Тандем

Когда на улице деревья стали совсем голыми, Бражник наконец вспомнил о Маринетт, до этого уделяя больше времени другим злодеям. За эти две недели он успел совершить пять нападений, и в каждое из них даже не подумал вмешать Чёрную Вдову, что Маринетт самую малость злило. Она осознавала, что он это делает для её максимально неожиданного появления, которое обязательно должно всполошить супергероев, но от этого добрее не становилась. Поэтому, выбирая с каким вкусом взять макарон в кондитерском магазине, Маринетт ойкнула от неожиданности, услышав голос Бражника: — «Бери лимонные», — властно заявил суперзлодей, и Маринетт, насупившись, из вредности попросила с черничным вкусом, даже не думая смотреть в сторону лимонных. Это было по-детски, но выразить своё неудовольствие по-другому она не могла, если не считать словесную перепалку, которую Бражник может в любой момент прервать, чего ей, конечно же, не хотелось. — «Не прошло и года», — фыркнула девушка, плотоядно глядя на бланманже, которое она не ела, как ей в тот момент показалось, лет сто. Хотя на самом деле всего месяц назад, но этот десерт относиться к одному из её любимых лакомств. — «Я нашёл место, где будут проходить наши тренировки», — будто не услышав замечания Маринетт, Бражник продолжил: — «Можем начать сегодня. Мне нравится вариант регулярных трёхразовых занятий в неделю, конечно же, в вечернее время». — «И макарон с лимоном ты тоже в вечернее время поедаешь?» — на губах Маринетт расцвела ехидная улыбка, ведь в её воображении Бражник, жующий пирожные и жадно выпивающих их с чаем, выглядел более чем забавно. — «Если такая смелая, то можешь составить компанию, девочка», — с ударением на последнее слово холодно произнёс Бражник, на что Маринетт, совершенно не впечатлённая его тоном, фыркнула: — «С удовольствием», — Маринетт расплатилась за лакомства, так и не купив лимонных макарон. — «Так когда, говоришь, встречаемся? И где, самое главное»? — спокойно спросила Маринетт, выходя из магазина с покупками. Она не хотела ехать домой в пекарню, дабы не волновать маму с папой своим не в меру недовольным видом, ведь макароны, на самом деле, этого не стоили. Вариант приготовить их самой не подходил, так как Маринетт это было делать откровенно лень. Готовить она любила только в свободное время и в хорошем расположении духа, чего на данный момент не было. — «За тобой приедет машина». — «Так я не буду добираться сама? О, это так мило… Меня радует твоя забота»! — на счастье Бражника, Маринетт не могла видеть, насколько сильно его зацепила её фраза, ведь обычно на лице мужчины не мелькает особо сильных эмоций, а тут он взял — да закатил глаза, еле удержавшись от досадного цоканья языком. — «Жди машину в восемь», — коротко проговорил Бражник, и Маринетт, широко ухмыльнувшись, почувствовав, как мужчина отозвал акуму. Хмыкнув, девушка на мгновение зажмурилась, а после с лёгкой улыбкой продолжила путь домой, напевая про себя триумфальную мелодию. Этот вечер Бражнику должен запомниться надолго, она уж постарается.

***

Алья до недавнего времени даже подумать не могла о том, что может вот так просто взять, и написать СМС вечно встрёпанной Элоди, у которой в первую, да и во вторую их встречу был вид немного пришибленного человека. Хотя нет, не так — с дуба рухнувшего, именно это как нельзя лучше описывало Элоди. На первый взгляд для Альи Элоди оказалась нелепейшим человеком, и она не слишком понимала, как Маринетт могла настолько близко с ней подружиться. Элоди Дюран очень быстро заменила в жизни Маринетт ту нишу, которую обычно занимала сама Алья. Они в школе постоянно были вместе, и после поступления в разные университеты оказались оторваны друг от друга. Теперь Маринетт намного больше времени проводила с Элоди, а не с ней, Альей, что бесило девушку до чёртиков. По правде, после недели того игнорирования от Маринетт Алья ощутила слишком много различных эмоций, и успела надумать всякого, в том числе и того, что подруга окончательно променяла её на Элоди. Такие догадки были самыми ужасными, невероятно болезненными, и Алье сложно было представить, что бы с ней стало, окажись они правдой. Поэтому когда Маринетт с ней встретилась, она вздохнула с облегчением, одновременно с этим беспокоясь из-за того, насколько сильно поменялась подруга. Изменившийся стиль в одежде не имел особого значения, а вот взгляд… Новое выражение во взгляде Маринетт говорило о многом, ведь привычная теплота, с которой обычно она смотрела на всех вокруг, сменилась холодком. Человек, не слишком хорошо знающий Маринетт, не увидел бы разительных изменений, в то время как Алья, много лет знакомая с подругой, знала, на что обращать внимание. Маринетт выглядела обыкновенно, и даже вполне успешно маскировала этот «холод» во взгляде, но от Альи, по праву считающей себя проницательным человеком, это не могло укрыться. Алья так и не узнала, что именно сказал подруге Адриан, но она подозревала, что там всё было намного грубее, чем они оба ей сказали. Сжав руки в кулак, Алья отрешённо вздохнула, уговаривая себя не злиться — как бы она не была дружна с Адрианом, Маринетт для неё важнее и ближе. У неё каждый раз сжималось сердце от воспоминаний объятий Маринетт, вцепившейся в неё как в спасательный круг. Она сильно дрожала, беззвучно захлёбываясь в сдавленном плаче. Маринетт не издала ни одного звука, и от этого Алье было ещё хуже — ведь лучше если человек кричит, крушит всё вокруг себя, чем вот так вот молча выплёскивает эмоции. Услышав звук уведомления, Алья криво улыбнулась, подумав о том, что она слишком часто пишет людям, что-то значащих для Маринетт. Сначала был Адриан, а теперь Элоди. При второй встрече Алье стало ещё легче, ведь, как оказалось, Маринетт также не связывалась во время той недели и с Элоди. А это значило лишь то, что ей надо было посмотреть на близкую одногруппницу, новую подругу Маринетт свежим взглядом, перестав видеть в ней соперницу, которая рушит их дружбу. Нужно просто перестать ревновать Маринетт к Элоди, что для Альи является весьма и весьма сложной задачей. К своей чести она уже успела сделать несколько маленьких шажочков к тому, чтобы наконец принять Элоди, первым из которых был более чем тёплый под конец разговор в пиццерии. Увидев согласие Элоди о встрече и вопрос о том, во сколько она хочет увидеться, Алья написала ответ, сощурив глаза — им многое следовало обсудить.

***

Выйдя на улицу за минуту до восьми часов, Маринетт увидела стоящую около подъезда чёрную иномарку, из которой сразу же вышел мордоворот в дорогущем смокинге, глядящий на неё взглядом-сканером. Догадаться о том, к кому он приехал не составило труда, и Маринетт, вздёрнув подбородок, прошествовала прямиком к авто, где водитель услужливо открыл ей дверь. Хмыкнув, Маринетт села в тёмный салон автомобиля, окинув его быстрым взглядом, чтобы сразу же расслабленно откинуться на спинку сидения, ведь кроме неё и водителя здесь никого не было. Лениво повернув голову к окну, Маринетт раздумывала над тем, кем может оказаться Бражник, раз позволяет себе личного водителя, и, она уверена, ещё множество всего разного, чего не могут позволить себе обычные парижане вроде неё. Параллельно с этим она наблюдала как они проезжают мимо нескольких округов, заехав прямиком в тринадцатый. Ещё немного поблуждав между улиц, они выехали в один достаточно пустынный район, где остановились около какого-то мрачного тёмного здания, больше похожего на склад. Водитель всё также услужливо открыл перед ней дверь, и Маринетт, выйдя из машины, огляделась — вокруг не было людей. Вообще. Они заехали в тот самый редкий райончик, куда не сумели, или не посмели, что будет точнее, влезть туристы. Пройдя вслед за водителем, Маринетт быстро оказалась в здании, внутри которого оказалось не намного уютнее, чем снаружи. Внутреннее убранство здания было достаточно лаконичным: светлые стены с увешанными на них старинными картинами, да тёмная плитка под ногами с мотивом бабочки в узоре. Поднявшись на второй этаж по лестнице, они прошли ещё немного по одному из ответвлений, после чего оказались перед массивной дубовой дверью, в которую незамедлительно постучал амбал. Услышав негромкое «войдите», водитель открыл дверь и пропустил вперёд Маринетт, пройдя следом за ней в кабинет. Маринетт сразу же обратила внимание на более чем помпезную обстановку — по центру комнаты, ближе к окну, стоял массивный тёмный стол из неопределённого дерева, с глянцевой поверхностью и резными узорами по всей длине ножек. Около одной из стен находился книжный шкаф, где точно напротив него уютненько разместился роскошный диван, который даже на вид оказался очень манящим. На полу лежал толстый ковёр, скрывая собой большую часть плитки с мотивом бабочки. На стенах висели три атмосферные картины с туманным лесом, одна больше, а другие поменьше. Они дополняли общую мрачную атмосферу кабинета, гармонично в него вписавшись. — Через час подъедешь и заберёшь мадам Чэн, — Маринетт оторвалась от разглядывания обстановки кабинета, переведя взгляд на сидящего за столом мужчину, одетого в непроницаемую чёрную маску. — Да, месье, — минута, и Маринетт услышала, как за её спиной закрылась дверь, а Бражник, не медля, поднялся со своего места, стремительно подойдя к ней. — Как много людей осведомлены о твоей настоящей личности? — она задрала голову, чтобы посмотреть на возвышающегося над ней мужчину, и поразиться тому, насколько он высокий — ведь она не дотягивала не то, что до его плеча — подмышки. Маска закрывала большую часть лица мужчины, также скрывая и волосы, из-за чего Маринетт недовольно поджала губы, осознав, насколько было самонадеянно думать о том, что он возьмёт и вот так просто откроет ей свою личность. И ведь даже подсказки не оставил, что не понравилось девушке ещё больше. Одетым Бражник оказался в отлично сидящем на нём чёрном смокинге с галстуком, на котором была закреплена красивая брошка в форме бабочки. На мгновение нахмурившись, Маринетт осознала что где-то видела раньше эту брошь, после чего решила, что её изображение ей наверняка когда-то показывал мастер Фу. В любом случае, у неё есть достаточно времени на то, чтобы попробовать освежить память и узнать, где она её видела. — Так и будешь молчать? — Немного, — коротко ответил мужчина, после чего задумчиво добавил: — По-настоящему преданных мне людей очень мало. — И почему я не удивлена? — продолжала дерзить Маринетт, раздумывая над тем, почему Бражник ещё не посоветовал ей сменить тон. А после, мысленно хмыкнув, решила, что ему слишком скучно с людьми, которые молча выполняют все его требования. Проигнорировав её замечание, Бражник подошёл к самой большой из картин, после чего с какой-то целью нажал на полотно в нескольких местах. Маринетт заметила, как после его манипуляций те точки, на которые он нажимал, с негромкими щелчками опускались под пальцами мужчины. Через минуту пол перед ними, не скрытый ковром, открыл вид на потайной ход, из которого виднелось основание лестницы, по которой сразу же начал спускаться Бражник, не дожидаясь Маринетт. Пройдя через несколько лестничных пролётов, они оказались в громадном зале, в котором находилось множество разного как спортивного, так и боевого инвентаря. — Мы здесь что, физкультурой будем заниматься? — язвительно спросила Маринетт, неласково глядя на потолок, из которого торчали неясного назначения крюки. — Нет, ты будешь пробовать управлять своей паутиной, а я тебя подстрахую, — Бражник хмыкнул: — И маты тоже.