***
Перелет до Франции занял у меня ровно восемь часов. Во-первых, я покупал билеты на месте, а во-вторых, рейс не был прямым и мне пришлось пересаживаться во Франкфурте, где я уже ждал свой прямой рейс на Париж. С аэродрома я позвонил в ту больницу, в которой сейчас лежит Кэтрин, и узнал адрес. Больница находилась за городом, поэтому сразу с аэродрома я взял такси и поехал примяком туда. С Францией у меня ассоциировались лишь негативные воспоминания. Сначала наша с Филипом деловая поездка, где я встретил Мартинеса, затем похищение Саливэл, что опять-таки случилось во Франции, только город другой не Париж, а сейчас ещё и Кэтрин вдобавок. У многих эта страна ассоциируется с романтикой, Эйфелевой башней и Елисейскими полями, а у меня как раз наоборот. Думаю, что скоро меня будет пугать одно лишь название этой страны — Франция. Я почти на месте, чернокожий таксист говорящий с диким, непонятным мне акцентом, спросил: — Господин, вас ждать? Мой тариф.. — Нет, вы свободны спасибо. — Ответил ему я и открыл дверь. На улице была ещё зима, хотя здесь намело не так много снега, как было в Чехии. Можно сказать, что тут его совсем нет. Ни одного сугроба, все чистенько, будто вот-вот наступит весна и вскоре запоют птицы. Втянув в себя прохладный воздух, я вынул из внутреннего кармана пальто свой паспорт на имя — Майлз Рук, и пошел вдоль по небольшой аллее, где нашел нужный мне корпус и вход в больницу. Больничное здание не выглядело шикарным, где-то на стенах даже облупился фасад, но раз мне звонили отсюда, значит Като здесь. Куда именно мне идти дальше, я не знал, также как нужное отделение, и по какой причине Кэтрин держали в больнице. Мне пришлось немедля взять себя в руки и быть морально готовым ко всему. В холле больницы толпилось много людей. Наверно, эта больница была для малоимущих, вроде «красного креста». В очередь к регистратуре собралась слишком большая очередь и повсюду эти снующие монашки.Брр. Странно, разве Кэтрин была настолько бедна? Простояв в очереди почти час, я наконец добрался до регистратуры и протянул сидящей за компьютером монашке свой паспорт. Тучная женщина в черно-белой одежде монашки окинула меня своим изучающим взглядом, но в итоге, сделав вид незаинтересованный, взяла мой паспорт. Ни тебе привет, ни пока. Я удивился воспитанию этих людей, но попросту тратить свое время на удивление мне не дали следующие слова: — Меридит, отведи господина Рук’а в хоспис, а затем родильный дом. И такая же неухоженная женщина, Меридит, взяла меня под конвой, и я поплелся за ней следом. Больница изнутри выглядела ещё более убожески чем снаружи, пациенты лежали не только в палатах, но и в коридорах. Все были в очень плохом состоянии, и это я даже не врач! Меня вели по длинным коридорам, на стенах, которых висели католические кресты или иконы Богоматери. Меня все пугало, настолько здесь была тяжёлая аура от которой хотелось бежать сломя голову, но, крепясь из-за всех сил, я продолжил идти вперёд. Когда Меридит остановилась, нервно проглотив слюни, я скосил глаза на двери, что находились сбоку от меня — «Морг» — гласила надпись на табличке, а у меня подкосились ноги. Благо я успел зацепиться за рукав женщины иначе тут на один труп было бы больше. — Какой слабый! — фыркнула женщина и потянула меня вперёд. Мы вошли в битком набитую пациентами комнату, где на одной из кушеток лежала Кэтрин. Мне пришлось прикрыть глаза и остановится, чтобы не упасть вновь. Эта женщина.. Она не была похожа на себя. — Это хоспис, мальчик, — снова фыркнула Меридит, о компании которой я уже забыл, — здесь лежат те, кому осталось не долго существовать в этом мире. Я мог лишь кивнуть и отцепившись от монашки, пройти вперёд, стараясь избегать смотреть на всех этих полуживых людей. Кэтрин лежала на кушетке, её глаза были закрыты, а кожа совсем серая. Она сильно похудела и, если бы не её блондинистые волосы и чуть длинный нос, то я бы её не узнал. По примерным прикидкам в ней осталось всего-то пятьдесят килограмм. И это уже далеко не та пышущая здоровьем женщина. Присев на стул рядом с больничной койкой, я невесомо коснулся руки Кэтрин. Её глаза под веками задвигались быстро-быстро, пока она не открыла глаза. Я видел, как ей тяжело не только говорить, но и просто двигать головой. Пришлось пересиливать себя ещё раз и помочь ей повернуть голову в свою сторону или, передвинув стул, сесть в её ногах. Обе руки Като были обколоты катетерами. Выглядело это жутко. Но стало ещё хуже, когда эта женщина стала мне улыбаться. — Ты пришел, Мэрил ван Изан, — тихо проговорила обессиленная Кэтрин, — ну что-ж посмотри до чего меня довела месть — Рак! Она попыталась посмеяться, но закашлялась. — Почему ты меня позвала сюда? — спросил я, поднося к её губам стакан с водой и помогая ей схватить губами пластиковую трубочку. — Хочешь от меня услышать извинения? — Ничего для себя мне не надо. Я тебя и так простила, — снова кашель, — но у меня есть одна просьба. Пообещай, что выполнишь ее. — Смотря что ты хочешь чтобы я сделал, — неуверенно спросил я, но что-то мне подсказывало, что это будет тяжело выполнить. — Тогда.. Я сбежала от вас, от Силински, и уехала жить в Париж. Деньги у меня были и я знала, что после того, что сделал, искать ты меня не будешь, — Кэтрин говорила хрипло, через каждое слово кашляя, но это не помешало мне мысленно вернуться почти на год назад. — Через месяц после случившегося, я узнала что беременна. Да, Мэрил, ты стал отцом. Мальчик. Однако вырастить самостоятельно его я не могу, диагноз, черт бы его побрал. Если бы не ребенок, то я бы лечилась, а так. Я оставила продолжение себя, своего рода, которого больше нет. Ни родителей, ни братьев, только мой сын. — Ребенок? — Мне казалось, что я ослышался, — Ты родила от меня? — Да. Ребенок. Мэрил. Какой же ты всё-таки.. — Кэтрин не договорила, её снова душил кашель, — сам ещё ребенок и тряпка. Белый, как полотно! Я пропустил её оскарбление мимо ушей, мне не верилось что я стал отцом. — Иди, взгляни на него. Мне больше нечего тебе сказать. Забери своего сына из больницы. Я записала его на твое «новое» имя. Делай ДНК, да что хочешь делай, но вырасти его. И Кэтрин нажала на красную кнопку, что висела сверху на кушетке. Хмурая монашка, Меридит, снова вошла в палату и силком вывела меня из неё.***
Спустя пол часа ходьбы из коридора в коридор, по лестнице, затем мы перешли в другое здание, которое выглядело чуть более презентабельно чем хоспис, где я и увидел своего новорожденного сына. Маленький подвижный комочек лежал в прозрачной колыбели и то, что я чувствовал было просто неописуемо. В тот миг я забыл обо всем на свете. Меня захлестнули все эмоции разом: они были и плохими и хорошими, полный раздрай чувств. Но самое главное, когда переодетый в медицинский халат, бахилы и шапочку, я вошёл в помещение, отделявшее коридор толстым прозрачным стеклом, то первое что пришло мне в голову было имя - Аллен.