***
Огонь, горящий на ладони магессы, послушно скользнул к фитилю фонаря и зажёг его. Ей ни к чему лишний раз тратить энергию и выдавать себя синим пламенем. Оранжевый дрожащий свет выхватывал из темноты очертания камней, составляющих стены, потолок и дальняя часть коридора терялись в темноте. Коридор строили изначально гигантским, как и всё остальное во дворце Хозяина Огня. Но потом широкие проходы загородили, превратив в своеобразный лабиринт кладовок. Они минули их уже не один десяток. Азула отмечала про себя, что ей с «сестричками» это было на руку. Этих кладовок, набитых припасами, хватит надолго, раз уж они решили здесь обосноваться. Девицам стоило дать новое задание и занять чем-то их умы. Но пусть немного насладятся отпуском и придут в себя. Сейчас они обеспечены всем как никогда. Лишь бы не сновали здесь и не высовывали свои любопытные носы наружу. Аанг мельком тоже взглянул на полки, где хранилась всякая снедь. Его глаза были завязаны собственным поясом, как и хотела принцесса Огня. Но его ступни были босыми, давая ему больше возможности для сейсмозрения. «Спасибо, Тоф!» — поблагодарил он мысленно свою юную учительницу магии Земли. Сейчас принцесса ничего не заподозрила, ведь уже при их встрече он был разут. А начни он снимать обувь специально, мог бы вызвать её подозрения! Девушка слишком проницательна. Она была таковой всегда. Сколько он её помнил. Аанг понимал, подвалы наверняка были предназначены не только для хранения припасов, тут должны были располагаться и другие помещения, и, возможно, оружие или лаборатории. Но втянутый ноздрями воздух рассказал ему лишь о том, что, если они и есть, то не в этом крыле точно. Принцесса вела его, а он старался запомнить и мысленно рисовал карту. Однако она шла слишком бодро, явно торопясь и стараясь не попасться кому-то на глаза. Его чувствительные к любым запахам ноздри, словно у ищейки, нащупывали и отсортировывали потоки воздуха с различными ароматами, пока не выследили следы женских духов. «Лишь бы не чихнуть! Разнесу тут всё!» — подумал Воздушный Кочевник, прикрывая нос рукой. Он заметил, что поток с этим запахом уходил направо, Азула же повела его налево. Коридор заканчивался крутой лестницей. Девушка легко пробежала по ступенькам, но потом вернулась за ним и, крепко ухватив за руку, подставила своё плечо, потому как он состроил вид незрячего и стал шарить по стенам. Идти под ручку с принцессой было куда приятнее. Он старался не улыбаться, чтобы не выдать себя. Аанг прислушивался к звукам, уловив далекий перестук капель. Сделал вид, что первая ступенька далась тяжело, вторая легче, потом он приноровился прыгать аккуратнее, не думая о том, как будет подниматься назад. Простая лестница для хозяйственных нужд, винтовая, без перил; если смотреть сверху, будет похоже на глаз, которым таращится подвальная темнота. Круг света скользил по стенам, едва заметно разделённый трещиной в стекле фонаря. Вскоре они уже почти бежали попадая в такт друг друга. Это было даже весело. — А ты хорошо ориентируешься… — заметила принцесса. — Даже слишком! — Просто все ступени одинаковые и я уже разучил это па. Я говорил, что знаю все танцы всех народов? — постарался он скрыть свою ложь за бравадой. — Читала, что сто лет назад у нас не запрещали танцы. — А ты куда начитанней Зуко. Люблю умных девушек, — отозвался комплиментом кочевник. На сто одиннадцатой ступеньке он подвернул ногу и грохнулся, ободрав о безжалостный камень ладони и колени. Фонарь отлетел, громыхнул ступенькой ниже, перевернулся, мазнув светом по глазам, и провалился вниз. Внизу звякнуло стекло. Накатила тьма, которая только и ждала этого момента. Аанг прислушался, но слышал только своё дыхание и принцессы. — Ксо яро! — выругалась Азула и зажгла синее пламя. — А ты точно хороший танцор? — Надеюсь, получше, чем актер и художник. Возможно, я преуспел бы в этом больше, не будь я Аватаром. У остальных монахов был более свободный график и возможности для самореализации. У меня же тренировки и лекции с раннего утра до поздней ночи. Готовили к войне. Азула понимала его. У неё самой почти не было детства, тренировки и пансион в Академии Огня, где из неё выковывали лучшего воина, делали живым оружием. Он мониторил поверхность сейсмозрением, полагаясь теперь лишь на магию земли. Пришлось пожертвовать всеми остальными магиями стихий. Перестук капель воды остался наверху, слабая искорка света тлела внизу, но до неё ещё нужно было добраться. Любопытство пока ещё побеждало боль и усталость. Аанг двинулся дальше. Если здесь и были склады с оружием, то наверняка именно на этом этаже. Ноздри щипал запах сажи, пороха и смазки. Здесь было не так прохладно, похоже, что они уже глубоко под землёй, где ещё удерживалось вулканическое тепло. Аанг шел за руку с магессой по коридору до конца туннеля. Направление было обратным тому, в котором он шёл выше, значит, эта часть подземелий находилась под западной стеной дворца, а лестница была продолжением фундамента башни. Значит, где-то наружу должен вести и другой выход… Но запасной лестницы не предусмотрели. Он мог исправить это своей магией Земли. Идти было ещё больно, хотя ушибся он не так сильно, как мог бы. Повезло. Он опирался рукой о стену, когда различил какой-то звук. Аанг остановился. Его уши были особенно чувствительны к звукам, потому как это был один из подвидов его родной магии. Он прислушался. Это были не те одинокие капли, которые он слышал наверху, а полноценный шум, как будто за стеной текла река. В этот шум врезались звонкие ноты — значит, не только текло, но и капало, и совсем близко. Азула осветила меж тем стену, пошарила по ней и наконец нашла щель, похожую на крысиный лаз. Почти в самом углу — неудивительно, что он сразу её не заметил. Нора кротовой мыши, и в эту нору можно было пробраться рукой и нащупать механизм. Не было странным, что огневики мало использовали пороховые замки, как в его Храме. Ведь надо было их постоянно перезаряжать. Механизмы с шестеренками и металлическими пластинами, выгибающимися при нагреве, были эффективней и безопасней. Когда потайной лаз открылся, он протиснулся в щель вслед за ней, почти не думая о том, что делает. Обратный путь он запомнил, заблудиться здесь ему не грозило. В лицо брызнули неожиданно ледяные капли, Аанг отшатнулся. Край повязки сполз с глаз, но девушка к счастью шла не оборачиваясь. Совсем недалеко от лаза сверкал небольшой водопад, прозрачные струи дрожали в слабом свете. На всякий случай он натянул повязку на место. Азула была спокойна. Воды в лагере хватало и без этого. Горный родник, пробившийся в вулканических породах, пах соответствующе — ноздри свербели от серы. Разбиваясь о камни и скупо блестя, струи скрывались между камней. Едва не угодив под них, Аанг с помощью вибраций рассмотрел то место в скале, откуда текла вода, а потом, осторожно наступая на макушки больших камней, попытался проследить, куда она уходит. Это могло пригодиться. Подземный ручей, уверенно пробивший себе русло, в случае чего послужил бы путеводной нитью, достаточно идти на шум воды. Однако по мере того, как кочевник удалялся от входа, журчание между камней становилось всё тише, а сам ручей всё незаметнее. Вскоре остались только камни с дрожащими на них каплями влаги: вода ушла глубже в землю. Ноги ступали по сухой поверхности. — Вот мы и на месте… — пропела магесса. Аватар сдернул повязку с глаз. Потёр затекшие веки. Он посветил вокруг зажженным на своей руке оранжевым пламенем и едва не ахнул от неожиданности. С разочарованием отметил, что, следя за тем, куда приведёт ручей, он и не заметил, как вышел в самые настоящие пещеры. Луч света выхватывал огромные столбы сталактитов и сталагмитов, которые терялись под потолком. Каждый из них едва заметно поблескивал. Тем не мене пещера напоминала древний Храм. Изваяние гигантского Льва-черепахи подтверждало догадку. Аанг ожидал увидеть поверхность меж сталактитов сплошь усыпанной сундуками с золотом, горами драгоценных камней, ювелирных украшений, ценных свитков магии. Но то, что он там увидел было куда поразительнее. На стенах висели скелеты драконов, представляющие из себя гигантские длинные ряды позвонков, заканчивающиеся на одном конце шипастым острием хвоста, а с другой стороны массивным рогатым черепом. Темные впадины глазниц, казалось, фосфоресцировали в полутьме, освещаемые синим огнём Азулы. Челюсть у драконов была массивная и снабжена прочнейшими зубами. Аанг помнил из рассказов учителей, что дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие куски добычи. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать её целыми кусками. Дракон имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность — он может есть как мясную, так и растительную пищу. Зубы дракона чрезвычайно острые и иногда — ядовитые. Его укус может отравить героя, который борется с драконом. Зубы побежденных драконов могли использоваться как клинки кинжалов. Стоило признать, что даже после смерти чудовища внушали трепет. Но Аанг относился к ним с любовью, как и ко всем животным. Помнится, на его счету были даже несколько спасенных яиц. Он вернул их драконихе. Тем не менее это не отменяло того факта, что именно благодаря исчезновению Аанга из жизни планеты на сотню лет — эти исполинские огнедышащие животные были практически уничтожены народом Огня как вид. Ему стало неописуемо тошно от этого осознания. Войдя в следующую пещеру, располагавшуюся каскадом, он обнаружил в ней множество человеческих скелетов, лежащих на полу, прислоненных у стен, даже подвешенных к стенам и потолку. То, что он увидел, повергло его в оцепенение. Луч выхватывал часть одного из скелетов, находившихся в пещере одного за другим. Его изумило то обстоятельство, что грудные клетки и черепа мертвецов были проломлены. «Маг воздуха жив и непобедим, пока дышит…» — звучало эхом в его голове слова любимого учителя. Достаточно было поверхностного взгляда на скелеты, чтобы убедиться, что перед ним его родной народ. Ведь их тут же узнал по обрывкам одежды, дикий шёлк сохранился лучше всего. Он видел останки молодых монахов и монашек в шелковых нарядах для танца и не только. Мысль о том, что Азула взяла своё неглиже здесь, вызвала тошноту, Аанг уже начал сердиться на себя за неуёмное любопытство. Самоуверенность испарилась, мгновенно выкипев на оголенных нервах, и спокойствие исчезло тоже, и уважение к себе; от прежнего душевного строя не осталось ничего. Ноги подкосились, едва он разглядел изувеченные останки своих соплеменников. Еще немного и он бы вошёл в Состояние Аватара и разнес бы всё здесь точно. Он не знал, что его сдерживало. Он не мог выказать свою слабость перед ней. Перед принцессой нации, устроившей этот геноцид! Не перед своей убийцей! Он мог позволить себе выпустить эмоции перед Катарой, Соккой, даже перед Зуко. Но не перед Азулой. Он не заплачет, не позволит себе сорваться в Состояние. Хотя нервы его уже давно на пределе. Надо взять себя в руки, он видел уже и прежде, то что осталось от его нации. Видел останки любимого учителя Гьяцо, совета старейшин из своего родного Южного храма и из ещё одного мужского Северного, монашек из Западного… Стерпит и юных кочевников из Восточного, только заключивших союз влюбленных и готовящихся к продолжению рода, беременных и…маленьких детей. Смотреть на миниатюрные изувеченные скелеты маленьких магов воздуха особенно тошно. Было видно, что с ними обошлись с особой жестокостью. Кости были раздроблены и многократно перекручены цепями. — Я должен помолиться за них… — прошептал он, срывающимся на плачь голосом. — Но я не могу здесь оставаться… Слишком долго. Сейчас он напоминал ей Зу-Зу. Кичился своей силой воли, но не мог скрыть лезущих наружу эмоций. Расплачься он, это могло бы слишком возбудить её. Азула жалела, что привела его именно сюда, а не в потайную комнату Озая, как планировала. Там ей было бы легче и сподручнее. Но там не было вещей Кочевников, надо было перенести их туда заранее. Можно было и обмануть, и потом уже вести сюда. Если бы следовать её первоначальным планам. Но при резкой смене, перегруппировке после подслушанного его разговора с Тай Ли, пришлось удлинить некоторые фазы. Возможно, не надо было. Теперь же всё грозило покатиться по накатанной. Она ещё раз укорила себя за несовершенство своих планов. Ведь, если честно… Ей и самой уже почти расхотелось всякого интима. Она уж было обрадовалась, что подземелье немного охладило её пыл, после этих игр. А теперь, как назло, нахлынула новая волна. Конечно, условия здесь были для Воздушного Кочевника из ряда вон. И она понимала, что здесь как он думает это точно не произойдёт. Каким кощунством это было бы для него. Но тем больше её это заводило. Запретное всегда сладко! Прежде ей казалось это даже забавной идеей. Сделать его своим личным заложником, там, где и держали ему подобных, покончить с его девственностью, нарушить целибат, забрать невинность там, где отдавали жизнь. Она всегда достаточно легко относилась к трупам и даже на похоронах деда готова была улыбаться, потому как осознание того, что теперь отец добился права на престол, было куда приятней и важнее, чем то, что Лорда Азулона отравила её мать. Сама Азула частенько участвовала в казнях, а свидетелем таковых и вовсе побывала сотни раз. Но сейчас… Ей впервые было как-то не по себе здесь. Возможно, из-за переосмысленного за эти годы, в ней уже не было того фанатизма и безоглядного оправдания любых действий нации Огня во имя Всемирного могущества. Возможно, из-за его присутствия здесь и нового взгляда на происходящее. Раньше её картина была искажена и раздроблена. Сейчас же куски становились на место, складываясь в более отчетливую картину реальности. Не сразу, но всё больше и больше. Она оглядывалась и уже не находила здесь ничего забавного. Может, из-за ужаса в его широко распахнутых влажных глазах, из-за сдерживаемой реакции, напряжение исходящее от Аватара она ощущала на кончиках пальцев, вся атмосфера вокруг словно наэлектризовалась. Даже волосы на голове неприятно намагнитились. Лучше бы он расплакался… А он не плакал. Хотя кровью налились мелкие капилляры в белках глаз, вздрагивали брови. И непонятное чувство прокрадывалось вглубь, скользя по напряженным нервам Азулы. Те холодные липкие мурашки уже были не похожи на прежние, не горячили кровь. А трупы врагов не радовали глаз. Он не выказал слабости, но при этом в нём было достаточно человечности. Она видела всю палитру эмоций на его открытом челе. Аанг обладал слишком подвижной мимикой, как и Тай Ли. Всё было написано на его бледном лице. И весь тихий ужас, и раздирающая душу боль, и вселенская грусть, и отчаяние, и свирепая ярость, и понятие бессмысленности любых действий сейчас, и сожаление, и сопротивление принятию, и одновременно осознание неизбежного. Он не был безразличным к горестям людей полубогом, как следовало бы быть Аватару, в её понятии. Но она понимала, что перед ней настоящий человек, способный на всю глубину чувств. Не такой горелый сухарь, как её отец, не такой холодный рукошлëп, как её мать, не такая взбалмошная истеричка, как брат. Что она хотела бы, быть центром его чувств. Настоящих, проникающих в сердце. Быть столь же ценной для Аанга, как его прошлое. Стать его не менее стоящим настоящим. Ей захотелось подойти и обнять его, склонить голову ему на плечо, прижаться всем телом и прикоснуться к его шраму на спине. Может, она прониклась к нему? Может ей по-человечески жаль последнего Воздушного Кочевника и стыдно за свою нацию? Это было странной мыслью и ещё более странным чувством. «Ну, с драконами, возможно, переборщили…» — мысленно подвела она черту, отметая излишнюю сентиментальность и хлопая себя по рукам. — «Я бы не отказалась сейчас иметь своего. Прокатиться с ветерком…» — Благодарю, что привела меня сюда… К моему народу, — сказал Аватар уже более твёрдым голосом, оглядываясь на её хлопки, не понимая что это: хилые аплодисменты или попытка привлечь к себе внимание. — Мне очень жаль, Азула, что так всё вышло… И наше знакомство, и всё, что было потом. Я не должен был допустить ни того, что случилось здесь сотню лет назад. Ни того, что случилось позже. И я должен был лучше позаботиться о тебе, как о наследнице Року, а не идти на поводу у Зуко, позволяя ему закрыть тебя в лечебницу на столь продолжительный срок. Мы должны были быть с тобой одной семьей… Он не заплакал. А жаль… Слёзы Зу-Зу всегда её бесили прежде. Это было непростительно для мальчика и для принца особенно, как говорил отец. Ну может и потому, что мать реагировала на это слишком остро. Подбегала, бросая всё, утешала, обнимала. Потом же ей стал доставлять удовольствие его заплаканный вид. Когда некому стало утешать бедненького одинокого Зуко, когда папенька на арене Агни Кай показал кто здесь доминант. С тех пор она получала некое своеобразное удовольствие от чужих слëз и особенно детей, впитывая их по капле в своё очерствевшее сердце. Аанг, пройдя по самому краю, так и не дал ей насладиться этим. Она ещё ни разу не видела его плачущим. А мог бы наполнить её до краев. Она бы желала этого. Или его слёзы ранили бы её как слёзы Тай Ли? Сегодня она кажется не узнает этого. Сама Азула не позволяла себе слёз. Долгое время… Почти всю свою жизнь, кроме последних лет, с того самого момента, когда должна была короноваться и принять титул Лорда Огня. Тогда она сорвалась впервые… Сейчас же она стала настолько плаксивой, что ненавидела и презирала себя за это. И вот снова эти проклятые слёзы наворачивались на глаза. По абсолютно непонятным ей причинам. Он ведь не сказал ничего такого, что могло тронуть её сердце? Вместо сердца давно была выжженная дыра, куда больше, чем она пробила ему самому, Зуко и Айро молнией. Или что-то екало там где-то глубоко, на самом дне, под пеплом?! Смешно — они оба сидели там в подземелье и старались не расплакаться. Какая ирония! Сильнейшее бессмертное создание оказалось бессильным перед жизнью, в которой никто ни от чего не застрахован. Сильнейшему не хватало сил пережить, то о чём уже все забыли, продолжая жить, как ни в чем не бывало уже слишком долго. Сильнейшая магесса Огня и Повелительница Молнии не могла согреться и искала в себе искру смысла, а оказалось, что для этого ей нужен был Воздух, считающийся холодным. Но ни от кого она прежде не получала такого тепла. Может, и Зуко купился на это? Может, он липнет к Аватару не только из-за его статуса? По сути, какое ей дело? Существо из иного мира, эпохи столетней давности, представитель иного этноса. Он сказал о семейных связях с ней, не понимая, что слово «семья» давно утратило для неё первоначальный смысл. Но вопреки своему внутреннему сопротивлению и неверию, казалось, она понимала его эмоции, то, о чём он молил. О душевной гармонии и покое, о возможности не отмщения, о желании простить их и себя, о силе веры и её способности исцелять, рассеивать человеческие печали. Возможно, это было на каком-то ином уровне. Ведь не зря же она правнучка Аватара. Они по-любому как-то связаны. Что за чувства её охватили? Сочувствие было ей знакомо: однажды проявленное к Тай Ли на Угольном острове, оно было запихано на самые задворки души. Почти потухло там, мучительно тлея. Но, стоило воздуху пробраться туда, как оно начало разгораться прежним огнём. Она же боролась сама с собой, не позволяя этим чувствам взять вверх. Это женское начало Матери в ней. Она не могла позволить этому пылать в ней. Но её сексуальное женское начало и материнское начало были всегда связаны. Первое она никогда не могла и не хотела подавить, оставаясь пламенной и сексуальной. Но, благодаря этому, не могла избавиться и от второго. Неминуемо одно тянуло за собой другое. Ей стоило признать неизбежность этого. Тем более сейчас, когда она не сводила с него глаз… Последний Воздушный Кочевник сидел в позе лотоса на холодном полу и завывал на непонятном ей языке. В этот трудный миг жизни, он тесня в сердце грусть, перебирая изящными пальцами по четкам, твердил наизусть какую-то чудную молитву. Судя по всему на очень древнем наречии. Это не было похоже на песнопение монахов, служивших с Великодушной Ма целебные ритуалы. Была в его монотонном заунывном песнопении какая-то благодатная сила, словно в созвучие обрывков слов, дышала непонятная, зарифмованная, но святая прелесть. Его голос идеально подходил для мантры. Он был полифоническим, голосовые связки воспроизводили звук и обертон, а резонаторы создавали фон. Звук рождался не в горле, а где-то внутри у самого сердца. Получалось объёмное звучание, близкое к звукам природы: шуму волны, шелесту дождя, рычанию дикого зверя или птичьему свисту одновременно. Это горловое пение, верхние ноты и бархатные переходы, глубокое грудное звучание, рождали в ней что-то дикое и первобытное, ласкали слух и щекотали ей связки. Он стоял на коленях, он был таким… Хотелось сжать его кадык своими отточенными накрашенными ногтями. Запретно сладко. Аанг не видел, какими глазами его пожирает Азула. Ему было не до того. Он не знал, как хоронить своих… Он был Мастером Воздуха, Аватаром, но в такие ритуалы его не посвящали прежде. Он знал, что в его нации не принято закапывать в землю, как в Царстве Земли, не принято отправлять труп на лодке, как у Племен Воды, и даже кремация, как у народа Огня, не была в их традиции. Воздушные кочевники после отпевания в Храме должны были отправляться на небеса в прямом смысле, становясь частью вольных птиц. Их тела испокон веков служили кормом священным птицам. Это было таинство, к которому никого не допускали, был лишь один особый посвященный. Но Храмы были сожжены, птицы надолго распуганы и не приучены к палёному. А здесь тела и вовсе попросту сгнили в подземельях. Спустя сотню лет от всех них остались лишь трухлявые кости. Потому все его соплеменники не были погребены с должным ритуалом. Он помнил сотни разных молитв и на родном языке, и на общем наречии, но ни одной о погребении. Ни одной о упокоении душ. Ни одной с просьбой о прощении Вселенной и возможности его народа возродиться. Он понимал, что не только люди Огня замарали свои руки в крови. Он помнил слова Тай Ли о детях, что оказали немыслимое сопротивление. Он помнил и сотни трупов магов Огня вокруг останков Гьяцо — наверняка он уничтожил их, закрутя в торнадо. И это были не единственные жертвы. Эта сотня лишь за миг до смерти. Он знал, какими силами и способностями обладали мастера Воздуха, знал и какие запреты на них наложены, и чем грозит нарушение, знал, что монахам такое непростительно. Что, даже возродившись после такого, они потеряли шанс переродиться людьми, что они обречены на круг, если не больше, жизни в телах животных. Он молился, а Азула просто сидела на каменном выступе, боясь прервать это служение и потревожить вещи погибшего народа. Её синий огонь погас… Зато Аанг зажег свечи, коих тут оказалось множество, и, совершив поклон до земли, отплясав замысловатый танец, крутил своей магией вихрь, освящая останки кочевников. Стоило признать, что, возможно, он и вправду был хорошим танцором, потому как все его движения были завораживающе изящны, полны ритма и пластики, а тело было уникально подвижным и гибким. Прекрасные растяжки и стойки, отточенные пасы — Азула по достоинству оценивала его технику, осознавая, сколько тренировок и упорного труда потребовалось бы для такого результата. Движения в магии Воздуха завораживали своей особой плавностью и одновременно пугали внезапной импульсивностью. Первое было несвойственно огню, второе его превосходило. На последнем па, он сделал кульбит и разбил ветряной поток о поверхность под собой, посылая его пасами рук на все четыре стороны, потушив все свечи одновременно. По коридорам и подземельям прокатился гул, вырываясь изо всех щелей и протоков густым потоком ветра. После всего проделанного, ему стало вроде легче. — Ты можешь забрать что-то одно отсюда, — разогнулась Азула, как только бешенный поток ветра умчался. Она поправила свою прическу. — В память о них. Аанг молча кивнул, неуверенно скользнул по открытым сундукам взглядом и поднял небольшую продолговатую шкатулку с резным орнаментом из традиционных завитков, миниатюрный замочек которой звякнул о край бортика. Кочевник зажал подбородком шкатулочку и повязал пояс на глаза, готовый к обратному путешествию. — Не откроешь? — кивнула она на его шкатулку, что он бережно нёс, разглядывая хитроумный замочек, выполненный с ювелирным изяществом, но довольно крепкий. Он отрицательно покачал головой. — Не здесь. Не при мне? — переспросила она и получила утвердительный кивок в качестве ответа. Это была интрига! Азула любила секреты и всё, что скрыто за замками, жалела, что не увидела это добро раньше и не раскурочила замок. Стоило запастись терпением. Они шли молча. Это не было безжизненным молчанием, каждый из них осмысливал своё. Аанг и так светлокожий, был бледнее меловых стен. Но по мере их удаления от склепа, в Кочевнике словно возрождалась жизнь. — Простые слова молитвы оказываются способны исцелить душевные раны человека и развеять его сомнения, если он искренне верит и не просто повторяет, а пропускает эти слова через себя, — заявил Аватар, криво улыбнувшись. Если бы она не видела его искреннего горя некоторое время назад, то посчитала бы его слишком легкомысленным сейчас. Он брал себя в руки и не давал себе повода расклеиться. Он был сильнее морально и духовно, более чем мог показаться. А когда они выбрались на поверхность, от его хандры не осталось и следа. Внешне. Скорее всего он запрятал эту боль как можно дальше. Но принцесса понимала, что это лишь временная мера. Он не всегда сможет сдерживать себя в таком состоянии. Взорвётся! Рано или поздно… — Культурный обмен, говоришь? У нас в монастыре была подобная игра… Тоже надо было повторить комбинацию, только, знаешь ли, отметки рисовали минеральной краской на горном плато, но я сделаю альтернативную замену, имея иной арсенал подручных средств… — Аанг припрятал шкатулку, принял позу магии земли, выкинул руки вперед и перед ними перевернулся длиннющий пласт земли, образуя ровную каменную дорожку. Магией он так же разбил её на сегменты. — Смотри и запоминай! — с вызовом и ликующими нотками в голосе крикнул он ей. Скинул верхнюю одежду, развевающуюся на ветру, уже без пояса. Улыбался во все зубы, а в глазах сияли задорные искры. Иногда Азулу поражало его искромётное веселье из ниоткуда. Что он там говорил о её непредсказуемости? Да, он переплёвывал её в этом. Но… С ним не было скучно. И это ей нравилось. Своей эмоциональностью и глубиной переживаний каждого момента жизни без монотонности он заменял ей Тай Ли, Мэй и Зуко вместе взятых. Грустил от души и веселился так же. Одним высоким прыжком он оказался на полосе. А затем стал перепрыгивать с одного квадрата на другой, кривляясь, то сгибаясь пополам, то закручиваясь во всякие невероятные фигуры так, чтобы поверхности касались три конечности: две руки и нога, две ноги и голова — и так далее в разных комбинациях. Отпечатки, благодаря магии земли, оставались вдавленными в каменную поверхность. Он прав, так можно обойтись без красок. За последние дни он уже неоднократно показал ей нетрадиционные способы применения магии стихий. Аанг был изобретателен в техниках и никогда не останавливался на достигнутом, постоянно совершенствуясь. Так же как и она. Они были похожи в этом. Что же до предложенной им вариации… Игра требовала невероятной гибкости, координации движений, помимо внимательности и хорошей памяти. Минимум пошлости. Что же, она сможет! Не она ли гибкая и прыгучая как пантера? — Одежду снять не забудь… — уточнил правила Аватар. Вот это уже был вызов! Кто из них хитрая бестия? Но в этот раз у неё было нижнее бельё. Азула стянула малиновый топ, демонстрируя шелковые ленты. Скинула шаровары и ланготу, оставшись в набедренной повязке. Иногда она завидовала Тай Ли, та носила нижнее бельё, схожее по крою с бельем Аанга, в таком и на руках можно было пройти. Тут же набедренная повязка в некоторых позах мало что скрывала. Но это же сейчас скорее плюс, чем минус?! — Наслаждайся зрелищем, бесстыдник! — кинула она ему фразу, принимая первую позицию. Наклонилась, её руки коснулись отпечатков его рук на камне. Как она отметила, его пальцы были значительно длиннее. Воздух был всё ещё жарок, особенно на контрасте с подземельями, но неминуемо начала в нём появляться липкая духота, которая бывает перед затяжным дождем. Она интригующе изогнулась в спине и задрала одну ногу к небу, в следующее положение ей надо было переместиться кульбитом. Азуле предстояло повторить всё, по придуманным ею же правилам. Попала в свою же ловушку. Это было бы вполне весело, если бы на середине прохождения тропы её не скрутило. В глазах потемнело, живот свело судорогой. То ли беременность, то ли непривычная физическая нагрузка давала о себе знать не лучшим образом. Был лишь один плюс — распутный непоседливый монашек быстро переквалифицировался в заботливую няньку, и унеся её в комнату на руках, расположил на своей постели.***
Пункт «играть» был выполнен. Цель — попасть в постель Аватара — достигнута. Но всё было совсем не так как хотелось бы. Она расположилась на упругом ложе с довольно мягкими уютными подушками. Он притушил часть свечей на канделябре и шире раздвинул малиновые занавески на высоких просторных окнах. — Как себя чувствуешь? — участливо спросил Аанг, протягивая ей стакан воды. — Перегрелась на солнце, — соврала принцесса. — Голова болит. — У меня тоже… — неожиданно проявил солидарность Аанг, присаживаясь напротив. После обмена взглядами он неожиданно сменил тему. — Знаешь, тебя считают сумасшедшей. Зуко утверждает, что ты слышишь голоса и разговариваешь сама с собой. Азула насупилась. Разговор опять принимал ненужные ей оборот и тон. — Я понимаю тебя. С этим трудно жить, — состроил из себя участливого друга Аватар. Но присмотревшись Азула поняла, что Аанг словно говорит это искренне. Он смотрел ей прямо в глаза, в сгустившемся свете они казались уже не серыми, а цвета горького шоколада. — Я тоже часто слышу голоса прошлого, и говорю сам с собой. Азула изучала его взглядом. Зачем он это говорит сейчас? Он издевается? Опять играет? Юноша сцепил пальцы в замок, сосредоточив взгляд на своих татуировках-стрелах. — Поселимся в одной камере на двоих, — попыталась пошутить она, разбавляя эту ситуацию с чистосердечным признанием. — Хозяин Огня предоставит нам психлечебницу с превеликим удовольствием. Он отошел к окну и стал тёмным силуэтом в проёме, так, что теперь она не видела чётко его глаз и выражение лица в контражурном освещении. — Я вижу странные сны… Точнее, я видел всякое и раньше. Монахам приходилось отпаивать меня после приступов бреда, со временем я научился абстрагироваться и закрываться ментально от этого наваждения, связанного с моими прошлыми жизнями, — парень сглотнул, словно что-то передавило ему горло. — Но после того, как ты… Вдруг раздался раскатистый гром. Далекий, угрожающий. Ему где-то вдали вторил другой раскат, не менее оглушающий. На тёмном небе стали видны вспышки зарниц. Аватар приблизился, взглянул на неё, и Азула чертыхнулась про себя, потому как снова видела его предсмертные конвульсии, искрящееся тело в протуберанцах её молний. Она зажала виски, пытаясь избавиться от своего наваждения. Словно спохватившись, задул резкий холодный ветер и поднял расшитые золотом занавески, развиваясь геройским плащом или крыльями за его спиной. — После случившегося под Ба Синг Се в кристаллических пещерах, всё кардинально усугубилось. Словно я теперь не совсем я… — продолжил свою странную речь Аанг. — Очнулся тогда, как после долгого кошмара или другой даже жизни. Говорят, я и правда слишком долго спал, даже волосы успели отрасти. И я… помню тебя совсем другой, Зула… — Зула?.. Тут ослепительная молния вспорола потемневшее небо, словно разрезав кинжалом. И сейчас же, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром. Гроза была совсем рядом. Забарабанили крупные капли дождя и через миг превратились в ужасный ливень.