***
Чон Хосок был самым красивым мужчиной из всех, кого Тэхен встречал в жизни. Очень высокий, очень худой, очень веселый и очень образованный. Он ступал по нашей маленькой планете без страха и сомнений, интересовался всем на свете, умел удивляться самой малой малости, все его забавляло, никогда не повышал голос, в совершенстве владел четырьмя или пятью языками и более чем умело прятался за обезоруживающей улыбкой. Хосок был так прекрасен, что Тэхену никогда не приходило в голову нарисовать его… Это было слишком рискованно. Хосок был слишком живым. Впрочем, нет, рисовал - однажды, небольшой набросок. Его профиль… Но это все равно был не он. Недоставало его низкого голоса, его блеска и ямочек на щеках, когда он улыбался. Хосок был доброжелательным, надменным и беззастенчиво-свободным - как все, кто вырос в богатых семьях. Его отец был знаменитым коллекционером, он всегда жил среди красивых вещей и никогда ничего не считал - ни деньги, ни друзей и, уж конечно, ни врагов. Он был богат, Чанель - предприимчив. Их первая встреча - Тэхен прекрасно помнил тот день - произошла в Школе изящных искусств, на выставке курсовых работ. Хосока и Чанеля окружала особая аура. На их приход надеялись, их побаивались, с тревогой ждали их реакции. Тэ почувствовал себя жалкой букашкой, когда они подошли поздороваться с ним и его убогими дружками… Он опустил голову, пожимая им руки, прошептал несколько восторженных слов и при этом судорожно искал взглядом, куда бы спрятаться. Это случилось в июне, почти десять лет назад… Ласточки устроили концерт во дворе школы, а они пили дрянной пунш, благоговейно внимая речам Чанеля. Тэхен не слышал ни единого слова. Он смотрел на его мужа. В тот день на нем была синяя рубашка, подхваченная широким серебряным поясом: стоило Хосоку шевельнуться, и крошечные бубенчики начинали звенеть, как безумные. Любовь с первого взгляда… Несколько месяцев спустя Тэ снова пришел на встречу с ними. Один. У Хосока и Чанеля были рисунки Муна, Дега и Кандинского, но у них не было детей. Тэхен так никогда и не осмелился спросить почему и без раздумий кинулся в расставленные силки. Но он разочаровал охотников, и петля удавки ослабла. - Что ты творишь? Ну что ты творишь? - кричал Чанель. - Почему ты так себя не любишь? Ну почему? - мягко вторил мужу Хосок. И Тэ перестал ходить на их вернисажи. Когда супруги оставались одни, Чанель в отчаянии вопрошал: - Почему? - Он обделен любовью. - Это мы виноваты? - Все… - Боже… Хо… Почему ты позволил ему ускользнуть? - Он вернется… - Нет. Он все испортит… - Он вернется. Он вернулся. - Чанеля нет? - Он обедает со своими англичанами, я не сказал, что ты придешь, мне хотелось спокойно с тобой поговорить… Скажи-ка… Ты… ты что-то принес? - он наконец заметил папку. - Нннет, пустяки… Кое-что, ерунда… Я ему обещал… - Можно посмотреть? Это твое? - Ну-у-у… - Господи! Когда он узнает, что ты приходил не с пустыми руками, то просто взвоет от отчаяния… Пожалуй, я ему все-таки позвоню… - Ни в коем случае! - вскинулся Тэхен. - Не стоит! Говорю вам, это пустяк, вроде квитанции об оплате жилья… - Прекрасно. Ладно, идем к столу. Все в их доме было красивым - вид из окна, мебель, ковры! Даже в столовой весели картины. Бокалы, посуда и тостер — все было произведением искусства! - До чего же ты хорош! - радовался Хосок. - Прекрасно выглядишь! Как тебе идет короткая стрижка! Ты поправился или мне только кажется? Как я за тебя рад! Я так по тебе скучал… Если бы ты только знал, как они меня подчас утомляют, все эти гении… Чем меньше таланта, тем больше гонора… Чанелю на это наплевать, он в своей стихии, но я, Тэхен, я… Как же мне скучно… Иди сюда, сядь рядом, расскажи мне… - Я не умею рассказывать… Лучше покажу тебе наброски… Хосок переворачивал страницы, а Тэхен комментировал. Вот так, представляя свой маленький мирок, Тэ вдруг отчетливо понял, как дорожит им. Намджун, Чонгук и Чимин стали самыми важными в его жизни, и он именно сейчас осознал это, сидя на диване, в персидских подушках XVII века. Он была взволнован. Между первым и последним по времени рисунком — сияющий Чимин в парке у Реки Хан - прошло всего несколько месяцев, но манера изменилась… Карандаш держала другая рука… Тэ будто встряхнулся, сменил кожу, взорвал гранитные блоки, которые столько лет мешали ему двигаться вперед… Этим вечером его возвращения ждали люди… И этим людям было глубоко плевать на то, чего он стоил как художник… Они любили его совсем за другое… Возможно, за него самого… - Это все? - огорчился Хосок. - Вообще-то, да… - Хорошо. Очень хорошо. Это… Это великолепно… - Ну что вы! - Не спорь со мной, я не умею рисовать, зато умею видеть… Когда других детей водили в кукольный театр, отец таскал меня за собой по всему свету и сажал к себе на плечи, чтобы мне все было видно, так что не спорь со мной, уж пожалуйста… Оставишь их мне? - … - Для Чанеля… - Ладно… Но сохраните их, хорошо? Эти листочки - мой температурный график… - Я все прекрасно понял. - Не подождешь его? - Нет, мне пора… - Он будет разочарован… - Ему не впервой… - Ты ничего не рассказал мне об отце… - Неужели?… - удивился Тэ. - Хороший знак, не так ли? - Просто замечательный… Беги и не забудь вернуться… - Обещаю. - И продолжай в том же духе. Будь легким… Наслаждайся жизнью… Чанель наверняка скажет тебе обратное, но именно его не следует слушать ни в коем случае. Никого не слушай - ни его, ни кого другого… Кстати… - Да? - Деньги тебе нужны? Тэхену следовало бы ответить «нет». Двадцать семь лет он отвечал «нет» на этот вопрос. Нет, все в порядке. Нет, я ни в чем не нуждаюсь. Нет, я не хочу быть вам обязан - ничем. Нет, нет, оставьте меня в покое. - Да. Да. Да, возможно, я сам в это верю. Да, я больше никогда не стану ходить в подручных у придурков и жуликов. Да, я впервые в жизни хочу просто тихо и мирно работать. Да, я не хочу корчиться всякий раз, когда Гук протягивает мне свои три сотни. Да, я изменился. Да, вы мне нужны. Да. - Замечательно. И приоденься немного… Нет, правда… Эту джинсовую куртку ты носишь уже лет десять… Все так.***
Тэхен вернулся пешком, разглядывая витрины антикварных магазинчиков. Мобильник зазвонил именно в тот момент (воистину, хитрость провидения безгранична!), когда он проходил мимо Школы изящных искусств. Высветился номер Чанеля, и он не стал отвечать. Тэ прибавил шагу. Еще один звонок, На сей раз Хосок. Ему он тоже не ответил. Он вернулся назад и перешел на другую сторону Хан. Ханнамский мост - лучшее место в Сеуле… Он облокотился на парапет и открыл автоответчик… У вас три новых сообщения, сегодня, в двадцать три ча… Еще можно прервать - как бы невзначай… Бэмс! О… Какая досада… «Тэхен, перезвони мне немедленно, или я самолично притащу тебя за шкирку! - вопил Чанель. - Немедленно! Ты меня слышишь?» Сегодня в двадцать три тридцать восемь: «Это Хосок. Не перезванивай ему. Не приходи. Не хочу, чтобы ты это видел. Он рыдает, как бегемот, твой торговец… Честно тебе скажу - хорошего в этом зрелище мало. Но… Спасибо, Тэхен, спасибо… Слышишь, что он говорит? Подожди, я передам ему трубку, иначе он оторвет мне ухо…» «Я выставлю тебя в сентябре и не говори "нет", потому что приглашения уже разо…» Сообщение прервано. Тэ выключил сотовый, скрутил сигаретку и выкурил ее, стоя где-то между солнцем, тучами, Каннамом и дворцом династии Чосон. Занавес эффектно опускается… Он укоротил ремешок рюкзака и понесся со всех ног, чтобы не опоздать к десерту.***
В кухне припахивало горелым, но посуда была вымыта. Полная тишина, все лампы потушены, под дверьми их комнат света тоже нет… Пфф… А он-то в кои веки готов был слопать еду вместе со сковородкой… Он постучался к Гуку. Тот слушал музыку. Тэхен подошел к его кровати и наклонился: - Ну и?! - В его голосе прозвучало неподдельное возмущение. - Мы тебе оставили несколько штук… Завтра я их подогрею… - Ну и?! - повторил Тэ. - Ты будешь меня трахать или как? - Ха-ха! Очень смешно… Тэ начал раздеваться: - Ну уж нет, дорогой… Не вывернешься! Мне был обещан оргазм! Чон привстал, чтобы зажечь лампу, пока младший швырял куда попало свои вещи. - Что, черт побери, ты вытворяешь? Эй, что за цирк ты тут устраиваешь? - Ну… Вообще-то, я оголяюсь! - Только не это… - В чем дело? - Не надо так… Подожди… Я слишком долго мечтал об этом моменте… - Погаси свет. - Зачем? - Боюсь, ты расхочешь, если увидишь меня… - Черт возьми, Тэхен! Прекрати! Остановись! - заорал он. Разочарованная гримаска. - Ты передумал? - … - Погаси свет. - Нет! - Да! - Не хочу, чтобы это так между нами происходило… - Что значит «так»? Ты что, собираешься кататься со мной на лодке в лесу? - Не понял… - Будем кружить по глади озера, ты станешь читать мне стихи, а я опущу ладонь в воду… - Сядь рядом со мной… - Погаси свет. - Ладно… - Выключи музыку. - И все? - Все. - Это ты? - застенчиво спросил Чон. - Да. - Вот, возьми одну из моих подушек… Как прошла встреча? - Очень хорошо. - Расскажешь? - О чем? - Обо всем. Сегодня вечером я хочу знать все подробности… Все. Все. Все. - Знаешь, если уж я заведусь…Тебе тоже потом придется подставлять мне свою жилетку… - Так… Тебя что, насиловали? - Ни в коем случае. - А то знаешь… Это я могу тебе устроить… - Вот спасибо… Как это мило… Э-э-э… Так с чего же мне начать? - Где ты родился, деточка? - В Тэгу… - В Тэгу? - воскликнул он. - Но это же замечательно! А где твой папа? - Жрет лекарства. - Вот как? Ну а где твой отец? - Он умер. - … - Ага! Я ведь тебя предупреждал! У тебя хоть презервативы-то имеются? - Не наседай на меня так, Тэхен, ты ведь знаешь, я слегка придурковат… Значит, твой отец умер? - Да. - Как? - Упал в пустоту. - … - Так, повторяю еще раз по порядку… Придвинься поближе, не хочу, чтобы другие слышали… Чон натянул одеяло им на головы: - Поехали. Никто нас тут не увидит…