Признание (продолжение)

От lpfan503: В этой главе есть момент из реальной жизни, вот отсюда: https://youtu.be/bxug6CnzmAQ Хоть по времени момент и не вписывается в ход моего повествования, все равно грех было не воспользоваться возможностью упомянуть его в этом вымышленном мире. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Все были уверены, что именно Майк, следуя наказу Брэда, сосредоточится на том, чтобы они с Честером вовремя появились у вэна. На самом же деле Майк никак не мог сконцентрироваться на чем-то кроме мыслей о Честере — о том, каково целовать Честера, дотрагиваться до Честера, вдыхать аромат Честера, касаться тела Честера языком… о том, что Честер только что вернулся после пробежки, весь взмокший… Все, чего Майк сейчас хотел, — это забраться к нему в душ и потеряться в ощущениях от прикосновений к влажному, гибкому, гладкому телу. Вместо этого Шинода сидел в кресле и, пытаясь хоть как-то абстрагироваться от того факта, что обнаженный Честер пел в душе буквально в метре от него, делал наброски в своем скетчбуке. Майк надеялся, что это поможет ему освободиться от мыслей и сконцентрироваться на предстоящих делах. Я не смогу прожить этот день без прикосновений к нему, не смогу! Я обожаю встречаться с фанатами, мит-н-гриты это всегда весело, особенно когда Честер рядом. Мы сможем вести себя нормально. Я могу вести себя нормально, ничего же не поменялось. Никому и ничего не нужно знать. Ничего не поменялось. На самом деле поменялось все, и Майк все еще упорно пытался убедить самого себя, что все в порядке, пока не взглянул в скетчбук и не понял, что все это время он делал набросок честеровской руки, его ладони. На мгновение он перестал дышать, осознав, насколько тщательно он изобразил часть тела своего лучшего друга, которую обычно так досконально не разглядишь. Как это произошло? Я уже даже рисуя не могу контролировать свой мозг, как же я буду делать это на концерте, когда Честер будет рядом? А завтра мы поедем по домам. И что потом? Поймет ли Анна, что что-то изменилось? Я не хочу уезжать домой на целых две недели, только не сейчас! Я наконец-то получил то, чего так хотел, и теперь нам придется разъехаться по домам. Майк расстроенно закрыл скетчбук и положил его на чемодан. Соберись, Шинода. Ты же будешь с ним видеться. Влажный после душа и окутанный ароматом лаванды Честер вышел из своего номера, подарил Майку глубокий поцелуй, затем указал на часы на своем запястье и подтолкнул Шиноду к двери. Наверное, впервые Честер был более ответственным и старался действовать по расписанию, в то время как Майк хотел лишь одного — запереться в номере и позабыть обо всем мире до конца этого дня. Им еще столько предстояло узнать друг о друге, столько манящих открытий предстояло совершить — и все это за двадцать четыре часа! Единственное, что стояло на их пути сейчас, — это, в общем-то, двенадцать часов работы в музыкальной группе, участниками которой они являлись. Майк, конечно, понимал, что это важно, но все равно выглядел недовольным на протяжении всего пути к месту проведения концерта. Честер все время что-то напевал, чтобы хоть как-то подбодрить его, и Майк смеялся над этими дурашливыми песенками, снимал его на телефон и все ловил себя на мысли о том, как все-таки его друг полон жизни и какой он потрясающий. Друг? Бойфренд? Мы любовники? Существует ли вообще слово, способное описать нас? Потом Майк, конечно, скажет, что он честно пытался держать себя в руках, но проколы все равно случались, и один из них заметили все участники группы. Они как раз закончили прекрасную фортепианную версию Leave Out All the Rest, и Майк решил быстренько глотнуть воды, а Честер в это время обратился к фанатам: — Давайте пошумим для Майка Шиноды! От Майка тут же последовал ответный жест вежливости и обожания: — Давайте пошумим для Честера Беннингтона! Его грудь наполнилась гордостью и любовью, когда толпа взревела в поддержку Честера еще громче, чем для него самого, потому что именно этого Майк и хотел. Честер заслуживает всю любовь, которая есть в мире. Я люблю слушать его, иногда бывает трудно удержаться от того, чтобы просто любоваться им, пока мы на сцене. Я самый счастливый человек в мире: я нашел его. Любимыми моментами Майка на концертах были акустические версии песен, когда на сцене оставались только они вдвоем, и Честер обнажал перед всеми свое сердце. Конечно, моменты всепоглощающего драйва переоценить трудно, но именно те интимные мгновения на сцене были тем, ради чего Майк жил на протяжении последних лет. Они заполняли пустоту внутри, которая возникала от недостатка тепла Честера, когда его не было рядом. И сегодняшний вечер не был исключением. Пожалуй, сегодня моментов было даже больше: Честер постоянно обменивался взглядами с Майком, и последний отчаянно пытался концентрироваться на клавишах и попадать в ноты. Аплодисменты в конце концов поутихли, и Честер обхватил микрофонную стойку и повернулся к сидящему за клавишными Майку. Их глаза встретились, и Майк почувствовал, как внутри него все замерло, когда Честер заговорил. Его голос был чуть ниже обычного, хрипловатый, немного игривый. У Майка в животе запорхали те самые бабочки. — Я говорю это потому, что время от времени мне просто хочется обратить внимание на то, насколько охрененно велик талант этого парня. Последовали еще более громкие аплодисменты. Майк поначалу буквально захихикал, как школьница, а следом, абсолютно не думая о последствиях, добавил: — А я говорю это потому, что время от времени я смотрю на тебя и отмечаю, насколько крутая у тебя задница! Блядь, я реально сейчас это сказал? Я же не хотел это вслух говорить! Я что, действительно прозвучал так серьезно? Черт, черт, черт! Честер замер на мгновение, глядя на Майка округлившимися от ужаса глазами, затем он повернулся, взял бутылку с водой и сделал глоток. Толпа аплодировала, раздавались выкрики, в ответ на которые Майк со своей фирменной ослепительной улыбкой добавил: — Что? Разве я не прав? Шиноде даже не нужно было смотреть на остальных участников группы, чтобы убедиться, что их изумленные взгляды прикованы к нему. Он чувствовал их кожей. Одно дело обниматься на сцене, сидеть максимально близко во время интервью, смеяться над понятными только им шутками и обмениваться многозначительными взглядами, но сегодня… то, как звучал голос Шиноды, когда он произносил комплимент Честеру… все почувствовали разницу. Какой же я идиот. Честер меня убьет. Я же сам говорил, что нам надо держать все в секрете, и вот, пожалуйста, объявляю со сцены на весь мир о том, что мне по душе его задница! Какой же я идиот! Честер органично перевел тему, отвесив комплименты задницам всех пришедших на концерт фанатов, от чего толпа взорвалась смехом и новой волной аплодисментов. Послышались начальные аккорды Somewhere I Belong. Катастрофы удалось избежать, они нормально доиграли концерт, а потом безупречно вышли на бис. Европейская часть тура One More Light официально завершилась. Когда Майк и Честер традиционно вышли на середину сцены, обнимая друг друга и благодаря фанатов, Честер обернулся к Майку и сказал ему на ухо: «Что ты со мной делаешь, Шинода?» И когда тот повернулся к Беннингтону, чтобы ответить, и осознал, что их лица находятся так близко друг к другу, что он практически может поцеловать Честера, он почувствовал внезапную и мощную волну возбуждения от этой близости. Я хочу вернуться в отель. Сейчас. Честер на мгновение крепче прижал его к себе, а затем отпустил и направился вперед, чтобы подарить толпе непременный воздушный поцелуй. Майк в последний раз помахал фанатам и ушел со сцены. Группа собралась в раздевалке. То и дело раздавался бодрый смех, слышались веселые разговоры, ребята утирали пот, переодевались и подшучивали друг над другом. Честер все еще пребывал в эйфории, он хлестал всех полотенцем по спине и гонялся за теми, кто пытался увернуться. Майк стоял поодаль, вытирался и наблюдал за тем, как перекатываются под кожей мышцы Честера при каждом его движении. Сегодня. Он станет моим сегодня. Как бы то ни было, я не выдержу, если мы улетим обратно в ЛА без… без… Поток мыслей Майка прервался. Да, возможно, это звучало до ужаса сентиментально и по-девчачьи — думать о «занятии любовью» с Честером, но было как-то уж слишком грубо воспринимать то, что должно было произойти, как простой трах. Майк, собственно, никогда и был заинтересован в обычном трахе. После школьной подружки у него было только Анна, и именно эти две женщины составляли весь его сексуальный опыт, несмотря на море возможностей, которые открыла перед ним популярность Linkin Park. У него никогда не было секса с кем-то, кого он не любил, он никогда не хотел изменить жене, и сейчас какая-то часть его мозга классифицировала отношения с Честером как «не измену». Занятие любовью? Трах? Господи, я даже не знаю, как это нормально назвать. Я так давно его люблю… Полотенце Честера хлестнуло Шиноду по заднице, прерывая рассуждения того и заставляя его подпрыгнуть от неожиданности. Джо тут же сделал вывод: — Похоже, не только Майк в восторге от задницы Честера! Майк почувствовал, как его шея начала покрываться румянцем, и озадаченно подумал о том, почему же он теперь все время краснеет, ведь и раньше всё, о чем говорили в их группе, было одной большой и толстой шуткой на тему секса. Дэйву реакция Майка тоже показалась странной, и он внимательно следил за покрасневшим Шинодой, чей румянец стал еще гуще, когда Честер сжал его ягодицу и промурлыкал: «О да, Майки, я так люблю эту задницу!» Жаждущий шинодовский взгляд не укрылся от наблюдательного басиста, но он промолчал и не стал никак комментировать увиденное, хотя, безусловно, начал что-то подозревать. Реакция Майка на вполне привычный шутливый флирт со стороны Честера выглядела как-то необычно, но, похоже, больше никто не обратил на это внимания. Дэйв сделал себе мысленную заметку приглядывать за этой парочкой и, когда группа наконец доберется до отеля, спросить у Брэда, не замечал ли он в последнее время чего-то странного. Может, ничего такого и нет, думал Дэйв, но как-то это все неспроста. Майку казалось, что до того, как они все погрузились в вэны, прошла вечность. Они с Честером и Дэйвом сели в одну машину, Брэд, Джо и Роб — в другую. Дэйв копался в телефоне, обмениваясь фотками с дочками, и пытался всем своим видом показать, что ему нет дела до того, чем заняты Майк с Честером. Честер уже подуспокоился и пил чай, чтобы смягчить горло после пения и скрима. Майк, откинувшись на подголовник, смотрел в окно и выглядел очевидно уставшим. После нескольких минут затишья, когда Дэйв отправил одной из дочек селфи с поцелуем и кроличьими ушками, он заметил, как рука Честера двинулась к Майку. Не поднимая головы от телефона и не двигаясь, басист наблюдал, как Честер убрал со лба Шиноды мокрую прядь волос, и тот повернулся к нему лицом. Дэйв видел его профиль в свете уличных фонарей. — Все хорошо, — едва слышно прошептал Честер, и Майк кивнул в ответ, а потом взял его руку в свою. Больше никто из них ничего не сказал, но было ощущение, что они общались на каком-то другом, невербальном уровне, как и на протяжении всех этих лет. Несмотря на то, что не было никакого разговора, Дэйв чувствовал себя лишним. Эти двое словно говорили на понятном только им языке. Он видел, как Майк повернул честеровскую руку ладонью вверх и стал водить по ней большим пальцем, очерчивая каждую линию, словно хотел запомнить их навсегда. Честер тихонько улыбнулся, глотнул чаю и расслабленно откинулся на сиденье, не убирая руку из майковской. Майк не сводил взгляда с Честера на протяжении всего пути. Когда они подъехали к отелю, в Шиноде проснулось второе дыхание. Он практически выпрыгнул из вэна, утягивая Честера за собой, а Дэйв вылез следом, оглядываясь в поисках остальных парней. Он был уверен, что им с Брэдом надо поговорить прямо сейчас. Ища Брэда взглядом, он заметил, что Майк с Честером, над чем-то хохоча, уже заходили в отель. Любопытство пересилило желание Дэйва поговорить с Брэдом, и он устремился за парочкой, но не успел сесть с ними в один лифт и принялся нетерпеливо жать на кнопку, пока остальные парни неспешно подтягивались в фойе, попутно выговаривая басисту за то, что он их не подождал. Как только двери лифта скрыли Майка и Честера от посторонних глаз, они думать забыли о группе. Честер подтолкнул Майка к зеркальной стене и вжался в него бедрами, руки Шиноды опустились на честеровские ягодицы. О, чееерт, да, Честер, вот о чем я думал весь вечер. О твоей крепкой маленькой попке в моих руках. Майк властно притянул Честера к себе еще сильнее, хотя тот и пытался прижать его спиной к стене. Никто не хотел уступать, обоим нужно было показать, чего они стоят. Честер потянулся за поцелуем, его требовательные губы обжигали. Пульс стал попросту зашкаливать, когда Майк почувствовал и почуял Честера, его невероятно заводила солоноватая сладость его губ, к которой примешивался медовый привкус чая. Язык Честера скользнул Майку в рот, а руки запутались в слегка влажноватых, черных как смоль волосах. Это было так порочно, так приятно, так сексуально, что Майк не мог дождаться, когда они скроются за дверями номера и он сможет наконец снова почувствовать вкус честеровского тела. Поцелуй не прекратился, даже когда двери лифта открылись. Ни одному, ни другому не было дела до того, что их может кто-нибудь увидеть, настолько они были увлечены друг другом. Они неуклюже двигались по холлу, то и дело останавливаясь, спотыкаясь, но не находя сил прервать поцелуй и разомкнуть объятия. Майк не мог не целовать губы Честера, не мог оторваться от его шеи. Это безумие! Я не могу перестать касаться его. Я не хочу переставать касаться его. Где ключ? Черт, вынь руку из моих штанов, дай мне найти ключ! Где ключ? О, чееееерт… Он несколько раз провел ключом-картой по замку. Честер выдохнул ему в шею: «Быстрее», и вся кровь в организме Шиноды прилила к тому самому месту, которое Честер сейчас ласкал через джинсы. Наконец замок покорился, Майк повернулся к Честеру, чтобы снова завладеть его губами, толкнул локтем дверь, и они ввалились в номер, сжимая друг друга в нетерпеливых объятиях, задыхаясь от предвкушения. От постконцертной усталости не осталось и следа. За пару мгновений до этого четверо оставшихся участников группы вышли из лифта, завернули за угол и в изумлении пронаблюдали за тем, как Майк и Честер, увлеченные поцелуем, исчезли за дверями шинодовского номера.