Сказка о дочери пекаря

      Прошло время. Очень много горьких слез было пролито юной Маринетт. Очень много раз вздыхал принц Адриан по своей призрачной Леди. Помолвка принца с принцессой Хлоей так и не состоялась, но вскоре после бала из соседнего королевства пришло известие о намечающейся свадьбе принца с принцессой Востока Кагами. Казалось, что своими слезами Маринетт, подобно морской Сирене, сможет затопить целый город. Но время, как известно, лечит.       Все гости королевства тоже разъехались, в том числе и бродячие артисты. Они покидали город под бурные овации жителей, одаривших их венками из полевых цветов и кое-какими угощениями. Фея Тикки тоже вернулась на свою поляну, иногда заглядывая в гости к новой подруге. Пастух Нино осмелел и попросил у фермера руки его дочери Альи. В общем, жизнь шла своим чередом.       Маринетт стояла на небольшом балкончике, глядя на закат в городе. Черепичные крыши окрасились в ярко-оранжевый цвет. Улицы потихоньку пустели, жители устало разбредались по домам. Городская площадь тоже опустела – торговцы убрали свои лотки до завтрашнего утра. Из-под балкона доносились женские голоса, обсуждавшие события дня. Когда они стихли, где-то вдалеке послышался знакомый мотив. Приглядевшись, Маринетт приметила одинокий силуэт, склонившийся над своей лютней. Маринетт узнала своего знакомого трубадура. Немного поборовшись со своим смущением, девушка все-таки отправилась к нему. Увидев дочь пекаря, Лука широко улыбнулся и запел: Обласкан счастливой судьбой, Счастье отрину ужели? То, что я вижу в мечтах, Становится явью живой, А остальное все – прах! Одну только Донну я чту, А на других красоту Вовсе глаза б не глядели. - Ваша труппа уехала. Почему ты здесь? – вместо приветствия спросила Маринетт. Лука игриво подмигнул ей. - Понял, что хочу вернуться, появился повод. - Здесь придется работать, - вздохнула Маринетт. – Осядешь, и прощай, свобода! - Свобода ведь не только в путешествиях, свобода в выборе. Маринетт задумалась, и внезапно ее осенило. Она может любить кого захочет, даже принца. А он ограничен связать себя узами только со знатью. Она может вести себя как угодно: задорно хохотать, танцевать до упаду и распевать песни во все горло. Принца ограничивают рамки этикета. Одно лишнее движение – и твоей репутации конец. В летописи он будет назван королем с манерами шута. А эти балы? Настоящая скука. То ли дело веселиться на городских ярмарках! Не в удушающем платье с тяжеленным кринолином, а в своем удобном платье и в венке из ромашек. Если бы она добилась своего и осталась бы с Адрианом, была бы ее жизнь такой чудесной как в сказке? Вряд ли. Золотая клетка красивая, но все же тюрьма.       Маринетт повернулась к Луке. Тот понимающе улыбнулся. Девушке показалось, что этот трубадур может читать ее мысли. Так точно он всегда угадывал, что нужно сказать в тот или иной момент. - У тебя все на лице написано, - рассмеялся музыкант. Маринетт улыбнулась.       Дни сменяли друг друга. Луку приютила семья пекаря. Сначала тот отказывался принимать трубадура в доме, но, увидев, как старательно юноша помогает в пекарне, а после работы развлекает жителей соседних домов своими балладами о его дочери, заметно подобрел. Маринетт цвела на глазах, принц Адриан напрочь покинул ее мысли. Она была счастлива прожить свою жизнь такой, какая она есть. Тем более, работать стало намного проще, ведь ей больше не нужно было тащить мешки яблок через городскую площадь – эту задачу взял на себя Лука. Она уже не представляла своей жизни без Луки, именно он вытеснил принца Адриана из сердца девушки. Но, увы, пока он был для нее только самым преданным другом. Родители, друзья, соседи и даже труппа, находящаяся за несколько сотен миль от королевства, – все ждали новости о предложении руки и сердца. Лука молчал.