Цвет настроения белый (книга 4)

Моя первая ночь в больнице. Едва слышно вибрирует телефон. Хорошо, что я ещё не уснула. Беру трубку и смотрю на экран одним глазом. Двумя я точно ничего не увижу: зрение неважное; кроме того, глаза привыкли к темноте, и на ярком экране сложно что-то разобрать. – Привет, мам, – поднимаю трубку я. – Приветик, Юлечка! Ты как? – Да нормально… Зачем ты Сашке сказала, что я здесь? Я же просила никому не говорить. – Я до того уже успела рассказать, первому ему позвонила. – Она на пару секунд замолкает. – Прости, если что. – Да ну-у-у, всё в порядке, – говорю. – Мы хорошо посидели. – А кроме того, я хотела, чтобы он увидел, до чего тебя довёл! – Ма-ам, он тут ни при чём. – А кто при чём? Кто?! Чёрт, пора сказать ей! Нужно обязательно всё рассказать, пока она делов не наворотила. – Мамуль, ты придёшь завтра? – Да, да,конечно, обязательно… – воодушевлённо говорит мать. – У меня завтра психолог… – Думаю, как сказать. – Я боюсь. Зайдёшь со мной? – Мне казалось, ты только уколов боишься, – удивляется мамка. – Да меня сейчас колют каждые несколько часов, у меня уже весь палец исколот, живого места на нём не осталось. – Так, значит, теперь ты не боишься кровь сдавать? – Боюсь, я же бояка, – улыбаюсь я. – Но к крови я привыкла; кроме того, эти месячные; кстати, сейчас вообще не болит. Наверное, обезболивающее из капельницы подействовало. – А психолог? Что там страшного, понять не могу? – удивляется мать. – Ну, ма-а-ам, я же прошу. А если он скажет что мне в психушку надо? И меня сразу в смирительную рубашку укутают, – улыбаюсь. – Ну, тогда мы тебя у санитаров отобьём и домой сбежим, – смеётся мамка. – Ну, реально, чего ты боишься? – Не знаю. Меня страшит неизвестность. – Не бойся, доченька,я всегда буду рядом, всегда тебя поддержу. «Хотелось бы верить… хотелось бы верить. Посмотрим, что ты завтра скажешь, когда узнаешь про меня кое-что. Мам, мне очень нужна твоя поддержка, ты даже не представляешь насколько! Я так не хочу тебя разочаровывать, и, тем не менее, я – главное разочарование твоей жизни. Прости, мамочка, прости меня, милая! Прости, пожалуйста!» – Эй, ты чего замолчала? – спрашивает мать. – Задумалась. – А ты, когда думаешь, всегда молчишь? – смеётся она. – А то обычно трещишь без умолку. – Спасибо, мам! – За что? – удивляется она. – За всё спасибо… ладно, мне уже пора спать, а то скоро снова будут будить, кровь сдавать из моего исколотого пальчика. – Спокойной ночи, доченька! – Спокойной ночи мамочка, целую тебя! Хочу положить трубку, но тут она снова: – Так что там, с Сашкой? Вы помирились? – Мама, мы и не ссорились, – отвечаю и спешно кладу трубку. Не могу сказать ей, что я лесбиянка. Не могу, и всё тут! А может эсэмэс написать? Чтобы у неё инфаркт случился? Конечно… дождусь завтрашнего утра, пусть ей психолог сама всё расскажет. И что она скажет? «Знаете, а ваше доченька – лесбияночка, она любит других девочек и лижет им «щёлочки». Звучит не сильно, но, думаю, психолог найдёт правильные слова. К тому же это естественно, каждая третья девушка пробует в своей жизни лесби-секс. Ну, это я и сама могу мамке рассказать. Только боюсь, она не поймёт. Я бросила Сашку ради другой девушки, а она не приняла моей любви. Кого же она заподозрит? Ну конечно, Вику, если уже не заподозрила. Слишком часто та бывала у нас дома, а сейчас не появляется. Только бы мамка Вике не додумалась позвонить. А то ведь уговорит её ко мне наведаться. А я хочу этого и одновременно не хочу. Как бы не оттолкнуть её ещё сильнее. Для меня так важно «держаться за Викину юбку» и не отпускать её слишком далеко. Пускай пока встречается с Сашкой, так она хотя бы будет рядом. А я больше смерти боюсь её потерять. Сердце так хочет верить, что мы будем вместе, а голова уже понимает, что, скорее всего, она меня не любит, что она меня не хочет. По крайней мере, не так сильно как я её хочу. А что, если Вика вообще не любит девочек? Что, если она спала со мной только ради Сашки. Господи, как же мне больно вспоминать наши ласки, наши юные тела и наши мокрые «киски»! Обожаю мокренькие «кисули»! Почему-то представила себе искупанную мокрую кошку. Нет, ну при чём здесь кошка, я же говорю совершенно о другой «киске», которая сама мокнет от любви. Как же я хочу любви! Хочу сосать у любимой! Хочу доставлять ей радость своим язычком и губами! Я рождена для наслаждения! Викуля, когда же ты это поймёшь?! Сама себя убеждаю, что лесбиянка. «Засни уже, – прошу себя. – Засни и не думай больше о Вике, не вспоминай о ней. Постарайся уснуть, Юленька, и во сне она будет рядом». Вспоминаю мой последний сон с её участием. Там я стояла перед ней на коленках (я так все коленки с этими снами сотру) и дрочила ей. Я засунула указательный пальчик в её «кисулю», а средний – в её попку и водила туда- сюда, периодически смачивая свои пальчики слюной и её смазкой. А другой рукой я дрочила себе. И как же это было прекрасно! Я знаю такую точку, прикасаясь к которой я могу заставить Вику кончить. Готова поспорить, что Сашка о ней не знает. Только я своим язычком и пальчиками способна довести любимую до оргазма. Я могу то, чего не может Сашка, со своим членом. Но она всё равно выбрала его. Это так несправедливо! Неужели какой-то отросток между ног важнее любви. Вика, ты такая мелочная! Я же люблю тебя гораздо сильнее, чем он. «Прости Сашенька, но тебе придётся подвинуться». Рассуждаю так будто мы вместе, а не наоборот. А по факту она выбрала его, она выбрала член, а не любовь. Вика сама говорила мне, что любит его больше, чем меня. Мне больно об этом думать. Неужели есть то, что может быть сильнее моей любви? Я до сих пор не верю, что чувства бывают не взаимными. Господи, почему мы любим не одновременно, почему кончаем не одновременно? Почему?! Почему всё так невпопад?! Я мечтаю довести Вику до струйного оргазма, я видела это в интернете, я даже «инструкцию» прочитала, куда что совать и как водить. Но, думаю, сердце само подскажет, как довести любимую до сквирта. Любимая... Как приятно звучит это слово! Любимая Викусечка, солнышко моё, ягодка! Не злись на меня больше. Прости. Я сделаю тебя счастливой, в лепёшку разобьюсь, но сделаю. Прижимаю свою «розочку» левой рукой. Она чувствует, хоть и кровоточит, но чувствует. Быстрее бы закончились эти месячные, и мы с ней потренируемся. Я мечтаю о струйном оргазме. Засунуть два пальца туда и кончить – что может быть приятнее? Обоссать свои пальцы, а потом сосать собственную смазку, или смазку любимой. Хочу заняться с ней сексом прямо сейчас. И плевать на месячные, лизать-то я могу. Хватаю телефон и набираю в Яндексе слово «Сквирт». Меня так заводят кончающие «киски»! Сколько ни кручу, а вижу только девочек. Только лесбочки способны доводить друг друга до оргазма. Ну же, мужики, а вам слабо? Резкая боль в правой руке – наверное, я просто сильно дёрнулась. Мне надо бы спокойно лежать и не рыпаться. Боль куда-то уходит, и я чувствую наслаждение, наслаждение болью. Это реально приятно, когда в твоей руке кровоточащая рана с иглой сантиметров десять, которая чуть ли не до кости достаёт. Боже о чём я думаю?! Опять в моей голове этот бред! Я специально трогаю иглу, заставляя себя почувствовать боль. Мне нравится, когда меня мучают, и поэтому я сама себя мучаю. Я кайфую от боли. Смотрю на свою руку и вижу капли крови, выступившие из моей вены. Как же это приятно! В голове туман, а рука будто отваливается. Больно, кстати, не особо, просто чувство потери; я сейчас её оторву. Она отвалится и упадёт на землю. Игла разрежет её напополам. Чёрт, какой же это кайф! Как приятно вновь почувствовать себя живой! Интересно, а такую же иглу можно в сердце загнать, чтобы оно не болело? Просто это невыносимо, не могу больше терпеть, как оно рвётся на куски из-за Викусечки! Обожаю её и хочу умереть. Ну чем же я это заслужила? Трогаю иголку, постоянно трогаю, и мне приятно, потому что из-за физической боли я почти не чувствую душевной. Я оживаю, я вновь живу, и это замечательно. Хочу порезать себя, хочу почувствовать боль, хочу увидеть, как истекаю кровью. Хочу увидеть её глаза, когда она поймёт, что натворила. Викулечка, ну зачем ты так со мной, неужели я это заслужила? Скажи, ну чем я оскорбила твою любовь? Не могу поверить, не хочу в это верить, отказываюсь! Хочу жить и любить тебя. Позволь мне тебя любить. Снова трогаю иголку; кровь уже наполнила бинт, и теперь он на месте укола бордово-красный. Обожаю этот цвет – это цвет моей жизни! Моя жизнь сейчас на этой игле. Ещё и ещё, больше боли, больше жизни! Заткнись, сердце, сейчас ты останешься без капли крови! Иногда я пугаю саму себя. Вчера, вон, волосы постригла, а что я сейчас сделаю? Интрига. Так даже жить интереснее: не знаешь, чего от себя ожидать. «Вынь иглу, вынь иглу», – подсказывает мой внутренний голос. Типа, я без него не догадалась. Больное желание, идиотская идея, как подсократить себе жизнь. А если кончик иглы отломится и доплывёт по вене до сердца, я сразу попаду на небеса. Нужно только всё подстроить так, будто это случайность: самоубийц не принимают в ангелы. Нужно медсестру позвать, чтобы остановила меня, пока я себя не угробила. Какие слова, какие фразы! Я точно росла на современной масс- культуре. В голове ничего, кроме штампов. Телевизор и интернет – вот и все твои интеллектуальные потуги. Сама придумать ничего не способна, тупая, бесполезная бездарность! Похоже, это обратная сторона моего самомнения – та, которая не считает меня самой красивой девочкой на свете. Она думает, что я – бессмысленный, ни на что не годный кусок гниющего мяса, которому пора издохнуть. Ненавижу себя! «Кто-нибудь собирается меня останавливать?» – Вика, Викулечка, я люблю тебя, обожаю тебя, ласточка! Разве ты не видишь, что я не могу без тебя? – Со слезами срываю с себя бинт, и мне почти не больно. Отворачиваю краник на катетере. Похоже, кровь, немного затромбировалась и не хочет нормально течь. Поможем ей: вожу иголкой внутри вены; незабываемое ощущение. Как будто тебя сверлом сверлят – сори за тавтологию. – Ну же, давай, истекай, кровь! – Я что, сказала это вслух? Мне уже в дурку пора! Дрожащими руками вытягиваю катетер из вены, кровь тоненькой струйкой стекает по моей руке, а я смотрю на это, как завороженная. Как же это классно – смотреть на то, как утекает твоя жизнь! А на сердце так спокойно, как никогда. Я больше не люблю, я больше не хочу, я больше не страдаю и не живу.