Научи меня плохому

«Ты слышишь? Ты еще найдешь того, С кем сердце скоротает век, А я, поверь, не тот, кто тебе нужен. Сказал мне самый Нужный человек»

Девушка еле-еле передвигается на шатающихся ногах. Висит на его плече. Молчат. Только он изредка говорит, тяжело выдыхая: «Сколько же ты выпила…». Неожиданно она закрывает рот руками. Подбегает к ближайшей мусорке. Тошнит. Кирилл медленно подходит к ней и собирает волосы. Она кашляет. Вытирает рукавом рот. На улице уже начинает светать. И эта ночь была бы менее беспокойной, если бы ребята остались ночевать у именинницы, как все. Но ни он, ни она больше не могли там находится. В бессилии она падает на асфальт, прижимаясь к какой-то клумбе. Застегивает молнию кофты и забывает обо всем. Кирилл опять громко выдыхает и усаживается рядом. Машинально достает свою пачку и вытаскивает сигарету, протягивая ее девушке. Сил хватает только сморщить нос. Он закуривает один. После рвоты становится легче. Голова больше не кружится. Но в ушах все еще стоит какой-то неприятный звон. — Надо же было тебе столько выпить, блять. Говорит как-будто не ей, а в пустоту. — Как… как ты узнал, где я была? — шепотом спрашивает. — Я пришел в гостиную, Маша сказала, что этот ублюдок повел тебя в туалет помогать избавляться от лишнего алкоголя в желудке. Ну, а то я не знаю, как это работает, как парни «помогают». Она улыбается. До коликов в животе приятна его забота. Была бы она трезвая, промолчала. Но, видимо решив устроить ночь откровений, она продолжает. — И почему ты пошел за мной? Кирилл поворачивается к ней, сморщив от удивления лоб. Она лежит с закрытыми глазами, упершись на клумбу, и улыбается. Обнимает ее за плечи. — Да, малышка, ты нехило нажралась. — Так почему? Он сначала не понял, что девушка на полном серьезе хочет услышать ответ. Пытается подобрать нужные слова. Не получается. — Блять, Ник. Что за тупые вопросы? Потому что я не могу позволить какому-то придурку воспользоваться твоим положением. Но тебе надо быть осторожнее. Я вряд ли всегда буду рядом. Улыбка пропадает. Почему, ну почему он не всегда будет рядом. Она открывает глаза и как-то безжизненно смотрит на лужу перед собой. — Ты мне… как сестра. Видимо, им тоже движет одурманивающий в крови алкоголь. Это самое милое, что она слышала от него. Но не то, что хотела. Она слегка приподнимается. — А если я не хочу быть сестрой? Он даже не удивляется. Будто ждал, что она будет об этом говорить. Молчит пару секунд. — Блять, уже пять утра. Она садится и освобождает себя от его объятий за плечи. Печально-непонимающе смотрит в его пьяные зрачки. Отрицательно качает головой. — Не уходи от вопроса. Он докуривает и выкидывает бычок. Разглядывает ее потрескавшиеся губы и легкий румянец на щеках. Прядь темных длинных волос спускается с плеч. — Ник, ты… Ты такая хорошая, что тебя даже на одну ночь не хочется… — А чего-то большего тебе не хочется?! — почти кричит, перебивая его. Его грустные глаза продолжают обследовать ее лицо. Кладет руку ей на плечо. — Ты еще найдешь того, кто тебе нужен. И это точно не я. Я, блять… не тот, просто не тот, пойми. Мне жалко тебя, но будет в разы хуже, если между нами что-то будет. Я не способен всю жизнь любить одну. Я не хочу видеть твое разочарование во мне. Не хочу видеть безжизненный от горя взгляд в твоих глазах. Я не хочу видеть твои слезы после всего этого… Он поднимает на нее глаза. По румяным щекам текут ручьи. Ручьи боли и отчаяния. Будто что-то оборвалось внутри. А чего она ждала? Она сама боится любить его. И ее чувства слишком сложны для понимания «Да что же в тебе, блять, такого, что держит меня?» Он снова курит. Сплевывает. — Сейчас мне важнее всего музыка. Искусство. «Твое искусство в том, чтобы разбивать сердца» Лихорадит. Девушка встает, покачиваясь. Он следит за ее движениями, сидя в прежнем положении. «Такой эгоист, что пытается меня спасти…» Она разворачивается и, показывая, что доберется до дома сама, уходит. Идти ровно у нее плохо получается, и она бы не отказалась от теплой руки Кирилла, но гордость твердит об обратном. Она достает из кармана пачку и читает надпись, которая уже въелась в мозг. Курение убивает. Гаснет фонарь. Гаснет она. Может, выйти на оживленное шоссе? Может, подняться на последний этаж дома? Может, насыпать в руку кучу таблеток? Может, поставить табуретку под петлю? Что делать, если потерял последнюю мотивацию засыпать и просыпаться? Что делать, если смысл твоей жизни растворился у тебя же в руках? Что делать, если ты в том состоянии, когда не смотришь по сторонам, переходя дорогу? Тебе просто все равно, собьют ли тебя сегодня или нет. Она пытается обмануть себя, говорит, что ей все равно. Но есть ли в этом смысл. — Я думала, что так будет! — она идет спиной к нему, задрав руки и растянув рот в истерической улыбке, — Я знала! Знала, что так будет. И я оказалась права. А так хотелось ошибаться, — она опускает руки. Он смотрит на нее, позволяя ей уходить. — Я знаю все твои недостатки, — она лихорадочно смеется, продолжая идти вперед. — Ник, — говорит он ей следом. — Почему же всегда, когда я думаю о тебе, я плачу? — Ник! Она поворачивается к нему, находясь уже в метрах десяти. Ее лицо разъедают слезы. Глаза вопросительно смотрят, а голова наклоняется вбок. — А что ты тогда сказала, в туалете? Она улыбается сквозь слезы. — Ни-че-го, — отвечает по слогам.