— Вы что-то вспомнили? — повторила целительница. — Кто ударил вас по голове? Откуда синяки на вашем теле?
Азула вздрогнула. Покачала головой, скривилась — боль в разбитом бумерангом виске всё ещё отдавалась при малейшем движении. Приложила руку к разбитой о камень грудь — травме полученной при взрыве, там, в лесу, когда встретила своего «Великана». Ожоги от собственной молнии внутри, перенаправленной братом, и отраженной лишь частично — это не облегчало её состояния. Но было больно там у сердца не только физически. Говорят, где-то здесь прячется Душа. И что болело больше, не известно. Синяки отцветали, меняя свои оттенки от грязно-фиолетового до оливково-желтого.
Ей дали ещё немного времени побыть в священных водах источника.
«Что ты будешь делать дальше?» — голос матери, единственный из преследовавших её отныне, снова прозвучал в голове. После случая в Хира’а, после побега через лес Долины Забвения, она поклялась сдерживать себя, как бы тяжело ей ни было выносить это невыносимое напоминание об Урсе. О своей испорченной Судьбе. О потерянном Троне. О позорном Агни-Кай.
«Во всем виновата мать! И Зу-зу!» — чертыхнулась Азула.
И она думала, как добравшись до дворца, скрываясь по тайным переходам, что имел неосторожность показать ей отец ещё в раннем детстве, выкрадет старое письмо Урсы и откроет миру правду о рождении всеми любимого наследного принца. Тогда все они — члены её якобы «Семьи» — отправятся в изгнание. Нет, лучше в камеру внутри Кипящей Скалы, а она займет законный трон!
Отца освобождать не собиралась, хотя его именем можно было бы воспользоваться для манипулирования, добиться расположения бывших генералов и чиновников. Сейчас как нельзя важно заручиться их поддержкой.
— Почему одежда была в крови, когда мы нашли вас? — снова голос прозвучал сверху, оттуда из отверстия в потолке свода, куда тянулись цепи, удерживающие её тело у поверхности воды подземного источника.
Целительницу все окликали «Великодушная Ма», но было ли это её настоящим именем?
Великодушная Ма каждый день осматривала её, обдавая теплыми язычками пламени на тонкой руке, прикладывала и втирала целебные мази, покачивая густой белоснежно-седой шевелюрой с одной темной прядкой у самого лба. Только эта седина выдавала возраст женщины, иначе Азула бы сочла её ровесницей матери. Так молодо было её лицо. Хорошая целительница и должна выглядеть так. Здоровой и моложавой. Уверенной и спокойной. Та, в отличии от Урсы, неспешно и ласково прикасалась к ней, одаривая теплом янтарно-зеленоватых глаз, меняя влажные полотенца на пламенном от температуры лбу, терпеливо поила отварами и целебными чаями. Азуле было не жаль усилий целительницы, не жаль её искреннего рвения помочь ей, и она продолжала лгать, что не помнит своего имени.
Едва грохочущие цепи подняли сеть к отверстию в полу святилища, женщина протянула ей руку:
— Ты самая странная из наших пациентов, возможно, тебе потребуется ещё одно омовение?
Монахи подхватили ослабевшее мокрое тело и потянули вверх, ставя Азулу на ноги, закутывая в теплый плед.
В этот раз никто не ждал очереди. Азула была последней пациенткой и на данный момент единственной. Остальных, исцелившихся, уже отправили в южную часть Храма. А там по разговорам, и условия жизни были жестче, и охрана монахов более многочисленная.
Выискивая время среди целебных процедур для попытки побега, Азула не раз пересеклась с Зирин. Девушка идеально подходила на роль новой «подружки». Сильна, вынослива, со вздорным характером, но вполне управляема. Только теперь нужно было «спасти» девушку, прежде чем использовать. Замотивировать так, чтобы с крючка не сорвалась. Нужен был коварный план. Всё было бы куда проще, будь с ней Тай Ли или Мэй, которые идеально подходили на роль пешек в игре, её личных шпионов, подсобных рабочих, но теперь Азуле приходилось действовать самой, в одиночку.
А одиночества она не переносила…
Да и кто-то должен был грести на лодке. До ближайшего берега ведь приличное расстояние. Принцесса посмотрела на свои белые ручки, нежные ладони, мягкие распухшие от воды подушечки пальцев. На теперь некрашеные, но уже по-звериному длинные ногти.
«Совершенно не идеальные!» — мысленно выругалась она. — «Нужно заняться ими!»
— Так как зовут тебя? — снова спросила Великодушная Ма.
И самое необходимое, что ей нужно было сейчас — время. Время, пока о ней заботились. Кормили, поили, лечили. Но тянуть с этим, видимо, слишком не стоило. Ради большого блага — маленькая ложь.
— Тай… Мей… — прошептала она первое, что взбрело в голову. Имена подруг. И затем зачем-то добавила. — Почти как прабабушку…
Вышло вполне убедительно. А мысль, что в этом была капелька правды, её позабавила. Та Мин была женой Аватара Року, и её прабабушкой.
— Почти? А как звали прабабушку? — переспросила Ма, укладывая Азулу на длинный стол.
— Та Мин, — честно призналась Азула и в следующее мгновение пожалела об этом.
— Та Мин… — задумчиво повторила целительница, словно перебирая какие-то имена в памяти.
«Но не должно, же быть это пресловутое имя таким редким! Не в единственном же числе!» — мысленно взмолилась принцесса, закатывая глаза к странному столбчато-каменистому потолку.
— Когда-то я знала Жинзука… — пробормотала женщина. Он был судьей, а его жена превосходным травником-целителем … и моим Учителем!
«Прямо в цель!» — Азула мысленно дала себе по лбу.
«Только не эта параллель Та Мин — Рина — Жинзук! Как можно было так попасть впросак? Маленькая правда способна испортить большую ложь, ровно на столько так же, как добавить ей значимости!»
— Моего деда звали иначе… И вообще он бросил нас. Бабушке пришлось одной воспитывать моего отца… — небрежно растягивая фразы, заявила принцесса как можно увереннее.
Руки целительницы, облизываемые язычками оранжевого пламени, замерли над животом Азулы. Пробежали снова и снова. Замерли чуть выше лобка.
— Тай Мей… ты беременна. Ты помнишь кто отец ребёнка?
— Ли… — выдала она самое распространенное имя. Слова целительницы её шокировали.
— Это был тот насильник, что изувечил тебя?
Азула отстранённо молчала.
«Беременна?! Всего один раз… Как такое было возможным?»
Она никогда не думала, что будет вот так.
«Только не сейчас! Зачем? Почему именно со мной? Проклятая Судьба! Все этот Великан!»
Азула едва не слышала звук разбиваемого стекла. Так рушились её почти идеальные планы.
Ей всегда не доставало идеальности!
***
«Не надо, Маленькая Леди» — снова шептали в её губы, губы Великана тогда. И стоило послушаться. Но Азула не любила повиноваться. Она любила, когда повиновались ей.
«Не надо, Маленькая Леди» — снова шептали ей на ухо губы Великана тогда, когда они отплыли на лодке от берега. Но теперь ему некуда было деваться. И он безуспешно прятал глаза, когда она начала стягивать с себя одежду.
Провела рукой по его мощным мускулам, на руке с крепко перехваченным веслом. Схватила монаха за шершавый подбородок, разворачивая его лицо на себя. Он удостоин чести смотреть на неё. Принцессу!
Обнажила грудь. Но мужчина смотрел как-то странно. Не как на совершенство женственной красоты и грации. А…
И тогда она впервые увидела свои синяки. Посиневшие ребра, припухшую грудь. Вспоротую острым краем камня ранку и засохшие русла кровоподтёков.
Прикусила губу и закинув характерным движением локон за ухо, прошипела ему на ухо: «Это все из-за тебя!»
— Простите… — прошептал снова.
— Никогда… — был ему ответ. Бросилась в море. И пучина накрыла её с головой. Это было в её стиле, но вода никогда не была дружественной ей стихией.
Отплёвываясь от солёной воды и бессмысленно молотя руками по воде, Азула осознала в очередной раз, что никогда не была отличной пловчихой. Стоило об этом помнить ещё после того, как когда-то Айро сбросил её с корабля. Ведь охрана тогда едва выловила её. Этот очередной позорный момент! Правда, тогда она и научилась плавать. Может её, как и брата, преодоление препятствий делало ещё сильнее? Только научиться плавать и чувствовать себя на воде уверенно — это две разные вещи. До идеала ей далеко. И это её всегда расстраивало.
Потому и как в тот раз, вода зыбко стискивая легкие в объятия, утягивая на дно, отказывалась повиноваься сильнейшему магу Огня. Великан безуспешно кидал ей веревку и протягивал весло.
Вот прыгнул бы за ней и было бы весело! Хотя как бы он плавал с металлическими протезами? Паника на лице сильного мужчины — это ещё больше позабавило её.
— Поцелуй и всё пройдет… — хихикнула ему в ухо, когда он всё же смог втащить её на борт, цепляясь протезами за едва не перевернувшуюся лодку. Коснулась розовым соском его губ. Его томный вгляд вожделения, то как он облизал губу и жадно сглотнул. Его реакция снова позабавила её. Он явно хотел её, борясь с собой и возложенными запретами.
— Поцеловать? Как я могу, Маленькая Леди? Я не умею … и давал обет.
Нарушать правила, вот что она любила больше всего.
— А я научу тебя, Глупенький Монашек! — дерзко улыбнулась она своей новой большой игрушке.
Принцесса склонилась и сделала самое невероятное в своей жизни — стала целовать его волосатую грудь. Это было забавно. Влажные от пота волоски щекотали губы и этот терпкий солоноватый вкус…
Он вздрагивал всем телом, поигрывая развитыми грудными мышцами и пятился назад, пока не уперся в самый край лодки. Шептал: «Не надо, Маленькая Леди».
Братику Зу-Зу тоже её игры, видимо, казались если не безумными, то слегка шальными. Даже когда это были безобидные шалости с поджиганием чего-либо. Даже когда другим игроком оказывалась одна из её подружек, он злился на сестру. Он отказывался играть и гнал её прочь.
Но очевидно Великану нравились её игры и ласки. И упругий холм выросший промеж его ног подтверждал её догадки. Тогда она сделала то, что для принцессы было совершенно не позволительно.
Стянув с него одежду, она стала разглядывать его мужское достоинство. А потом она сделала шаг, после которого не было пути назад. Азула обвела языком вокруг нефритового стержня, и под страдальческий вой Великана, слизнула ароматную капельку.
Она не знала с кем игралась… И что можно доиграться…
***
Сейчас Принцесса Азула стояла на краю крыши монастыря и делала последний шаг невозврата.
Спрыгнуть, чтобы погубить нерожденное дитя. В самом зачатке. Пока оно не испортило ей жизнь. И фигуру. Окончательно не погубило её планы.
Когда Ма спрашивала её, как она планирует назвать ребёнка, лишь улыбалась. Сейчас же, когда никто не видел её, и не перед кем было лгать и притворятся, Азула прошептала: «У тебя никогда не будет имени»…
