Ты — мой дом

      Парень и не помнил, когда в последний раз так крепко спал, что даже начал пускать слюни на подушку. Также не помнил, когда чувствовал себя настолько разбито. Голова нещадно кружилась, стоило ему развернуться в постели на спину и открыть глаза. Даже несмотря на то, что его подташнивало, желудок Чонгука жалобно заурчал, стоило его хозяину почувствовать приятный запах готовой еды со стороны кухни.       Постойте! Откуда ей там появиться?       Скатившись с кровати, младший чуть ли не ползком отправился на кухню, хватаясь за каждый дверной косяк, чтобы иметь хоть какую-то опору в этом нелёгком деле. Как только пальцы коснулись кухонного стола, он медленно поднял голову и взглянул на застывшего блондина прямо перед ним. — Если ты планируешь умереть от голода, то, пожалуйста, делай это как можно дальше от моего дома, — вместо какого-либо приветствия произнёс Чимин и бросил ложку в раковину. — Я не планировал, — слабо протестует Чон, а затем часто моргает, наблюдая за тем, как Пак вытирает руки о кухонное полотенце. — Как ты вошёл? — Входная дверь была не заперта, — младший попытался вспомнить, действительно ли он не запер дверь, но его память отказывалась ему помогать. — Ешь.       Блондин подталкивает полную тарелку жареного риса с кимчи, а у Чонгука от одного только вида желудок пускается в пляс, а слюна уже стекает по подбородку. — Хён, ты ангел! — облизывается младший, хватаясь тонкими пальцами за ложку. Не время искать чёртовы палочки, которые, как он помнит, покупал в супермаркете.       Чимин присаживается за стол напротив и наблюдает за тем, с каким остервенением брюнет запихивает как можно больше риса себе в рот. Невольно он вспоминает времена их трейни и то, как так же наблюдал за своим любимым макнэ. Он действительно всем сердцем любил этого ребёнка. — Выглядишь паршиво, — замечает старший, глядя на помятую футболку и такое же лицо. — Ощущаю себя так же, — признаётся парень, подняв голову от тарелки, чтобы была возможность пережевать пищу.       Он был крайне удивлён, ведь ещё четыре года назад Чимин совсем не умел готовить. Когда-то пытался вместе с Тэхёном во время съёмок шоy Run и пару раз на их общей кухне, но всё заканчивалось плачевно. Или слишком пресно, или пересолено.       Сейчас всё идеально. — Тебе стоит принять душ и…где ты был? — продолжил Пак. — Хм, гулял, — пробормотал младший, вспомнив, что воняет, будто дно болота. — Как бродяга? — Как турист, — оправдывается брюнет и вновь поднимает голову. На этот раз он доел, поэтому тянется за кухонным полотенцем, чтобы утереть рот. — Так вот как теперь это называется, — хмыкает Пак, сползая со стула. На нём бежевый джемпер и тёмно-синие джинсы. С этими пушистыми волосами он выглядит как щеночек и Чонгуку хочется его обнять, вот только не время и не место. — Хён? — зовёт он. — Спасибо. Это было потрясающе.       От брюнета не ускользает то, как приятно наливаются чужие щёки румянцем, хоть и вид старшего остаётся прежним. — И тебе спасибо. За колёса для велосипеда.       Чимин пропускает сквозь пальцы свои пушистые волосы и глядит куда-то в окно. — Ты рассказывал ему обо мне? — Чонгук поднимается из-за стола, чувствуя, как тело умоляет его вернуться на стул. Он должен хотя бы для приличия помыть тарелку. — Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ? — немного хмурится блондин. — Хотел услышать это от тебя, — пожимает плечами брюнет, опустив тарелку в раковину. Он уже включил воду и принялся намыливать посуду, когда услышал: — Выпей это и приведи себя в порядок, — диктует хён, поставив справа от Чона графин с чем-то жидким и оранжевым, похожим на апельсиновый сок.       Больше не проронив ни слова, Чимин выходит из дома.       Тарелка выскальзывает из рук Чонгука и парень опирается о столешницу, прикрыв глаза и прислушиваясь к шуму воды. Держаться перед Чимином молодцом выходит не особо, но и ударить в грязь лицом не очень-то хочется после стольких лет. Да, выглядел он точно как бродяга и этот запашок, скорее всего не был схож с ароматом роз, но попридержать язык за зубами и не ляпнуть лишнего — удалось, и на том спасибо.       Чон понятия не имел, как вести себя дальше. Да, он решил остаться на все те две недели, за которые он оплатил аренду дома. Да, он более-менее осознавал, на что может подписаться, но также понимал, что он не подарок; что Чимин больше не прежний мальчишка. У него есть сын.       Тяжело выдохнув и сполоснув до конца тарелку, брюнет вытер руки о полотенце и направился в спальню, где на полу всё еще лежал его рюкзак. Достав оттуда чистое нижнее белье со средствами личной гигиены и найдя в ванной банное полотенце, Чонгук открыл воду в душевой и принялся стягивать с себя благоухающую не самым приятным запахом одежду.       Серьезно, как Чимин вынес рядом с ним эти чёртовы десять минут? Брюнет всегда отличался особой чистоплотностью, но последние два дня выбили его из колеи. В какие-то моменты он вправду не понимал действительно ли это происходит с ним. Не проснётся ли он сейчас на какой-нибудь автобусной остановке рядом с закусочной?       Хорошенько помывшись и высушив феном волосы, Чонгук вернулся в спальню и натянул на себя одни единственные домашние штаны. В последнее время он не комплексовал по поводу своей одежды, пусть она и выглядела уже изношенной. Но с учётом того, что теперь ему придётся видеться с Чимином (скорее всего), парень подумал о том, что пора бы пополнить свой гардероб как верхом, так и низом.       Вопрос оставался в том, сделать это сегодня или позволить как себе, так и своему телу, отдохнуть после двухдневного стресса. Приготовленного Чимином завтрака оказалось для Чонгука мало, поэтому парень отправился к холодильнику, выудив оттуда молоко, а затем к шкафчику за упаковкой глазированных хлопьев. Засыпав содержимое в миску и залив всё это молоком, Чон в очередной раз уставился в окно, разглядывая дом напротив, а затем неожиданно для себя вздрогнул, услышав чужой шёпот.       Разобрать, что он был детским не составило труда, но вот понять какого чёрта он слышит его в пустом доме — оказалось куда сложнее. Парень медленно обернулся назад, натыкаясь на пустоту, а затем снова прислушался, поняв, что звук исходит снаружи, всё больше теряясь в пении птиц.       Чонгук схватил тарелку с хлопьями и подошёл к входной двери, взглянув в глазок. Пусто. Хмыкнув самому себе, он уже собирался отправиться в гостиную, чтобы развалиться на диване и хорошенько отдохнуть, как увидел тёмную макушку, мелькнувшую в окне, что выходило на задний двор.       Всё еще сжимая длинными пальцами белый фарфор, он мелкими шажками, и зачем-то сгибаясь, направился к двери, словно боясь спугнуть его внезапного гостя. Им оказался Джунён с котом на руках, который всем своим видом просил о помощи, завидев Чонгука в проёме приоткрытой двери. — Джунён? — позвал Чон.       На самом деле, он чувствовал себя крайне неловко. Он не умел общаться с детьми от слова совсем. Когда-то он с особым восхищением наблюдал за тем, как Тэхён ладит с «исчадиями ада» (так их называл Чонгук раньше, потому что дети были слишком шумными и проблемными) и не понимал, как старшему это удается. Он не понимал, как от этого можно даже получать удовольствие.       Мальчик вздрогнул и испуганно поднял глаза на брюнета, словно тот его поймал за сокрытием улик на месте преступления. Возможно, в его детском мирке всё именно так и было. — Твой друг? — осторожно интересуется Чонгук, выходя наружу и прикрывая за собой дверь. К сожалению, в этом доме отсутствовали москитные сетки, а значит, в гости могли пожаловать крылатые друзья. — Это Мочи, — Джунён неумело пытается подобрать заднюю часть пятнистого кота, который своими ногами старается оттолкнуться от земли, но на это животное лишь возмущается и фырчит. — У него милое имя. — Это она, — поправляет малыш, хмурясь.       Чонгук присаживается на корточки и протягивает руку, чтобы погладить спутавшуюся шерсть животного. Его бы не мешало помыть, но ходят слухи, что одному мыть кота опасно. Вцепится еще в шею и загрызёт, паршивец. — Прошу прощения, мисс Мочи, — немного кланяется Чонгук и легонько касается гладкой шерсти. Кошка сначала вжимается в детские руки, а затем, почуяв запах молока, льнёт к пальцам Чонгука, проходясь по подушечкам шершавым языком. — Кажется, она голодна, — говорит он Джунёну и протягивает миску с хлопьями кошке.       Плевать, что он был всё еще голоден и не очень доверял мисс Мочи. Чонгук хотел расположить к себе маленького мальчика, чтобы тот перестал хмуриться от каждого его движения. Видимо, отсутствие его отца немного напрягало малыша. — Почему ты здесь один? Разве Чим…папа разрешает так далеко отходить тебе от дома? — интересуется Чон, наблюдая за тем, как малыш сдаётся и отпускает кошку, чтобы та смогла полакать немного молока. — Папа не любит кошек в доме, — Джунён отряхивает свою чёрную толстовку от белой шерсти животного и выглядит серьёзным. — Я прихожу поиграться с ней сюда. Она любит здесь бывать, потому что прошлые соседи постоянно подкармливали её. — Она бродяга?       Мальчик кивает, а в голове всплывает вопрос Чимина. Считался ли Чонгук бродягой, если не имел постоянного дома? У него ведь были деньги и квартира в Корее, правда, возвращаться туда он не горел желанием, особенно, когда понимал, что его дом находится здесь. Примерно через дорогу. — Джунён? — послышался голос позади и оба парня вздрогнули в унисон. — Малыш, ты здесь? — это был голос Чимина, и он приближался с каждой секундой.       Чонгука окатило холодом от одного слова «малыш», которое Пак когда-то давно произносил в постели или в любые другие интимные моменты, называя так Чона. Казалось, брюнет даже подзавис на пару секунд, пока перед ним не начало мельтешить чёрное пятно. Кошка испуганно уставилась в сторону надвигающейся тени, всё еще слизывая со своей морды остатки молока, пока ребёнок с особым остервенением снимал с себя оставшуюся шерсть. — Джунён, что ты…?       Чонгук обернулся назад, заметив застывшего Чимина, взгляд которого метался по всем троим, включая пятнистую мисс Мочи. Чёрт! Она ведь так напоминала ему кошку с Мальты! — Папа. — Чимин.       Оба замолчали после произнесенных слов, поэтому говорить начал Пак. — Что вы делаете? — Кормим мисс Мочи, — неуверенно произносит брюнет, отчего-то боясь отхватить оплеуху. Блондин прямо сейчас возвышался над ним и это пугало. — Ты завёл себе кошку? — вскинул бровь старший, а затем перевел взгляд на сына. — И заманил к себе Джунёна? — Чего?! Я… — Да, — взвизгнул мальчик, опережая Чонгука. — Что?! — нахмурился Чон, взглянув на малыша, а затем перевёл взгляд на Чимина. — Звучит так, словно я маньяк какой-то.       Пак тяжело вздыхает и собирается что-то сказать, скрестив руки на груди, как вдруг фокусируется на голой спине Чонгука. Верно, ведь младший был в одних домашних штанах. Был ли он похож на маньяка с кошкой? — Ты пытаешься накормить животное хлопьями? — губы Чимина трогает чуть заметная улыбка, словно он сдерживает себя, чтобы не рассмеяться. — Ты совсем не изменился. — Даже не знаю, оскорбление ли это… — Это мило.       Чимин улыбается. Чонгук чувствует, как сжимается его сердце, потому что хён выглядит потрясающе в свете заходящего солнца в своём бежевом джемпере и джинсах. Он грёбаный ангел, спустившийся с небес. Дайте брюнету попкорн, удобное кресло, и он будет бесконечно наблюдать за этой картиной. Даже чёртовы хлопья со слюной кота подойдут. — Папа, а можно я буду навещать мисс Мочи? — Похоже ты решил это уже без меня, — отвечает Чимин и заметно дует губы.       Блять, Чонгук умирает внутри.       Он замечает боковым зрением, как Джунён опускает голову, словно виноват во всех смертных грехах и, кажется, собирается расплакаться. Блондин тут же подходит к сыну и хватает его за плечи, улыбаясь так же ярко, как делал это всего полминуты назад. — Можешь, малыш. Конечно можешь. Только сначала предупреждай меня, а то у папочки и Хельги чуть волосы не поседели, пока мы тебя искали. Кстати, об этом, — Чимин достает из кармана джинс смартфон и быстро набирает смс, возвращая гаджет обратно.       Интересно, как выглядит эта Хельга? Сколько ей лет и как она относится к Чимину? — Чонгук? — блондин вырывает его из собственных раздумий, и младший фокусируется на его лице. Серьезно, он потрясающий. — Хельга приготовила пудинг, не хочешь присоединиться?       Чон не имеет права отказываться. Не тогда, когда желудок жалобно урчит, словно не в него недавно отправился жареный рис с вкуснейшим кимчи. Так же он не имеет права отказываться от пудинга, которого никогда в жизни еще не пробовал, и да…Хельга. Ему была интересна эта девушка. — Да. С удовольствием, — кивает младший и выпрямляется, захватив миску с хлопьями без молока. — Отлично, — блондин следует его примеру и выпрямляется, взяв своего сына за руку. — Приходи. Только оденься.       Чон кивает словно болванчик и открывает дверь, собираясь скрыться с глаз хёна, как слышит: — Хённим! А как же мисс Мочи? — казалось, Джунён над ним насмехался. — Ох, верно, — брюнет вертится на месте, не зная, что делать с пушистым животным, которое уставилось на него во все свои жёлтые глаза. Чимин всё еще здесь и наблюдает за тем, как Чонгук топчется на месте с чёртовой миской и кошкой в руках. Он зачем-то кланяется и влетает в дом словно ошпаренный, сгорая со стыда.       Какой из него хозяин? Он и себя-то покормить не всегда может, что уже говорить о кошке? Господи, он же собаку себе хотел, а не это наглое безобразие, что запрыгнуло на кухонный островок и уселось, вылизывая лапы.       Чонгук обречённо выдыхает и склоняется над урной, выбросив туда разбухшие хлопья. Тарелка отправляется в раковину, а сам парень пулей мчится в ванную, вымывая руки до густой пены. — Интересно, есть ли химчистки для…кошек? — задумывается Чонгук, всё еще боясь запускать трёхцветное создание в воду. Он не может оставить её дома и позволять спать в своей постели, после того как она бродила по кварталу. Мало ли чем она занималась.       Чон всерьез задумался над тем, чем могла заниматься мисс Мочи в свое свободное время. Совсем кукушка отъехала у парня.       Вытерев руки о полотенце и приведя свои волосы в порядок, он вернулся в спальню, чтобы стянуть с комода последнюю чистую футболку. Брюнету бы не помешало устроить стирку и опять же, закупиться вещичками. Кажется, для мисс Мочи тоже нужна кровать, а еще корм и специальный шампунь.       Чонгук буквально взвыл, накрывая лицо ладонями и проклиная весь чёртов день. Если бы не Джунён, то он бы точно не позволил себе приютить кошку, которая могла быть беременной. Стоит ли ему посетить ветеринара? Стоит! Чёрт, он не собирался становиться папочкой так быстро, серьезно. Домашние животные требуют слишком много внимания, а если кто-то и нуждается в нём, то это — Чонгук.       Желательно внимания Чимина.       Он и сам не понял, в какой момент щёлкнул выключатель, и он снова что-то начал испытывать к старшему. Конечно, он никогда не переставал, но последние четыре года все чувства к Чимину перекрывали стыд, боль и обида. Даже страх. Но спустя два дня постоянного стресса всё накопившееся, все те чувства, что он испытывал к нему, полезли наружу.       Он хотел своего хёна обратно.       Вот так по-хозяйски, словно эгоист. Хотел его всего в своей кровати на белых простынях, и эти мысли буквально пожирали его изнутри. Он чуть ли не заскулил, просто представив любимое тело под собой, словно и не было всего этого времени, что они провели порознь. Чимин всё так же улыбался ему, а Чонгук всё так же сильно любил.       Стянув телефон с комода, парень захватил ключи на кухне и сузил глаза, глядя на свою соседку по дому. Мисс Мочи выглядела непринуждённо, но брюнет знал, что это безобидное создание может сотворить с его домом, пока хозяин будет отсутствовать.       Выйдя из дома, младший запер дверь, и для проверки повернул ручку, чтобы удостовериться. Учитывая то, что сегодня с утра он вернулся домой так и не закрыв дверь, теперь он старается окончательно убедиться в этом. К сожалению, его кошка не мощный питбуль, который смог бы защитить его драгоценный рюкзак от похищения.       Перейдя через дорогу и поднявшись на веранду, парень постучал несколько раз, а затем опустил голову, взглянув на свои домашние тапочки. Отлично. Теперь он точно выглядел словно бродяга. Ну, по крайней мере, чистый бродяга, даже несмотря на заметную изношенность домашних штанов. Не в таком виде он собирался познакомиться с Хельгой. Девушкой, которая проводит с Чимином и день, и ночь.       Дверь открывается максимально быстро, и на пороге он видит своего любимого хёна, что держит в руках четыре жестяные банки с колой. — Ты быстро, — хмыкнул старший, а затем опустил голову. — Не стал прихорашиваться? — Что…всё так плохо? — серьезный взгляд Чимина озадачил Чонгука, и он уже пожалел, что не попытался напялить на себя чёрные джинсы. Младший даже начал топтаться на месте, намереваясь уйти. — Расслабься, я и не таким тебя видел, — хихикает блондин и открывает дверь шире. Брюнет кусает нижнюю губу и заходит в дом, оглядываясь по сторонам. Он ищет Хельгу. — Как твоё колено? — Кажется, в порядке, — он зачем-то смотрит вниз, словно сможет увидеть кожу через ткань, а затем вздрагивает, когда хён оказывается слишком близко. — Иди на кухню и присядь на стул, я взгляну что там, — указывает Чимин в привычной ему манере. Он всегда так делал. — Хён, это не обязательно, — качает головой Чонгук и зачем-то размахивает руками. Серьезно, он не хотел привлекать слишком много внимания к своей персоне. Также не хотел выглядеть побитым щенком перед чужой ему девушкой. — Я не спрашивал. Мне хватило твоих фокусов с пяткой, в этот раз подобного я не допущу, — заявил Пак и без лишних слов отправился в сторону столовой.       У Чона дыхание спёрло лишь об одном воспоминании из далёкого две тысячи восемнадцатого года. Он навсегда запомнил этот кошмарный день и месяцы ожидания, чтобы снова начать танцевать. Так хотелось и чесалось, что не стерпел, а потом был наказан. Хорошенько так. Долго сидеть не мог, а нужно было, ведь все оставшиеся концерты он только и делал, что просиживал свой хорошенько растраханный зад.       Брюнет приподнял правую руку и заметил, как кожа стала гусиной. Подобные воспоминания все еще вызывают шквал эмоций, а щёки заливаются румянцем, что совсем не подходит под образ крутого парня, которым он хотел показаться.       Чонгук опускает руку и чуть наклоняется, расправляя свои домашние штаны. Он внутренне закипает из-за своего небрежного вида, но пути назад уже нет. Выпрямившись, младший отправляется в сторону столовой и обнаруживает там Чимина, склонившегося над маленькой аптечкой. — Садись, — не поднимая головы командует Пак, и брюнет запрыгивает на высокий стул.       Хён выуживает антисептик, бинт и ватные палочки, направляясь в сторону младшего. Чон вжимается в стул, когда старший присаживается во второй раз на корточки и внезапно раздвигает ноги Чонгука, из-за чего тот чуть ли не стонет, ведь блондинистая макушка так хорошо смотрится на когда-то привычном месте. Брюнет не понимает, для чего это было сделано, но пока руки Чимина покоятся на его коленях, он намерен молчать. — Напомни какое, — хмурится хён. — П-правое, — выдыхает Чонгук, облизав губы.       Пак кивает и смещается к правой ноге, цепляя кончиками пальцев ткань домашних штанов. Руки скользят до колена, а затем аккуратно оттягивая ткань, останавливаются на бедре, фиксируя. Чонгук весь пылает внутри и скрещивает руки на груди, которые так и тянутся вцепиться в эти шелковистые волосы парня напротив.       Блондин смачивает бинт антисептиком и начинает промывать рану, в перерывах поглядывая на нахмурившегося Чонгука. Младший задерживает дыхание, и время будто замирает, потому что его любимый хён снова здесь. Снова заботится о нём, как о ребенке, и от этого сердце Чона наполняется чем-то тёплым и родным. Сколько бы времени ни прошло, он всё еще здесь для него.       «Но и ты будь здесь для меня» — Спасибо, — слышится шёпот Чимина, и Чонгук промаргивает внезапно ворвавшиеся воспоминания. — За что? — брюнет наблюдает за тем, как Чимин аккуратно опускает штанину вниз и выпрямляется, направляясь к урне, чтобы выбросить бинты. — За мисс Мочи, — Чимин хлопает дверцей и оборачивается к младшему, улыбаясь уголками губ. Это выглядит очень трогательно и мягко.       Чимин всегда выглядел мягко, словно плюшевый медведь. — Ты знал? — удивляется брюнет, соскальзывая со стула. — Уже давно, — пожимает парень плечами. — Он частенько приходил весь в шерсти, поэтому я мог догадаться.       Он закрывает аптечку и возвращает её в шкафчик, на самую верхнюю полку. Чонгук в очередной раз облизывается, когда в поле зрения попадает открытый участок спины его любимого хёна. Он бы хотел провести языком между ямочек на его пояснице, но Чонгук сдерживает себя и выдавливает: — Но почему ты…почему ты не разрешаешь завести кота? Ты ведь любишь котов! — недоумевает младший. — Всё сложно, просто…у Хельги аллергия, и поэтому я не мог взять кошку. Она замечательная, и я не могу искать ему другую няню только из-за этого, потому что он к ней привык, как и она к нам.       Хельга замечательная? Чонгуку захотелось сбежать. Она действительно замечательная, если приглядывает за Джунёном. Она действительно замечательная, если Чимин даже ради счастья сына не променял её на кого-то другого. Был ли когда-то Чонгук замечательным для Чимина? — Ты потрясающий, — выдыхает Чон, а затем кусает губу, потому что глаза старшего округляются. — Что? — выдыхает Чимин. — Ты…просто. Послушай, это случайно вырвалось, но это так, — оправдывается младший. — Этот дом, Джунён и ты. Каждый раз мы старались быть улучшенной версией себя…но это. Ты потрясающий, хён.       Чонгук скручивает край своей футболки и старается смотреть куда угодно, только не на Пака. В столовой повисает звенящая тишина, и ему кажется, что этими словами он сделал только хуже. Но когда чужие руки обхватывают его за талию, а тёплые ладошки накрывают спину, мысли испаряются из головы на прилично долгое время.       Блондин в привычной манере тычется носом в грудь Чона и водит пальцами по спине, неожиданно содрогаясь всем телом. Раз, и еще раз. Младший чувствует, как намокает его футболка, и почти паникует, пока не слышит: — Ты единственный…ты и Сокджин-хён…вы поддерживаете мой выбор. То есть, — Чимин всхлипывает и поднимает голову, глядя в лицо Чонгука. У парня сердце сжимается из-за слёз старшего. — Ты ведь…тебе ведь нравится Джунён? Разве он не милый? — Хён, — почти скулит брюнет, обхватывая чужое лицо руками. Как же хочется успокоить поцелуем и прижаться к мокрой щеке своей. — Ты сделал всё правильно. Я не знаю всех тонкостей, ведь это не моё дело, но Джунён…он заслуживает такого отца. Ты лучший отец. Я это знаю и еще пятеро парней, с которыми ты прожил восемь лет.       Пухлые губы трогает улыбка, а карие глаза превращаются в полумесяцы. Когда-то Чонгук был готов отдать за это жизнь. Сейчас тоже.       Пак отступает назад, вытирая слёзы рукавами джемпера, и тяжело выдыхает, продолжая улыбаться. — Ты в порядке? — Чонгук прочищает горло и мнётся на месте. — Да, просто…стресс и всё такое, — отмахивается старший, бегая глазами по небольшой столовой. Откуда-то взявшаяся неловкость, которую можно нащупать руками, смутила их обоих. — Что насчёт пудинга? — брюнет тянет улыбку, намереваясь перевести тему. — Ах, да, иди на веранду. Хельга и Джунён уже ждут, — тараторит Чимин, находясь всё еще не здесь. Если его сбили с толку собственные слёзы, то это было так похоже на блондина. Правильней было бы его оставить одного на некоторое время, но напомним, Чонгук тот еще трус. — Что? Я пойду с тобой!       Хён закатывает глаза и тяжело вздыхает. Время идёт, а Чонгук неизменно остаётся всё тем же ребенком, за которым старший когда-то приглядывал внутри группы. Думать о том, как он приглядывал за ним вне группы, совсем не хотелось, и вовсе не в плохом смысле.       Чимин молчит, поэтому младший протягивает руку и обхватывает холодными пальцами затылок блондина, легко массируя. Пак прикрывает глаза, прислонившись к островку, и послушно опускает голову, наслаждаясь неожиданным массажем. Он и забыл, когда в последний раз бывал в массажном кресле, поэтому из-за подобных действий он чуть не заскулил. Настолько было приятно. Настолько было приятно, что это делали именно руки Чонгука, которые когда-то ласкали его тело. Старший вздрогнул и раскрыл глаза. — Ты готов? — тихо спросил Чонгук. — Да, идём, — кивнул Чимин, отталкиваясь от островка.       Чон пропустил хёна вперёд, по дороге выглядывая из-за его спины. Возможно ли съесть пудинг за столом с Хельгой и при этом не показать своего потрясающего наряда? Может, попросить Чимина, чтобы тот посидел у него на коленях? Он спустился вслед за блондином по лестнице на веранде, а затем свернул чуть влево, оказавшись в просторной беседке, посредине которой стоял круглый стол. Джунён сидел по правую сторону от Чонгука и ковырялся в чём-то коричневом. По левую сторону сидела женщина.       Хельга?       Довольно симпатичная, ухоженная, Корейской внешности. — Аннён'хасэё! — как можно мягче произнёс Чон и поклонился, поймав на себе хмурый взгляд. — Он не разговаривает на английском? — поинтересовалась Хельга, взглянув на Чимина. — Она американка, Чонгук, — улыбнулся блондин, по всей видимости, стараясь сдержать смех, ведь младший всё еще стоял в неполном поклоне. — Ох, простите, — замялся парень, протягивая правую руку и придерживая локоть левой. — Здравствуйте, я Чонгук. — Я наслышана о тебе, — ухмыльнулась женщина, так и не пожав руку младшему. Чон почувствовал себя не в своей тарелке, и загоревшийся аппетит от одного вида блюд тут же бесследно исчез.       Чимин рассказывал ей о нём? О том, как Чонгук бросил его или как доводил до слёз своей ревностью? Как много плохого она слышала о брюнете, если даже не пожала ему руку? — Джунён рассказывал ей о тебе, — решил проинформировать Пак, чтобы в голову Чона не забрались ненужные мысли. — Про то, что ты спас Халка и подарил для него боковые колёса. Кстати, об этом, — блондин присел за стол и разложил на коленях салфетку, обернувшись к сыну. — Что следует сказать Чонгуку? — Спасибо, хённим! — пробормотал ребёнок, что-то старательно пережёвывая. — Конечно. Без проблем, — кивнул младший, а затем медленно опустился на стул, глядя куда угодно, только не на Хельгу.       Если до этого младший видел в Хельге соперницу, то теперь мог поклясться, что выглядела она точно как мать Чимина, которая всеми силами оберегала своего сына и старалась ликвидировать угрозу одним лишь взглядом. — Что ж, — начала женщина, принимаясь разрезать что-то коричневое, из чего Чон делает вывод, что это мог быть тот самый пудинг. — Какие планы на будущее, Чонгук?       Младший замечает, как Чимин закатывает глаза и качает головой, поэтому напрягается еще больше. Он не ожидал, что Хельга накинется на него с вопросами. — Я еще не думал над этим, — пожимает плечами брюнет. — Ладно, — нехотя соглашается женщина. — Чем же ты сейчас занимаешься? — Ну, я путешествую. Первый год после армии по Европе, а после по Америке, — Чонгук потирает вспотевшие ладони под столом и кидает короткий взгляд на блондина, что с интересом вслушивается в рассказ младшего. — Выбираю понравившееся города и приезжаю в них на пару недель, чтобы ознакомиться и отдохнуть.       Хельга заканчивает с пудингом и протягивает Чону тарелку, кладя рядом столовые приборы. — Так значит, чуть больше чем через неделю ты отчаливаешь?       Если несколько лет назад брюнет мог с уверенностью сказать, что взглядом может давить только Чимин, то он глубоко ошибался. Хельга была в этом профи. — Да, наверное, — кивнул парень, соглашаясь. Он хотел поскорее избежать этого разговора и запихнуть в рот чёртов пудинг. — Поняла, — кивнула она, взглянув в сторону его хёна.       Пак выглядел отрешённым, водя вилкой по тарелке и размазывая пудинг, поэтому Чонгук задался вопросом не ляпнул ли он чего-нибудь лишнего? Возможно, Хельге не стоило вообще ничего рассказывать? Но он не мог, если она спрашивает.       Женщина казалась действительно замечательной для Джунёна. Всё оставшееся время она посвятила мальчику, приглядывая за тем, чтобы он не поранился и не измазался едой. Брюнет молча поглощал пудинг с шоколадной помадкой и молился всем богам, чтобы это поскорей закончилось. Младший всегда был застенчивым, особенно с людьми, которые были намного старше него, поэтому находиться со второй матерью Чимина было для него еще тем испытанием.       В голову невольно закрались воспоминания о том дне, когда он познакомился с родителями Чимина в качестве…парня. Он помнит, как осел отец его хёна, а мать принялась переубеждать себя шёпотом, что ослышалась. В тот момент Чонгук попрощался с собственной жизнью, потому что, казалось, его сердце вот-вот остановится, но тёплые пальцы блондина успокаивающе поглаживали по вспотевшей спине. А в звенящей тишине вырвалось отцовское: Я подозревал.       С родителями младшего было куда проще.       А затем всё протекало как-то само по себе. Семейные обеды и ужины. Празднования дней рождений и, казалось бы, лучше быть не может. Но да, лучше — нет, а вот хуже — да.       Конец две тысячи девятнадцатого он запомнит навсегда.       Хельга поднялась из-за стола и стала собирать посуду, из-за чего Чонгук опомнился и поблагодарил женщину за потрясающий пудинг, который он чуть ли не с тарелки слизывал, поглотив второй кусок. Она легонько кивнула, а затем отказалась от предложения помочь ей.       Чон, не зная, чем себя занять, встал из-за стола и поплёлся вслед за хёном в дом, а затем на улицу, присаживаясь на лестнице. Парень прислонился плечом к деревянной поверхности и смотрел на дом через дорогу, в котором ему оставалось жить еще чуть больше недели. Чёрт, ведь если он уедет, то ему придётся забрать с собой мисс Мочи!       Брюнет простонал. — Тебе плохо? — послышалось позади, а затем Чимин опустился рядом на ступеньки, вглядываясь в лицо младшего. — Нет, я просто…думаю, как справиться с кошкой, — выдохнул Чон, потирая ладони. Ему еще нужно было помыть это существо и остаться в живых. Мог ли он попросить хёна помочь ему? Должно быть, Пак подумает, что ему нужно повзрослеть. — Слушай, — начал брюнет, немного обернувшись к парню напротив. — Завтра воскресенье, и ты не мог бы сходить со мной в супермаркет…или зоомагазин? Знаешь, кошке ведь нужна кровать и всё такое, — последние слова Чонгук промямлил, сомневаясь, что говорит о правильных вещах, ведь хён смотрел ему прямо в глаза и словно пытался скрыть рвущуюся наружу улыбку. — Да, хорошо, — кивнул старший, а брови Чона поползли вверх. — Джунён хотел себе водяной пистолет с рюкзаком, так что… — Но ведь скоро сентябрь, — младший попытался указать на изменение погоды. — Не припомню, чтобы снег мешал тебе ездить на велосипеде, — сощурил глаза Чимин, а затем хихикнул, заметив растерянный взгляд брюнета. — Так было быстрее! — возмутился парень. — Ну конечно, — Пак не переставал улыбаться, демонстрируя свои потрясающие глаза-полумесяцы. Чонгук готов был взвыть из-за того, насколько прекрасное создание сидит сейчас прямо перед ним.       Как он мог упустить его? Как он мог позволить себе кричать на Чимина и упрекать в чём-то? Ведь это ангельской души человек, который поддерживает всех и вся. Парень с каждой секундой чувствовал себя всё паршивей, глядя в глаза напротив и понимая, что больше не может протянуть руку и провести большим пальцем по мягкой щеке. Не может коснуться мягких губ и вспомнить их вкус.       «Он больше не может» — думал Чонгук.       Но было ли это так?       Младший нехотя отвернулся, гулко сглотнув, и выпалил первое, что пришло на ум: — Похоже я ей не понравился. — Она просто присматривается, — поспешил объяснить Пак, так же повернувшись лицом к дому брюнета. — Для неё важно здоровое окружение вокруг Джунёна.       Младший нахмурился и взглянул на профиль блондина. — Но ведь это твой выбор…друзей.       Его напрягала тишина после. Он не знал, тянул ли хён специально, чтобы брюнет изменил окончание, но это заставляло его нервничать до того момента, пока аккуратные плечи не дёрнулись в резком вздохе их хозяина. — Послушай, Чонгук, — Пак вновь обернулся к нему, склонив голову немного на бок. — Она женщина, а они всегда о чём-то беспокоятся.       Он легко пожимает плечами, а затем встаёт со ступенек, отряхивая свой светлый джемпер. Короткие пальцы путаются в шёлковых блондинистых волосах, и младший наблюдает за этим с каким-то наслаждением. Прижать бы Пака к стене, впиться в эти пухлые губы и оттягивать пальцами волосы на затылке…но всё что он делает, это встает следом и молчит, глядя на хёна. — Увидимся завтра? — почти шепчет Чимин. — Да, — кивок. — Думаю, в десять будет в самый раз. С утра там меньше всего людей. — Звучит, как девятый круг ада для совы, но ладно, — Чон выдавливает из себя улыбку, а затем протягивает руку для пожатия.       «Для пожатия!» — орёт он внутри себя, а сам аккуратно перебирает пухлые пальчики, боясь поднять голову.       Всё внутри скручивается в тонкий узел, а щёки начинают пылать так, словно ему влепили пощёчину с двух сторон. Чимин не двигается и позволяет издеваться младшему над самим собой, но позже делает шаг назад и наблюдает за тем, как брюнет направляется к дому, стараясь не выдать внутреннюю истерику. ***       Чонгук запомнит эту ночь навсегда. Ночь, когда состоялось противостояние брюнета и пятнистой кошки, именуемой Мисс Мочи. Поле боя не было покинуто без травм, даже несмотря на то, что Чон старался быть вежливым с пушистым созданием, превратившимся в крысу с большими глазами, которые, как он может поклясться, прожигали в нём дыру. Она поцарапала его.       Поцарапала его руку и шею.       Чонгук был на грани нервного срыва, пока укутывал её в банное полотенце, словно в кокон. Он подумывал о том, чтобы приобрести клетку, в которой мог бы опускать её в воду и поливать сверху из лейки для душа.       Кое-как обработав царапины на шее и руке, парень налил для животного немного молока и закрыл её на кухне, надеясь, что она не найдёт способ пробраться в спальню и загрызть его к чёртовой матери. Всё-таки с собаками он ладил куда лучше.       После звонка будильника и презрительного взгляда его соседки по дому, он, в конечном итоге, очнулся и стянул с сушилки светлые джинсы с футболкой. Приведя свои волосы в порядок и вновь обработав раны, младший захватил с собой кошелёк и направился на улицу. Можете назвать его действительно плохим хозяином, но он серьезно оставил мисс Мочи на заднем дворе. Возможно даже, в глубине души он надеялся, что она вернется обратно в преисподнюю, откуда, как ему казалось, она родом.       Чимин с Джунёном уже были на улице. Хён чуть присел, завязывая шнурки своему сыну, и брюнет невольно загляделся на его всё еще округлый и приятный взору зад. Чонгук обожал эти ягодицы, которые никогда не выпускал из своих ладоней во время секса.       Кажется, он был слишком возбуждён с утра.       Заметив младшего, Пак оставил Джунёна у тротуара и отправился в сторону гаража, вытянув оттуда велосипед со специальным сиденьем для детей. Чонгук замер, глядя то на старшего, то на мальчика. — Разве ты не…у тебя нет машины? — недоумевал брюнет, рассматривая двухколёсный транспорт, за руль которого держался его хён. — Ты ведь в курсе, что я не увлекаюсь машинами, и соответственно у меня нет прав, — Пак немного нахмурился, помогая своему сыну забраться в сиденье. Джунён уже не был таким лёгким как раньше, поэтому ему потребовалось некоторое время, чтобы справиться до конца. — Как же ты тогда на работу ездишь? — не отступал Чонгук. — Или на такси, или коллега забирает, — блондин пожимает плечами, поправляя чёрную кепку на голове сына. — А в магазины? — На велосипеде. — Чего? — брови младшего ползут вверх. — Да, с Джунёном, — он кивком указывает на малыша, а затем удобнее берется за руль, глядя на Чона сверху вниз. Сегодня он выглядел действительно лучше, чем в прошлые несколько дней. — Я могу воспользоваться такси? — Нет, — тут же отрезал Пак, откровенно пялясь и гадая, что же может ляпнуть брюнет. — Но у меня нет велосипеда, — начал ныть парень. Серьезно, он никогда не мог казаться ответственным. — Возьми у Хельги. Он в гараже, — Чимин кивнул в сторону, а затем поставил одну ногу на педаль, как бы намекая, чтобы эта тощая задница поторопилась. У него даже появилось мимолётное желание шлёпнуть Чона как раньше, но блондин одёрнул себя и сглотнул, уставившись на кепку своего сына.       В это время брюнет зашел в гараж и с ужасом для себя отметил, что, кроме розового велосипеда и одного детского самоката, в гараже больше ничего не было. И если честно, он бы предпочёл самокат, если бы был уверен, что тот не развалится под натиском его тела. Он не мог ехать на женском розовом велосипеде. Не рядом с Чимином, чёрт бы его побрал. Чонгук бы еще некоторое время поныл, стоя в пустом гараже, но испытывать терпение хёна не хотелось. Если Чимин зол, напомним, он мог запихнуть даже чёртов руль в его задницу. Старший не терпел, когда кто-то опаздывал, хотя вплоть до две тысячи восемнадцатого делал это сам.       Брюнет схватился за розовый руль и выкатил велосипед на тротуар, показывая всем своим видом, что недоволен. — Я похож на чёртову девочку? — надулся Чонгук, тряся в руках розовый велосипед. — Но ты ведь любишь мальчиков? — усмехнулся Пак. — Нет, я люблю тебя! — выпалил младший, нахмурившись.       Повисает недолгая тишина, и хён понимает, что Чонгук прав. Младший не был геем. Он даже себя не мог назвать би, потому что никто, кроме Чимина, не привлекал его. Ни один парень до или после него. И дело не касалось того, что Чон был однолюб, нет. Его в принципе не интересовали мужчины в этом плане, кроме одного. Его любимого хёна, которого он захотел всего и полностью себе, еще в далёком две тысячи пятнадцатом. Парень всё еще считал девушек милыми, а парней хорошими друзьями, но Чимин был особенным, как тогда, так и сейчас.       Может, в этом и была проблема? Может, в этом и был корень их ссор? Пак всегда заглядывался на парней. Всегда комментировал атлетичность Вонхо и пластику Тэмин-хёна. Он восхищался ими. А Чонгук восхищался Чимином и не мог позволить себе отставать от других. Бокс, качалка, плавание? Это ведь понравится хёну? Если брюнет станет таким же как те, кем восхищается Чимин, хён будет любить его больше?       Но Чон и не подозревал, что для Чимина он был не просто опорой, милым мальчиком, хорошим любовником и защитой. Чонгук был для него — всем. — Ладно, — выдыхает блондин, крепче держась за руль своего велосипеда. — Это никак не поможет тебе прямо сейчас.       Прямо сейчас. — Ты прав, — смирился Чонгук, смакуя два сказанных хёном слова. — Возможно, эта красавица наладит мою личную жизнь, — хмыкнул младший.       Чимин сузил глаза, отталкиваясь от земли, а затем сел на сиденье, но остановился, сфокусировавшись на тонких царапинах. — Кошка в порядке? — Она высосала из меня все силы. Конечно, она в порядке, — фыркнул Чонгук, перекидывая ногу через раму.       Джунён, который был увлечён трансформером в своих руках, наконец-то поднял голову, когда речь зашла о кошке. — Ты не справился с кошкой? И почему тебя раньше считали золотым макнэ? — усмехнулся старший, спускаясь взглядом с мужской шеи на исцарапанную руку. — Эй! Я был неплох, и ты сам знаешь это! — возмутился Чон, усаживая свой зад на непредназначенное для мужских гениталий сиденье. Кажется, эту поездку он запомнит надолго. — Ладно, никто не идеален. — Она просто исчадие ада! — серьезно, Чонгука было не заткнуть, так сильно мисс Мочи нагадила ему в душу своим поведением. — А вот оскорблять ее не надо, — покачал головой Чимин, поправляя сиденье Джунёна. — Это констатация факта, хён! — Боже, ты сейчас хуже Джунёна, — Пак улыбался, глядя на надутые губы младшего, и не мог понять, как этот ребенок уместился в мужском теле. Он всегда был таким, но сейчас был совсем экстра. Возможно, ему так казалось лишь потому, что он отвык от Чонгука. — Хэй! — на этот раз вскрикнул малыш, хмуро глядя на своего отца. — Так, ладно, мелкий, похоже мы должны устроить налёт на твоего отца, — воодушевился Чонгук, держась за велосипед одной рукой и взмахивая указательным пальцем другой. — Сказал парень на розовом велосипеде, — хихикнул Чимин, а затем оттолкнулся от земли, устав от этих ненужных перепалок. — Поторапливайся, барышня. — Уф! — возмутился Чон, медленно прокручивая педали.       Поторапливаться? Ещё чего! Сзади ему открывался самый потрясающий вид, и он не собирался менять своего направления, так как подобная картина могла хоть как-то возместить боль в его гениталиях.