Сто королей

      От Ямато Сусуми Ёру ожидала чего угодно. Её мысли блуждали вокруг наркотиков, изнасилования и убийства, и каждой из них Ёру позволяла поселиться в своём сознании и врасти в мозг ледяными корнями страха. Испытывала бы она к Сусуми такое же навязчивый ужас, если бы не услышала предупреждение от себя прежней? Ёру не могла дать на этот вопрос ответа.       Ей было холодно. Собирался дождь. Холодный ветер, доносящий пепел, копоть и гарь, пробирал до костей. Ёру не знала, умела ли раньше сдерживать эмоции. Во всяком случае, сейчас все её затаённые страхи вырывались из её сердца и проявлялись в трясущихся руках, дрожащем голосе и мокром от волнения лбу. Сусуми, после короткого взгляда на неё, глубоко вздохнул и склонил голову.       — Маруяма-тян, нет нужды бояться.       — Неужели? — нервно вздохнула Ёру. — Я потеряла память, состояла в клане отморозков с отвратительной татуировкой, и недавно случился апокалипсис. Чувствую себя абсолютно комфортно.       — Апокалипсис, как ты его называешь, случился не по твоей вине, — он перевёл взгляд на серое небо, глубоко и печально вздохнув. — А по моей.       Ёру смерила его внимательным взглядом. На лице Сусуми не дрогнул ни один мускул, но его исказила тень, из-за чего оно стало одновременно печальным и злым. Не лжёт, поняла Ёру, до боли стиснув зубы. Если человек способен уничтожить целый город и при этом оставаться настолько спокойным и хладнокровным, он не просто опасен. Он — Дьявол.       Приказав себе успокоиться, Ёру проанализировала ситуацию. Прежняя она оставила саму себя наедине с серийным убийцей-психопатом, с одним комплектом одежды и без какой-либо связи с внешним миром. Она не оставила даже перчаток, хотя хорошо знала, что загадочная татуировка приводит людей в ужас. Не важно, что совершила Ёру и чего не могла пережить, нынешняя уже ненавидела её всей душой. И больше всего во всей этой ситуации девушку выводила из себя та полумера, на которую она пошла в прошлом. Если уж ей так хотелось избавиться от страданий, то почему она просто не обратилась к своему королю и не попросила его убить себя? Если он такой жестокий человек, что даже после его смерти символ мандаринового клана внушает людям страх, то он явно мог убить своего человека и не повести при этом бровью.       — Как это вышло? — нахмурилась Ёру. — Кровавый реквием?       — М? — Сусуми, казалось, задумался. Его тёмно-красные глаза казались совсем чёрными от затянувшей их поволоки. — О… нет. Кровавый реквием случился немного раньше.       — И что же это такое? Объяснишь?       — Конечно, — он едва заметно улыбнулся. — В тот самый момент, когда ты перестанешь меня бояться, и у тебя не будет иного выхода, кроме как обратиться ко мне.       — У меня и сейчас нет иного выхода, — Ёру в ярости стиснула зубы. — Если ты не заметил, я ничего не помню, и из личных вещей у меня только сумка.       — Даже нет перчаток, — парень тяжело вздохнул. — Меня это печалит.       — Издеваешься?! — крепко сжав кулаки, Ёру закрыла глаза, приказав себе успокоиться. — Издеваешься? Перчатки — это последнее, о чём нужно думать.       — Не сказал бы. Твой прежний клан нажил себе врагов по всей Японии.       — И один из них — ты?       — Я — третья сторона, — он улыбнулся. — Хочешь знать правду? Я видел в мандариновом клане только выгоду. Вы были невероятно полезны, когда могли убивать одним прикосновением.       Хмурясь, Ёру смотрела на свою татуировку. Ей казалось, что этот символ, чернеющий на её бледной коже, был причиной криков, слёз и ненависти, и нёс с собой такие же чёрные вести, мысли, чувства.       — Мне нужно к моему королю, — твёрдо произнесла Ёру. — Приведи меня к нему.       — Это невозможно, — Сусуми тяжело вздохнул. — Он мёртв.       — Ладно, — Ёру нахмурилась. — Если ты не собираешься помогать, и не можешь отвести меня к королю, то тогда зачем ты здесь?       — Чтобы предупредить, — он на мгновение опустил взгляд. Ёру проследила за его глазами. Сусуми не смотрел на её тело, не обращал на него никакого внимания. Это хорошо. Он не испытывает к ней влечения. — Что ты помнишь о почти чёрном короле?       Ёру посмотрела на Сусуми исподлобья. Она не помнила, какими способностями обладал даже её клан, так что стоило ли у неё спрашивать о почти чёрном короле? И почему он был почти чёрным? В процессе инициации Сланец передумал и решил в последний момент превратить короля в малинового? С каждой секундой Ёру чувствовала, как страх уступает место раздражению. Это плохо. Чрезмерная злость — яркий признак тупости.       — Понятно, — Сусуми вздохнул. — Когда-то его звали Оками Кагеро. Вплоть до того момента, пока он не решил сразиться с одним из трёх императоров. Точнее, с королевской синевой.       Об императорах у Ёру было общее представление. Она помнила, что эти трое были своеобразными посредниками между Дрезденским Сланцем и людьми, что их великие Дамокловы Мечи бросали чёрную тень на крохотные Мечи королей. Их могущество велико, их власть распространяется не только на правительство Японии, за их душевным и физическим состоянием тщательно следят, чтобы в один прекрасный день император падением Меча не стёр Японию с лица планеты, и их подданные сами становятся королями.       Ёру чувствовала к ним жгучую ненависть.       — Бой длился не более двух секунд, — продолжал Сусуми. — Когда же Оками не успокоился, император убил его, но не полностью. У Оками умер мозг, и место пустующего сознания заняла сила. Достаточно великая, чтобы его гордость взлетела до небес, и достаточно опасная, чтобы списать этого человека со счетов.       — Как это связано со мной? — Ёру нахмурилась.       — Либо он очень тебя любит, либо ненавидит, — Сусуми пожал плечами. — В любом случае, он хочет твоей смерти. Когда он будет рядом, ты это поймёшь.       Ёру опустила взгляд, закрыв левой рукой татуировку на правой ладони.       — Ещё Ранмьяку Хибана, — задумчиво проговорил Сусуми. — Если она выжила, конечно же. Это красный король. Полагаю… у неё есть могущественные союзники.       — А у меня?       — А у тебя был я, когда ты была полезна, — он презрительно нахмурился. — А так… только синий король. Мунаката Рейши. Отталкивайся от этого.       Напоследок Сусуми вытащил из кармана плаща женские кружевные перчатки и протянул их Ёру.       — Подарок. В память о старой дружбе, — улыбаясь, проговорил он.       Ёру недоверчиво подняла на него взгляд, опустила его на перчатки и раздражённо выдернула их из руки Сусуми. Вещь была новой, от неё, буквально, пахло новизной. Ткань маскировала татуировку под цветочными узорами и изящными линиями. Перчатки сидели на запястьях, как влитые, и это больше всего напрягало Ёру. Откуда Сусуми знал размер её руки? Это слишком личная информация, знать которую мог только достаточно близкий человек.       — Спасибо, — сквозь зубы процедила Ёру. — Где Мунаката?       — Разве тебе нужно это знать? Тебе достаточно позвонить в синий клан…       Сусуми попрощался с ней, вежливо склонив голову. Он сел в чёрный автомобиль, и пока машина не скрылась за углом, Ёру провожала её задумчивым взглядом. Плевать, что Сусуми психопат, он выдал гораздо больше полезных фактов, нежели Ёру из прошлого. Кагеро и Хибана. Два короля, один из которых овощ, а второй социально активен. Ёру не знала, кого остерегаться больше — непредсказуемого и полумёртвого идиота, рискнувшего атаковать императора, или же одну из шестерых психов, решивших сжечь город.       В любом случае, ей нужна была помощь. Номер Скипетра 4 найти было несложно, всё-таки, это один из отделов полиции. Ёру дождалась ответа после одного длинного гудка.       — Здравствуйте, Скипетр 4. Что у вас произошло? — раздался в динамике смартфона женский голос.       — Меня зовут Маруяма Ёру, — выдохнула девушка, чувствуя себя невероятно глупо. — Я… я не знаю, где нахожусь, у меня амнезия, и мне очень нужен Мунаката Рейши.       Она закрыла глаза, чувствуя, что сгорает от стыда. Она не привыкла просить о помощи — это очевидно. Черты её характера сохранились даже в новой жизни, и после умственного самоубийства Ёру остаётся всё такой же глупой, вспыльчивой, безответственной. Что такое её жизнь на фоне сотен тысяч погибших в Шидзуме? С чего бы ей в такой ситуации надеяться на помощь самого синего короля?       — Принято. Ждите.       Ёру тяжело вздохнула, чувствуя, что готова вот-вот разрыдаться — до того гадко она себя чувствовала. Оставшись одна, на холодном ветру, без памяти, денег и будущего, с двумя могущественными врагами, Ёру чувствовала тошноту. Она ненавидела себя, ненавидела свою беспомощность, ненавидела своё туманное прошлое. Пройдя к главному входу, Ёру устало села на скамейку. В голове была пустота. Мысли сменялись вяло, нехотя, лениво. В глазах туман. Что это? Неужели признаки приближения почти чёрного короля? Нет. Это усталость. Усталость, которая вскоре сменится истерикой.       Ёру ждала, что полиция в синей форме прибудет на мотоциклах, на автомобилях — легковых или бронированных — или хотя бы на велосипеде. Она никак не ожидала услышать шум вертолёта. Проследив за ним, девушка поднялась со скамьи, прекрасно понимая, что её поняли неправильно. Это были не просто излишние меры предосторожности, это было банальное неумение распределять имеющиеся средства — расточительность, от которой Ёру в раздражении стиснула зубы. За ложный вызов ей явно выпишут такой штраф, за который она никогда не расплатится. Или запрут в тюрьме, где её заживо сожжёт Хибана или найдёт Кагеро.       Дверь вертолёта открылась гораздо раньше, чем он успел сесть на пустую парковку у больницы. От его лопастей поднялся такой ветер, что Ёру почувствовала, как ей в кожу врезается мелкая пыль, как платье больно бьёт по ногам, как волосы хлещут по лицу. И из вертолёта, ещё до посадки, сошёл человек в синей форме. Ёру охнула, и этот звук исчез в оглушающем шуме.       Это был высокий мужчина. Он приземлился легко, опустившись на одно колено. Ветер трепал полы его плаща, слепил глаза за стёклами очков, но он, казалось, не обращал внимания ни на это, ни на боль от падения, ни на оглушающий шум. Он стремительно прошёл вперёд, навстречу Ёру. Она не слышала, что он говорит, но видела, как его как его губы двигаются, произнося её имя.       — Мунаката-сан! — воскликнула она, надеясь, что её слышно.       Она не успела договорить своё наскоро придуманное объяснение. Синий король подошёл близко к ней, настолько близко, что это выходило за рамки приличия. Его сильные руки стиснули её в объятиях, его губы с жадностью, отчаянием и болезненной нежностью прильнули к её губам. Сердце Ёру, уставшее и испуганное, в этот момент ожило, затрепетало, возродилось. Дыхание сбилось. Леденящий холод, преследовавший её всё утро, растворился в тепле объятий и жаре поцелуя.       Зажмурившись, Ёру отстранилась. Она не помнила. Не могла вспомнить этого человека, не знала, какие узы их связывают. Но, что более важно, она испытывала к себе слишком сильное отвращение, слишком презирала себя прежнюю, чтобы позволить кому-то себя любить.       — Извини, — произнёс синий король, не выпуская её из объятий. — Я… слишком тороплюсь. Сколько же я искал тебя, Ёру…       — Мунаката-сан, — ответила она. — Мне жаль! Я бы очень хотела вас помнить…       Её последние слова прозвучали слишком громко в мгновенно воцарившейся на территории больницы тишине. Оглушающий шум вертолёта пропал, а вместе с ним и пульс под кожей Ёру. Поднятая пыль мгновенно осела, волосы и одежда перестали хлестать по коже. Дрожа всем телом, Ёру подняла голову.       — П… почти чёрный?       В воздухе над больницей, поглотив вертолёт, зияла чёрная рваная рана.