I can't let you go

Алеку кажется, что ему послышалось, что у него слуховые галлюцинации на нервной почве, что Джейс просто пьян. О, ангел, он готов спихнуть слова парабатая на что угодно, лишь бы внушить себе, что их не было. Алек закрывает глаза в надежде, что когда откроет их, Джейс не будет стоять напротив него такой разбитый и отчаявшийся. Но магия работает не так. Джейс всё ещё здесь и смотрит на него потухшими глазами. — Что? — переспрашивает Алек, всё ещё надеясь, что всё обернётся в глупую братскую шутку. — Выходи за меня, — но Эрондейл серьёзен как никогда, повторяет свои же слова аки мантру и смотрит прямо в душу. У Лайтвуда мурашки по спине бегут от этого пронизывающего, наполненного мольбой и отчаянием взгляда, и дар речи решил выйти погулять. Кажется, Алек даже не дышит, только стоит и смотрит куда угодно, лишь бы не в глаза парабатая. — Алек, не молчи, прошу, — голос у Эрондейла дрожит, выводит Лайтвуда из оцепенения. — Что я должен на это ответить, Джейс? — Алек почти шепчет, смотрит на кольцо на безымянном пальце правой руки, касается его, чтобы напомнить себе о Магнусе, чтобы успокоить сердце, зашедшееся в бешенном ритме. — «Да». Или «нет». Что-нибудь, — Джейс прикрывает глаза, делает глубокий выдох. Он волнуется не меньше Алека. — Прости, я должен был сказать раньше, а сейчас ставлю тебя в ужасное положение, я просто… Просто слишком поздно понял. — Понял что? — Как на самом деле люблю тебя, — из Алека словно второй раз выбивают весь воздух, заставляют сделать большой жадный глоток, чтобы не задохнуться от напряжения окончательно. Джейс видит как Алек нервно крутит обручальное кольцо, старается не смотреть на брата. Джейса бесит, что они оба чувствуют присутствие мага, даже когда его нет рядом. Он накрывает правую руку парабатая своей. — Всего одно слово, Алек, о большем не прошу. У Алека слов не хватает даже в мыслях, чтобы сложить их в единое предложение. Он просто стоит, смотрит на свою руку в руке парабатай и думает, что это выглядит слишком реально для сна. Что их руки слишком идеально входят друг в друга. Что в кои-то веки всё на своих местах. Это выглядит как фантазии, которыми Алек страдал пару лет назад и, которые со временем сменились простым желанием всегда быть рядом что бы не случилось. Мысли Алека плывут, он мямлит что-то похожее на «Прости» и уходит, сбегает подальше. Он не может. Не сейчас, когда Джейс так близко, когда весь его самоконтроль и здравый рассудок летит к чертям. Он запирается в своей комнате и выводит на плече иратце на пару с руной, исцеляющей от разбитого сердца, кажется, впервые за несколько месяцев. *** Этим же вечером Алек напивается в хлам в ближайшем баре примитивных, где его точно никто не знает и не станет напоминать о скорой свадьбе своими поздравлениями. Ближе к утру, когда телефон разрывается от сообщений и пропущенных звонков, Лайтвуд покупает целую бутылку с чем-то янтарным внутри и бредёт назад в институт. Алкоголь творит чудеса: у Алека пусто в голове, спокойно на сердце и словно не было прошедшего дня, не было нескольких месяцев постоянных отношений, словно он забыл разом всё и вернулся в тихие скучные дни, когда единственной заботой были лишь демоны. Изабель встречает его прямо на входе, стоит, уперев руки в боки и, видит Бог, эта поза не предвещает ничего хорошего. Интересно, она больше злится из-за того, что её постоянно серьёзный братец напился вусмерть или из-за того, что пришёл, когда даже Чёрч хвостом не пошевилит ради всяких ночных гуляк? Алеку почему-то совсем не хочется об этом думать. — Объяснишь какого чёрта? — выпаливает девушка, как только брат переступает порог института. — Выпьешь со мной? — Алек трясёт полной бутылкой алкоголя. Изабель хмурится только больше. — Только если расскажешь с чего вдруг решил отправиться в алкогольное плавание. — Идёт. Они добираются до комнаты Изабель почти без происшествий, если не считать сколько Алек собрал углов плечами и бёдрами. Девушка приносит пару стаканов с кухни и закрывает дверь на замок, чтобы никто не помешал грядущей исповеди старшего брата. Алек разливает жидкость себе и сестре и долго смотрит в янтарный омут, словно стараясь найти там ответы на все свои вопросы, которые постепенно всплывают в памяти… А потом вываливает на Изабель всю историю об одном из самых безумных дней в своей жизни. Язык его временами заплетается, он путает слова, но всё продолжает говорить, выливать эмоции, просто чтобы стало легче. А Изабель слушает, и с каждой новой подробностью глаза её становятся шире. К концу рассказа она не уверена, что вообще может ответить хоть что-то, только хлопает глазами, стараясь уложить всё в голове. Алек же, облегчив душу, спокойно растягивается на полу, бездумно смотря в потолок и попивая неизвестную жидкость. — И что ты собираешься делать? — наконец спрашивает Изабель, осушив свой стакан в пару глотков. — Понятия не имею, — Алек болтает алкоголь в стакане, снова создавая маленький водоворот и думает, что лучше бы оказаться внутри водоворота, чем в этой Санта-Барбаре. — Может сбежать? Скрыться в лесах и жить как оборотень какой-нибудь. — Оборотни не живут в лесах. — Какая разница, ты меня поняла. Я не знаю что делать. — Алек, парабатаи не могут быть вместе, — резко заявляет Изабель, заставляя брата повернуться к ней. — Это не я сказала, так прописано в законе. За этим последуют серьёзные последствия, возможно даже смерть. Я слышала истории о влюблённых друг в друга парабатаях, но ни разу не слышала что с ними происходило в итоге. Это опасно, Алек. — Встречаться с нежитью тоже было опасно. — Но не смертельно. Мы не знаем что может случиться. — Никто не может знать что случится с ним в будущем, — Алеку кажется, что провалиться в сон сейчас — самое лучшее решение. Во сне он не должен будет давать ответ Джейсу, объясняться перед Магнусом, семьёй и думать что же дальше. — Тебе определённо нужно протрезветь прежде чем думать о таких вещах. Можешь остаться здесь, если хочешь, а я переночую в твоей комнате. — Спасибо, — и Алек действительно безумно благодарен хотя бы за то, что ему не придётся снова собирать собой углы тумбочек и полок, не придётся идти на ощупь, не придётся бояться столкнуться с Джейсом. Юноша допивает остатки алкоголя в одиночестве и ещё долго сидит, пялясь в одну точку, пока первые лучи солнца надоедливо не лезут в глаза, напоминая, что через пару часов пора снова в бой, а Алек совсем к этому не готов. Он засыпает за час до подъёма, прекрасно зная, что иратце поможет справиться с головной болью, но никак не с огромным вопросом выбора, который так внезапно начал рушить его жизнь.