Дарованная жизнь. Часть первая. Молодая Ибис

      Кэт покинула Больничное Крыло незадолго до завершения учебного года и на завершающем ужине сидела среди своих однокурсников… Вернее, почему-то с самого первого вечера, когда ее наконец отпустили из палаты, девушка, пару минут постоявшая рядом с шестикурсницами, села чуть ближе к преподавательскому столу, где, подвинувшись и пихнув Крэбба и Гойла, ей уступил место Драко… На вопрос, что случилось, промолчали тогда оба, но Кэт с того момента так и осталась сидеть рядом с третьекурсниками…       А уже летом, будучи у меня в гостях, завела разговор о том, что неплохо было бы ей вернуться в ее прежнюю спальню, маленькую, выделенную девочке когда-то на первом курсе, когда она очень плохо спала по ночам и постоянно просыпалась с криками после ночных кошмаров. На втором курсе Кэтти перебралась к другим девочкам, и спальня осталась пустовать, на случай подобных проблем у студентов, когда не слишком-то помогали и успокаивающие или снотворные зелья.       Тогда уже я потребовал рассказать, в чем было дело, и Кэт, поотнекивавшаяся какое-то время, созналась, что другие девчонки с ее курса объявили ей бойкот из-за помощи Поттеру и шрамов, проступивших еще во время лечения. Девушка тщательно скрывала, что эти отметины ее расстраивали, но по поблекшему взгляду и тому, что обычно довольно живая Кэтти заметно притихла, было видно, что ей все это не столь безразлично, как она пыталась продемонстрировать мне и Томасу.       Что, в общем-то, было совершенно неудивительно – молодая девушка, весьма привлекательная, еще в том возрасте, когда девочек заметно волнует их внешность (и то, насколько эта внешность нравится парням (или в случае Кэт – мужчине, хотя вот меня-то шрамы не смущали совершенно)). И именно поэтому мы с Реддлом, немного поразмыслив и поизучав то, что удалось найти об этом проклятье (а прямо сказать, найти удалось очень немного), решили, что она проведет пару неделек у меня, а я попробую хорошенько порыться в домашней библиотеке, которую начал собирать еще на седьмом курсе школы и сразу после, в период активного процветания не самых безобидных интересов, и провести некоторые приходившие на ум опыты…       Собственно, разговор этот состоялся как-то в конце мая, воскресным вечером, на кухоньке в уже моем доме, где мы снова собрались за чаем, обсудить складывавшуюся ситуацию. Наши отношения по-прежнему совершенно не приводили Тома в восторг, чего он и не скрывал, однако возражать против них уже не пытался, отметив, что в случае Кэт, если уж она влюбилась, поделать он ничего не мог. Да и я, вроде как, «не самый паршивый вариант».       И именно тогда-то я узнал много другого о самой Кэтрин, Розалине и семействе Браун. Из практически первых уст. Разговор зашел о том, почему дом Реддлов был мало что скрыт Тайной, так еще и напичкан огромным количеством защитных чар, парочку из которых придумал сам Томас. Неужто все из-за Поттера?       - Из-за Кэт, - мрачно заметил на это мужчина, сделав очередной глоток травяного чая. – Ты же в курсе, что случилось с родственниками Роуз?       - Настоящими или Браунами? – поинтересовался я. Реддл поморщился:       - Да какая Дурсли ей родня, - отмахнулся он, - да и Эванс, впрочем, не лучше. Кроме Лили никто и не общался.       - В курсе, вся семья погибла в течение нескольких лет. Пророк об этом упоминал в свое время… Что Пожиратели не при чем… Но что на самом деле произошло, непонятно…       - А они и не при чем, - заметил Томас. «Они». Не «вы». Это почему-то было в глубине души почти… приятно. – Не Пожирательская работа была, Беллатриса и ее компания так не работали. Кэт когда-нибудь упоминала, что у их Ордена есть более крупные враги?       - Очень вскользь, - отозвался я на это. Мужчина хмыкнул.       - В общем, есть в Европе… В смысле собираются они где-то на материке, а так там со слов Роззи кого только нет, некий старинный орден Темных Магов. Только в отличие от Беллатрисы с Родольфусом возглавляют его вполне адекватные маги, судя по тому, что откровенной ерунды те ребята вроде как не творят, и более того, орден этот держится в тени… Настолько в тени, что даже Ибис и международный аврорат, хотя давно им противостоят, его членов выявляют нечасто и не без труда, как правило. Роуз говорила, что на вид это часто совершенно благообразные маги с безупречной репутацией. Вот этим магам, уж не знаю, зачем именно, там у Ибис какая-то своя история и какие-то свои тонкости, но оказалась очень нужна наша Кэт сразу после рождения. Там какие-то древние чары привязались к ней, я не особо понял тогда, а эти в Афинах редко что объясняют своим-то, уж тем более родне своих Сестер... Мы Кэт прятали примерно как Гарри, вот и жилье скрывали, и там другие меры…А потом, когда Кэт было шесть, Роуз пошла на Рождество к своим с подарками… Хорошо малышку не взяла, зрелище там было то еще… Роуз тогда сказала, что это Кэт искал тот Орден. Не нашли, ни Брауны старики, ни Джесс с мужем не выдали… Знали как искать, но не выдали. А как Роуз погибла, мы тогда тут вот все и скрыли, без моего да Римуса разрешения сюда не попадешь, так, чтоб никто не знал… Даже и не только для Кэтти – как оказалось, знать наш адрес и как искать Кэтти, крайне опасно для жизни. Римус у нас, конечно, не образец отваги, но ради Кэт он с себя шкуру снять даст, - мрачно и горько улыбнулся Том. – Она ему словно дочь родная, даже вот не колебался тогда, чтоб у нас остаться жить… Да и Роуз любил очень, она ведь тогда доверие ему оказала, какого оборотень и мечтать получить не мог, - улыбка стала еще горше и немного странной. – А уж после гибели Роуз те парни добрались и до Ирмы… Мы тогда после похорон с ее мужем и приняли решение общение, скажем так, резко сократить. Ну там без визитов в гости да активной переписки…       - Кэт говорила, что вы не общаетесь, - заметил я. Том кивнул, сделав глоток чая.       - Контакты-то их у меня есть, так, изредка сведениями обмениваемся, да и чары защитные на доме не без их участия прорабатывали и накладывали. Кэт и вовсе лучше не знать, где и что, так оно всем безопаснее. Я ей-то и не особо рассказывал, что случилось, да сама несколько лет назад спрашивать начала. Вот отсюда и желание такое в авроры идти – мстить хочет. И пока сама не увидит изнутри аврорат, навряд ли передумает… Вот дом мы так и держим под защитными чарами. А уж с ее родичами познакомишься к свадьбе, там уж, думаю, придется им нас проведать, - гость внимательно уставился на меня. – Если только не страшно тебе, конечно.       - Не страшно, - отозвался я, внимательно глянув на отца Кэт. – Волос ее тронуть не дам… - сама мысль о том, чтобы с девушкой что-то произошло, или что могло бы случиться тогда, не окажись я рядом и не помешай Хвосту, неприятно резала душу. Я уже не сумел помочь однажды, несколько лет назад (правда тогда вся каша и заварилась-то из-за меня), да и вмешаться тоже не успел, дом Поттеров и найти-то никак не удавалось, и несколько часов я кружил по Годриковой Впадине в ужасе от мысли, что происходило в те злосчастные… Часы? Минуты?.. И позволить истории повториться с Кэтти я просто не мог…       Перед глазами отчего-то выросла при этом воспоминании не погибшая в тот вечер Лили, безжизненно обмякшее тело и рыжие локоны в моих дрожащих руках, а совсем другие мгновения. Безжизненное, мертвенно-бледное, заострившееся женское лицо, разметавшиеся по пыльному полу каштановые волосы, и потускневшие карие глаза, в каждую из наших немногочисленных встреч полные тепла, жизни… В каждую, кроме той. В ту роковую для многих ночь жизни в этих глазах уже не было. Я даже не сразу понял, стоя в дверях, под дезиллюминационными чарами, что Розалина была мертва. И уже потом, спустя еще несколько долгих, томительных мгновений, взгляд выцепил еще одного человека. Очень похожая на Розалину девочка, маленькая, лет девяти, стоявшая на коленях около распростертой на полу Ибис, боком ко мне, с какими-то отстраненными, остекленевшими глазами. Девочка не плакала, не выла, как там, в соседней комнате, совсем рядом, Поттер, захлебывавшийся рыданиями. Молча смотрела, долгим, глубоким взглядом на женщину, и, как-то странно содрогнувшись, поднялась, подлетев к брату и крепко обнимая. И, словно мантру, шепча, что скоро придет папа, их скоро найдут и заберут… Когда именно должен был прийти Реддл, я понятия не имел, забрать из дома, стены которого как-то подозрительно трещали по швам, не мог, и решение напросилось само собой. Привычное движение палочки уже на улице, за дверью, и в небе поднялась Черная Метка…       — Вот потому я и не против, - хмыкнул, помолчав, Томас, возвращая меня в реальность. – Не из слабых, да и по части чар каких, слышал я, парень изобретательный…       - Парнем меня уж лет десять не называли, - фыркнул на это я.       - Так мне-то сколько лет? – ухмыльнулся Реддл. – В сыновья чай годишься. Для меня – парень, - улыбка, ехидная, была неожиданно теплой. – В общем, доверяю тебе Кэт, пробуй, может и получится чего, хоть побледнее станут. А нет – ну что ж, говорят, не лечится. Я может и поразузнаю, может где и пробуют, к осени, - на том мы и решили и вскоре уже Кэт впервые переступала порог моего дома, где я до того старательно навел хоть какое-то подобие уюта и порядка, полностью сменил обстановку в бывшей детской спальне, предоставив ей возможность иметь личный уголок… Однако в первую же ночь девушка после душа выбралась в мою комнату, заявив, что со мной ей будет спокойнее. И вскоре мирно сопела на соседней подушке, крепко прижавшись.       И последующие три недели впервые в жизни показались без прикрас и натяжек счастливым временем – Кэтрин привела в порядок самые укромные уголки холостяцкой берлоги, немного переставила пару безделушек, повесила на кухне новые прихватки, и в доме, где почти ничего не было нарушено против обычного уклада, вдруг стало уютнее и как-то по-домашнему. Пахло горячими блюдами и выпечкой, удивительно вкусными, выходившими из рук девушки, с удовольствием возившейся на кухне, и ее собственными духами, легким шлейфом. И одинокие вечера за книгой или очередными опытами превратились в почти семейные, вдвоем, за разговорами, чтением, шахматами… Впрочем, почему «почти»?.. И даже визиты в магловский мир вдруг начали мне нравиться – Кэт выглядела счастливой, глаза сияли и с лица не сходила довольная улыбка. И видеть ее такой было очень приятно…       И по случаю ее дня рождения над подарком долго думать уже не хотелось, хотя при самой мысли о его вручении по спине пробегал легкий холодок. Вручить «светский» подарок, книги, было куда проще, чем решиться на другой, настоящий, в тайну которого посвящены были только Томас да Люпин… И крайне подозрительно косившийся на меня уже в их доме, у себя я на вручение так и не решился, Блэк. День рождения Кэт отмечался два вечера, с визитом Малфоев и пары коллег Тома в первый день и, после долгих возмущений Кэт, большой праздник устроили через пару дней с множеством гостей – от Уизли в почти полном составе до какой-то подружки Кэт из аврората, которой оказалась закончившая школу совсем недавно НимфадораТонкс. Вот только куда больший интерес у нее вызвал Люпин, отнюдь не Кэтрин. Впрочем, я, как, видимо, и остальные, решили, что это было не наше дело…       Блэк к тому моменту успел пару раз пристать ко мне с вопросами, что у меня с Кэтрин, чего я от девушки добиваюсь и почему она, собственно, вышла ночью из моей комнаты, заставив меня от попытки послать его подальше тактично перейти к прямым описаниям, куда ему и его любопытному носу следовало пойти. Подозрительности в его взгляде прибавилось, и попытки сунуть нос не в свое дело, разве что все же не столько топорно, продолжились.       Однако не это беспокоило меня поздним вечером после того самого большого праздника с фейерверками, подарками и шумными гостями, когда Кэт заглянула ко мне, проводив последних гостей, благоухая духами, в нарядном платье и с теплой улыбкой на губах. Рука в кармане почти ощутимо тряслась, сжимая коробочку.       - Северус, ты чего? – видимо, заметила, хотя свое волнение я тщательно пытался скрыть. Казалось бы, простое действие на поверку было крайне волнительным и нелегким.       - Я… Тебе осталось учиться год… И, в общем, я подумал… - слова совершенно не шли в голову. И рука невольно протянула ей крохотную коробочку, открывая. – Ты выйдешь за меня? Ну… после школы?.. – несколько секунд перед последовавшим ответом, казалось, тянулись часы. Пока на лице девушки не появилась легкая улыбка и она не обняла меня за шею, выдохнув, едва слышно, что согласна. Заставляя крепче обхватить ее талию руками, с мелькнувшей далеко на самом краю сознания мыслью, что любовь, как ни пафосно вещал о ней Дамблдор, и впрямь была куда более сильной магией, в чем-то, чем привычные, рациональные чары.