Сломленная душа.

- Асока, не говори так...- честно сказать, Падме понятия не имела, что же ей делать в такой ситуации. - Не говори, даже не думай. Ты не заслужила смерти. Дай мне просто обработать раны. - женщина положила руку на плечо подростка, девушка немного вздрогнула, когда почувствовала чужое прикосновение. После этого времени было как-то не по себе от чужого внимания, непривычно. Сенатор вздохнула. - Поставь себя на мое место, если бы кто-то вроде младшей сестры сотворил с собой такое, ты бы была взволнована, правда ведь? - Может быть...Но я не общаюсь ни с кем и не могу чувствовать к кому-либо подобное... - Позволь мне помочь тебе, даже невооруженным взглядом видно, что порезы раздражены. Нужно обработать их. - сенатор не могла позволить девочке разгуливать с ранами такого состояния. - Но, Падме...- вновь Асока искала оправдание. Она не хотела, что бы Падме видела результат ее "стараний", ей было стыдно, возможно, тогда бы и сенаторша перестала общаться с ней. - Пожалуйста. - она взяла девочку за руку, немного поглаживая, дабы успокоить. Падме смотрела прямо в глаза тогруте, ее карие очи излучали лишь заботу и любовь, как и всегда прежде. Такой взгляд кого-угодно заставит заставит поверить ее словам. - Хорошо... Только быстро. - было неприятно показывать другу свои руки. Девушке было очень стыдно перед женщиной за свой поступок. Сенатор не заметила тяжелый вздох тогруты. Падме заботилась о ней, как о дочери, Асока относилась в такие моменты к ней, как к матери, которой у нее никогда не было, поэтому она очень сильно и доверяла ей. Падаван аккуратно, чтобы не размазать по коже кровь, просочившуюся из более глубоких порезов, закатала один рукав. Брюнетка , казалось, вздрогнула немного при виде изувеченных рук еще совсем молодой девушки. На сей раз она могла должным образом разглядеть раны, все было намного хуже, чем она предполагала. Все, самые большие и самые маленькие порезы, были покрасневшими, из них местами даже вытекала желтоватая жидкость "Они определенно заражены..." Чистой тряпочкой, стараясь не причинить боль, Падме протерла руку и смыла капельки крови. Руки девушки горели огнем, это чувствовалось даже через ткань. Очевидно, что делая надрезы, Асоку совершенно не беспокоило возможное попадание инфекции, к счастью она обошлась небольшой заразой, которою Падме старалась сейчас же устранить. Пока женщина обрабатывала их специальным лекарством, падаван даже не вздрогнула, хотя в таком состоянии это должно было быть больно. - Больно было? - сенатор посмотрела на девушку сочувственным взглядом. - Имеешь ввиду, когда я делала их? - спросила Асока, помогая Падме прижимать бакту свободной рукой. - И тогда, и сейчас. - ответила женщина, съежившись, когда увидела один из самых больших порезов, который явно нуждался в наложении швов, но она не смогла бы затащить Асоку к доктору, поэтому нужно было обойтись без этого. Женщину уже начало подташнивать, хотя она даже еще не бралась за вторую руку. - Ну... Да, было больно, но из-за голосов это было практически незаметно. - она указала пальцем на голову. - Все растворяется, но когда я прекращаю это делать, они начинают ужасно жечь, вот это действительно ужасно. - ответила девушка стиснув зубы, когда очередная ранка была очищена от микробов. - Ты их даже не промывала, да? - Практически нет, только смывала кровь и все... Я думала, что они сами заживут рано или поздно, но почему-то процесс не двигается вперед... - Асока прикусила губу и стыдливо уставилась в пол. - Могу сказать лишь, что не заживают они лишь от того, что здесь нужно накладывать швы. Плюс, они заражены, приготовься к тому, что лечение будет болезненным. - женщина ответила печально, понимая, что рубцы от этих ран останутся навсегда. Ведь Асока так молода и красива, но теперь отголоски прошлого в виде этих шрамов будут преследовать ее всю жизнь... - Я знаю... - посмотрев на свою руку, вздохнула девушка. - Просто тогда мне было не до этого. Прости, Падме, мне стыдно, что я доставляю тебе такие неудобства. - падаван устремила взгляд в пол. - Все в порядке, не волнуйся об этом. Просто не могу представить тебя, красивой молодой девушкой, ходящей с ужасными отметинами на руках. А если твой ребенок спросит у тебя причину появления этого? - Ты же знаешь, я джедай и никогда не смогу иметь детей и семью. - падаван пожала плечами. - Даже если так, кому бы нужна была?... - Не говори так. Уверена, если бы ты была обычной девочкой-подростком, то не могла бы отвязаться от ухажеров. В любом случае, я, Энакин, Оби-ван и твои друзья-клоны всегда будем рядом, мы твоя семья. - Все клоны ненавидят меня теперь, Падме. - не поднимая глаз от пола, Асока вздрогнула, когда картины прошлого пронеслись перед глазами : мертвые, еще теплые тела, алая кровь везде, это было ужасно. Падме прикусила губу, забыв о сказанном Асокой ранее. - А Лакс и все твои прежние друзья? - прекрасно понимая, что ничего смешного нет, падаван все же засмеялась. - И что бы они подумали? "О, это Асока, тот фрик, режущий себе руки, когда ей плохо" ? - Асока... - девушка быстро отошла от сенатора, почуяв, что гнев начинает закипать в ней. - Но ведь это так, правда же? Посмотри на меня, да я не в себе! - девушка уже и не замечала, что кричит в истерике. - Я неудачница, всегда такой была. Я должна быть сильной, меня учили этому всю мою жизнь, но нет, я слишком слаба! Я не достойна быть джедаем! Посмотри на все мои неудачи, на все, что я могу натворить за всего один день! Я - убийца, из-за меня гибнет столько людей! - девушка потерла лоб, нет, нельзя разреветься прямо сейчас, только не сейчас. Последние две недели она только и делала, что рыдала в подушку. - Спасибо, я ценю твою помощь, но у меня все под контролем. - Под контролем !? - вспылила Падме. - Асока, посмотри на свое отражение в зеркале и скажи, что с тобой все в порядке! Это же смешно! Тебе нужна помощь, поддержка, от меня или кого-то другого. Зайдя слишком далеко со своей новой пристрастностью, ты можешь просто потерять много крови и умереть! У тебя все совсем не под контролем, Асока Тано, и я сейчас же поставлю твоего учителя в известность, он с эт.. - Нет! - Асока остановила сенатора, уже взявшую в руки коммуникатор, чтобы вызвать ее учителя. - Нет, Падме, не надо, он... Ему нельзя знать! Не говори ему, я сделаю, что угодно, но не рассказывай ему! Он... Не надо.. Он..Он откажется от меня! Он уже и так разочарован во мне, я..я просто не знаю, что будет, если он узнает... - Асока вновь была на грани слез, она уверена была, что он откажется от ее обучения, когда прознает правду. - Асока, он твой учитель и твой опекун! Он обязан знать, когда с тобой что-то не так. - возразила Падме, ведь Энакин действительно имеет право знать, она же все-таки его падаван! Девчушка была ему словно сестра или даже дочь. За года, проведенные вместе, они полюбили друг друга и научились доверять. Мастер и падаван очень близки друг с другом, по крайней мере были до этого момента. В любом случае, его работа - это обучить и защитить ее. - Падме, ты не понимаешь! Он очень рассержен на меня, он лишь возненавидит меня еще больше, если узнает... Нельзя. Ему нельзя знать... У него уже слишком много на плечах, и он знает обо всех моих глупых, жалостных проблемах, и это лишь больше злит его. Он не должен знать... - умоляла Асока, появилась даже мысли упасти в колени и начать умолять. - Асока, я поставлю его в известность сейчас же. - заявила сенаторша, она была абсолютно права, просто это девочка не хотела верить во все сказанное. - Нет, ни в коем случае! - Асока бормотала, нервно меря шагами комнату. - Кто бы волновался обо мне, о той, кто убил сотни клонов!? Глупая, жалкая неудачница... Нет, он не узнает. Только если я или ты скажем ему, но этого не произойдет, нет... - Почему ты просто не поговоришь с ним об этом? - Падме, - у девушки началась настоящая истерика. - Его не было рядом со мной уже две недели, он даже не пытался заговорить со мной. Я уже столько раз извинялась, но ему все равно, он не хочет даже видеть меня. Какой смысл пытаться заговорить с ним, если все попытки проваливаются? - Я тебе не верю, Энакин всегда заботился о тебе! - вскрикнула Падме, в ответ на заявления тогруты. - Уж поверь, если бы он или кто-то другой интересовался и им не было бы все равно, то хоть раз за две недели ко мне бы зашли и просто спросили "Как дела?", но никто не пришел, а знаешь почему? Потому что всем плевать и учителю тоже. Он прекрасно знает, что я день и ночь сижу за стенкой, но его это не волнует. - Асока схватила свой плащ со стула. Она была сыта по горло этим спором, дойдя до двери и поддавшись порыву гнева, она бросила через плечо. - Ты пожалеешь, если кто-нибудь узнает... - дверь громко захлопнулась, оставив сенатора одну со своими мыслями в голове. Падме не могла сдвинуться с места от шока. Асока угрожала ей. Сенатор готова была поклясться, что в глазах падавана загорелись желтые огоньки, это было ужасно. Женщина не хотела верить тому, что видела. Она верила, что Асока все еще та же милая счастливая девочка. Падме пыталась уверить себя, что Асока так поступила только из-за стресса, напряжения и нехватки должного сна, так же она задумалась, могла ли она еще где-нибудь повредить себя? На шее? На пояснице? Какая-то часть ее внутреннего "я" говорила, что это причина не в этом. Девушка так много времени провела одна, ненавидя себя. Возможно она уже начала понемногу сходить с ума. Определенно нужно было поговорить с Энакином. Но что если слова Асоки - не пустые угрозы? Что она могла сделать ей? Падме понимала, что эта девочка воевала на войне и вполне способна на убийство. В свои шестнадцать-семнадцать лет, она была уже заслуженным воином, который способен убить и не только световым мечом... В сердце затаился страх, но женщина продолжала верить, что где-то внутри этого существа все еще живет та самая Асока, которую она знает и любит. ___________________________________________ Придя домой, Асока села на кровать и уткнулась головой в холодную стену. Как она могла так поступить? Она угрожала сенатору с Набу! Теперь она точно все расскажет Энакину или того хуже - полиции. Какой же она была глупой. "Не удивительно, что Скайуокер с самого первого дня желал избавиться от тебя. Ты лишь вызываешь жалость. Такая ученица, как ты, никому не нужна! К счастью, Энакина здесь не было, но , возможно, он скоро появится, как только Падме сообщит ему. О чем только она думала!? Гнев, ярость вспыхнули и вскоре все : стулья, лампы, ящики, одежда, было разбросано по всей комнате. Она потеряла контроль над эмоциями и чувствами. "Определенно схожу с ума" Все стеклянные вещи валялись на полу, с громом разбитые на сотни кусочков. Вся ее жизнь катилась под откос, это уже невозможно терпеть. С тяжким дыханием он оглядела то, во что превратилась ее комната. Там был сплошной бардак, как и ее жизнь. Но ее взор притянул маленький ножик, лежащий на земле, видно он выпал из ящика... Не раздумывая, она наклонилась и подняла его. Она была слишком сердита. Из-за чего? Да из-за всего. Из-за себя, Падме, Энакина, клонов, из-за всех. Как могла Падме лезть не в свое дело? Как Энакин мог так поступить с ней, даже после всего, что она натворила? Но главным образом на себя, как она позволила всему этому произойти? Асока знала, что гнев - это не путь джедая. Она не должна была злиться, но не могла подавить свою ярость. В каком-то отношении она даже позволила Темной Стороне захватить ее, но ей было уже все равно. Спрятав ножик в кармане своего плаща, падван открыла дверь, попав в комнату Энакина. Счастливые воспоминания заполнили ее разум. Девушка попробовала избавиться от навязчивых мыслей, тряхнув головой. От того, что уже не вернуть становилось лишь хуже. Как же все быстро может измениться... Подавив воспоминания, она тяжело вздохнула. Нужно было уходить, не убежать, а просто выйти на свежий воздух, чтобы проветрить мысли, все равно никто не заметит ее отсутствия. Проверив карманы на наличие ключей от спидера, девушка вышла из квартиры, пряча лицо под своим капюшоном. Пара фокусов с Силой, которым научил ее учитель, и никто не сможет почувствовать ее отрицательные мысли. Ничто уже не будет по-прежнему : Падме знает о ее порезах, Энакин никогда не простит ее, никто не станет доверять ей, клоны перестанут уважать ее, убившую сотню их братьев. "Даже магистру Пло будет все равно..." Она - Асока Тано и у нее нет никакого социального статуса. Всю свою жизнь, девушка лишь хотела значить хоть что-то, по-началу никто в нее не верил, он так хотела это исправить... Но сейчас она нуждается лишь в прощении за все, что она натворила по отношению к тем, кого любила всей душой... __________________________________________ Потирая свои уставшие глаза, Энакин вздохнул и направился в свою квартиру в храме. Наконец-то он вернулся со своей утомительной миссии, пусть и поздно ночью, когда юнлинги и падаваны уже крепко спят, как и ,вероятно, Асока. Скайуокер вздрогнул при мысли, что не разговаривал с ученицей уже почти три недели, не видел ее рядом, только раз, когда надев плащ и устремив взгляд в землю, она куда-то направилась из квартиры. Он просто не мог заставить себя поговорить с нею, боясь вновь начать огрызаться и того хуже обидеть сильней. Рыцарь понимал, что рано или поздно должен будет простить ее, но просто не мог. Она не подчинилась ему, в результате чего она подвела целую Республику и сгубила сотни жизней. При этой мысли он почувствовал себя действительно ужасным учителем. После долгого раздумья, он пришел к выводу, что пора бы уже простить девочку. Даже несмотря на то, что он был сердит и разочарован, но ведь она заслужила второго шанса? Конечно, он все еще продолжал любить ее и волноваться о ней, она ведь его Шпилька, и он всегда хотел знать как она, хорошо или плохо. Все говорили, что давно не видели ее и редко замечали в столовой, а когда была там, то практически ничего не ела. Придя в свою комнату, Энакин оставил вещи на кровати, а затем направился и встал прямо напротив комнаты тогруты, после всех тех дней, что он не видел ее. Вероятно она спит, но он просто хотел увидеть ее и удостовериться, что с ней все в порядке. Он помнил, когда она мучилась от кошмаров и не спала долгими ночами, такое бывает среди подростков. С помощью силы он открыл дверь и ужаснулся : везде был сплошной бардак, все было либо разбито, либо валялось на полу. Асоки не было там, он даже не мог ощутить ее в Силе. Возможно ее похитили, хотя это исключено, ведь храм слишком хорошо защищается, чтобы какой-то жалкий наемник смог пробраться сюда. Это было просто невозможно. Был только один верный вариант - она сбежала. И он убьет ее, когда разыщет.