Выжить после

— Вы зна... Знакомы? — заикается Джин. — Нет. — отвечает Хосок, а Чимин говорит одновременно с ним, но противоположный ответ. — Да. — Что? — Ким ловит на себе взгляд парней. — Джин. Может впустишь всё таки меня? Уже поздно и холодно. — Нет! Он не может! — Хосок понял, что этот парень их не знает, но рисковать не стоит. Тем более вдруг он врёт, ведь за информацию о местонахождении сбежавших дают хороший гонорар. Так что всё может быть. Парень начинает закрывать дверь перед Паком, но Джин его останавливает, — Джин! — Он зайдёт. — старший внимательно смотрит на Хосока и медленно переводит взгляд на Чимина, — Проходи. Чимин довольно приподнимает уголки губ и с ухмылкой проходит мимо Хосока, на что тот лишь шипит и недоумевающе пялится на Кима. Он сам только говорил, что нужно быть осторожными, а сейчас пускает всех попало. Парни в доме начинают переглядываться и шептаться о том, что происходит. Чимин просто кивнул ребятам в знак приветствия и развернулся к идущему за ним Джину. — Мы поговорим. Но после того, как я приму душ. Хорошо? — бросает брюнет и дружески улыбается, а Джин без лишних вопросов достаёт чистое полотенце из шкафа и протягивает парню. Только Пак скрылся за дверью ванной комнаты, как Хосок резко схватил Сокджина за руку и потащил на кухню. Тэхён, Чонгук и Джун уже вовсю бурно обсуждали эту ситуацию, а Чонгук злился на такое поведение. Это может сильно подставить их. Все встали вокруг стола и Хо тихо, но очень зло начинает беситься. Он настолько сильно сжал челюсть, что на виске пульсирует жилка, а на шее отчётливо выделялись вены. — Ты что, нахер, творишь? Он же сдаст нас. — Хён, кто это такой? — Джун уселся за стол. — Да, заебись. Давайте пригласим сюда всех! — Чонгук нервно усмехается и накручивает круги по кухне. — Он не должен здесь быть. — единственный, кто был более или менее спокойным — это Тэхён. — Хватит. — Джин оглядывает дверь ванной и снова возвращается к столу, — Я не могу его выгнать! Я ему задолжал. — Что? — Да, Намджун. Пока ты был в тюрьме, проблемы были не только у тебя. — Джин пытается успокоиться, не желая вспоминать ту часть истории их знакомства, — Я знаю Чимина год. Он часто попадал в больницу, из-за вечных гулянок. Там я с ним и познакомился, был его лечащим врачом. Парень оказался очень добрым и хорошим другом. Мы часто виделись и он жил у меня дня два. Но в один день я делал операцию человеку и он умер. Это был первый летальный исход за мою практику. Нервы и депрессия. Да, шансов у того человека, практически, не было, но это не мешало мне винить себя. — А Чимин здесь при чём? — спрашивает Тэ. — Родственники этого человека подали на меня в суд. Якобы я не оказал нужную помощь и плевал на пациентов. Они предоставили фальшивые доказательства. И, на удивление, суд их принял. Адвоката подкупили и я ничего не мог сделать. Джину очень тяжело всё это вспоминать. Дрожью по телу пробегает и горло пересыхает. Та смерть сильно подкосила его и вгоняла в депрессию. Парень даже думал завязать с этой профессией раз он не в состоянии спасти человека. — Я ушёл в запой на три дня. И когда Чимин приехал в гости и увидел моё состояние, стал вытаскивать из этого дерьма. Я не знаю как и с чьей помощью, ведь всё что я знаю о Чимине — это, практически, ничего. В принципе, и не хочу знать. Он с кем то связался и моё дело было передано другому человеку. Независимому. Пак Чимин меня заставил и дальше заниматься этой профессией, когда я уже готов был уйти. Но полгода назад он пропал. Не писал и не звонил. — Хён... Намджун почувствовал себя полным ублюдком. Постоянно просил помощи старшего брата, устраивал ему кучу проблем, но никогда не интересовался о его личных проблемах. Только сейчас до Джуна дошло, что он никогда не спрашивал у брата, что на душе творится. Никогда не предлагал помощь. И Джин сам старался не ввязывать младшего в свои дела. Старался всё исправить сам, но помогал Наму даже в такой ситуации. — Прости... — Джун подходит к Сокджину и обнимает его, крепко прижимая к себе, стараясь заглушить разъедающее чувство подлости и эгоизма, — Я не знал. Прости. Почему ты не говорил мне об этом. — Потому что у тебя тоже есть проблемы. Нам отстраняется от брата и готов задушить себя самого за всё, что творил. За то, что был хреновым братом. — Зачем он пришёл сюда именно сейчас? — Хосока раздражает появление сомнительного человека, его вообще сейчас всё раздражает. Недосып страшная штука. — Не знаю. — Жить. — резко появившийся голос позади прервал парней и они обернулись. Чимин свободно направлялся к ним вытирая свои тёмные волосы полотенцем. На его теле не было совершенно ничего, кроме чёрного полотенца прикрывающее рельефные бёдра. Никого это особо не смутило, кроме Хосока. Его жутко бесит, что этот парень ведёт себя как дома. Пак останавливается рядом с Хо и смотрит на руку Чонгука. Точнее на огромный шрам на руке, не до конца заживший. Гук это заметил и опустил до этого подвёрнутые рукава рубашки. Хосок продолжает пялиться на Чимина, сам того не замечая, и прожигает ярым взглядом. Пак поворачивается к нему лицом и непонимающе смотрит. — Что? — В смысле жить? — влезает Тэ. — У меня проблемы в семье. Поэтому не могу дома жить. Джин, ты не против? — парень осторожно пытается сказать, чтобы это не прозвучало грубо, — Я понимаю. Пропал надолго, но у меня были проблемы... — ... в семье. — грубо фыркнул Хосок, а Пак лишь помрачнел и кивнул. — Чим, ты же знаешь. — Ким подошёл к нему и постучал по плечу, — Для тебе двери этого дома всегда открыты. Но... — У нас нет мест. — Джун не смог придумать чего-то лучше, чем банальное переполнение дома, — Смотри сколько нас. Все кровати заняты. Ты же не станешь спать на полу. — Ничего. Я могу на полу. После этих слов ребята поняли, что дела у этого человека действительно плохи, раз он готов спать на холодном полу. Тэхёну даже стало жалко его, а Хосок сбавил резкость, наблюдая за таким же уставшим видом Чимина как и свой. — Матрасов нет! Мы сами спим по два человека. — пьёт чай и говорит Гук, надеясь, что тот уйдёт уже. — Хорошо. Я могу спать с кем-то. Поймите, я бы мог спать в своей машине. Но закончился бензин, да и не удобно спать там. — Твою ж... — шипит Хосок, — Нет м... — Будешь спать с Хорсом. Этой фразой Джин просто уничтожил всех. Хосок начал смеяться и сразу остановился, внимательно смотря на Джина и не понимает, шутит тот или нет. — Джин, ты серьёзно? — Потом разберёмся. Не знаю как вы, а мне на работу завтра. Парни действительно решили разойтись.  Чонгук и Тэхён всё также недоверчиво следят за Чимином, но идут в комнату. Намджун же хотел поддержать больше Пака, ведь Джун жил с Хосоком месяц, пока не сдали нервы. И прекрасно знает, чем это чревато. Ким стучит Чимина по плечу и желает удачи, направляясь следом за братом. А Чимин не понимает, что он имел ввиду. Хосок вздыхает и раз уже всё решили за него, со спокойной совестью идёт в комнату, а Пак бежит следом. Младший заходит в комнату. Просторную, светлую и очень уютную. Посреди помещения стоит нежно кремовая кровать, а в углу молочного цвета шкаф. Чон от усталости заваливается на кровать даже не раздевавшись и прикрывает глаза, но сразу распахивает, ведь сон снова не хочет приходить. Чимин внимательно осматривает полки с фотографиями Джина и проводит по ним пальцами. — Может ты уже хотя-бы штаны наденешь? — Хосок поднимает голову, приподнимаясь на локтях и кивает Паку к пошло висящему на его бёдрах полотенцу. — А что? — Не привык, знаешь ли, что у меня по дому ходит полуголый парень. — Ну так дом не твой. — Чимин улыбается и играет бровями. Хосок лишь закатил глаза и лёг на кровать, а Чим отправился в душ переодеваться. Когда парень вернулся в комнату, Хосок тихо посапывал, чем вызвал у брюнета улыбку и Чимин лёг рядом, пытаясь накрыться, пока хриплый голос не испугал его. — Будешь храпеть, уничтожу! — Господи, испугал. Я думал, ты уже спишь. — Я плохо сплю ночами, поэтому я ещё не пугал тебя. — Хо бросает незаметный взгляд на Чимина и отворачивается. — В смысле?

***

— НЕТ! НЕТ! ТАО, ПРОШУ! Хосок кричит во всё горло и ворочиется, как на чём-то горячем. Он весь мокрый, холодный пот выступает и дышать становится всё труднее. Чимин нервно подскакивает от испуга и пытается разбудить тёмноволосого, но тот из-за своих криков будто не слышит его. Пак минут десять тормошит Хосока в попытках вытащить из какого-то кошмара, но не выходит. Он берёт Чона за лицо и уже сам кричит, чтобы тот очнулся. — ДА, ТВОЮ МАТЬ, ХОСОК, ПРОСНИСЬ! — ЭТО НЕ Я! НЕТ. — ХОСОК! Хо открывает глаза и не может отдышаться, его кожа ледяная, а волосы мокрые. Парень не понимает, что происходит, пока не замечает висящего над ним Чимина, который победоносно выдыхает. Пак стирает пот с Хорса простынёй и садится рядом в позе лотоса. — Вот что имел ввиду тот блондин на кухне. — тихо шепчет Чимин, с сочувствием смотря на измученного Хо. — Я пойду спать на веранде. — Чон быстро встаёт и берёт подушку, но Чим хватает парня за руку и не пускает. — Ночь холодная. Спи здесь. — Это будет продолжаться всю ночь, понимаешь? — голос дрожит, а на глазах вот вот появятся слёзы от безысходности, а чувство сожаления, что его тоже не убили тогда, не даёт спокойно дышать, — Я не могу спать! Не могу даже глаза спокойно закрыть! — повышает голос. — Всё нормально. Правда. — Пака будто ничего не волновало, он не видел чего-то ненормального в поведении Хосока. Просто человек, которому нужна помощь, — Иди сюда. Чимин тянет к себе Хосока и тот падает прямо на руку младшего, Чон пытается встать, но Чим не даёт. Он хочет помочь, даже если этот упрямый не просит. Пак притягивает его к себе ближе и обнимает за шею. Хорс поддаётся и устало закрывает глаза, бороться сил всё равно не было. Чимин это сделал потому, что ему знакомо это чувство. Он помнит как каждую ночь после смерти родителей кричал и плакал, просыпался от своих же криков. Юнги никогда не пытался успокоить его. Но как только Пак засыпал или делал вид, что спит, брат приходил и прижимал к себе младшего. Это успокаивало и избавляло от страха. Так Юнги дарил Чимину сладкий сон во время депрессий. Пусть и не говорил этого, пусть вёл себя эгоистично, но всегда волновался за брата. Чимин прижал к себе Хосока очень крепко и стал рассказывать свою историю. О семье. Он никому не говорил об этом, но человек, который испытывает те же чувства, что и Чимин когда-то, вызывает желание открыть замок к своей душе и впустить Хо. Кажется, словно только он его понимает, только он осознаёт эту разъедающую плоть боль, заставляющую человека истерически захлёбываться в своих ужасных воспоминаниях. Ты тонешь во всём этом дерьме каждую ночь, словно болото и выбраться не можешь. Своих сил не хватает, а руку помощи протянуть некому. Они долго говорили, точнее Пак рассказывал, а Хосок молча слушал и понимающе кивал. Чимину нравится делиться своими проблемами с Чоном. Пережить их становится легче, а тёплое тело рядом дарит уют. Порой даже тихо смеялся и Чимин разливался в широкой улыбке от такого яркого и заразительного смеха. Чимин собирался рассказать историю отношений с братом, но понял, что Хосок уснул. Он так спокойно посапывал и закинул руку младшему на талию, отчего тот снова ухмыльнулся и тоже закрыл глаза. Первый раз за все четыре месяца Хосок спал. Нет, не мучился в истерзающих разум снах, не просыпался от собственных адских криков, от которых потом невыносимо болит горло, не выходил на балкон и не выкуривал сразу всю пачку, чтобы стало хоть чуточку легче. Не было никаких снов. Только тишина и пустота, дающая спокойствие и расслабление. Хосок уже и забыл, что такое здоровый сон. Обычно больше двух часов не спал. Но Чимин исправил это. Он дал брюнету вновь почувствовать себя обычным человеком, без проблем и преступлений, без волнений и истерик. Его руки невероятно тёплые, а дыхание горячее, он словно солнце, растопившее лёд в душе Хо. Даже ребята из соседних комнат просыпались ночью и бежали на подозрительную тишину. Они уже давно привыкли к ночным криками и такое резкое молчание сильно волновало, помещало в голову страшные мысли и пугало. Но заметив сладко спящих парней выходили и облегчённо выдыхали. Всё о чём мог думать Хосок с утра, так это о странном действии Чимина на себя. Непонятное чувство зарождалось внутри и тихим голосом где-то в голове, словно эхом раздавалось. Всего одна фраза, заставившая Хосока переосмыслить образ Пака в своих глазах. "Чимин, твоё снотворное..."