Признание (продолжение)

— …и дополнительную порцию бекона, — закончил свой заказ Майк, закрыв меню и с улыбкой отдав его официантке. Бекон был его слабостью, все об этом знали. Следом Джо заказал панкейки, даже не удосужившись оторваться от телефона, и официантка удалилась, оставив на столе напитки. Пятеро друзей принялись смаковать свой ароматный кофе, а шестой взялся за кружку теплого мятного чая. Майк этим утром был в настроении дерзить, поэтому не выдержал и подколол Брэда: — Делсон, когда же ты наконец станешь мужиком и вдаришь кофеина с утреца? Из шестерых собравшихся за завтраком согруппников нормально отдохнувшими за ночь выглядели только четверо. Роб потянулся за пакетиком сахара и уже почти вскрыл его, но отвлекся на Брэда. Тот отогнул уголок газеты, которую изучал за завтраком, и, скептически поджав губы, смерил Майка презрительным взглядом: — Мне, чтобы мужиком быть, кофе не нужен. А вот знаешь ли ты, какой вред наносит кофеин твоему организму? Остальные пятеро друзей страдальчески застонали, осознав неизбежность очередной нравоучительной лекции от Брэда. Дэйв откинулся на спинку стула и с обреченным видом приготовился слушать как минимум пятиминутную тираду согруппника о зависимости от кофеина, о его вредном влиянии на мозг и сердечный ритм, о том, как кофе сокращает продолжительность жизни, и тому подобных скучных фактах. Брэд все говорил и говорил, и Майк уже сто тысяч раз пожалел, что вообще начал этот диалог. Он посмотрел на Честера. У того в глазах плясали бесенята, его явно прямо распирало от желания еще как-нибудь подколоть Делсона. Майк бросил предостерегающий взгляд в его сторону, чтобы предотвратить катастрофу, но было уже поздно. — Брэдлз, а расскажи нам еще про бекон? Наверняка он куда вреднее для Шиноды, чем кофе. Майк закатил глаза. Брэд же, не заподозрив подвоха, сложил газету, примостил ее рядом со своей тарелкой, поправил сползшие на нос очки и с серьезным видом прочистил горло. Впрочем, не успел Делсон открыть рот, как Майк уже выпал из этой реальности: под столом его ноги коснулась облаченная в мягкий носок ступня Честера. Коснулась… и поползла вверх. Сам же Беннингтон невозмутимо прихлебывал кофе из чашечки и с интересом слушал Брэда, вдохновенно вещавшего о том, как употребление бекона ведет к закупорке артерий. Дойдя до середины майковской голени, ступня замерла на мгновение, затем продолжила свой путь и, обведя колено, оказалась на внутренней стороне бедра. Шинода судорожно оторвал свою чашку от блюдца и поднес ко рту, спрятав за ней лицо. Честер лишь еле заметно улыбался, наблюдая за ним краешком глаза. Брэд все продолжал просвещать согруппников, выразительными взмахами руки подчеркивая важность своих слов и бросая укоризненные взгляды на всех, кроме Роба. Остальные из вежливости нацепили на лица виноватые гримасы, словно бы раскаиваясь в своем мясоедском грехе. Роб же на полном серьезе внимал каждому произнесенному Делсоном слову и глубокомысленно кивал в знак поддержки. Честер сделал еще один глоток кофе и дразняще провел ступней выше по майковскому бедру. Шинода перестал дышать. Еще немного — и она коснулась бы его ширинки. Давай, чего уж там… Жги! Чашка шумно приземлилась на блюдце: ступня добралась до цели. Майк прикрыл глаза, как ему показалось, всего на миг, упиваясь идеальными по силе прикосновениями. Мысок ювелирно кружил по его члену, оживляя в памяти Шиноды моменты прошедшей ночи, когда рука и рот Честера усердно ласкали его, доводили до исступления, пока он наконец не… — …так что хватит жрать столько бекона, Майк. Майк! МАЙКЛ! — воскликнул Брэд. — Ты вообще меня слушаешь? Для кого я тут распинаюсь? Среагировав на громкий звук, Майк повернулся к другу, слегка обалдело глядя на него. Честеровская ступня не ослабляла натиска, и Шиноде было очень трудно сосредоточиться. — Эээ… Ну да… Из-за бекона… артерии… бляшки… — Он даже двух слов связать не мог. Честер прыснул со смеху. Делсон раздраженно покачал головой и, снова взяв в руки газету, с недовольным видом вернулся к чтению, пробормотав под нос что-то об опасности, грозившей майковскому сердцу. Ох, о моем сердце можешь не беспокоиться. Единственное, что ему грозит, так это разбиться вдребезги от того, что завтра мы разъедемся по домам. Честеровская ступня в последний раз напомнила о себе легким нажатием и исчезла. Ее хозяину принесли яйца бенедикт, и аппетитное блюдо переключило на себя его внимание. А Майк вдруг всерьез задумался о завтрашнем утре. Его ужаснула сама мысль о том, что завтра им предстоит подняться ни свет ни заря, поехать в аэропорт и сесть в самолет до Лос-Анджелеса. После шести недель вдали от дома их ждал двухнедельный отдых перед североамериканской частью тура. Четырнадцать дней — это всего ничего, но теперь, когда Майк знал, что такое по-настоящему быть с Честером, они представлялись ему мучительной вечностью. Прошлой ночью они были всецело поглощены друг другом, утопали друг в друге, не в силах оторваться. Всегда верный своему слову Майк сдержал свое обещание и на этот раз и неутомимо терзал Честера, доводя его до предоргазменного состояния, но не даря разрядки столько раз, что тот в конце концов яростно прошипел: «Черт, я тебе голову сейчас оторву, если не дашь мне кончить!» А еще Честер действительно безостановочно повторял имя Майка, вот только напоминало это не крик, а скорее ритуальное песнопение. Ритуалом же, ввергшим его в это подобие транса, стал минет от Шиноды, хоть и исполненный им впервые в жизни, но все же упоительный. И даже после, когда посторгазменная нега стала постепенно таять, им все равно было мало. В темноте губы продолжали дарить томные поцелуи, пальцы исследовали и запоминали новые потаенные места, слышались блаженные вздохи… Так и не выпустив друг друга из объятий, они наконец забылись глубоким сном. Никогда в жизни Майк не спал так крепко. Назойливые трели айфонного будильника беспардонно вырвали их из мягких лап безмятежного сладкого сна и вернули в суровую реальность. Пора было вставать и спускаться на завтрак с согруппниками. Несмотря на это, едва проснувшись, они снова прильнули друг к другу. Нежные поцелуи и чувственные ласки моментально воспламенили кровь Майка, и вскоре он уже был готов послать всё и всех к черту и вместо завтрака приняться за Честера. Однако последний ужом выскользнул из крепкой хватки Шиноды, попутно пытаясь втолковать тому, что сохранить отношения в секрете не получится, если не вылезать из постели весь день. Нехотя поднявшись, Майк натянул джинсы и черную футболку. Честер, шагнув ближе, нацепил ему на голову бейсболку козырьком назад и, поцеловав в щеку, восхищенно произнес: «По утрам ты просто охуенен, Нода». А потом его взгляд упал на лиловевший на майковском запястье след от укуса. — А чего это ты браслет нацепил? — спросил Дэйв, указав на левое запястье Майка, где красовался широкий кожаный напульсник. Этот нехитрый аксессуар стал первым, что пришло Честеру на ум, когда они собирались на завтрак. Прямо перед выходом, спешно выудив браслет из недр своего чемодана, он приладил его Майку на руку. Видя, что Шинода колеблется с ответом, Честер тут же нашелся: — Майк просто такой скучный в последнее время: вечно таскается в этих рваных черных джинсах да футболках… Ну, я и решил добавить ему стиля хотя бы на последнем концерте. Скучный, значит? Ночью ты пел по-другому. Выразительно приподняв бровь, Майк поймал взгляд Честера, говоря без слов, — такое общение уже вошло у них в привычку. Однако, чтобы подыграть, ему пришлось с улыбкой ответить: — Да, Честер угрожал использовать меня как живого манекена, если я хоть что-то сегодня не предприму. На сей раз бровями повел уже Беннингтон, причем весьма игриво, ибо одна только мысль о том, что он мог бы вытворять с Майком-манекеном, привела его в восторг. Шинода же под этим взглядом лишь неловко поерзал на стуле. Он и так еще не до конца отошел от того, как пару минут назад его под столом ласкала кое-чья нога. Если он продолжит в том же духе, я просто швырну его к стене и оттрахаю до потери сознания. Еще бы знать, блядь, как это сделать... Хотя уже плевать, если честно, я все равно безумно хочу оттрахать его до беспамятства, а с деталями мы разберемся. Надеюсь. И надеюсь, как можно скорее. Друзья продолжили перебрасываться репликами за столом, поглощая завтрак. Майк с Честером то и дело переглядывались и смеялись над шутками друг друга, в то время как остальные вели себя как обычно, и только Дэйв подметил особую нежность во взгляде Шиноды и тихонько наблюдал за парочкой, пытаясь понять, что именно между ними изменилось. Но ничего примечательного больше не произошло, и завтрак закончился тем, что Брэд объявил время отъезда на концерт, сделав особо строгое предупреждение Честеру, чтобы тот не опаздывал, и назначив Майка ответственным за то, чтобы Беннингтон все успел. Выйдя из лифта, парни направились к своим номерам. Роб о чем-то беседовал с Брэдом, Джо снова завис в телефоне, а Дэйв шел позади всех, по-прежнему не спуская глаз с Майка и Честера. Он увидел, как они обменялись взглядами, прежде чем отпереть двери своих смежных номеров, и решил, что, возможно, ему просто показалось, что в их поведении что-то изменилось. Может, этот шинодовский взгляд просто говорил о том, что Майк за прошедший выходной наконец сумел отдохнуть как следует. Двери за каждым из ребят захлопнулись, и Майк включил свет в своем номере. Быстро взглянув на часы, он бросил телефон в сторону кровати. У нас еще есть время, чтобы отдохнуть перед отъездом. Может, даже вздремнуть удастся, раз уж позавтракать успели… Стоп. Вздремнуть? Сейчас всего девять утра? Блин, мы могли бы еще спать да спать! Чертов Брэд со своим режимом! Уже собравшись было позвать Честера через открытую дверь, соединяющую их номера, Майк почувствовал, как его талию обвили руки, а бесшумно подкравшийся сзади Честер прижался щекой к его спине. Губы Майка растянулись в улыбке, он накрыл руки Честера своими и услышал, как тот сонным голосом сказал: «Знаешь, я люблю тебя. Я всегда тебя любил. Как бы я хотел признаться в этом намного раньше». И я бы хотел. У нас бы уже целых пять лет были ночи, подобные прошлой. Нам бы не было по сорок лет, когда мы впервые поговорили бы об этом. Возможно, все прошло бы проще. Майку не хотелось говорить сейчас — ни о последних пяти годах, ни о том, что завтра надо отправляться по домам, ни о чем вообще. Он просто хотел забраться в постель и уснуть вместе с Честером, а не искать ответы на невысказанные вопросы о том, что между ними творится. «Ты знаешь, что я тоже тебя люблю…» — вот все, что он сказал. Шинода осознал, что сейчас слова любви впервые слетают с его губ, когда он находится в сознании, а не в объятиях сна, и покраснел, понимая, что Честер-то о его чувствах давно знает. Татуированные руки вокруг его талии сжались чуть сильнее, и он почувствовал легкое прикосновение губ к шее. Теплое дыхание Честера щекотало кожу у Майка за ухом, когда он прошептал Шиноде: «Пойдем в постель». Майка не нужно было просить дважды. Он тут же последовал за Честером, повинуясь его рукам. Наконец они упали в кровать бок о бок, и спустя мгновение Майк повернулся к Честеру. Глаза Беннингтона были такими спокойными, темными, бездонными, Майк смотрел не отрываясь, и внутри у него все сжималось в предвкушении. Их словно окатило горячей волной. В следующую секунду их губы соединились, и уже куда более уверенно, чем прошлой ночью. Майк сразу же почувствовал, насколько он возбужден — и от того, как Честер льнет к нему, вцепившись в его бицепс, и от того, как он другой рукой уже забрался Майку в джинсы и ласкает его так же, как за завтраком делал это ступней. Сейчас все было по-другому: Честер держал его довольно крепко, его движения были более уверенными, в то время как обычно он позволял Майку быть лидером в их отношениях. Ведь это Майк раздавал советы и поручения, Майк знал, как нужно петь, когда нужно скримить, в какой октаве играть, какую эмоцию должна вызывать песня. Майк имел решающий голос в группе, и, когда ему хотелось попробовать что-то новое, он в конечном итоге убеждал остальных последовать за ним в реализации его идей, его увлечений, его творческих порывов. Это было очень странно, но вместе с тем невероятно волнующе — позволить Честеру контролировать что-либо, особенно этот новый физический аспект их отношений. Но в то же время было даже здорово хотя бы раз отпустить себя и разрешить Честеру вести. Нечасто Майку удавалось ощутить это неповторимое волнение от того, что он не знал, что случится дальше. Внезапный энергичный стук в дверь заставил их замереть и испуганно взглянуть друг на друга. Послышался голос Дэйва: — Майк! Чувак, открывай! Майк, судорожно застегивая пуговицу и молнию на джинсах, поспешно пробирался к двери, попутно наблюдая, как Честер неуклюже пытался выпутаться из простыней, но в итоге рухнул на пол с глухим звуком. «Иди!» — прошипел Майк и мотнул головой в сторону двери, ведущей в честеровский номер, в то же время волнуясь за состояние Беннингтона. Господи, только бы без переломов на сей раз. Пригладив волосы ладонью и осознав, что он не имеет ни малейшего понятия, где его бейсболка, Майк непринужденно сунул руку в карман и открыл дверь. Пытливый взгляд Дэйва заскользил по номеру. — Я стучался к Честеру, но он не отвечает. Он не у тебя? Я думал сходить на пробежку перед мит-н-гритом. С этими словами он прошел в комнату, обогнув Майка, и остановился напротив двери в номер Честера, которую тот, уходя, оставил открытой. Шинода проследил за взглядом Дэйва и почувствовал, что краснеет: ведь оправдания тому, что дверь открыта, он не придумал. Но только Дэйв собрался что-то сказать, как в проеме возник Честер, полностью собранный и совершенно спокойный. — Это ты там барабанил в мою дверь, Фи? Что, мне уже поссать спокойно сходить нельзя? Он плюхнулся в кресло в углу и устроился в нем, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Глядя на такого Честера, трудно было представить, что всего несколько мгновений назад его рука была у Майка в штанах, а сам он выстанывал имя Шиноды. Он посмотрел на Майка, беспечно улыбнулся, а затем, переведя взгляд на Дэйва, стал ждать его ответа. Тот, глядя то на Шиноду, то на Беннингтона, пытался понять, что тут вообще происходит. — Да я, это, думал, может, захочешь со мной на пробежку перед отъездом сходить? Но я как-то не подумал, что вы тут вместе… Не знал, что ты тут, — говорил Дэйв, жестами показывая сначала на Честера, потом на открытую дверь, — но, думаю, это многое объясняет. Смежные номера, да? — Ага, было охуенно круто, когда мы заехали сюда и поняли, что комнаты смежные. Прям как в старые добрые времена, когда нам приходилось снимать номера на двоих! Ну, там, знаешь, засыпать поздно, болтая до ночи обо всем и ни о чем, тусоваться вместе, — невозмутимо ответил Честер. У Майка в это время сердце колотилось как ненормальное. Одну ночь! Мы провели вместе одну гребаную ночь, и Дэйв уже здесь и вовсю задает вопросы! Как мы вообще сможем со всем этим справиться?! Не дожидаясь, пока в голове у Дэйва созреет еще один вопрос, Честер соскочил с кресла и направился в свой номер, бросив на ходу: «Сейчас только переоденусь, и пойдем на пробежку». Полностью выведенный из равновесия Майк нервно посмотрел ему вслед и обернулся к Дэйву, который с интересом наблюдал за всем, что происходило в комнате. НЕ НАДО задавать мне никакие вопросы, Дэйв, просто идите на свою гребаную пробежку. Не бери все это в голову, Дэйв. Дэйв… забей. Спустя пару минут молчания Майк готов был поклясться: глаза его друга говорили о том, что он разгадал их с Честером секрет. Однако вслух Дэйв ничего не сказал, лишь взглянул на Майка еще раз, когда Честер снова появился в дверях, уже переодевшись и всем своим видом показывая, насколько он готов к интенсивной пробежке. «Всё, погнали!» — скомандовал он, выталкивая Дэйва за дверь. На самом пороге Беннингтон оглянулся. Он указал пальцем на Майка, потом на себя, произнес одними губами: «Позже», а затем с улыбкой подмигнул и исчез за захлопнувшейся дверью. Майк с тяжелым вздохом повалился на кровать. Похоже, ему все-таки придется вздремнуть.