Мако всегда держала двери своей квартиры открытыми для подруг. В плане, ты всегда можешь забежать к ней, если по пути домой из магазина начался ливень. Или заглянуть на пару часиков, попить чайку да поболтать. Часто можно спрятаться у неё, ища тишины или совета. И Мако не была против. Ждала и оправдывала доверие к себе.
А потом пришла Усаги…
Обычно, если Макото хотели доверить какую-то тайну, то она, с благодарностью за доверие, выслушивала откровения и подливала ещё чаю.
Но Усаги всё-таки пришла…
— П-повтори… — еле слышно хрипит Кино, откашливаясь — кофе полилось не в то горло. Цукино розовеет щеками и повторяет:
— Мы с Мамору встречаемся.
И улыбается. Ей-богу, улыбается!
Не шутит… Леденцы лимонадные лопает и не шутит!
— Ну, случайно вышло.
— Расскажи! — Усаги смеётся с заинтересованного взгляда подруги, но рассказывает — ей не сложно.
Мамору перевёлся к ним в класс года два назад, в коллектив влился быстро, как и нагнал программу. Круглый отличник, парень интересный, но тесные дружеские отношения завязал только с Фурухатой Мотоки да его сестрой Уназуки. Кстати.
— Ты же в Мотоки влюблена была. — щурится подозрительно Макото. Она помнит, как парень смущённо отказал подруге, сказав, что ещё не созрел для отношений, хоть она и прелесть.
— Ну, он же мне отказал. — пожимает плечами блондинка. — Ладно, если серьёзно, то это было дико странно.
Я не говорила никому, но я была влюблена в Мамору некоторое время. Но, знаешь… Один из самых популярных парней в школе… У него и так было много, так сказать, «фанаточек». Они все красивые, ухоженные… «Ну, Уса, смирись, в очереди будешь стоять всю жизнь».
Это было странно, наверное, но ко мне пришла странная мысль. Что-то вроде: «Хммммм, его друг вроде тоже неплохой парень, если я с ним сойдусь, то смогу больше времени проводить с Мамору…» Глупо, да?
Но, что было сутью, мы начали общаться больше. И с Мотоки, и с Мамору. Я на самом деле понятия не имею, почему он согласился на это. В плане, Мамору-кун много рассказывал мне о Мотоки и подсказывал, как поступить в той или иной ситуации. Он как-то даже обругал меня, когда я высказалась о недовольстве своей внешностью. Да и после того, когда не вышло ничего, Мамору меня здорово приободрил.
Неделю назад он проводил меня до дома и обнял на прощание. Стояли так минут десять, а потом я — честно, не знаю, что меня пнуло — возьми да ляпни:
«Хочешь меня поцеловать?» Отшатнулись друг от друга, как ошпаренные. Смутились очень.
Помнишь, я сказала, что забыла у него шапку? Ну, я тогда пришла к нему, чтобы всё обсудить. Вывалила какие-то мысли, выслушала его. Это было очень по-взрослому с его стороны сесть и обсудить всё.
«Это твои первые отношения, Уса. Ты точно хочешь, чтобы это был я?»
«…Угу…»
И что ты думаешь? Когда на следующий день он проводил меня после прогулки, то сказал кое-что…
«Знаешь, я хочу быть твоим парнем.»
…Мако верещит, засовывая за щёку несколько леденцов подряд, и почти давится.
***
— Нэ, Мако-тян… Меня тут беспокоит кое-что…
Макото Усаги с Мамору к себе уже не в первый раз приглашает. Они чай пьют, лапшой быстрого приготовления закусывают (приспичит иногда) и смотрят дорамки. У Мако телефон разрывает от уведомлений о нехватки памяти из-за переполненной их фотками галереи. Сегодня, правда, пополняется только одной — заснувшим в зале на диване Мамору (с которым внезапно начали складываться приятельские отношения).
Макото делает телевизор тише и ставит на кухонный стол вазочку с леденцами.
— Знаешь, он замечательный. — говорит Усаги, разворачивая лимонадную конфету. — До дома всегда провожает, милости говорит, уважает меня и мои интересы. Почти на руках носит. Мне с ним комфортно, обниматься и целоваться с ним — очень приятно.
— Но?
— Но я переживаю…
— О чём?
— Он замечательный, Мако… А чем могу похвастаться я?
И Мако могла бы рассказать и о добром сердце подруги, и о всех удивительных качествах её души, но это вряд ли возымело бы какой-то эффект. Если бы не одно «но».
— Я подозревал о чём-то таком. — говорит Мамору, зарываясь рукой в волосы. Усаги десять минут назад села в автобус, уехав по каким-то своим делам, оставив их наедине. — О чём именно она говорила?
— Что считает себя слишком простой для тебя. Что, в отличии от тебя, довольно посредственна. Боится, что найдёшь себе кого-нибудь «своего полёта».
— Дурашка. Не беспокойся, Мако, я позабочусь об этом.
***
Спустя три месяца у Усаги и Мамору переписка длинной в три Китайских стены, полные доверия и взаимопонимания отношения, ни одной ссоры и счастье в глазах.
На первую годовщину отношений Макото дарит им пачку леденцов со вкусом «Дюшес» и желает разбираться со всеми разногласиями на стадии их зарождения.
После выпуска она улетает учиться за границу. Усаги плачет, нехотя отпуская подругу, на что получает щелбан, толстый альбом с фотографиями их посиделок и крепкие объятия Мамору. Ну и пачку лимонадных леденцов с обещанием общения, само собой.
Проходит в общей сложности семь лет с момента тех душераскрывающих посиделок, и Макото возвращается в Японию на свадьбу друзей с дипломом, кучей поздравлений, шикарным подарком, новостями о своём переезде на Родину и полными карманами леденцов. А за рождение их первой дочери выпивает только лимонад дюшес.
Чтоб не сглазить. Всегда ж удачу приносил. А то, не дай Бог, разойдутся.
