, всё же признался. – Хуже. Намного. По всем статьям.       – Ну и что же, хоть одна бегала за тобой хвостиком? – морально добивая, продолжила давить мать. – Хоть одна?!       – Нет, – обречённо вздохнул я. – Не одна и ни разу.       – Тогда просто не понимаю твоих пустых переживаний и, простите за мой французский, пиздостраданий! – словно крышкой гроба, припечатала мать. – Сынок, будь реалистом. Ты просто не найдёшь варианта лучше. Только не в той зловонной циничной жиже, в кое превратилось наше общество. Ты, наверное, думаешь, за что тебе всё это наказание, да? Мол, не сделал ничего плохого, защищал сестру, верно? – от её слов глаза сами потупились. – Но что, если это не наказание? Вот смотри: в тюрьму нас не упекли, Вульфуса и сестру, будем честны, ты и так её терпеть не мог, отправили куда подальше, так ещё и красотку привели прямо к твоей опочивальне. И не просто красотку, а очень даже хорошую девушку, которой ты, болван, не безразличен.       – Кхм... – замялся я. – Но, если любит, то должна была отпустить...       – Нет, на самом деле, должна была послать в пешее эротическое путешествие, – фыркнула родительница. – Но раз ещё здесь и, даже, просит научить готовить твои любимые блюда, то упорства ей не занимать. Если честно, с трудом представляю, что Маей вообще движет, но, повторюсь, для такого человека, как ты, она – лучший вариант из всех возможных.       – С чего ты взяла?       – Ну, а сам-то, как думаешь? – подмигнула мне мать. – У тебя нет особой харизмы, внешне твёрдый середнячок, не более. Огромного состояния тоже нет. Да и вообще по характеру ты домосед, который лучше целый день проведёт за книгой, чем пойдёт куда-нибудь тусить. По глазам вижу, что понимаешь. И раз так, не губи, пожалуйста, мой самый верный шанс спихнуть тебя на шею другой особе женского пола!       – Ма-а-ам, – возмущённо побулькав, плеснул на довольную собой женщину водой. – Знай, я так сильно тебя люблю, что буду сидеть на твоей шее до самой смерти! Моей! Аха-хах-ха!!!       – Не надейся, я раньше тебя помру, – показав мне язык на прощание, родительница поспешно ретировалась из ванной, закрыв за собой дверь. – И да, вылези, наконец, из ванной и приберись в коридоре. Всё в воде, так ещё и чем-то терпко-сладким пахнет... аж голова немного кружится.       – Очередное змейкино зелье, – утомлённо это сказав, я медленно встал. – Не, всё же хорошо, что не дал себя им обтереть. Не дай боже, ещё подсяду на эти мелузиньи прелести...

***

      Дальнейшие мои действа, до определённого момента, были довольно будничные. Вытер воду, выкинул от греха подальше треснутую склянку с непонятной, но довольно приятно пахнущей бурдой. Теперь осталось только собраться с силами... как моральными, так и физическими, ибо предстояло мне вступить в гнездо порочного искушения, что невзначай обосновалось в комнате моей сестры.       И вот теперь, притаившись у двери, я вслушиваюсь в тишину. Вслушиваюсь, и слышу приглушённые женские всхлипы.       «Она что, и правда, плачет?! – пронеслась в моей голове полная удивления мысль. – Может я действительно перегнул?.. Блин, как-то оно неудобно вышло. Вроде и из-за мелочи, но она мне и блинов напекла перед этим... Чёрт, у неё на меня и компромат есть размером с гору. Если совсем обидится, может и сдать...»       – Кхм, – осторожно постучавшись, со скрипом приоткрыл дверь и, вглядываясь в комнатный полумрак, спросил: – Я войду, если ты не против?       Пусть на дворе и стоял яркий солнечный денёк, окна были тщательно занавешены и закрыты. Диван оказался разобран и застрелен несколькими одеялами, теперь частично смятыми и перемешанными. Именно под ними сейчас и лежала наша невольная приживалка и мой личный геморрой в одном лице.       – Видимо, не против, – окинув ставшую частично незнакомой и чужой комнату равнодушным взглядом, я отметил заставленный многочисленными флаконами и пузырьками письменный стол и осторожно подошёл к дивану. – Понимаю, что, возможно, немного не вовремя, но хочу... извинится.       Из-под одеял раздался тихий всхлип.       – Да, пожалуй, мне не стоило обливать тебя холодной водой, – почесав затылок, начал старательно подбирать слова. – Но и ты меня пойми. Сама же меня перед этим опоила и, грубо говоря, изнасиловала.       – М-м-хи... – приглушённо отозвалось одеялко, а после несильно дёрнулось.       – Не сказал бы, что мне было совсем неприятно... но сам факт, что ты мною так воспользовалась – тоже, мягко говоря, выбешивает! – стараясь всё свести к вине общей, продолжил я разглагольствовать. – Да, мне было приятно, когда ты приготовила мне блинов. И это было довольно мило... но это не значит, что я буду тебе спускать подобного рода выходки, что произошли вчера.       Одеяло дёрнулось сильнее, пошло волнами чуть-ли не по всей поверхности, но, вскоре, подобно морю, успокоилось, увенчавшись очередным, на этот раз более громким и пронзительным всхлипом.       – У нас вообще могут быть очень большие проблемы, – осторожно подойдя ближе, постарался заговорить ласковее, успокаивающее. – Тебя выпнут из страны. Меня в тюрьму посадят. Не думаю, что это желанное для нас обоих развитие событий... так что давай просто пожмём друг-другу руки и обо всём забудем, словно о страшном сне. Ладно?       Ответом мне стал... очередной всхлип, на этот раз имеющий обвинительные нотки.       – Ладно... вчерашнее можем не забывать. Тогда, давай, просто извинимся друг перед другом и в будущем постараемся сосуществовать более... мирно, – вздохнул я, стараясь слишком сильно не идти на попятную. – Не сказал бы, что сильно раскаиваюсь, но... ты была права. Ты, да и другие иные, не виноваты в том, что один пёс оставил мне эти шрамы. Даже забавно, что окончательно это понять... перебороть... удалось только сейчас, – сказав это, осторожно сел на краешек дивана. – Пусть и немного сумбурно, но спасибо тебе за это. Больше я не буду пытаться от тебя избавиться... если сильно наглеть не будешь.       Одеялко затряслось, вспучилось, а после выдало очередной всхлип... кажется, удовлетворённый.       – Рад, что ты со мной согласна, – облегчённо вздохнув, я улыбнулся. – И, раз больше не обижаешься, может, скажешь что-нибудь?       Как не странно, ответом мне было лишь учащённое женское дыхание с примесью хрипотцы. Не громкое, но, сидя почти вплотную, я отчётливо его услышал.       – Мая, я серьёзно вообще-то, – нахмурившись, несильно ткнул в то место, где по моим расчётам должна была находиться голова.       – М-м-хи-и... – снова выдала змейка какой-то странный звук. Одеяло зашуршало громче обычного.       – Мая... – на этот раз раздражённо пробурчав, я схватился за часть одеяла и резко его откинул. – Хватит уже паясничать!       К счастью, с расположением головы я угадал. Но вот что учесть не смог, так это заволочённые странной дымкой полуприкрытые глаза девушки, смотрящие в никуда. А ещё её полностью обнажённую грудь, которую она старательно мяла левой рукой. Правая же, и вовсе, терялась у неё где-то в районе талии.       – Мая. Мая! – стараясь не смотреть лишний раз в сторону волшебных холмов, я помахал ладонью перед лицом девушки. Не добившись никакой реакции, осторожно коснулся ладонью её щеки. – Мая, очнись! Всё в порядке?       Почувствовав прикосновение, девушка на мгновение замерла. Взгляд её стал более осмысленным, но в следующее мгновение, сфокусировались на мне, превратился в две вертикальные щёлочки. Сама же мелузина, громко зашипев, буквально восстала из своего ложа и, не дав мне и шанса сбежать, крепко обняла сначала руками, а после ещё и хвостом с крыльями, буквально затаскивала в своё "гнездо".       Попытки сбежать были пресечены в мгновение ока воистину стальной хваткой змеиного хвоста.       – А-а-а, ма... – попытался я позвать на помощь, но громкие звуки, по-видимому, тоже не очень нравились находящейся в трансе мелузине. Недовольно зашипев, она обняла руками мою голову, лицом уткнув меня в свою мягчайшую часть тела, в которой я начал буквально утопать, словно в омуте.       Сил сопротивляться больше не было, воля тоже по капле начала меня покидать, пока змеиные кольца под довольное шипение своей хозяйки надёжно и плотно фиксировали меня стежок за стежком. Всё ради того, чтобы в итоге мы стали похожи на своеобразный кокон из двух вжатых друг в друга тел. И, словно последний штрих, перевернувшись на спину и расправив перепончатые крылья, Мая накрыла нас ими, словно своеобразным одеялом под моё отчаянное мычание пойманной в коварную ловушку добычи...