Признание (продолжение)

***За пару мгновений до этого четверо оставшихся участников группы вышли из лифта, завернули за угол и в изумлении пронаблюдали за тем, как Майк и Честер, увлеченные поцелуем, исчезли за дверями шинодовского номера.*** ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Всего пару секунд спустя четверо согруппников заговорили, перебивая друг друга. — Я знал, что между ними что-то есть! — воскликнул Дэйв, хлопнув в ладоши и выжидающе взглянув на Брэда. — Это что, Майк с Честером были? — вымолвил Брэд, который выглядел так, будто увидел инопланетянина. — Пойдемте послушаем! — заговорщически прошептал Джо. Он сделал было пару шагов по коридору, но Роб остановил его, шагнув ребятам наперерез и загородив им путь руками. — Так, никто ничего слушать не будет, — сказал он. — Вот мой номер. Все заходим. Роб открыл дверь карточкой и вошел в номер, парни смущенно проследовали за ним. Закрыв дверь, Роб обратился к Дэйву: — Что ты имел в виду, когда сказал, что между ними что-то есть и что ты об этом знал? Рассказывай давай, что ты там знаешь. Брэд молча сел, до сих пор ошеломленно переваривая только что увиденную сцену: Честер вталкивает Майка в номер, их губы соединены в поцелуе, руки Честера в волосах Шиноды… Майк же был его лучшим другом. И вдруг Брэд отчетливо осознал, что они больше не лучшие друзья, причем уже давно. Ему сорок лет, и он только сейчас узнал, что друга детства-то, оказывается… парни интересуют? Хотя нет, не парни. Только Честер. Это Брэду даже странным особо не казалось. Майк и Честер ведь всегда были такими… Майком и Честером. Брэд повернулся к Дэйву. Тот заметно нервничал, потирая шею правой рукой и поглядывая на серьезные лица согруппников. — Ну… Майк в последнее время какой-то странный, и на честеровские заигрывания эти дурацкие реагирует как-то не так. Хотя раньше, вы же сами знаете, это все для них обычным делом было. А еще в вэне сейчас они за руки держались… — Ну и что, это ничего не значит, — прервал его Брэд. — Они вечно так делают. Честер вот, например, летать боится, так Майк его весь полет всегда за руку держит. — Вот прям зуб даю, они там трахаются, — выдал Джо, и тут же заныл: — Ну пойдемте послушаем! Роб кинул на него убийственный взгляд: — Из номера никто ни ногой. Особенно для того, чтобы послушать, как Майк с Честером… как Майк с Честером… Роб покраснел и не смог закончить предложение. — ДА НЕ ТРАХАЮТСЯ ОНИ! — воскликнул Брэд, не желая даже допускать подобные мысли. — Как ты тогда объяснишь эти слова про задницу во время сегодняшнего концерта? — продолжил рассуждение Дэйв. — Это вообще ни разу на обычный шинодовский шутливый флирт не было похоже. Его слова прозвучали как-то… сексуально. Роб задумался на мгновение. — Да, а еще он как-то странно отреагировал, когда Честер пристал к нему потом в раздевалке. Хотя уж что в этом такого, Честер же так постоянно делает, уже тысячу лет. Причем с нами со всеми. Дэйв щелкнул пальцами: — Точно! Видите? Это все странно. Я уж молчу о том, что мы только что видели, как они целовались в холле. Я, конечно, не эксперт в… эээ… мужских поцелуях… но как-то непохоже было, что этот поцелуй у них первый. — Кстати, за завтраком он меня совсем не слушал, — недовольно продолжил Брэд. — Обычно Майк всегда меня слушает. — Было еще кое-что… — сказал Дэйв, немного поколебавшись, и все взгляды немедленно оказались прикованы к нему. — Я сегодня перед концертом хотел на пробежку с Честером сходить, зашел к нему, но его не было в номере. Ну, я и подумал, что он, может быть, у Майка зависает, и он действительно был там, но Майк, когда открыл мне дверь, выглядел так, как будто его поймали на месте преступления. Еще и руку в кармане так держал, что я уверен: он там прикрывал кое-что, ну… то самое, вы поняли. Брэд покраснел. Он тут же вспомнил, как они с Майком использовали такой прием по маскировке стояка в старших классах. — И еще… ребят, у них и номера-то смежные. В комнате воцарилось молчание. Парни пытались устаканить в голове все, о чем только что было сказано. Спустя несколько минут в этой тишине каждый пришел к одному и тому же выводу. — Как вы думаете… давно это уже у них? — тихо спросил Брэд, когда отрицать очевидное уже не было смысла. Дэйв пожал плечами: — У этих-то? Да про них можно сказать, что все началось в 99-м. Ты же помнишь, как Майк был восхищен, увлечен Честером? И потом это никуда не делось, да и Честер всегда Майка боготворил. По идее, это все могло длиться за нашей спиной годами. Роб вздохнул: — Думаю… они бы нам хоть что-нибудь сказали. Не могу поверить, что они осознанно так долго скрывали бы что-то от нас, до тех пор пока мы не узнали бы и не захотели бы с ними об этом поговорить. Такого просто быть не может. — Ну, есть только один способ узнать, — зловеще улыбнулся Джо, направившись к двери. — НЕТ! — стройным хором проорали три голоса. Джо покорно сел обратно. — Ну ладно, можем и завтра с ними об этом поговорить. Согруппники задумчиво покивали в ответ. Брэд, осознав что-то, вдруг с ужасом взглянул на Роба: — Слушай, можно я у тебя перекантуюсь сегодня? Мой номер прямо рядом с ними. Роб кивнул. Джо заметно разочаровался. В итоге все ребята договорились посидеть еще немного у Роба, пока то, что происходило в номере Майка, не закончится. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Насколько хватало глаз, простирались бесконечные белоснежные поля. Этот сон часто снился Майку на протяжении нескольких лет. Вся земля была укрыта снегом и льдом. Он медленно двигался, чувствуя, как его словно бы затягивает в снежный шар. Небо было яснее ясного, слепило синевой. Он явно заблудился, нигде не было видно ни кусочка земли, только холодное заснеженное поле и бескрайнее небо. Ему было очень холодно. Где мои перчатки? Я что, потерял их? Они у меня вообще были? Где я? Хочу домой. Где Честер? Он знал, что надо продолжать идти, что стоит лишь остановиться в этих снегах — замерзнешь насмерть, поэтому он упорно пробирался вперед, жалея себя, потому что, сколько бы он ни шел, вокруг все равно было все то же жуткое ледяное безмолвие. Несмотря на охватившее его чувство безысходности и мысли о том, что ему никогда не выбраться, Майк продолжал путь. Прошло несколько часов, но он никого не встретил на своем пути, и вот на горизонте вдруг показалась темная точка. В сердце затеплилась надежда, и он пошел быстрее. Точка становилась все больше и больше, и вот Майк уже смог рассмотреть силуэт… дракона? Этот дракон был похож на игрушку его дочери — такой же блестящий и переливающийся всеми цветами радуги, ослепительный на фоне белоснежных просторов. Майк не понимал, что лучше сделать — убежать или прикинуться мертвым. Его мозг лихорадочно вспоминал, что говорил о подобных случаях смотритель парка, который давал ему советы о том, как вести себя с драконами. Радужные драконы вообще дружелюбны? Или они из тех, что просто возьмут и сожрут тебя? Честер бы знал! Где же Честер? Можно вообще доверять радуге или нет? Как только Майк решил все-таки прикинуться мертвым, дракон позвал его по имени. Майк оторопел. Драконы разве умеют разговаривать? О таком смотритель его не предупреждал. Майк замер, а дракон приблизился к нему и оглядел его с головы до ног. Майк был в полной уверенности, что это создание сейчас его проглотит, но дракон лишь обдавал его лицо горячим дыханием, отогревая его уши и нос, онемевшие от долгой прогулки в снегах. От дыхания дракона по всему телу разливалось приятное тепло, Майк зажмурился и благодарно потянулся ближе, надеясь продлить это ощущение. — Правда приятно, Майки? — спросил дракон. Глаза Шиноды распахнулись. Честер лежал рядом, закутавшись в одеяло, и мерно посапывал в нескольких сантиметрах от лица Майка. Беннингтон обладал удивительной способностью завладевать ночью всем одеялом и укутываться в него, словно в кокон, оставляя Майка мерзнуть в прохладном гостиничном номере. Честер и был драконом из сна. Майк покачал головой, избавляясь от последних воспоминаний о ледяной пустыне, протянул руку и нежно провел пальцем по честеровскому носу. Наряду с блаженством и удовлетворением Майк вдруг испытал беспокойство и страх. То, что произошло этой ночью, было непередаваемо, удивительно прекрасно, от этого хотелось петь, но при мысли о предстоящем возвращении домой прошибал холодный пот и подташнивало от нервов. В общем, так себе было сочетание. Честер уютно лежал, держа одеяло под подбородком. Все, что виднелось из «кокона», — это честеровское лицо. Его темные ресницы подрагивали на бледных щеках, губы были слегка приоткрыты, он дышал медленно и глубоко. Майк мог бы лежать так и смотреть на Честера вечно, но он дико замерз, поэтому он потянул за конец одеяла, пытаясь вырвать его из рук Беннингтона. Между бровей Честера залегла маленькая складка, он вцепился в одеяло сильнее. — Честер… — тихонько выдохнул Майк, снова пытаясь потянуть одеяло на себя. — Чез… Ну поделись немножко, Чез. Майк дернул за одеяло посильнее, и прекрасные карие глаза напротив приоткрылись, расфокусированно глядя на Шиноду, пока он, воспользовавшись моментом, скользнул под одеяло и прижался к Честеру. — Ммммм… доброе утро, Майки, — пробормотал Честер, обнимая его за талию и притягивая к себе. Их ноги переплелись под одеялом, и Майк, понемногу отогреваясь, поведал Честеру о своем сновидении. Тот слушал, легонько водя руками по спине Шиноды, по его бедру, по талии, и прыснул со смеху, когда Майк вспомнил, что во сне он задавался вопросом, стоит ли доверять радужным драконам. — Конечно да! Радужное — всегда символ хорошего! Это же мой любимый цвет! — Чез, ты же в курсе, что такого цвета нет? — Разумеется, есть. Это мой цвет. И конечно, блестки. Море сверкающих блесток! — Ты и так всегда сверкаешь, Честер, — выдохнул Майк, водя губами по его шее. — Ты притягиваешь весь свет в мире и отражаешь его, освещая всех и каждого. Честер склонил шею, подставляя ее теплым губам, и мягко притянул Майка к себе за бедра, обнаруживая, что они оба, как оказалось, были возбуждены. Майк тихо простонал и слегка куснул Честера за мочку. — Знаешь, я бы мог взять тебя снова прямо сейчас, — сказал он, обжигая дыханием честеровскую кожу. Честер качнул бедрами, а потом с сожалением вздохнул: — Мы не можем, Майк, нам пора завтракать, а потом собираться в аэропорт. Аэропорт. Я не хочу домой. Впервые в жизни я не хочу домой. Я не хочу расставаться с ним. Что он ответит, если я признаюсь ему в этом? Будет ли он вообще так же по мне скучать? Что, если… что, если его это все не расстраивает так, как меня? — Ох… — пробормотал Майк, боясь услышать ответ Честера, — я совсем не хочу домой, Чез. Послышался ответный вздох. Бедра Честера замерли, он повернул лицо к Майку. — Понимаю. Я тоже. Если бы мог, я бы просто остался лежать здесь с тобой. Поверить не могу, что я с тобой… что мы вместе. Я просто никогда не думал… — он замолк. Майк принялся покрывать поцелуями его челюсть. — Знаю… Я сам не могу поверить, что все это реально. Все это время… все это время мы могли бы быть вместе, но ты так и не признался. Ты знал о моих чувствах, ты целовал меня, пока я спал… Черт возьми, почему ты не признался раньше? С закрытыми глазами, позволяя Майку целовать себя в шею и грудь, Честер ответил: — Я не хотел лишиться того, что у меня было. Я так боялся, что ты… не захочешь ничего… если узнаешь, что между нами происходит. Я, конечно, позволил всему этому слишком затянуться, прости, но я жутко боялся твоей реакции. Я не мог понять… да я даже до сих пор не могу понять… как теперь с этим жить. Я хотел всего и сразу. Я хотел, чтобы ты был со мной ночью, а днем я хотел видеть свою семью. Я хотел быть и с тобой, и с Талиндой, и с детьми. Я не могу все это нормально объяснить. Но это все точно не неправильно, Майк, это не ошибка. Это просто мы. …Но я не уверен, что кто-либо еще способен взглянуть на это нашими глазами. — Именно поэтому никто больше не должен об этом знать, — серьезно сказал Майк, вновь оказавшись лицом к лицу с Честером и с тревогой заглянув ему в глаза. — Мы договорились, Чез, это только между нами. Он сел на кровати и провел руками по волосам, взлохматив их. — Я серьезно, Честер. Я не думаю, что готов сейчас к скандалу с Анной, Талиндой… ребятами, — он показал на дверь. — Парни будут в шоке. — В большем шоке, чем наши жены? — спросил Честер, тоже садясь, немного не понимая, почему Шинода вдруг запаниковал. — Майк, — он дотянулся до его руки и переплел их пальцы, — ну что ты, все же хорошо. Ты прав, мы договорились. Это наше, только наше. Правда, паршиво, что следующий раз, когда мы окажемся наедине, — от его тона по телу Майка прошла дрожь, — будет только через две недели. Эти дни покажутся вечностью. Майк тут же закивал. — Но… зато теперь мы знаем. Мы оба знаем. Я люблю тебя, а ты любишь меня, и это, — Честер приподнял их соединенные руки, — никуда не денется. Нам просто нужно понять, как это все устроить. Если все узнают, конечно, ничего хорошего не произойдет. Майк снова кивнул. Тревога понемногу унималась. Все будет хорошо. Честер говорит, что все будет хорошо. Так и будет. Так и должно быть. — Пойдем, — сказал Честер, потянув Майка за руку, — нам нужно быть внизу через двадцать минут. Хорошо, что тебе этот чумовой сон приснился, — он широко улыбнулся, — а то опоздали бы нахрен. Иди в душ, а я в свой пойду. Иди! — Честер был непреклонен, несмотря на просящий взгляд Шиноды. — Если мы пойдем в душ вместе, то пропустим рейс! Майк окинул взглядом обнаженное тело удаляющегося Честера и пробормотал: — Может, я хочу пропустить рейс. — Я все слышу, Шинода, — крикнул Честер из своего номера, — иди в душ! Нам нельзя пропустить ни завтрак, ни рейс! Я не собираюсь лететь одиннадцать часов, смотря, как ты бесишься от голода! Дверь в ванную Честера закрылась, и Майк поплелся в душ, попутно понимая, что он действительно жутко голоден.