Вместе, только и всего

– Чон Чонгук! – Да, шеф! – К телефону… – Нет, шеф! – Что нет? – Занят, шеф! Пусть перезвонят попозже… – Это ваш брат… – Скажите, что я перезвоню, – повторил разделывавший мясо Чонгук. – Вы меня достали! Возьмите эту чертову трубку! Я вам не телефонистка! Молодой человек вытер руки висевшей на поясе тряпкой, промокнул лоб рукавом, пошел в кабинет и, вздохнув, взял трубку: – Чим? – Здравствуйте, Чонгук… Это не Чимин, мы звоним вам из городской больницы Пуса… – Что случилось? – он резко оборвал звонившего. Чон встал, закрыл дверь, вернулся к телефону, сел, покачал головой, побледнел, поискал на столе ручку, сказал еще несколько слов, повесил трубку. Снял колпак, обхватил голову руками, закрыл глаза и несколько минут сидел неподвижно. Шеф наблюдал за ним через застекленную дверь. Наконец Чонгук поднялся, сунул бумажку в карман и вышел. – Все в порядке? – Все нормально, шеф… перелом шейки бедра... – Думаю, ты хочешь попросить отгул… – Нет, я останусь до обеда и накрою все к ужину во время перерыва, но потом хотел бы уйти… – Я не возражаю, Чон, но предупреждаю вас, если вечером хоть что-нибудь пойдет не так, если я хоть раз – один только раз! – замечу непорядок, отвечать будете вы, поняли? Согласны? – Спасибо, шеф. Он вернулся на свое рабочее место и взялся за нож. Выждав несколько мгновений, его помощник осмелился подать голос: – Все в порядке? – Нет. – Я слышал твой разговор с шефом…Это серьезно? – Не думаю, проблема в том, что я совсем один… – В каком смысле? – Да во всех. Больше он не произнес ни слова. Время тянулось невыносимо медленно, он едва мог сосредоточиться, огрызался на шефа, когда тот присылал заказы, старался не обжечься, чуть не погубил бифштекс и то и дело вполголоса ругался на самого себя. Он ясно осознавал, каким кошмаром будет его жизнь в ближайшие несколько недель. Думать о брате, навещать его было ой как нелегко, когда он находился в добром здравии, а уж теперь… Ну что за бардак… Только этого еще и не хватало… Он купил дорогущий мотоцикл, взяв кредит, который придется возвращать лет сто, не меньше, и нахватал дополнительной работы, чтобы выплачивать проценты. Ну вот что ему делать? Хотя… Он не хотел себе в этом признаваться, но ему уже отладили новый мотоцикл, и он сможет испытать его на шоссе… Если все будет хорошо, он словит кайф и через час окажется на месте… Времени заходить домой у него не было, он принял душ в раздевалке, захватил фланельку, чтобы протереть забрало шлема, и ушел в растрепанных чувствах. Он был счастлив и вместе с тем озабочен.

***

      Было почти шесть, когда он въехал на больничную стоянку. Медбрат в приемном отделении объявил, что время для посещений закончилось и ему придется приехать завтра, к десяти утра. Чонгук положил шлем и перчатки на стойку. – Подождите, подождите… Вы не поняли… – Он говорил медленно, стараясь не взорваться. – Я приехал из Cеула и должен сегодня же вернуться, так что, если бы вы могли… Появился еще один врач. – Что здесь происходит? – Здравствуйте, э… извините за беспокойство, но я должен увидеть брата, его вчера привезли на «скорой», и я… – Как его фамилия? – Пак. – Ах да… – Сделал знак коллеге. – Идемте со мной… Он вкратце обрисовал ему ситуацию, сказал, как прошла операция, сообщил, что понадобится реабилитация, стал расспрашивать об образе жизни пациента. Он плохо соображал – раздражал больничный запах, шумело в ушах, будто он все еще мчался на мотоцикле. – А вот и ваш брат! – радостно сообщил его провожатый, открывая дверь. – Ну, видите? Я ведь говорил, что он приедет! Ладно, оставляю вас, но перед уходом зайдите в мой кабинет, иначе вас не выпустят… Чон даже не сообразил поблагодарить его. То, что он увидел, разбило ему сердце. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Потом снял куртку и свитер, поискал взглядом, куда бы их деть. – Жарко здесь, да? У него был странный голос. – Ну как ты? Чимин попытался было улыбнуться, но закрыл глаза и расплакался. – Так-так, мы снова влипли в историю… Ну ты даешь, братишка! Этот шутливый тон стоил ему нечеловеческих усилий. – Я спрашивал врача, мне сказали, что операция прошла успешно. Теперь у тебя в ноге отличная железяка… – Они отправят меня в приют… – Вовсе нет! Что ты выдумываешь? Пробудешь здесь несколько дней и поедешь в санаторий. Это не богадельня, а больница, только поменьше этой. Они будут тебя обхаживать, поставят на ноги, а потом – хоп! – наш Чимин снова в своем саду. – Сколько дней я там пробуду? – Несколько недель… А дальше все будет зависеть от тебя… Придется постараться… – Ты будешь меня навещать? – А ты как думаешь? Ну конечно, я приеду, у меня ведь теперь шикарный мотоцикл, помнишь? – Но ты не гоняешь слишком быстро? – Да что-о-о ты, тащусь, как черепаха… – Врун… Он улыбался сквозь слезы. – Завязывай, бро, так нечестно, а то я сейчас сам завою… – Только не ты. Ты никогда не плачешь… Не плакал, когда был маленьким, даже когда вывихнул руку, и то не ревел, я ни разу не видел, чтобы ты пролил хоть одну слезинку… – Все равно, кончай. Он не осмелился взять его за руку из-за трубок. – Гукки… – Я здесь, Чим… – Мне больно. – Так и должно быть, это пройдет, ты лучше поспи. – Мне очень больно. – Я скажу сестре перед уходом, попрошу, чтобы тебе помогли… – Ты уже уезжаешь? – Что ты, и не думаю. – Поговори со мной. Расскажи о себе… – Сейчас, только свет погашу… Слепит глаза… Чонгук опустил штору, и выходившая на восток комната внезапно погрузилась в мягкий полумрак. Он передвинул кресло поближе к здоровой руке Чимина и взял его руку в свои. Сначала Чон с трудом подбирал слова, он никогда не умел поддержать разговор, а уж тем более рассказать о себе. Начал с пустяков – сообщил, какая в Сеуле погода и что над городом висит смог, и перешел на цвет своего «Сузуки», потом на меню своего ресторана и продолжал все в том же духе. День клонился к вечеру, лицо братишки стало почти умиротворенным, Чонгук решился на более откровенные признания. Он рассказал ему, из-за чего расстался с парнем, и сообщил имя своей новой пассии, похвалился профессиональными успехами и пожаловался на усталость… Потом стал изображать своего нового соседа, и Чимин тихонько засмеялся. – Ты преувеличиваешь… – Клянусь, что нет! Сам увидишь, когда приедешь к нам в гости… – Но я совсем не хочу ехать в Сеул… – Ладно, тогда мы сами к тебе заявимся, а ты накормишь нас вкусным обедом! – Ты думаешь? – Конечно. Испечешь картофельный пирог… – Только не это. Выйдет слишком по-деревенски… Потом он рассказал брату об обстановке в ресторане и как орет иногда шеф, о том, как однажды к ним на кухню заявился с благодарностью министр. И наконец замолчал, прислушиваясь к дыханию Чимина, – понял, что он заснул, и бесшумно встал. Чон был уже в дверях, когда он окликнула его: – Чонгук… – Да? – Знаешь, я ведь ничего не сообщил твоему отцу… – И правильно сделал, теперь спи – чем больше будешь спать, тем скорее встанешь на ноги. – Я правильно поступил? Он кивнул и приложил палец к губам. – Да. А теперь спи… После полумрака палаты свет неоновых ламп в коридоре ослепил его, и он не сразу сориентировался, куда идти. Знакомый медбрат перехватил его в коридоре. Он предложил ему присесть, взял историю болезни Пак Чимина и стал задавать обычные уточняющие вопросы, но Чонгук не реагировал. – С вами все в порядке? – Устал… – Вы что-нибудь ели? – Нет, я… – Подождите, сейчас мы это поправим. Он достал из ящика пачку печенья. – Подойдет? – А как же вы? – Не беспокойтесь! Хотите красного вина? – Нет, спасибо. Куплю колу в автомате… – А я выпью, но это между нами, ладно? Чонгук заморил червячка, ответил на все вопросы и собрался уходить. – Он жалуется на боль… – Завтра станет легче. В капельницу добавили противовоспалительное, утром ему будет лучше… – Спасибо. – Это моя работа. – Я о печенье… Он доехал очень быстро, рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку, чтобы не разрыдаться. Только не сейчас. Он так долго держался… Продержится еще немного…