***
Целую неделю Силински и Мария были заняты тем, что бегали по разным инстанциям, доказывая, что девочка действительно дочь Сэдрика. Филип настолько выбился из сил, что, приходя домой, ужинал и сразу шел спать. У него совсем не было сил думать ни об отце, ни о Мэриле. Ему приходилось одновременно совмещать работу и заботиться о Марии и передаче наследства. Пусть девушке была знакома вся эта бумажная волокита и некоторые правовые процедуры, ведь Мария работала на Силински почти десять лет и не всегда была просто помощником в гостиничных делах, но все же без его связей с нужными людьми девушка не смогла бы в столь короткие сроки получить нужные ей бумаги. Через неделю адвокат, что занимался делами Сэдрика и Мартинеса, объяснил Марии, что она получит наследство обоих мужчин. По той простой причине, что всё имущество Фердинанда Мартинеса было переписано на Сэдрика Силински, а это значило ещё больше бумаг и потраченного времени. Услышав эту новость, ни Мария, ни Филип не удивились. Ведь кому как не им не знать, насколько глубоки были чувства Мартинеса к погибшему в перестрелке любовнику. Спустя пару дней ожидания Мария Силински наконец подписала все необходимые документы и через полгода вступит в законные права наследования. Но прежде чем она примет свою долю, женщина изъявила желание навестить Мартинеса лично. Филип даже не пытался отговорить свою бывшую помощницу, зная, что у неё на это есть свои собственные причины.***
Сидя за столом в обеденной, расслабленный Силински спокойно ел свой обед. Одной рукой держа вилку, второй рукой качая в коляске малышку Анну, что спала и во сне сжимала свои крохотные кулачки. Мария, как и говорила, уехала «навестить» Мартинеса, а ребёнка оставила на взявшего в тот день выходной Филипа. После плотного обеда бутылочкой с молоком девочка только-только уснула, когда в особняк ураганом ворвался Мэрил, а за ним спокойным ходом следовала уставшая после длительного перелета Саливэл. Услышав громкий хлопок входной двери, Анна тут же проснулась и сотрясла особняк своим пронзительным плачем. Силински настолько растерялся, что не знал, кого начать успокаивать, а перед кем бежать оправдываться или же кого просто отругать за столь шумный приход. Лицо Силински действительно выглядело сильно растерянным, ибо Мэрил, пройдя лишь пару шагов, накинулся на вскочившего с места Филипа, только вот далеко не с объятиями, а летящим в сторону лица Силински кулаком. Мэрил даже сам не понял, что совсем рядом в истошном плаче сотрясается маленькое тело девочки, и сжатая в кулак ладонь остановилась в паре сантиметров от лица Филипа. Его глаза округлились, а Филип, не веря своим глазам, обнял не менее растерянного Мэрила и притянул в свои крепкие объятия. Саливэл сразу же смекнула что к чему и отвезла коляску с грудным ребёнком подальше от целующейся парочки. Ей впервые пришлось наблюдать такую картину, но это нисколечки не показалось ей противным или отвергающим. Два близких ей человека были счастливы друг с другом, разве в такой любви может быть что-то отвратительным? Тогда Саливэл склонилась к коляске и вынула оттуда плачущую девочку. Видимо почувствовав тепло Саливэл, Анна окончательно успокоилась и снова уснула, пока Мэрил приходил в себя, ощупывая и осматривая осунувшееся лицо Силински. — Почему ты не сказал мне, что Мария вернулась? — Откуда ты узнал, что это ребёнок Марии? — Догадался, веришь? — Нет, — Силински сел на стул и усадил Мэрила себе на колени, прижимаясь лбом к его плечу. — Я очень рад тебя видеть. — Вижу, — расплылся в довольной улыбке Мэрил и, повернувшись в сторону Саливэл, подмигнул ей. Саливэл намёк поняла и отнесла ребёнка наверх. — Ты хоть знаешь, как я переживал? — Прости. — Никаких «прости», Фил! Ты мне всё расскажешь, но для начала — где Мария? — Скоро вернётся, — не выпуская Мэрила из объятий, Филип начал покрывать плечо и шею принца поцелуями, — может, поднимемся наверх, пока её нет? Мэрил кивнул и встал с колен Силински, и они, держась за руки, направились в спальню.***
Оставив Мэрила досыпать и спустившись вниз в гостиную, первым, кого увидел Силински, была повернутая к нему спиной фигура Лорена дж. Силински. Своего отца Филип мог узнать не то чтобы даже через сто лет, ему до скрипа зубов не хотелось его даже помнить, не то что видеть перед своими глазами. На короткий миг Силински потерял дар речи, но быстро взял себя в руки. Мария привстала со своего места и поставила чашку с ещё дымящимся горячим чаем на столик. Видя перекошенное от злости лицо Силински младшего, Мария приняла виноватый вид и отвернула голову в сторону обеденной. Силински молча спустился вниз и только хотел спросить, что Лорен дж. Силински делает в его доме, когда кошмар из его снов повернулся к нему и громко спросил: — Не ожидал? — Силински встал в ступор от такого утверждения. Конечно, черт возьми, «не ожидал»! — Зачем ты здесь? — Пришел увидеть внучку. Хоть кто-то из обоих поганцев оставил после себя наследника. От тебя ведь такого подарка не дождусь, не так ли? — голос Лорена был пропитан ядом, но Филип знал: каждое слово его отца — ложь. Лицо Лорена даже не дрогнуло, хотя он не видел сына более десяти лет. Ранее отец Филипа, казалось, был ярым гомофобом, и Силински даже малость удивило, что Лорен был настолько «спокоен». — Тебе здесь не место. Уходи! — Силински пытался быть спокойным и дипломатичным, но вспомнив, что именно этот человек был причастен к убийству его матери, не мог больше держать себя в руках, выкрикнув яростное. — Выметайся из моего дома, мразь! Силински старший не то чтобы не ушел, он даже глазом не моргнул, когда, не дожидаясь ухода, его слетевший с катушек сын налетел на отца с кулаками и начал наносить удар за ударом. У Силински сорвало все ограничители, он уже не думал о последствиях. В его душе всколыхнулась вся обида, злость, ненависть к этому человеку. В его голове набатом звучали слова Дэниэл: «Ты хотел убить их обоих!» Силински хотел отомстить. Пусть не тюрьма, так он сам свершит суд — прямо здесь, на глазах у всех. И пусть будет, что будет. Ошарашенная Мария принялась разнимать разъярённых в драке мужчин, но её сил не хватило, и чья-то рука во время потасовки отпихнула девушку в сторону. Мария не устояла на ногах и полетела к стоящему невдалеке мягкому креслу. Больно ударившись затылком об пол, девушка скривилась и принялась звать на помощь. Дерущихся мужчин разняли охранники Лорена, ждавшие в тот момент на улице.